Глава 2 Кинотеатр «Газапхули»
С Домом Кино было покончено навсегда. Я думал, что больше никогда мне не придется заниматься синхронным переводом кинофильмов. Но неожиданно поступило предложение вновь вернуться к этой деятельности. На этот раз предложение поступило от кинотеатра ретроспективного показа "Газапхули". В отличие от Дома Кино этот кинотеатр был рассчитан не только на элитарного зрителя и на просмотры, но и на более широкую аудиторию. Именно этот фактор и предопределил, что я согласился сотрудничать с этим кинотеатром. Они, я имею в виду администрацию кинотеатра, пошли на все мои условия. А условия были таковыми: для моих друзей - билеты в неограниченном количестве, и, в придачу, моя ложа переводчика, где могло поместиться человек десять, в полном моем распоряжении. А также - гонорар за каждый сеанс. Эти условия меня устраивали, так как я сам желал бы смотреть итальянские фильмы в оригинале. Должен сказать, что тогда, в основном, привозили шедевры итальянского кинематографа, и я имел возможность увидеть и перевести для тбилисского зрителя более 70 итальянских фильмов. С тех пор, как я начал сотрудничать с кинотеатром "Газапхули" и наотрез отказал Дому Кино в своих услугах, в него прекратили привозить итальянские фильмы, и центр просмотров был перемещен в мой кинотеатр. В то время я был практически единственным синхронистом итальянских фильмов в Тбилиси.
Директором кинотеатра был бывший танцор ансамбля народных танцев Грузии, который не очень разбирался в киноискусстве, но был добрым человеком и неплохим директором. Зато администратор Шота, чем-то напоминающий импресарио какой-нибудь латиноамериканской компании, считался среди работников кинотеатра большим знатоком и ценителем кино.
Он то и выбирал фильмы, которые сам привозил из Госфильмофонда СССР.
Иногда он сам пускал слух, что фильм, который он привез, очень сексуальный. А при просмотре оказывалось, что вся сексуальность фильма заключалась в том, что какую-то актрису показывают в купальнике, а сцена с поцелуем длится дольше обычного. Но и этого хватало, чтобы зал был полон зрителей. А когда были вечерние сеансы для широкой публики, то зал, в основном, заполняли торговцы близлежащего рынка, пришедшие в кино скоротать время, отдохнуть и поразвлечься. В дни, когда был полный аншлаг, я заводил к себе в ложу до двадцати друзей и знакомых. Было настолько тесно, что я уступал свое кресло переводчика и говорил что-то в микрофон, уже не видя фильма, а только слушая текст.
Во время вечерних сеансов киномеханики пытались как можно больше сокращать части, чтобы пораньше уйти домой. Несмотря на эти проделки механиков, зал, как правило, был полон. Зрителей развлекала моя манера перевода, грамматические ошибки и всякие хохмы, которые я пускал во время скучных эпизодов, чтобы зритель не скучал и случайно не заснул, что иногда случалось и со мной во время вечерних сеансов. После того как мне приходилось неделями переводить какой-нибудь фильм, я его уже знал наизусть, и переводил почти автоматически. А сидя в темной ложе, уставший после трудового дня, меня неожиданно начинал одолевать сон. И во время паузы, когда мне не нужно было переводить, я засыпал, а как только начинался диалог, просыпался так же неожиданно, как и засыпал. Но иногда так глубоко засыпал, что не мог проснуться к началу диалога. И тогда в зале начинали свистеть и кричать "звук", "механик", "сапожник" и что-то в этом роде. Ко мне в ложу прибегал механик Лимон (его официальное имя) и начинал меня будить. Механиков в кинотеатре было несколько, которые менялись от сеанса к сеансу. И они тоже, как и я, имели возможность приводить своих гостей смотреть фильмы. Но делали это втайне от дирекции, которая их не поощряла, так как гости механиков сильно отличались от гостей, которых заводил в свою ложу я. Зритель, сидящий в зале, даже представить себе не мог, что происходило в будке киномеханика. Там собирались их подруги, и начиналось такое времяпровождение, которое никогда не показывалось в фильмах, даже самых "сексуальных", с точки зрения администратора Шота. Но часто гостьи механиков не ограничивались будкой киномеханика, и, пресытившись обществом "скромных" механиков, перемещались и в мою ложу, чтобы украсить свой вечер обществом синхронного переводчика, который, как они слышали, был еще и художником. И их абсолютно не смущало, что они не давали переводчику полноценно переводить фильм в то время, когда на экране шел какой-то итальянский шедевр. А внизу, в зале, сидело около 800 зрителей, ничего не подозревавших о том, что происходит наверху, в ложе переводчика и будке механика. И вообще, люди внизу никогда не знают, что происходит там наверху, а когда узнают, уже бывает поздно.