Они живут поодиночке, бороздя бесконечные просторы морей. Им неведомо счастье. Они познали лишь половину мира. Их грызет скука и мучает вечная боль. Но боль отпустит и тоска уйдет, когда они увидят вторую половину мира. Вторая половина мира откроется перед ними, когда они попробуют счастье на вкус. А счастье попадется в их сети, когда…
Ясное солнце, нежно улыбаясь, глядело, как мелкие волны выкидывают на берег пену и водоросли так, словно бегут от кого-то, а потом в бессилии отползают назад. Обкатанные морем большие валуны похожи на гигантскую морскую черепаху, выползшую на песчаный берег погреться. Их скользкая поверхность покрывали иссушенные солнцем водоросли.
На одном плоском валуне загорала девушка. Подставляя бок солнцу, она перевернулась, и к ее нежной щеке прикоснулись шершавые водоросли. Недовольно поморщившись, девушка села.
Легкий ветерок приносил издалека запах свежих арбузов: видно, у людей начался сезон продажи фруктов, а рынок был, кажется, не так далеко. Она жадно втянула ноздрями вкусный воздух, задержала дыхание на несколько мгновений и выдохнула. Арбузы пахли едва заметно, что лишь морские жители, не привыкшие к ним, могли улавливать этот аромат.
Арбуз она пробовала всего лишь раз в жизни. Это было много лет назад. Тогда он упал в воду с парома, перевозившего фрукты. Волны принесли арбуз в тихую бухточку, где загорала девушка. Ветер тогда, как и сейчас, дул несильно, любовно поглаживая валуны и песок, играя спутанными солеными волосами цвета ракушек. Нежно-зеленая чешуя поблескивала на солнце.
Русалка не боялась, что ее заметят люди. Бухта была маленькой, с высоким крутым берегом и неудобной, потому и не представляла для людей никакого интереса. А по краю обрыва пролегала дорога, там не откуда было наблюдать за русалкой. Людям почему-то не нравится останавливаться в почти пустыне под палящим солнцем. Наверное, они даже и не знали, что в этой бухте на гигантских камнях время от времени загорает морская дева, а иногда резвится в пенистых волнах.
Но на самом деле, русалке было скучно. Она не знала ничего… лишь запах моря и его соленый вкус, лишь запах рыб и вкус их сырого мяса, лишь рощи водорослей и рыбацкие сети, иногда спускавшиеся в воду. А еще эту песчано-земельную стену, на верху которой кипела неведомая жизнь. А внизу всегда было тихо и покойно, даже во время шторма здесь было скучно. Да и что такое шторм для русалки? Ничего особенного…
Безумно хотелось арбузов. Безумно хотелось подняться на вершину стены и посмотреть, как живут люди.
Одиночество убивало. На много миль вокруг не было ни одной русалки. Большинство уже давно перебралось в речки и озера поближе к водяным. А в пустынном и безграничном море не осталось никого. Но ведь было много… много…
И русалка вспомнила, как когда-то они бороздили морские просторы огромным косяком, а люди принимали их сверкающие хвосты за рыбьи и кидали сети. Русалки развлекались, запутывая сети, разрывая их… Хорошее, чудесное было время.
Ветер подул сильнее. Но русалке не стало холодно. У нее ледяная кровь и каменное сердце. И все же она соскользнула в воду, подобрала разложенные на отмели ракушки и направилась в свое жилище на дне.
И так бывало каждый день. Солнце, камни, воспоминания об арбузах и холодеющий к вечеру ветер. Дни похожи один на другой. И на много миль вокруг ни одной русалки… Некому слова сказать, не с кем поплескаться в лучах заходящего солнца.
Поздней осенью, когда солнце перестало греть так же тепло, как раньше, русалка покинула свой многолетний приют – пещеру под коралловым рифом – и двинулась в путь. Порой она присоединялась к стае рыб и плыла с ними, а иногда в одиночестве бороздила глубинные воды. По вечерам она выныривала и, замерев в круглом отражении золотистого солнца, она наблюдала за закатом. И тогда ей казалось, что где-то там, вдали, почти у самой линии горизонта, из воды показывалась чья-то голова. Русалка, с безумным блеском в глазах, бросалась вперед и плыла – будто в последний раз в жизни - на поверхности до тех пор, пока солнце не исчезало, а вместе с ним и видение. И огорчившись, она ныряла и находила ночлег среди кораллов, в вечном пристанище одиноких.
Долго она плавала и уже забыла, откуда приплыла. А судьба вновь привела ее в знакомую бухту.
Чьей-то хвост мелькнул почти у самого берега. Русалка замерла от неожиданности. Сквозь прозрачную воду она видела, как кто-то плыл к ней. Наконец, он вынырнул прямо перед ней. Они были совсем близко – два безгранично одиноких существа. И русалка даже могла слышать, как билось его сердце.
Забыв обо всем на свете, они дрейфовали в открытом море в лучах заходящего солнца. Его последние золотистые лучи освещали ее светлые волосы, которые ветер спутал с темными волосами тритона. Русалка тонула во взгляде его жемчужных глаз, а тритон – в ее пронзительно-синих глазах.
Ветер приносил с берега запах свежих арбузов. И чайки голосили, пролетая над русалкой и тритоном, покачивающимися на волнах в ореоле отражающегося солнца.
Тритон прикоснулся к нежной шее русалки. Та взяла его огрубевшую руку. Они задержались на поверхности еще на секунду и исчезли в глубине вместе с последним лучом.
Они легко скользили между кораллами, а потом резко устремлялись вверх и выныривали из воды, осыпаю тихую воду блестящими под луной брызгами. И вновь устремлялись ко дну, держались за руки и танцевали, кружились, вновь поднимались на поверхность, будто от страсти им не хватало воздуха, и кружились, и танцевали, и целовались под луной, прикасаясь ледяными телами друг к другу, сливаясь в единый поток серебристой чешуи и холодной плоти. Холодной, но ставшей вдруг огненной, словно загорелось само море. Им казалось, что все: и песок, и луна, и вода, и рыбы – танцуют и веселятся вместе с ними. А для тритона существовала лишь русалка, обнявшая его. А для русалки был лишь тритон, прижимавший ее к себе.
Безмолвная луна наблюдала за безумным танцем двух влюбленных. Думалось ей, что эти двое встретились в последний раз, такой горячей была страсть холодных существ.
Мелкие волны штурмовали берег. Звезды безмятежно горели на небе. И все так же ветер приносил с берега запах арбузов.
Лето 2006