60-е годы (продолжение)
(Фотографии размещены на моей страничке в "Одноклассниках")
С 1965 года в школьной краеведческой работе появилось новое направление: изучение подвига народа в Великой Отечественной войне, а конкретнее - участия наших выпускников в ней. В мае состоялась первая встреча с ветеранами. Пока на встречу пришло их немного. Работа еще только начиналась, но уже остановки в ней не было - ни в этом, ни в последующие годы.
И в большом разбросе наших интересов как краеведов было определено четко одно из важнейших направлений - сделать все, чтобы сохранить память о героях и простых солдатах, отдавших жизнь в боях за Родину. Я хотела, чтобы ребята научились относиться с благодарностью к ветеранам войны.
С этого времени и в стране началось более глубокое изучение истории войны, стали печататься мемуары полководцев, проводиться большие всесоюзные мероприятия. Меж тем наш краеведческий музей продолжал расширяться. После случая с похищением коллекции старинных монет нам выделили новую комнату, где кроме стендов был и шкаф для хранения папок и альбомов.
Фото № 20. В музее: Рафик Саркисян, Валентина Азаровская, Лариса Ершова, Ирина Текаева, Вячеслав Мишин, Октябрина Акоповна
В моей памяти 1965 год связан с именами Ирины Текаевой и Владимира Коротанова как активных участников и организаторов многих интересных дел и просто очень интересных личностей. Ирина - девочка строгая и решительная. Никакого кокетства, мягкости в характере нет. Умная, рассуждения ее логичны, с ней не поспоришь. Старшеклассники избрали ее секретарем комитета комсомола.
У Ирины была большая дружба с выпускниками 1964 года. Она была членом КЮКа и ныне старалась сохранить их стиль и ритм работы, серьезное отношение к обязанностям. Ирина была интересным собеседником, с ней мы тоже были в большой дружбе, которая продолжалась годами. Перезваниваемся и ныне и с Ириной, и с моей коллегой Ольгой Павловной, ее мамой.
Владимир Коротанов был душой этого выпуска, командиром пока еще существующего КЮКа. Но работа клуба несколько отличалась от предыдущей. Атрибутика уже не бросалась в глаза, меньше «трубили сбор», как год назад, когда все делалось быстро, в темпе, будь то ремонт комнаты для музея, уборка двора, походы, броски десанта в общегородские субботники, уборка территории средневекового храма в Мармашене и многое другое. КЮК уже сделал свое дело.
На первое место в работе вышли самостоятельность, инициатива, защита интересов школы, чувство того, что это твоя школа и от тебя зависит, какой будет она и каким выпускником будешь ты. И за это огромная благодарность первым КЮКовцам и особенно Айку Котанджяну. Хорошее наследство получила комсомольская организация 1965 и последующих годов. Сохранить бы да приумножить. Ирине сложно было сочетать этот стиль с требованиями устава к комитету комсомола, и все-таки она старалась.
Коротанов пытался сохранить суть КЮКа. Он был лидером немного иного характера - душа компании, у него была масса друзей. Его открытость, общительность, нетерпимость к фальши, честность притягивали. Влияние на коллектив шло через дружбу, без нажима в поручениях и делах. Если нужно, мог и поговорить строго, и поспорить, умел отстаивать свое решение, и все же «свой парень», большой юморист при этом.
После уроков КЮКовцы часто собирались в актовом зале. Что-то наметить, что-то сделать или просто поговорить. В зал после своих уроков приходила и моя дочь Лариса, первоклашка. Лариса и Володя были большими друзьями. Как-то Вова (полным именем его в школе никто не называл) попросил ее показать дневник, мол, какие там оценки.
Лара с гордостью продемонстрировала свой и стала требовать у Вовы показать его дневник. А Владимир, бывало, и троечки получал, да и был ли у него вообще дневник? Вова дневник не отдал, а потом говорил: «Ну никто не мог бы заставить меня исправлять свои тройки. Лариска заставила».
У него было большое увлечение ботаникой, цветоводством. Он давно решил для себя, что станет цветоводом. Вова был романтик по натуре. В 9-й класс к ним пришла очень симпатичная девушка Ирина Муханова. Вове она очень понравилась. Подружились, но в конце учебного года отца Ирины перевели в Москву, и они уехали. Вова говорил Ирине: «Где бы ты ни была, я окончу школу, вуз, приеду к тебе и мы будем вместе». Весь класс знал об этой клятве Ире. Мне он об этом тоже говорил спокойно и уверенно.
Окончив школу, Вова поступил на факультет цветоводства в Мичуринске, видимо, только там и был такой факультет. Писал мне письма, рассказал, что ездил к Ире в Москву. Он, кстати, хорошо говорил по-армянски, на гюмрийском наречии - научился у дворовых ребят. Писал из Мичуринска, что очень скучает по армянской музыке, по пахучей зелени, по горам: «Мне Ленинакана не хватает, пришлите хотя бы пластинки Ованеса Бадаляна». Будучи студентом, он женился на Ире, потом перебрался в Москву.
В 1977 году был юбилей школы. О нем я еще расскажу. Вова приехал на торжества. Там я и видела его в последний раз. Была торжественная часть и банкет в большом двухэтажном здании. В верхнем зале - молодежь, т.е. выпускники 70-х, внизу - постарше.
В середине вечера я покинула свое место среди администрации и пошла к своим, а своих было много. Ребята сгруппировались вокруг, всем хотелось поговорить, пообщаться, рассказать о себе. Вова Коротанов прорвался ко мне, сел рядом и сказал по-армянски, обратившись к ребятам: «Я отсюда никуда не пересяду, вы здесь часто бываете, дайте мне поболтать». Жаль, мы с Вовой мало пообщались. Я дала ему одну из брошюр «Покой нам только снится». Он потом писал из Москвы, что всю ночь в поезде читал и перечитывал ее. А о нем самом там так мало было написано. В брошюре мало, а в душе же осталось о нем много.
Когда я приехала в Москву в середине 90-х, он уже руководил цветочным хозяйством Москвы и области. Его трудно было застать дома. Я поговорила по телефону с Ирой. Ирина рассказывала, что у Вовы огромное хозяйство, он очень мало бывает дома, дочь Алена хорошо учится, уже взрослая, а сын кончает 9-й класс с тройками. Не знает, возьмут ли в 10-й или придется ему идти в техникум. Отцу совершенно некогда им заняться. Ира жаловалась мне на Вову, а я, как классическая свекровь, защищала его. Тогда я приехала на короткое время, и мы с Вовой так и не смогли поговорить.
В 2002 году я переехала в Санкт-Петербург. Позвонила Вове, телефон молчал. Стали с дочкой искать его по Интернету, ей тоже было интересно, где Вова, чем он занят. Сделали запрос, и вдруг Лариса говорит мне: «Вовы нет». - «Найди Иру», - говорю. - «Иры тоже нет». - «Сына найди». - «И сына нет». На экране статья: «Тройное убийство». Все трое в 2000 году. Какой трагический конец у этой семьи, созданной с такой любовью и преданностью. В 2000 году ему было 52 года, столько же Ирине.
У меня хранятся письма, поздравительные открытки от Вовы. Хочу, сохраняя память о нем, поместить одно из его писем студенческого периода.
«Здравствуйте, дорогая Октябрина Акоповна! Извините за долгое молчание, но, честное слово, как-то времени на письма никак не выкрою. Начну с себя. Живу хорошо, живу в общежитии. Нас в комнате 6 человек. Ребята хорошие, жить можно. Стипендию не получаю. Институт мне нравится, жизнь веселая, начался сезон КВНа. Здесь КВНы проходят очень весело. Но все равно, как здесь хорошо, а тянет домой. По школе соскучился страшно. Приеду, в первую очередь побегу в школу. Как она там, наша школа?
Сейчас начнутся сплошные вопросы. Очень много хочется узнать, очень многое спросить. Как там наш КЮК? Роберт работает? О наших ребятах и девчатах почти всех я знаю. Хотелось бы узнать побольше о Вале Азаровской, Ларисе Ершовой. Если они вам напишут, адреса вышлите, пожалуйста. На зимних каникулах обязательно приеду. Очень, очень скучаю. Привет передайте Ларке, Норе с дядей Колей. Пишите, я очень буду ждать.
До свидания, Вовка».
В 1965 году завершали учебу три одиннадцатых класса. Классы хорошие, сильные, в них было много интересных ребят.
Взять хотя бы Рафика Саркисяна. Не по годам серьезный, философски настроенный человек. Бывало, вокруг суета, дискуссия, девочки о чем-то спорят, горячатся, доказывают, а он слегка ухмыляется себе под нос, мол, дети, что с них возьмешь, что они понимают, знают об этой жизни? Через годы стал физиком, окончил аспирантуру в Дубне, работает в Ереване.
Лиля Аслиян - интересный собеседник, веселая, общительная, большая моя помощница в школьных делах. Аслиянов в школе, как и Текаевых, трое: мама, Нина Григорьевна, учительница русского языка и литературы, и дочки Лиля и Ирина. Мама - это хорошее настроение, бодрость духа, заводила в педагогическом коллективе. Дочки в нее, заводилы в ученическом коллективе. Дом открыт для друзей. В доме большая библиотека от русской классики до мировой, которую можно было приобрести только по подписке.
В те годы дефицитные книги покупали по подписке. Бывало, ночи простаивали в очереди, чтобы подписаться. Аслиянам в этом отношении повезло, книжный магазин находился в доме прямо под их квартирой, и лучшие книги оттуда постепенно перекочевывали на их стеллажи. А главное, все эти книги не пылились на полке, а работали для семьи и друзей. Дочки пошли по стопам матери - стали педагогами. Ныне Лиля - директор лицея в Туле, а об Ирине разговор еще впереди.
Позмонтир Татьяна - воздушное, восторженное создание, умница, отличница «с головы до пяточек». Друг ее - Сарик Норян, учится с ленцой, независимый такой, порою дерзкий, но они с Таней ходят, держась за руки. А так как оба - «свет очей в своих семьях», то родители насторожены: тот ли, та ли, кто тебе нужен? А они уже решили для себя: именно тот, именно та. Через годы - прекрасная семья. Татьяна врач, кандидат медицинских наук, Сарик - юрист. Ныне живут в США.
Вячеслав Мишин. Он был у нас звездой школьного масштаба, хорошо пел, у него уже были свои поклонницы. Тамара Байтуганова - очень хорошая девочка. На празднике последнего звонка она обещала мне написать книгу о школьной жизни. Узнать бы, написала ли? А я тогда не знала, что когда-нибудь возьмусь за такое нелегкое дело. Иначе вела бы дневник, чтобы ничего не пропустить и ничего не забыть.
Вспомнился мне еще Володя Иванцов. Умный, резковатый в спорах и высказываниях. У него возникало, как и у других любознательных, много вопросов по изучаемым нами темам. Бывало, спорили, но оставались друзьями. После окончания школы он писал мне письма, будучи студентом. Кстати, стал историком, защитил диссертацию, кандидат исторических наук. Живет в Сочи.
Солидными представителями выпускников 1965 года были Гарик Паян, Левон Абгарян, Юрий Фирсов, Мкртчян Г., Торосян Х., Дарбинян, Арутюнян. О Ларисе Ершовой и Вале Азаровской я уже рассказывала. Запомнились еще Меликян Жанна. Она стала врачом. Ананикян Л., Норикян Рузанна, Саакян Жанна, Симонян Рузанна, Абгарян Жанна, Саакян М., Челинцова Л., Бояхчян Н., Товмасян и др.
Фото № 21. Выпуск 1965 года (класс Иры Текаевой)
Фото № 22. Выпуск 1965 года (класс Лили Аслиян)
Группу хороших учеников этого выпуска наградили поездкой в Литву. В группу входили Каратанов В., Текаева И., Норян С., Файроян Н., Норикян Р.
После вузовской зимней сессии в школу приходили выпускники-студенты, местные и те, кто приезжал на побывку к родителям из других городов. Рассказывали старшеклассникам о своих вузах, давали советы, как готовиться к вступительным экзаменам, на что обращать внимание. Никого мы специально не приглашали, но традиция уже сложилась: они знали, что первые числа февраля, где-то 2-го или 3-го, - день студента. Они привозили нам не только рассказы, но и популярные в студенческой среде песни, учили проводить капустники и состязания КВН.
Вообще этот год был знаковым - весной отмечалось 50-летие начала геноцида армянского населения в Западной Армении, входящей в состав Турции. Это событие советскими властями долго умалчивалось, дабы не портить отношение с южным соседом. Но такое из памяти не стирается. Робкая попытка армянских властей ограничиться траурным собранием в оперном театре с выступлениями представителей науки и искусства не устроила народ.
Плотину прорвало. Народ требовал признания факта геноцида, осуждения его общественностью не только Советской страны, но и мировой. Переводились на русский и армянский языки исследования иностранных политиков и историков. Огромную популярность имела книга Франца Верфеля «Сорок дней Муса-Дага», рассказы очевидцев событий.
В 1967 году на одном из высоких холмов Еревана был создан памятник жертвам геноцида, зажжен вечный огонь, окруженный кольцевой площадкой для возложения цветов. День памяти - 24 апреля. Весь город потянулся к этому памятнику. Айк и еще несколько наших выпускников были студентами Ереванского политеха. Вместе с правоохранительными органами они следили за порядком, организовывали шествие к памятнику, направляли колонны. Шествие было мирным, отдавалась дань памяти невинным жертвам.
В начале 1965-1966 учебного года министерство образования приняло новое постановление о переводе учащихся на 10-летнее обучение.
И вновь школу залихорадило, потому что предстояло проводить сразу два одиннадцатых и три десятых класса. Разница между этими классами чувствовалась. 11-е классы выглядели солиднее. Среди них много умников, знатоков, потому что программу их обучения не перекраивали наскоро, как в 1962 году, а спокойно распределили по годам, и они по ней учились с 9-го по 11-й класс.
В 11-а классе среди лучших запомнились Светлана Кочеткова (золотая медаль), Л. Пчелинцева, М. Назарян (не помню, кажется, тоже медалистки). Хорошими учениками были Налян Ашот, Аветисян Гриша, Кабзималян Сергей, Ананян Эмма, Геворкян Беатриче, Выборов. Моими верными помощниками в краеведческой работе была Порсугян Грант (ученическая должность - директор музея) и Кабзималян Сергей. В этом же классе учился Арутюнян Эдуард. У него были успехи в спорте. Через годы он вошел в сборную республики по баскетболу.
В 11-б классе учился умный, просто талантливый мальчик Гулевич В. Хороших, знающих учеников там тоже было немало: Ананян Роберт, Малхасян Маргарита, Давтян Эмма, Касабян, Житник Валерий, Родин Виктор, Нянина, Снхчян В., Слинько, Пайлеванян, Григорян и другие. По сравнению с 11-ми 10-е классы несколько проигрывали.
Фото № 23. Виньетка 11-а класса. 1965-66 год
Фото № 24. Виньетка 11-б класса. 1965-66 год
Я была классным руководителем 10-б класса, вела их с 8-го. В нем учились в основном добрые, приличные ребята, без деления на актив и пассив. Они терпеливо относились к тому, что ни в 8-м, ни в 9-м классах я не в состоянии была уделять им достаточно внимания, что все мое время, силы, эмоции, энергия работали на 11-е. В моем классе не было лидеров, была хорошая группа мальчиков, таких как Карагезян Томас, Киракосян Армен, Карапетян Грайр, Ростеванов Александр, Петросян Ара, Маргарян Аветик. Из девочек довольно интересными и общительными были Шахатуни Римма, Лебединская Галина, Гирш Дина, Арутюнян Анна, Хачатрян Гоар, Бахалбашян Елена, Ненашева Татьяна, Артющенко Людмила, Ароян Гаяне.
Многие мальчики стали строителями, обучившись в Ереванском политехническом институте. Петросян Ара стал врачом, Ростеванов Александр окончил Ереванский институт физической культуры и ныне заведует кафедрой в НИИ физкультуры в Москве. Шахатуни Римма и Сирунянц Наташа стали химиками, Хачатрян Гоар окончила Ленинградский фармацевтический институт, Ненашева Таня, Артющенко Люда, Мордовец Таня, Гирш Дина стали педагогами, Небогатова Галя - фармацевтом, Ароян Гаяне работала на санэпидстанции. Здесь тоже сказалось влияние Люси Давыдовны.
Лебединская Галина стала инженером-конструктором, а с 1990 года работала в Сбербанке. Об этом я знаю, потому что мы с Галей встретились. Случилось это так: появился сайт «Одноклассники» в Интернете, и я стала через Ларису получать приветы от своих бывших учеников.
Одной из самых активных оказалась Галя Лебединская, которая захотела со мной повидаться. Встретились мы в Петербурге, куда она приехала в гости к ленинаканской подруге. Посидели в кафе, пообщались, повспоминали. Галя рассказала о тех одноклассниках, с которыми переписывалась, перезванивалась или встречалась. Знала она о многих. Это были счастливые 2-3 часа воспоминаний.
На прощание Галина подарила мне оренбургский пуховый платок, чем растрогала меня необычайно. Я вспомнила песню про платок, который дарят матерям. Тем более приятно было получить его из рук бывшей ученицы, которой преподавала сорок с лишним лет назад.
Через несколько месяцев я отмечала свой юбилей, и Галя устроила мне сюрприз: заказала из Москвы в Питер огромный букет роз, позвонила и поздравила меня. А потом, как по команде, начался шквал звонков. Мне стали звонить с поздравлениями мои бывшие ученики из разных городов и стран. Звонили они мне на сотовый телефон, который не умолкал с раннего утра до самого вечера. А я все удивлялась, откуда они знают мой номер?
А потом оказалось, что это Галя протрубила общий сбор и организовала мне такой прекрасный подарок. За один день я пообщалась с огромным количеством моих дорогих выпускников, услышала много теплых слов и пожеланий. Забегая вперед, расскажу, что подобное повторили выпускники 1985 года. Они как-то собрались в Москве на встречу, кто-то набрал мой номер телефона. И ребята, передавая трубку друг другу, говорили со мной. Каждый называл себя по имени и говорил мне добрые, хорошие слова. Такие события врезаются в память добрыми воспоминаниями.
90-е годы были переломными во многих судьбах. Галина сумела найти свое место в этом «мире бушующем». И хоть она уже на пенсии, отдыхать она явно не будет. Не таков характер.
Фото № 25. Виньетка 10-б класса
Фото № 26. Встреча с Галиной Лебединской (06.07.2008)
10-а класс. Классный руководитель Александра Васильевна Житник. Среди трех десятых классов он наиболее сильный по успеваемости. Четверо были награждены золотыми и серебряными медалями: Сергей Колесников, Артур Оганесян, Анна Оганесян, Владимир Арутюнян. Моими же краеведами в этом классе были Михаил Петросян, Гамлет Сарибекян, тот же Володя Арутюнян. Очень деятельной была Сусанна Маркосян. Скромной, тихой - Габулян Мери, девочкой решительной, с независимыми такими суждениями - Габриелян, запомнились Оля Наджа, Сусанна Гаспарян. В общем, интересный класс.
Фото № 27. 10-а класс. 1966 год
С этими двумя десятыми классами мы продолжали изучать окрестности города. Этим особенно увлекались Миша, Володя и Гамлет. Сохранилась фотография, где мы с Володей стоим у скалы с урартской клинописью. К этой скале (недалеко от Ваграмаберда) мы приходили не раз с разными учениками в разные годы. Прикоснешься рукой к скале и уходишь мыслями вглубь веков, на 2600 лет назад, и представляешь, как здесь стояли лагерем воины царя урартского, как брали воду из маленького глубокого озера, чистого, прохладного.
Подумаешь, представишь себе и коней, и этих воинов, и каменотесов, высекающих на гранитной скале письмена, и покажется, что это было совсем недавно. История человеческая сжимается, прессуется и кажется скоротечной. Может быть, эти наши походы привели к тому, что Володя увлекся историческими памятниками. Я интересовалась его судьбой, и вот что мне написали.
Он, правда, специализировался не по истории, а по теоретической физике, стал доктором физических наук, автором более 60 научных работ, участником международных конференций, стал заместителем директора гюмрийского филиала Государственного инженерного университета Армении. Все это так. Но далее читаю: «С 1983 по 1987 г. организованная и возглавляемая им добровольная экспедиция провела исследование историко-архитектурных памятников Нагорного Карабаха в Мардакетском, Гадрутском, Шаумянском и Кельбаджарском районах.
В результате был обнаружен и исследован ряд неизвестных до этого памятников материальной культуры армянского народа периода XII - XVII веков. Результаты исследований были опубликованы в научной периодике («Вестник общественных наук» Академии наук Армении), включены в книги по историко-архитектурным памятникам Нагорного Карабаха».
Позже он стал участником оборонительных боев в изученных им районах. Обладатель разносторонних талантов, ныне он - член Союза журналистов Армении, пишет рассказы и эссе. В 2007 году вышел в свет сборник его рассказов «Флаг над чинарой», посвященный героям Карабахской войны.
Фото № 28. Миша, Володя и Октябрина Акоповна у скалы с урартской клинописью. 1966 год
Не меньшими талантами обладает его одноклассник Артур Оганесян - ныне кандидат математических наук. Работает в Ереване. Мы приглашали его на встречу с учениками, особенно с теми, кто интересовался точными науками. Он такой же скромный и стеснительный, как и в школьные годы, но слушать его - одно удовольствие.
Михаил Петросян стал военным, женился на однокласснице Мери Габулян. После его отставки семья переехала в Грецию, на родину родителей Мери.
Сусанна Маркосян стала педагогом и работает в руководстве отделом народного образования. Про Олю Наджа мне рассказали, что она закончила Академию сельского хозяйства в Краснодаре и работала в НИИ. Ее муж, молодой ученый, подающий большие надежды, рано ушел из жизни. И Оля одна вырастила двух замечательных дочек.
В этом классе заканчивал школу Сергей Колесников, участник и победитель множества республиканских и всесоюзных олимпиад. Он потом приезжал в Ленинакан на юбилей школы в 1977 году. Уже тогда был ученым Новосибирской академии наук. Позже прислал для музея истории школы одну из своих книг.
Послешкольная биография его оказалась удивительной и невероятной. Стоит перчислить лишь некоторые ее вехи. В 16 лет Колесников стал студентом, в 31 год - доктором наук, был самым молодым членом-корреспондентом и академиком Российской академии медицинских наук. Был председателем Совета молодых ученых и специалистов СССР. Избирался народным депутатом СССР от огромного национально-территориального округа.
Автор многих научных статей, монографий, написал два учебника для вузов. Как профессор читает лекции в четырех вузах (Москва, Иркутск). Сегодня он депутат и зам. пред. комитета по охране здоровья Государственной Думы России нескольких созывов (с 1999 года по сегодняшний день).
И во всех многочисленных интервью, которых он дал немало за свою жизнь, Сергей Колесников всегда говорит о своей родине. Вот отрывок одного из них 2010 года:
- Откуда вы родом?
- Я из Армении. Родился в горах, в селе Гусанагюх под Ленинаканом – помните, там было страшное землетрясение 20 лет назад? Сейчас этот город называется Гюмри. Мой отец - военный медик, прошел путь от Сталинграда до Берлина. Потом, в 47-м году, его перевели на армяно-турецкую границу в саперный батальон. К сожалению, его уже нет с нами.
- Вы долго прожили в Армении?
- 16 лет. Окончил в Ленинакане среднюю школу с серебряной медалью. У меня там оставалось много друзей, сейчас почти все живы, но разбросаны по стране.
- Что-то в вас осталось от Кавказа?
- Поверхностное знание армянского языка и привычка не гулять за чужой счет (на халяву), ценить дружбу и быть гостеприимным. Язык быстро забывается, теперь понимать я понимаю, а разговаривать боюсь. В Армении бываю периодически, не реже чем раз в два года. Встречаюсь с друзьями, ездим на родину, в Гюмри.
Меня мало кто помнит в родном селе (я уехал в 16 лет), а вот старшего брата и родителей, конечно, очень хорошо помнят, потому что они, медики, обслуживали всех местных жителей. Когда я два года назад приехал на выборы (был наблюдателем от Российской Федерации на выборах президента Армении), просто стихийный митинг собрался, когда узнали жители о приезде сына врачей Вали и Вани.
В поселке под Ленинаканом была больница на 20 коек. Мама, хоть и стоматолог по специальности, но на самом деле была врачом на все руки: и терапевтом, и акушером-гинекологом, то есть фактически семейным доктором. С 1948 по 1968 год она заведовала врачебным участком, и жили мы рядом с больницей. Мама - заслуженный врач Армянской ССР.
Фото № 29-а. Виньетка 10-го класса. 1966 год
Фото № 29-б. Виньетка 10-го класса. 1966 год
10-в классом руководила Римма Сергеевна Скобелкина. Спокойная, интеллигентная, доброжелательная. Не скажу, что класс был таким же спокойным. Он был веселым, интересным. Тон задавали мальчики Норик Файроян, Борис Серобян, Дургарян, Ашот Серобян. Если мальчики моего класса вели себя степенно, как солидные гюмрийцы (гены), то эти - как гюмрийские молодые весельчаки. На школьных праздниках Норик и вся его группа всегда пляшут. На выпускном, помнится, с вечера до утра под армянскую танцевальную музыку этот класс задавал тон веселью.
При всем при том хорошо учились и Ашот, и Борис, и Норик, а также Светлана Астоян, Светлана Оганян. Ася Кривчикова была награждена золотой медалью. О дальнейшей судьбе представителей этого класса я не знаю. Надеюсь, сайт «Одноклассники» поможет, я еще побеседую с моими любимыми, мною не забытыми выпускниками. Только с очень хорошим учеником, хорошим специалистом, прекрасным семьянином Томасом Карагезяном поговорить уже не придется. Он погиб вместе с семьей во время землетрясения 1988 года.
1966-67 учебный год. Самым интересным событием этого года был, пожалуй, юбилей школы. 30 лет назад, в 1937 году, школа дала свой первый выпуск десятиклассников. До этого она была семилетней. Такое событие надо было отметить. Как? С размахом, конечно. Списки взяли из школьного архива. Причем не только первого, но и последующих десяти выпусков (довоенные, военные и первые послевоенные годы). Надо было найти их адреса, ведь мало кто из этого большого списка остался в Ленинакане. Тем интереснее был поиск.
Мы хотели не только пригласить их и отпраздновать дату, но и поинтересоваться у них, как жила школа в те годы и как сложились судьбы ее питомцев. Создали штаб подготовки юбилея. Я и сама была частичкой этой истории, проучившись в ней пять лет до 1947 года. Мне помогли сами юбиляры. Идея встречи вызвала у них восторг. Главным помощником стал полковник Сурен Цитохцян. Он был старостой того самого первого выпуска. Жил в Ереване, занимал пост начальника Гражданской обороны республики.
К нему я и обратилась с робкой надеждой. Он не только откликнулся сам, но и прислал адреса своих одноклассников, с которыми не прерывал связи все прошедшие годы. Следы второго выпуска помогла найти мама наших хороших учеников Аллы (выпуск 1963 года) и Михаила (выпуск 1966 года) Петросянов - Анна Карповна Аршакуни. В том выпуске вместе с ней было всего 12 человек. Третий выпуск был более многочисленным. О нем поведал, вспоминая о погибших на войне друзьях, с болью в душе, Амаяк Тигранян.
О выпускниках 1940, 1941 годов многое узнала от известного в городе хирурга Оника Киракосяна, от врача-эпидемиолога Марии Есаджанян, от Эдуарда Есаджаняна, который позже для музея школы составил альбом под названием «Огненный 1941 год», где поместил фотографии и рассказы о друзьях-одноклассниках, погибших на войне. Так изучался выпуск за выпуском.
С задачей справилась. Рассказ о школе тех лет был готов. Он тогда докладом назывался. Решили, что доклад будет читать директор - Артем Саркисович, чтобы солиднее было. Встреча состоялась в начале мая 1967 года. Для торжественного вечера нам предоставили зал филармонии. Вулен Меграбян, который приехал на день раньше (он в Ереване был уже в руководящих работниках), подсказал нам свои задумки: в начале торжества первые выпускники войдут в зал под марш оркестра, а представители других выпусков сгруппируются в зале и встанут, когда их будут приветствовать.
Ожидались выступления выпускников и концерт силами учащихся. Все было подготовлено для торжества. Но встреча оказалась более душевной, более домашней, потому что началась она с самого утра в стенах родной для выпускников школы, в их любимом актовом зале, уже заполненном учениками и учителями.
Виновники торжества приходили и приезжали туда в разное время. Их приветствовали, рассаживали, экспромтом шли выступления. Краеведы с блокнотами в руках направлялись к гостям, как заправские летописцы, брали у них интервью, уточняли адреса. Были гости из Москвы, Тбилиси, Еревана, Баку, Сочи. Мы пригласили на встречу и учителей, которые преподавали им. Было много интересных и незабываемых встреч, было много радости и слез.
Не было никакого официоза. Во время приветственного слова Сурена Цитохцяна в зал вошли две опоздавшие женщины - его одноклассницы. Он, прервав свое выступление, на весь зал весело закричал: «Ну и красавицы, если бы я знал, какими чудо-дамами вы станете, разве бы я ухаживал за другими!».
А когда в зал вошел Гезалян Арменак Аветович, его приветствовали радостными возгласами стоя его бывшие ученики, такой авторитет имел этот бывший учитель черчения. Так же встречали учителей математики Цогик Геворковну Кандаян и Мефодия Георгиевича Завгороднего.
Вечером в зале филармонии началась торжественная часть встречи. Под звуки марша в зал вошли первые выпускники, прошли на сцену. Приветствуемые всем залом, поднимались то в одном, то в другом конце зала представители 1938-го, 1939-го и последующих годов. Были и доклад, и выступления выпускников, и обращения, и пожелания старших молодым, сегодняшним ученикам, быть достойной сменой.
Встреча со школой всколыхнула в памяти и сердцах поколения 30-40-х многое. Они как бы отчитывались перед собой и школой о прожитых годах. Вспоминали о друзьях, не вернувшихся с полей войны. О них рассказывали многие из выступавших.
На следующее утро собрались во дворе школы, чтобы сделать фотографии на память. Фотографировались вместе и отдельно, группами по выпускам и отдельно участники Великой Отечественной войны. У меня сохранилось несколько снимков.
Фото № 30. Участники Великой Отечественной войны.
1-й ряд: ..., ..., Сергей Киракосян, Сурен Цитогцян, Галина Геворкян, Леонид Лазикян, Оник Киракосян, ..., ...
2-й ряд: Михаил Файнберг, ..., ..., Коваленко, Эдуард Есаджанян, Артем Мелконян, Грач Шахрерян, Миронов.
Фото № 31. Одна из общих фотографий
Фото № 32. Группа выпускников 1946 и 1947 годов с учителями
1-й ряд: Белла Мхитарян, Людмила Каврайская, Люся Давыдовна, Белла Есаджанян, Цогик Геворковна
2-й ряд: Эмма Караханян, ………., Нина Амбарцумян, Джульетта Чимчян, Аэлита Гуларян, Елена Шагинян, Гоар Ароян, Мария Ишханян, А.А.Гезалян, Римма Хачатрян, Роман Николаевич – муж Людмилы Каврайской, Октябрина и Елена Саркисяны, Нина Оганджанян с дочкой, Коваленко.
После этого юбилейного вечера желающих заниматься изучением истории школы стало еще больше. В последующие годы были составлены альбомы с вырезками из газет, где рассказывалось о школе или ее выпускниках, изготовлены стенды «Первые выпускники школы», сборник «Слово о школе», где помещались письма и воспоминания давних и недавних наших учеников о школе и о себе.
В 1934-35 учебном году наша школа перешла с семилетнего цикла обучения на десятилетний, стала средней школой. Об этом периоде вспоминали в своих письмах выпускники 1937 года Кулюкин Борис, Цитохцян Сурен, Акопян Сергей, из поколения выпуска 1939 года - Мелконян Артем, Тигранян Амаяк.
Как любили они засиживаться в школе допоздна, готовились к праздникам. Славилась тогда и школьная самодеятельность. Ребята ездили с концертными программами в подшефную часть и к пограничникам, ставили отрывки из «Бориса Годунова», пьесы Гоголя.
Хоть и была вокруг мирная жизнь, в воздухе пахло войной. Может, поэтому много было в школе военно-спортивных и технических кружков - ворошиловских стрелков, санитарный, авиамодельный кружок организовал тогдашний секретарь комитета комсомола Сергей Казарян (выпускник 1939 года). Он мечтал о небе, об авиации, ходил в летном шлеме. Сергей погиб в неравном бою в первые же месяцы Великой Отечественной войны.
Были и большие спортивные успехи: команда лыжников школы в составе Сергея Хоецяна, Юрия Лопатко, Сергея Акопяна, Седы Торгомян, Музы Ларионовой стала чемпионом Армении среди школьников.
Большое влияние на них оказывали книги. Выпускник 1939 года Амаяк Тигранян вспоминал, какое сильное впечатление произвела на ребят книги Островского «Как закалялясь сталь» и «Рожденные бурей». Наверное, под этим впечатлением решили пойти учиться в военные училища Грач Айрапетян, Леонид Лазикян, Гурген Мсрян, Грач Шахрерян, Артем Касабян, Сергей Казарян и многие другие.
В год окончания школы был призван в армию выпускник 1939 года Цолак Давидян. В письме своему учителю Левону Мисаковичу он писал:
«Дорогой Левон Мисакович!
Получил Ваше родительское, нас на успех вдохновляющее письмо. С большой радостью десятки раз его перечитали с товарищами. Благодарны школе, в достаточной степени познакомившей нас с жизнью. Ленинаканская русская школа № 2 имени С. М. Кирова и все ее преподаватели будут для нас вечным примером.
Вся наша жизнь была и будет связана с Родиной с припиской «Ленинаканская школа № 2». Каждое сообщение о родной школе, каждую новость мы воспринимаем как радостный праздник. Двадцатого января мы будем давать клятву на верность Родине. И мы ее, безусловно, выполним».
В ожесточенных боях первых месяцев Великой Отечественной войны он пал смертью храбрых.
О выпуске 1940 года рассказала в своем письме Мария Есаджанян. После этого письма, написанного к юбилею школы, прошло много лет и многое в жизни выпускников изменилось, но я привожу его здесь, чтобы было понятно, чем жили и кем стали ребята тревожных 40-х годов.
«Жизнь нашего поколения неразрывно связано с Великой Отечественной войной. Мы окончили школу в последнем мирном году, когда приближение войны чувствовалось во всем. Был принят новый закон о всеобщей воинской обязанности, согласно которому все юноши, достигшие 18-летнего возраста, подлежали призыву, в том числе и те, кто уже поступил в вузы. Так были призваны в армию Рубен Мнацаканян, Бабкен Кананян и другие.
Расскажу коротко о своих одноклассниках.
Вера Клепикова - отличница все 10 лет учебы, закончила высшее техническое училище им.Баумана, инженер, работает в Ленинграде. Нина Аршакуни - одна из лучших учениц в классе, прекрасная спортсменка, защащавшая честь школы на республиканских и всесоюзных соревнованиях по легкой атлетике. Окончила Московский авиационный институт, работает конструктором на одном из московских авиазаводов.
Рубен Мнацаканян очень увлекался физикой, был хорошим спортсменом. Ушел в армию в 1940 году. Войну встретил на западной границе в районе Львова. С первых дней войны пропал без вести. Бабкен Кананян - музыкант, гимнаст, хорошо рисовал. Вместе с Рубеном был призван на воинскую службу, воевал, демобилизовался. Окончил архитектурное отделение Ереванского политехнического института. Живет в Москве, работает руководителем группы архитекторов в проектном институте.
Рубен Бадалян - один из лучших учеников школы, спортсмен и художник. Окончил архитектурный институт, работал в проектном институте. В настоящее время заместитель начальника Госстроя Армянской ССР, имеет ряд изобретений. Галя Геворкян работает в отделе кадров института геофизики.
Шестеро моих одноклассников стали врачами: Оник Киракосян - хирург, Главврач медобъединения в Ленинакане, Шура Макарова - врач в Орджоникидзе, Михаил Файнберг - врач в Ленинакане, Эмиль Степанян после окончания Тбилисского мединститута ушел на фронт. в настоящее время доктор наук, автор многих статей и монографий. Седа Бадалян - врач-фтизиатр.
Я сама, Мария Есаджанян, работаю на противочумной станции, награждена орденом Трудового Красного Знамени, заслуженный врач Армянской ССР».
Мария Есаджанян, Ленинакан. 1967 год.
Вот так, по письмам и воспоминаниям, мы и начали собирать историю школы. Свою лепту в подготовку и проведение первых встреч вместе с краеведами внесли многие ученики 1966-1967 годов.
Из обоймы выпуска 1967 года могу рассказать о тех, чья послешкольная жизнь мне более или менее знакома.
Миша Коломеер - один из лучших в этом выпуске. Он очень умный, у него золотая медаль. Но не это важно. Просто он воспитанный, во всем порядочный, дружелюбный такой мальчик. Так и хочется сказать - аристократ. У него еще есть младший брат, такой же отличник. И мама, которую зовут Броня. О ней стоит вспомнить. Не каждой маме удается воспитать двух таких сыновей.
Они жили недалеко от меня. Часто выходили на прогулку втроем. В середине мама Броня, по бокам сыновья. У всех троих одинаково чуть приподнята бровь, светлая прядь в волосах, идут медленно, спокойно. Такое достопочтенное семейство из XIX века. Чудесное семейство. Миша стал химиком. Потом он работал в каком-то «закрытом почтовом ящике». Смешное название, но так называли определенные НИИ или предприятия, чьи адреса не надо было знать. Письма посылались на номер почтового ящика.
В 1967 году окончил школу Сема Широян. Своеобразный юноша. О таких говорят: кот, который ходит сам по себе. Родители наградили его высоким ростом, приятной внешностью. В остальном свою карьеру он строил сам. Развитой, умный, с определенными амбициями уже со школьной скамьи. Ныне он директор новой русской школы в Гюмри, открытой для детей военнослужащих. Собрал хороший коллектив преподавателей, многие из которых окончили нашу школу.
Очень активной, интересной, общительной была Асмик Александрян. Старшая из трех сестер. Через годы она поступила в нашу школу на работу в качестве лаборантки в кабинет химии. С Александрянами мы были в родственных отношениях, поэтому я знаю, какие трудности пришлось преодолеть Асмик, создавая семью. Она полюбила начинающего скульптора.
Ныне он состоявшийся, известный в республике мастер. Но в те годы - ни кола, ни двора, совершенно неустроенный быт свободного художника. Родители ее были против брака с ним. Асмик проявила твердость характера. Они вдвоем, не имея собственного жилья, сумели создать хорошую семью, в которой росли красивые, статные, умные сын и дочь. В этой семье царила дружба и взаимный интерес. Жаль, что жизнь Асмик оборвалась во время землетрясения.
Еще в этом выпуске были Вячеслав Константинов и Вячеслав Мартышкин. Своеобразные, заводные ребята. Правда, я ничего не знаю об их дальнейшей жизненной стезе, но они запомнились мне больше, чем многие более спокойные и послушные ученики.
Выпуск 1968 года здесь представлен одной фотографией - 10-а класса, которым руководила Александра Васильевна Житник.
Фото № 33. 10-а класс 1967-1968 учебного года
В послешкольные годы я встречалась с Сусанной Акопян (врач), Идой Алексанян (врач), Нелли Асатрян (педагог), Александром Серопяном (был инструктором одного из отделов горкома), Михаилом Садатиеровым, чей талант экономиста и строителя развернулся в 90-е годы. Он участвовал в большом строительстве в Дагомысе.
Где-то к концу 1960-х годов мы узнали, что над нашим зданием нависла угроза. Его будут сносить, а для нас строят неподалеку новое типовое блочное здание. Между архитекторами, чиновниками, властями города шли долгие дебаты по этому поводу. Сторонники сноса говорили, что здание не пригодно для дальнейшей эксплуатации, вспомнили, что под площадью протекает подземная река, что перекрытия деревянные, доски пола рассохлись, образовались щели и т. п.
Но дело скорее было не в подземной реке, а в «подводных течениях». Видимо, пришло время убрать здание школы и открыть вид на собор, отреставрировать его, вдохнуть в него жизнь. Наступили другие времена, уже не боялись, что собор разрушат.
Школьному зданию суждено было прожить всего 30 лет. Мы любили нашу школу, выходящую фасадом на похорошевшую, с фонтанами, площадь. Площадь была большая, квадратная, окаймленная 3-этажными зданиями. Мы считали ее своей. Ежегодно первого сентября вся школа по-классно выстраивалась и под духовой оркестр проходила парадом по площади. Парад принимали директор и завуч у входа в школу. Это был ритуал, праздник.
А после выпускного вечера, бывало, гурьбой выходили на площадь, продолжая танцевать. В то время был такой модный танец, «летка-енка». Два-три выпускных класса становились друг за другом и начинали шеренгой-змейкой отплясывать по всей площади. Из окон гостиницы выглядывали удивленные приезжие. Выпускной вечер завершался ранним утром. Такое не забывается.
В другие годы, бывало, под утро шли в парк, на горку встречать рассвет. О школе 60-х, о школьном здании вспоминает в письме Галина Лебединская. Я привожу его полностью:
«Здравствуйте, Окябрина Акоповна!
Мне захотелось поделиться своими воспоминаниями о нашей школе № 2. В памяти живы детские впечатления и чувства. У каждого свое восприятие событий, и, конечно, они могут быть схожими, узнаваемыми.
Я пришла в школу № 2 в 1958 году в 3-й класс, отучившись два класса у пограничников в селе Ахурян, где в одной классной комнате одновременно учились у одной учительницы несколько учеников и 1-го, и 2-го, и 3-го классов. После таких условий, когда увидела здание школы № 2, испытала испуганный восторг. Черное, трехэтажное, необъятное здание! А когда входила туда, меня охватывала робость. Сколько света в коридорах, сколько окон, сколько классов, а сколько учеников!
Все в нашей школе было необыкновенно. Я даже помню запах (наверное, от натертого паркета), который, когда я приходила первая и школа была еще пустая, запомнился мне как запах школы. В коридорах ничего лишнего, чисто и строго, и хотелось быстрее юркнуть в свой класс, на свое место, к своим одноклассникам. А вот на перемене вместе со всеми в коридорах было уже не страшно, а весело и вольготно.
А какой открывался вид из окна на площадь! Мы гордились нашей школой! Сначала по-детски - наша школа самая большая и из окон нашей школы можно смотреть парады. А потом гордились педагогами, доказывая ученикам других школ, что наши учителя лучше, их знают даже в МГУ по ученикам!
Как мы любили смотреть парады! Приходили в школу рано, пока не перекрыли подъезды к площади машинами, и ждали. Эта наша площадь не уступала Красной площади. А подготовка и участие в демонстрациях в старших классах - это был праздник! Потом такого чувства уже не было.
Я ужасно завидовала девочкам, которые со спортивной школой по гимнастике во время демонстрации по площади проходили с обручами, в гимнастических купальниках. Ради этого я даже записалась в спортшколу, но гимнастки из меня не получилось… Потом я неплохо прыгала в высоту, заняла второе место по школе. Товарищ Серго рекомендовал мне заняться толканием ядра. Но второй Тамарой Пресс я не захотела стать.
А вот кататься на беговых коньках очень хотелось. У нас в школе зимой заливался весь двор под каток. В 9-м классе у нас появился Саша Ростеванов, спортивный парень. Так красиво нарезал он круги на беговых коньках! А когда увидели, как катается на беговых коньках молодая учительница математики, вот бы нам так… Но нам с трудом могли купить хоккейные коньки с ботинками, а не беговые.
А буфет! Я до сих пор помню вкус сосисок! Таких сейчас нет: горячий обед за 20 копеек - картофельное пюре, сосиски и какао. Это было что-то! Я рада, что это помню.
Окна классов выходили во двор, который заканчивался стеной церкви. И как меня притягивал купол церкви в окне! Необыкновенной формы купол и цепь, свисавшая от креста до первого яруса окон, рисовали в воображении фантастические картины древней Армении. И только Люся Давыдовна возвращала меня в класс своими поддевками: «И что там Лебединская увидела в окне? Вот она и ответит нам…»
Неотделима от школы была и наша директриса Грануш Левоновна. В памяти остались ее грузная фигура, невысокий каблук, видимо, ноги отекали, и толстые стекла очков. А когда слышался ее громкий голос, становилось ясно: кто-то попался. При встрече с ней мы становились меньше ростом, старались вжаться в стену. А расшалившемуся говорили, что скажем Грануш Левоновне, - действовало сразу! Не помню за что, но однажды в 6-м классе нас почти всем классом привели в кабинет директора. Как мы дрожали, жались друг к другу. Но все завершилось благополучно, мы получили справедливое замечание и уже в коридоре задышали.
Когда у нас был урок армянского языка, почти все русские ученики были свободны, и мы болтались в коридоре. По всему коридору стояли лавки человек на пять. И вот у нас была такая манера: подходили к сидящим, садились с краю и вытесняли сидящего с другого края. Если мимо проходил кто-либо из учителей, возня прекращалась, мы приветствовали стоя, а если шла Грануш Левоновна, обязательно спрашивала: «Почему вы здесь? Какой класс?» Мы еле выговаривали, что у нас армянский. Тому, что у нас есть свободный урок, мы тогда радовались, обучение было добровольное, а вот уже в 9-м я пожалела, что нас не обязали учить армянский.
Английский я начала учить с воодушевлением, на которое настроила учительница Элла Иосифовна. Красивая - глаз не оторвать! Дома я первым делом выполняла домашнее задание по английскому языку. Но так случилось, что после первой четверти в 6-м классе мне пришлось уехать к бабушке в сельскую школу, а когда вернулась в конце года, оказалось, что я так отстала от одноклассников, что ничего с английским не получилось.
Очень многое зависит от учителя! Когда я получала хорошую оценку по математике у Александры Васильевны Лазаревой, это для меня было равнозначно медали.
А как меня захватила история древнего мира, которую нам начали преподавать Вы, Октябрина Акоповна! Какая учительница! Миниатюрная, красивая, всегда на высоких каблуках! И так рассказывали! Я собрала подруг на полигоне, и мы отправились в овраг на раскопки. Нашли какие-то железки, черепки и понесли это показать брату Гали Дозорцевой Аркадию. Надеялись на открытие, но энтузиазм наш был погашен. У нас были дальние походы, помнится, к древней церкви из черного туфа, стоящей над обрывом. Жаль, не запомнились более точные сведения.
Помню, что мы очень хотели стать пионерами и очень этим гордились. Нас возили в школу с полигона на военных машинах. И вот один мальчик все пытался занять мне место, а меня это смущало. И я не придумала ничего лучше, как сказать ему: «Вот когда примут тебя в пионеры, тогда и можешь занимать мне место». Так он стал председателем совета отряда.
Еще мне хочется рассказать о том, как мы любили свою школьную форму. В 6-7-х классах, когда мы ходили на дни рождения или в гости, мы наряжались. И тут становилось заметно, что если родители наших подружек служили прежде в Германии, Венгрии, Польше или Чехословакии, то у них были такие необычные кофточки, такие гольфы, такие туфли, что нам становилось неуютно.
И как хорошо, что Грануш Левоновна строго требовала носить форму. Помню, что родители старались выполнять все ее требования. А мы не отвлекались на свою одежду, а восхищались нарядами учительниц. Я, Октябрина Акоповна, даже помню фасон Вашего бордового платья, великолепно сидящего на Вашей чудесной фигуре. Вы вообще для многих были эталоном женственности.
В старших классах, когда уже появилась возможность покупать шерстяные платья и фартуки, да еще в Москве, да еще и модные, со стойкой и застежкой на спине, появилась особая любовь к форме. Я прилежно следила за ней, пришивала воротничок и манжеты разных фасонов. А какие красивые были штапельные белые фартуки с крылышками и фасонистой отделкой! Жарковато было в нашей форме в сентябре и мае, поэтому у старшеклассниц были вторые платья с короткими рукавами и белыми манжетами. Я любила форму и ходила в ней до последнего дня в школе.
Еще хочется сказать, что, окончив школу, мы были нравственно чисты и даже очень. У нас были мысли о дальнейшей учебе. Фильмы, которые в то время шли на экранах, влияли на наши мечты и планы. Я хотела стать то геологом, то таксисткой и т. д. А общение с мальчиками было на уровне записочек. В 10-м классе Саша Ростеванов подарил Гале Дозорцевой мягкую игрушку на 8 Марта, и это стало целым событием для нас. Так что мы окончили школу со слезами на глазах от расставания с друзьями. У меня в записной книжке до сих пор хранятся адреса почти всех одноклассников.
А когда я приехала в Новочеркасск Ростовской области поступать в Политехнический институт, я поняла, что диковатая. Если ко мне обращался незнакомый парень, я шарахалась от него. Долго не могла войти в кафе или столовую, пока не видела, что туда заходят женщины и дети. А потом, когда стала учиться и узнавала, что мои ровесницы уже целовались, мне это казалось ужасным. Вот таким было ленинаканское воспитание школьниц.
Я бережно храню фотографии Ленинакана 1968 года, города нашего детства и школьной юности».
Галина Лебединская (Соловьева). Москва. Сентябрь 2008 года.
Выпуск 1969 года был последним, заканчивающим учебу в старом здании. Выпускались два класса. Я эти классы очень любила и провожала с печалью. С хорошими классами всегда расставаться жаль. И вместе с ними - прощай наше школьное здание, прощайте 60-е годы. Вы были неплохими годами в сравнении с предыдущими и последующими двадцатилетиями.
Среди выпускников этого 1969 года я помню: Наумова, Евдокимова, Овсепяна, Казаряна, Александрян Анаиду, Киракосян Анаиду, Самсонову Галину, Чархифалакян Ларису, Каврайского Юрия, Гаспарян Анаиду, Рак Зою, Абаджян Карину, Арутюнян Розмари, Снхчян Свету, Сметанникову, Савченко, Микаелян Э.
Фото № 34. Виньетка одного из 10-х классов 1969 года
Фото № 35-36. Май 1969 год. Последний звонок.
На площади перед школой. Группа девочек ......, Казарян, Каврайский, Евдокимов
Недавно я созвонилась с Самсоновой Галиной, поговорили о школе, о Ленинакане. После Галя прислала мне письмо. Вот оно:
«Моей школы уже нет… Ее здание разрушило страшное землетрясение, которое называют Спитакским, но оно еще в большей степени разрушило мой город Ленинакан, теперь Гюмри. Но я не права - моя школа есть, ибо я помню о ней, люблю ее, поклоняюсь ей. Это была классическая школа, начиная с самого первого здания, о котором и вспоминаю.
Классы огромными окнами на юг. А в окна классов видна огромная базилика - древняя армянская церковь. Я теперь понимаю, что благодать от намоленного места окутывала и школу. Полы в классах деревянные, покрытые мастикой. Также мастикой натирались и паркетные полы в холле. Когда выдавалась минутка без учителей, мы с разбега плюхались на банкетку, и можно было метров 30 прокатиться по коридору. Окна холла выходили на север, на центральную площадь города, где был прекрасный музыкальный фонтан, и под звуки падающих струй вечерами мы слушали Баха, Бетховена.
В коридоре в огромных кадках стояли цветы, а в торцах здания были стеклянные фонари в три этажа. До сих пор ощущение огромного чистого пространства. И очень уютного. Я больше не встречала таких учебных зданий. Это был храм ученичества. И в этом храме нам с кафедр открывали мир удивительные люди - мои чудесные учителя. Я помню всех. Конечно, в основном это были женщины, но среди них были и мужчины. Почему-то в разговорах взрослых, меня окружавших, мужчин звали по имени.
Физкультуру у нас преподавал Серго. И еще он играл в джазовом оркестре перед вечерними сеансами в кинотеатре. В этом кинотеатре мы на уроках литературы смотрели «Войну и мир». В этом кинотеатре мы, сбежав с уроков целым классом, смотрели «Зеленую карету». Сбежали мы просто так - погуляли по парку, побродили по желтым листьям, замерзли и пошли в кино. Какой-то невеселый был побег. Так, ради прецедента. Потом были разборки побега… Попало нам здорово. Но вспоминать приятно - как это без побегов с уроков. Так что побег был ради побега, а не потому, что в школе было неинтересно.
Учиться было интересно, потому что учили интересно! Нас никогда не унижали! Только в школе, где к ученику относятся как к маленькому божеству, можно находиться с удовольствием! Какой интересный мир открывался нам на уроках - мы познавали математику, историю, литературу, химию… И мир человеческого общения! Мы влюблялись в наших молодых и немолодых, но всегда прекрасных учителей. Мы рассматривали их наряды, улавливали оттенки их настроения. Я теперь понимаю, что школа это тот же театр, а на сцене единственный и любимый актер - учитель!
А на переменках мы могли спросить, стараясь блеснуть эрудицией:
- Люся Давидовна, вы читали «Человеческую комедию» Бальзака?
- А что именно? - парировала она, а мы хихикали, глядя на недоуменного «эрудита».
Конечно, в наших классах, кроме парт, доски и кафедры, ничего не было. Но нашими экспонатами были учителя, образованнейшие интеллигенты!
Я родилась и выросла в Армении, училась в институте в Москве. Сдавая экзамены на первом курсе, я удивилась вопросу одного из экзаменаторов:
- Вы не из России?
- Да… А как вы догадались?
- У вас абсолютно чистый и правильный русский язык…
Язык, который я познавала из русской литературы и слушала от армянской интеллигенции. Да, у нас преподавали и жены военных, они уезжали довольно часто. Но мне повезло - вслед за мужьями уехали только два преподавателя.
Уроки тактичности, уроки обаяния - спасибо вам за это, мои чудесные педагоги - Саркисян Октябрина Акоповна, Нонян Люся Давидовна, Горбенко Наталья Тимофеевна, Аслиян Нина Григорьевна.
В школе химию преподавала заслуженный учитель Нонян Люся Давидовна, или Лисичка, как мы ее прозвали меж собой. Она любила царствовать среди нас, а мы это понимали и позволяли. В 9-м классе у нас была экскурсия в соседний город на огромный комбинат химического волокна. В конце экскурсии она обратилась ко мне и Ларисе Чархифалакян:
- Девочки, поищите силуэты.
Мы, гордые личным поручением, помчались искать неведомые силуэты. И только три раза обежав все этажи и высматривая силуэты, мы, выйдя из туалета, обнаружили их на дверях. Хохотали долго над собой.
Русские дети попадали в Армению вместе с родителями, служившими на огромной военной базе. Никогда в школе никто не делал никаких этнических различий. Мы были едины, и это было прекрасно. Моей лучшей подругой была Лариса Чархифалакян - умнейший и добрейший человек, на вечеринки мы собирались в интеллигентнейшей семье Арамаиса Шахбазяна. Мы играли на пианино, болтали о прочитанном, пили чай со сладостями, слушали музыку.
С репатриантами в Армению попадали пластинки зарубежной эстрады, да и общение с диаспорой, особенно из Франции, приводило к тому, что все новости зарубежной эстрады были нам доступны.
Английский язык нам преподавал репатриант, кажется, из Сирии, русским языком он владел плохо, но для преподавания английского это было неважно. Преподавал он недолго, но я до сих пор иногда на своих лекциях, желая разрядить обстановку, пользуюсь его фразой: «В общих чертях», понятно, что вместо «в общих чертах».
Покинув в 17 лет Армению, я все откладывала поездку в родной город. А в 1988 его не стало. Но память жива. Я люблю тебя, Армения! Я преклоняюсь перед тобой, моя школа!»
Самсонова Галина, заместитель директора по учебной работе Конаковского энергетического колледжа, почетный энергетик РФ. Сентябрь 2008 года.
Вспоминаю об одной выпускнице 1970 года Ануш Серобян. Женственная, эмоциональная. Мы все ее звали не иначе, как Анушик. Она была из активисток краеведческо-исторического кружка. А вот и ее письмо, написанное в 1977 году, когда шла подготовка к юбилею школы. Приведу отрывок:
«В 1968 году работа нашего кружка была признана самой лучшей в городе, и мы были премированы путевками в Народную Республику Болгарию. И мне посчастливилось вместе с Октябриной Акоповной посетить эту страну. Это была увлекательная поездка по стране туризма, которая подарила нам много друзей, а в нашем музее появился уголок, посвященный Болгарии».
Здесь речь идет о туристической работе, которая была частью краеведческой. Командировала нас с Ануш, но в разное время, Республиканская станция юных туристов. Ануш как туристку, а меня они включили в делегацию работников станции и руководителей туристических групп для обмена опытом работы.
Глава 4. 70-е годы
1969-70 учебный год. Начался он с «великого переселения». Ученики сами перетаскивали парты и прочую мебель, благо новое здание находилось недалеко, по ту сторону собора. Между ним и собором были снесены мелкие постройки, и через годы там появился бульвар с фонтанами.
Корпуса школы с четырех сторон окружали улицы с интенсивным движением, рядом находился рынок. Здания приземистые, только один из трех корпусов был 3-этажным. Но выбирать не приходилось, надо было обживаться. При переброске экспонаты краеведческого музея поредели.
Мальчики 5-6-х классов, которым поручили эту более легкую работу, в пути побросали черепки, обломки обсидиановых браслетов, мечей, каски, мол, ерунда какая-то. Уцелевшие материалы разместились в двух шкафах во временной учительской. Через годы они наконец обрели место в кабинете истории, когда таковой появился.
Рассказ об этом времени я возьму из письма выпускницы 1970 года Рузанны Абрамян, датированного 1977 годом.
«Воспоминаний много: туманные и четкие, но всегда приятные. Чаще всех вспоминается мне наш 10-й класс. По-моему, это был самый интересный год, и не только потому, что это был последний год учебы. Класс у нас был не очень дружный, ведь мы были такие разные в своих интересах, вкусах. Но нас сплотила работа: школа переезжала в новое здание, надо было оформить новые классные комнаты. Мы проводили субботники, в новом уютном классе оформляли стенды. Боролись за успеваемость, помогали друг другу».
Фото № 37. На одном из субботников. В центре Артем Саркисович Казарян и учительница литературы Наталья Тимофеевна Горбенко
В школе вводилась новая система обучения - кабинетная. До этого, в прежней школе, учитель брал в учительской журнал и после звонка отправлялся в тот класс, который у него был по расписанию. А каждый класс имел свой собственный кабинет. Переходы классов из одного кабинета в другой бывали только после окончания начального и среднего звеньев обучения. Исключением были специально оборудованные кабинеты химии и физики. Туда ребята приходили сами.
И вот теперь каждый учитель заимел свой кабинет, а ребята бегали по коридорам и лестницам. Поначалу этот процесс приводил к пробкам и толкотне. Тогда ввели дежурство и для регулирования движения на переменах выделили лестницы на проход вверх и вниз. Дежурить назначали старшие классы, им раздавали красные повязки и наделяли полномочиями «не пущать» и «заворачивать» нарушителей.
Журнал носить доверили старостам. Они же забирали его из учительской, переносили с урока на урок, а после возвращали в учительскую. Не всем учителям достались собственные кабинеты. Иногда приходилось делить учебный класс с кем-нибудь из коллег. Постепенно комнаты стали обрастать оборудованием, наглядными материалами, плакатами, таблицами. И сразу становилось понятно, что тут - кабинет географии, а там - английского языка.
В это же время в школьный курс было введено еще одно новшество: выделялись дополнительные часы на углубленное изучение одного из предметов школьной программы. В обиходе это называли «уклоном».
Некоторые школы выбрали физико-математический уклон. Несколько армянских школ отвели эти дополнительные часы на более глубокое изучение русского языка, приплюсовав к тем, которые были. Это был фактический гуманитарный уклон, чтобы учащиеся равно знали армянский, русский и иностранный языки.
У нас же решили углубленно изучать химию. Ну, конечно, у нас же есть Люся Давыдовна!
Из трех восьмых или девятых, если это был первый год уклона, формировали, выбирая лучших учеников, один новый класс, при этом ослаблялись два других. В 1969 году я стала классным руководителем этого сильного «уклоненного» класса. Конечно, «химики» задрали носы, у них появился эдакий синдром элитности. Они - лучшие, да еще химию могут без труда сдать при поступлении в вуз.
Два других «слабых» (или ослабленных) класса не остались в долгу: на дверях моего кабинета они повесили табличку «ядохимикаты». Табличку убрали, а прозвище так и осталось до конца года. Но я очень старалась, чтобы они не стали «химикатами». Все еще хотела видеть в них романтиков. А на дворе уже кончились 60-е, пора оттепели отошла, но все же хотелось сохранить в них какие-то возвышенные чувства.
Помнится, когда отец Аркадия Дозорцева ставил мне в упрек, мол, почему вы воспитываете из них романтиков, как они будут дальше жить, я отвечала: «Аркадий таким и был. И вообще, не я воспитываю их, а время. Время их и поведет дальше». Времена менялись. Но пока еще что-то теплилось.
Наши классные часы проходили в бурных спорах, доверительных беседах, мы пели песни тех лет. Иногда после уроков вместе отправлялись в городской парк, особенно во время золотой осени, когда парк был особенно красив. Выезжали на экскурсии к историческим памятникам, на пикник в лесопарк на окраине города. Старостой класса была Валя Сидоренко, такая решительная командирша, как и положено старосте. Дежурство налажено, класс убран. Вместо стенгазет они вешали на стены интересные плакаты, например: большие буквы «МЫ», а внутри маленькие «я».
Фото № 38. На прогулке в парке. 10-а. 1969-70 г.
Иногда мы ссорились, но чаще жили мирно. За годы преподавания интересного и противоречивого курса обществознания я замечала, что напряжение в отношениях с классами бывает при изучении третьей его части и происходит это ближе к весне. Первая часть, философия, вызывает у них большой интерес, особенно такая тема, как направления в философии - материализм и идеализм.
Советские авторы учебника мимоходом говорят об одном направлении и честно стоят на втором - материализме. Но эти два различных направления, а если копнуть глубже, то и ответвления в них, будоражат молодые умы.
До сих пор в учебниках все давалось четко «от и до». И вдруг тут такие умы, такие ученые друг с другом не согласны, споры выносятся на страницы учебника. Кто-то из учеников предложил: «А вы дайте нам в таком же объеме идеализм, сами будем разбираться». Еще больше будоражило их понятие «бесконечность», зато успокаивали «законы диалектики».
Второй раздел учебника, политэкономия, учил самому полезному: умению разбираться в законах экономики, хозяйствования. Далее шли вопросы государства и права. Самыми же спорными были темы последнего раздела - будущее нашего общества, человек в этом будущем обществе, вопрос языков и т. д. В первых изданиях учебника обществоведения (ныне курс называется «Обществознание» или «Человек и общество») этот четвертый раздел не выдерживал никакой критики, был надуманным, как хрущевское: «Наши внуки будут жить при коммунизме».
А ведь наши дети умные, они имеют свое мнение, свое отношение к изучаемой теме. И, позабыв, что к этому шли мы вместе, свое недовольство разделом учебника направляют на меня, как ответственного за то, что в учебнике написано. С кем им еще спорить и не соглашаться? Разговоры бывали откровенными и с их, и с моей стороны. Они считали меня своей, и я этот груз ответственности несла. Но однажды с «химиками» мы поссорились совсем по другому поводу.
Было это под Новый год. Вместо участия в общешкольной елке они захотели поставить свою елку в классе и отмечать праздник там. Директор, естественно, не разрешил, и я была с ним согласна, ведь после общешкольной елки здание пустеет, а они хотели задержаться допоздна. Ребята же были не согласны с нашим решением. Появилась «баррикада», на одной стороне которой директор и я, а на другой - класс. Я не сражаюсь за их идею, не «ломаю пики». Они разочарованы. А мне, откровенно говоря, и так чуть ли не на каждом педсовете или собрании приходилось «ломать пики» по более серьезным вопросам. Я спокойно пережила это их недовольство.
В другой раз мои «романтики», наслушавшись песен Высоцкого, особенно эту: «Если друг оказался вдруг и не друг, и не враг, а так…», решили испытать свою мальчишескую дружбу: пойдем в горы, там поймем, кто из нас чего стоит. И в один прекрасный день пятеро - Котляренко, Раицкин, Сеникян, Логак, Штершес - вместо школы направились на вокзал, сели в электричку и уехали в неизвестном для нас направлении. Это можно было назвать побегом из дому, но они вроде переросли возраст «бегунков».
Вечером родители стали звонить мне и директору. Артем Саркисович и пятеро мам собираются у меня. Ведем расследование. Ну Сеникян, Логак, Раицкин - это вечные бунтари. Не отстает от них Котляренко. Но Штершес! Такой спокойный, солидный, младший из братьев в семье известного в городе кардиолога, и он туда же. Расспрашиваем одноклассников. Они не в курсе, но кто-то краем уха слышал что-то про Кировакан. Если туда, то понятно - ушли в горы. В Кировакане горы начинаются прямо с окраины города, чуть ли не с самого вокзала. Об этом знал Котляренко, там у него бабушка живет. Горы невысокие, но крутые, покрытые густым лесом. Туда не очень-то поднимешься.
Мы, конечно, перенервничали. Дождались утра. Утренней электричкой они явились. Хмурые, перессорившиеся, а тут еще от родителей попало, я добавила назиданий в классе. Но они так и не рассказали, как провели этот день. Знаем только, что ночевали в какой-то котельной. Недельку ходили недовольные и собой, и теми, кто выдал информацию про Кировакан, и нами, мол, почему подняли панику, мы же не маленькие! Но потом помирились и больше об этом не говорили.
Девочки класса были, пожалуй, солиднее и взрослее. Подружки Карине Хачатрян, Гаяне Нагапетян, Алла Басенцян относились к горячности мальчиков с долей иронии. Бондаренко Валя, Халопян Ира, Сидоренко Валя не уступали в спорах. Тихие, скромные девочки Бирюкова Света, Френкель Женя, Лазарева Валя, Акопян Шогик (хотелось бы получить от вас весточки) не доставляли хлопот.
Так подошел к концу учебный год. В день последнего звонка они написали письма, какими видят себя лет через 10. Им казалось, что 10 лет - это много. Положили письма в конверты, надписали и сдали мне на хранение, чтобы через 10 лет собраться и посмотреть, кому что удалось. Миша Логак надписал «Маркиз де Логак, третья парта справа, сижу один». Леня Киршон надписал: «Ленчик», так его все в классе называли. Почему-то каждый добавил к именам еще и место свое в классе. Наверное, и это имело для них значение.
Я тоже почему-то запомнила, кто, где сидел, но собраться вместе и прочитать письма ни через 10, ни через 20 лет так и не удалось. Из всего класса в городе оставалась только Карине Хачатрян. К сожалению, судьба ее оказалась трагичной: во время землетрясения погибли ее маленькая дочка, сестра и племянник, а через короткое время и она ушла из жизни. Об этом землетрясении я уже не раз вскользь упоминала, как оно коснулось судеб наших ребят. Боюсь, что дальше упоминаний станет больше.
Химический уклон многим помог. Сидоренко, Штершес, Нагапетян, Хачатрян, Басенцян стали врачами. Костя Кафаров - инженером, Котляренко имел успехи в спорте, Гагик Сеникян живет в Ереване. Логак, по последним данным, работает в Мюнхене, кандидат технических наук, Басенцян - в США, Кафаров - в Греции. Остальные, надеюсь, отзовутся.
Фото № 39. Виньетка 10-а класса. 1970 год
Немного расскажу о двух других десятых.
Классная комната 10-б находилась рядом с 10-а классом, но дружбы не было. Наверное, те и придумали прозвище «ядохимикаты» для соседей. Разница между классами была и в успеваемости, и по духу, что ли. Мне думается, мальчики 10-б класса, несшие в себе достоинство своих предков - гюмрийских мастеровых, оскорбились, что они попали в разряд слабого класса, а эти «химики» задаются, особенно девочки. Этого они вынести не смогли.
В подтверждение моих догадок один штрих: как-то у нас в квартире шел ремонт. Знакомый мужа водопроводчик-гюмриец менял радиаторы. Решался вопрос, как и куда их ставить. Я вмешалась, предлагая свой проект. Он - скороговоркой в мою сторону: «Ты помолчи, женщина, сегодня не 8 Марта». Посмеялись, но это своего рода психология.
В 10-б хозяевами положения были мальчики, пятеро неразлучных друзей, уверенных в себе. Девочек не было слышно. Мне не нравилось их поведение, им не нравилась я, взявшая «химиков» под свое крыло. После перетасовки из-за химического уклона я уже этот класс не вела.
10-в класс был гуманитарным в прямом и переносном смысле. Достаточно взглянуть на их лица на фотографии, где они провожают Иру Аслиян на съезд комсомола. Сколько радости, доброжелательности, юмора. И сама Ира в шутку пытается принять важный вид, но у нее это не получается, она смеется вместе со всеми. Ира - признанный лидер.
В ней сочетались красота, женственность, обаяние с хорошими организаторскими способностями и серьезным отношением к делу. Редкое сочетание. Словом, деловая и обаятельная, она избиралась на все мыслимые и немыслимые должности в школе - от вожака пионерии до секретаря комитета комсомола, коим она управляла более двух лет. Я в ту пору была парторгом учительской организации.
Но не было никакого официоза, никакого «партия руководит комсомолом». У нас с ней была дружба, какая может быть между учителем и учеником. Она сама прекрасно справлялась с работой, если нужен был совет, обращалась, а поддержка с моей стороны во всех начинаниях была постоянно.
В 1970 году Ирина была избрана делегатом XVI съезда комсомола. В конце 60-х авторитет нашей школьной молодежной организации в городе был велик. Может быть, даже начиная с КЮКа 1963-1967 годов. Избрание Иры делегатом съезда было для школы и большой честью и признанием заслуг поколений, прошедших через нее в шестидесятые годы.
Фото № 40. Аслиян Ира
Фото № 41. Проводы Иры на XVI съезд комсомола
Об Ирине много писали в республиканских газетах. Вот одна из таких статей из газеты «Комсомолец» от 4 мая 1970 года под названием «Впереди большая жизнь». Привожу отрывки из нее:
«…Мне, конечно, было приятно, что героиня моего очерка так популярна и так любима в школе. Об Ирине Аслиян много лестного сказали и директор школы № 2 им. Кирова Артем Саркисович Казарян, и парторг, преподавательница истории Октябрина Акоповна Саркисян, и старшая пионервожатая Мери Габулян…
И все же самые интересные впечатления об Ирине у меня остались от встречи с нею. У Ирины очень выразительные глаза и располагающая, обаятельная улыбка. Есть в ней еще нечто такое, что заставляет незнакомого человека сразу же проникнуться к ней доверием и чувствовать себя легко и просто в ее обществе. С такими людьми никогда не бывает трудно и они незаменимы в походе, в игре, в работе. Везде…
Может, именно ее внутренняя сила и обаяние заставляют комсомольцев следовать за своим вожаком? Спрашиваю об этом Ирину и в ответ вижу ту же обаятельную улыбку… Потом лицо ее становится серьезным, и она рассказывает об учителях, о своей комсомольской организации.
В восьмом классе комсомольцы выбрали Ирину секретарем комсомольской организации школы. Ира шутит, что это по знакомству и старой дружбе - все комсомольцы года два назад были пионерами в ее дружине. Но выбрали Ирину, конечно, неспроста. Пионерская жизнь била в школе ключом, и, что самое главное, - повысилась успеваемость у ребят. Вот что значит - личный пример и умение работать!
Первое же заседание комитета, которое созвала Ирина, было посвящено вопросу успеваемости комсомольцев. В школе стал выпускаться бюллетень успеваемости, в классах вывешивалась диаграмма отличных и хороших отметок, стали проводиться открытые комсомольские собрания, на которых слушался вопрос каждого двоечника, каждого прогульщика. Вот еще одна грамота - за хорошую постановку шефской работы со школьниками села Айгебац Ахурянского района.
Сколько фантазии и энтузиазма проявила Ирина в организации дружеских встреч с сельскими пионерами, сколько интересных вечеров она организовала для них… И сейчас у нее на письменном столе лежит причудливо изогнутый корень, который в руках искусного резчика превратился в доисторического динозавра - подарок подшефных. Может, это намек на ее страсть к истории.
А об истории Ира может говорить бесконечно! Для нее это не просто призвание, а любовь большая, вечная. И ей Ирина посвящает всю себя, все свое время. И трудно не заслушаться ее рассказами о прошлых эпохах, событиях, людях, которые в ее рассказах оживают и зримо встают перед собеседником.
Мечтательная, романтичная, обаятельная, она стоит на пороге большой жизни. Их разделяют лишь выпускные экзамены в школе, в которой прошли детство и юность, наполненные учебой, хорошими делами, дружбой, взаимопомощью, встречами с хорошими людьми…
А впереди - новая, большая жизнь».
Мартиросян, Ленинакан
Спецкор не ошибся. Выучившись на преподавателя русского языка и литературы, Ирина начала работать учительницей, затем зав. горОНО Тулы и далее вплоть до заместителя мэра Тулы. А город большой, промышленный. Молодец, Ирина!
Школу и учителей она не забывала. Учителя часто получали от нее письма. Вот одно из них, в котором Ирина поздравляет педагогический коллектив с Днем учителя:
«Дорогие мои учителя!
От всей души поздравляю Вас с праздником Учителя!
День учителя - это не только первое воскресенье октября. Он начинается с первого звонка сентября и кончается последним экзаменом. Будьте Вы все здоровы, жизнерадостны и терпеливы. Перед Вашим благодарным трудом склоняю голову.
Все вы - наш любимый, добрый, красивый Артем Саркисович, неутомимая Араксия Арамовна, наш первый друг и советчик Октябрина Акоповна, строгая Люся Давыдовна, всегда спокойная Эмма Павловна, всепрощающий Константин Михайлович, шумливый, вечно молодой Серго Арташесович, Александра Васильевна, Джульетта Акоповна, Татьяна Федоровна, - все вы, которые нас учили, даже, вернее, можно сказать, вы нас не учили, вы нас создавали, вы остались для меня, для всех нас Учителями на всю жизнь.
Сколько есть профессий на земле, но профессия учителя - одна из самых творческих профессий, одна из самых трудных, одна из самых авторитетных.
Я тоже с самого раннего детства мечтала быть учительницей. И стала ею. Любовь к этой профессии привила мне моя мама, все вы, моя первая учительница.
Когда мы учились в школе, то кто из нас не думал, сидя за партой: «Учителю-то что! Учителю просто: год за годом рассказывает одно и то же, а тут все время учи и учи новое!»
А вот сейчас, работая учительницей, у меня и следа не осталось от этих представлений.
В профессии учителя, я так думаю, и многолетний опыт, если он не подкрепляется постоянным самообразованием, не приносит большого успеха. Ведь дети такие разные, Они никогда не перестанут удивлять, а порой и ставить в тупик. Мчится жизнь - огромный сверкающий мир, мелькание красок, лиц. Но детство, юность, милая школа - вы всегда такие родные и близкие. Это самые счастливые, незабываемые годы.
Есть много средств отблагодарить человека за добро.
Есть ли для учителя награда выше и достойнее, чем добрая память в ребячьих сердцах, сохранившаяся на всю жизнь?
Еще раз примите мою большую благодарность!»
Выпускница средней школы № 2 города Ленинакана Аслиян Ирина. Тула, 2 октября 1977 года.
90-е годы разбросали нас по миру. Ныне сайт «Одноклассники» собирает многих. Пусть только весточками, но как они дороги! Вот и я получила весточку от Иры и Лили Аслиян, по телефону связались, наговориться не могли, столько пережито за прошедшие годы. Отвлеклась, однако. Продолжу свое повествование.
В 1971 году у меня было два выпускных класса. Честно говоря, не помню, чтобы они участвовали в моих внеклассных программах. С 10-а классом вести уроки было интересно. Довольно активными были Абрамян Алла, Аматуни - старшая из трех сестер, Хачатрян Степан - юморист и заводила, Авунджян Геворг. В новом корпусе школы был отличный актовый зал со сценой, и большую популярность приобрел КВН. Все классы имели команды. Игры были интересными, устраивали чемпионаты, играли с другими школами. Команда этого класса отличалась особо. На их игры собиралась вся школа. Шутки, которые они придумывали, потом превращались в анекдоты.
Уже после окончания школы Степа Хачатрян и Геворг Авунджян, поступив в Ленинаканский политехнический институт, из наших выпускников сколотили новую команду и выигрывали практически все турниры в городе, ездили в Ереван. Как-то даже побеждали команду Ереванского медицинского института. Благодаря активности наших выпускников в городе начались фестивали КВН, приезжали команды из Ленинграда, Еревана. Конкурсы проходили во Дворце текстильщиков.
Абрамян Аллу можно назвать и лидером, и самой отчаянной, веселой, энергичной. Она была дочкой моей одноклассницы Эльзы, с которой я дружила всю жизнь. Через годы школа получила в ее лице хорошую продолжательницу традиций. Алла пришла туда учительницей английского языка. В целом класс отличался позитивным настроем. Что не скажешь про 10-б, хотя в этом классе учился Коломеер Гена, брат Миши, о котором я уже рассказывала.
Оба брата окончили школу с золотой медалью. Еще в этом классе училась идеальная девочка Налян Арусик. Они с Геной сидели где-то за предпоследней партой, неимоверно умные и скромные. А вокруг шумный класс, при малых усилиях в учебе претендующий на высокие оценки. В начальной школе он считался элитным. Родители старались определить своих детей именно к этому учителю, а не к другому. Видимо, что-то передалось детям, и они считали себя избранными.
В общем, класс был упущен в смысле воспитания где-то в начальном или среднем звене. С ним было трудно. Но мне не жаль потраченных в тот год сил, потому что там были Гена и Арусик и еще очень хорошие ребята - Варданян Тигрануи, Агузумцян Ирина, Григорян Атом.
Гена был просто талантливым человеком, талантливым во всем. Его вся школа любила, Генычем называли. Был он небольшого роста, худощавый, но - Геныч! Арусик - красота и ум и такой же талант, как и Геныч. Они были участниками и победителями многих республиканских и всесоюзных олимпиад.
Через годы Арусик стала врачом-кардиологом. Она была еще студенткой, когда во время прохождения практики в кардиоцентре ее способности заметили и пригласили после окончания института туда на работу. Позже она стала ученым-диетологом. В середине 90-х годов по ереванскому радио передавали цикл ее лекций о правильном питании. Коломееры уехали. Кем стал Геныч, я не знаю. То ли химиком, то ли врачом. Очень хотелось бы узнать о его дальнейшей судьбе.