Запах одеколона – тот самый, неповторимый, незабытый за столько лет. «Balafre».
А думала – забыла!
Забыла навсегда; казалось, вытравила из себя саму память о Нём, запретила думать, вспоминать; запретила телу – вновь ощущать ту, физическую, неподдающуюся разуму страсть - при одной мысли о Нём...
И вдруг, сейчас, через столько лет... в обыкновенном, обшарпанном Икарусе... «Balafre» внезапно ударил по памяти, отбросив на несколько лет назад.
Кто, откуда этот запах?! «Balafre» – достаточно редкий одеколон... Завертела головой в поисках: кто? кто из стоящих рядом заставил её вернуться туда, куда возвращаться она себе запретила?!
От этого запаха - задрожали руки, горячей волной закружилась голова, огнём вспыхнуло тело, отбирая у мозга возможность думать.
Полная победа животного над человеческим: неконтролируемая страсть.
Без запретов и стыда.
Когда остаётся только чувственность, отправляющая в небытие само время: нет его! исчезло, растаяло, растворилось – в горячке любовной запретной связи.
А ведь... всего лишь – запах.
«Balafre».
Однажды, года через три, она решилась избавиться от запахового наваждения: купив в подарок мужу дорогой французский «Balafre».
Испытание запахом.
Попытка избавления от памяти о запретной связи.
Жёстокое вытравливание ненужных чувств: так кислотой выжигают ненужную татуировку.
Запах «Balafre» был постоянно рядом – а Его не было! и это было ужасающе: ежесекундно хлыстом бил по телу запах, обманывая чувства; заставляя ощущать себя павловской собачкой – бесконечно повторяющимся рефлекторным обманом выжигающей память.
Иногда ей хотелось разбить флакон, уничтожить его, чтобы избавиться, наконец, от самой себе придуманной пытки.
Она смогла. Выдержала. Всю меру 250 мг стойкого аромата.
Смогла: вытравив память, превратив её в ненужный клочок потрёпанной бумаги.
Он был мужем подруги. И другом её мужа.
Когда, ночью, постучав в дверь, Он попросил сигареты, которые не успел купить – она уже знала, зачем он пришёл.
Опрокинутую чашку кофе никто не торопился вытирать – они уже впились друг в друга, и обоих колотило мелкой дрожью, и судорожными спазмами желания задушены были и голоса, и совесть.
И крошечная дочка в соседней комнате, поворочавшись в кроватке со всхлипами, заснула, так и не дождавшись успокаивающих родных рук.
Запах «Balafre», Его запах.
Запах запретной, животной, дьявольской страсти.
Вытравила.
Думала, что вытравила.
И вдруг... в обшарпанном Икарусе провинциального городка – хлёстким ударом запаха «Balafre» всё вернулось!
Мужчина, видимо, вышел из автобуса: от запаха в салоне остались только мелкие «клочки», но и их она ощущала, казалось, не носом, а кожей; проклятый «Balafre» отнимал у неё возможность мыслить, отправляя и отправляя её назад во времени.
Закрыв глаза, чувствовала, как каждая клеточка тела дрожью вопила и требовала Его рук, Его тела. И справиться с этим она не могла.
Он приходил по-разному, старательно оберегая тайну запретной связи: иногда – под утро, иногда – поздней ночью.
И встречала она его по-разному: иногда - делая вид, что спит... тогда он осторожно раздевался и ложился рядом, иногда – соблазнительно-запеньюарено встречая его в прихожей, иногда – ожидая с сигаретой в кресле, в строгом костюме и туфельках на высоком каблуке.
Одинаковым было одно: первого прикосновения было достаточно, чтобы исчез весь мир, для обоих.
Оставались только тела, отчаянно вцепившиеся в друг друга – казалось, только это может спасти мир от разрушения; только это может вернуть внезапно утраченную способность мыслить, дышать, способность жить!
Инстинкт на грани жизни и смерти. Амок.
Провожая глазами из окна автобуса грязную, помятую газету, волочимую ветром вдоль улицы, она вдруг поняла, что запах «Balafre» исчез.
Растаял окончательно, размятый и забитый другими запахами: мокрой одежды, сапог, грязи.
«...клочком потрёпанной бумаги... вернулась память вдруг ко мне», - сложились в голове слова, подтверждая возвращение контроля над собой.
Тогда, вернувшийся из командировки муж помог расставить приоритеты, возвратив ей цели и смыслы; она сделала единственно разумный выбор – они переехали в другой город.
«Ломка» по Нему продолжалась больше пяти лет: столько времени понадобилось телу, чтобы заменить каждую клеточку кожи, помнящую Его тело; столько времени понадобилось мозгу, чтобы выжечь саму память о Нём.
Получилось.
И вдруг - «Balafre»!
«...клочком потрёпанной бумаги...»