Энрике Иглесиас, хоккей и много чача

Василий Хасанов
 

Мы с Гоги смотрели телевизор и молчали. Заканчивался третий период хоккейного матча Россия – Словакия. В комнату зашел участковый дядя Автандил.
– Сабаки, – он отвел взгляд с экрана. Осталось лишь догадываться, к кому было адресовано столь лестное обращение. – Ни футбол нэт, билят, ни хакэй.
Гоги плеснул гостю в стакан чачи. Чуть подумав, наполнил стаканы себе и мне. Мы выпили, дядя Автандил закусил мандариной и сказал.
– Хасан, в наш аул с концерт приезжаит извэстный испанский певэц Энрике Иглесиас.
Основное время матча закончилось, и спортсмены начали бить буллиты.
– Ну и хэр с ним… Пусть пает. Я-то тут при чем?
– Тибэ, как самаму интэлигэнтнаму чилавэку, администрация аула поручила прэдставить артиста пачтенной публике.
Похоже, вратарь словенцев был удачливее Брызгалова – даже Овечкин не забил ему шайбу. Мы молча выпили.
– Ну что, Хасан, согласен? – спросил дядя Автандил.
– А какой отчество у известный испанский певэц? – уточнил Гоги. – Не можит жэ его Хасан называть просто Энрике…
Словаки победно вскинули клюшки, забив последнюю шайбу.
– Аткуда я знаю, какой отчество?– нервно ответил участковый и опрокинул в рот очередной стакан чачи.
– Его папу зовут Хулио, – откинула покрывало спавшая до этого Софико. – Он тожи певец.
Дядя Автандил уставился на мою подругу.
– Выходит, его отчество Х…льевич? – пробормотал участковый, не отводя взгляда от девушки.
– Прикройся бесстыжая! – вскричал я, повернувшись к подружке.
– Х…льевич, так Х…льевич – кто поймет этих капиталистов-развратников? – почему-то вздохнул дядя Автандил. – Наливай, Гоги!
Мы снова выпили.
– Слушай, Хасан, а давай ты Энрике Иглесиас будиш прэставлять бэз отчества? - тихо сказал участковый.