Все меняется... Все.
По деталям, по таким маленьким составляющим твоего прошлого мира, что незаметно никому.
Но, кажется, ты еще способен собрать все воедино. Ты стараешься, но вдруг понимаешь, что конструкция не получается, не та…
Она не устойчивая, она падает, она рушится...
Разбиваясь камнем об камень, памятью об память...
- Фотограф! - я поднял руку в тонкой черной перчатке, сидя за открытым столиком, прямо под осенним небом Парижа.
Я увидел его на другой стороне дороги.
Он услышал и увидел меня. Через пару мгновений он был рядом.
Единственное, что не позволяло ему быть быстрым, так это его громоздкий фотоаппарат.
- Мисье?
- Запомни же мне этот мир, фотограф.
- Конечно!
Маленький человек неуклюже отбежал на несколько метров, волоча за собой треногу с фотоаппаратом.
- Вас как снять, мисье? На фоне...
- Просто так... - ответил я, не снимая шляпы.
- Колоритно, - маленький, услужливый и воспитанный француз попытался поднять мне настроение.
- Мисье? Улыбнитесь! Сейчас вылетит ангел!
Вспышка!
Я замер.
Раз, два, три...
Я знал, что значат эти вехи для мира и для меня. Что происходит между ними, не знал даже Светоносный дьявол.
Я поднялся.
Снял шляпу перед фотографом и снова надел, уверенными шагами напрявлясь к каналу Сен-Мартен.
Я не сделал и пару шагов.
- Мисье! Фото готово. Это же двадцать первый век! У нас все уже готово.
Я обернулся:
- Готово?
- Да, мисье.
Я подошел к фотографу и взял в руки фотографии.
- Всего три евро за каждую, - улыбнулся фотограф, - Но с вас, мисье, восемь евро за три. Вот тут вы особенно...
Я протянул десятку.
- Все вам...
Я достал зажигалку и поджег фотографии...
- Что Вы делаете, мисье?
Пепел фотографий из моих рук поднял в воздух призрачный парижский ветер...
Осколки прошлого неслись черной бумагой по ветру земли новой веры...
- Спасибо, фотограф... - Тихо прошептал я на русском, снимая шляпу.
Падали камни, ломались стены, рушились замки...