РАЗМЫШЛЕНИЯ ОБ ЭЛИТАРНОМ ПРАВОСЛАВИИ
В 2007 году издательством «Русский путь» была опубликована книга известного американского православного проповедника о. Александра Шмемана «Дневники». Эта публикация стала заметным событием в церковной жизни последнего времени.
О. Александр Шмеман и ранее был известен в России. Его книги «Евхаристия – Таинство Царства», «Исторический путь Православия» и другие появились на исторической родине в 90-е годы. Но такого ажитированного обсуждения, демонстрирующего критическое недоумение с одной стороны и восторженное одобрение с другой, до сих пор не было.
Что же такого особенно интересного и нового в этих дневниках? Позволим предположить, что «изюминка» - в неприятии о. Александром многих сторон современной церковной жизни, которые он собирательно назвал «бабьим благочестием».
Да простит нам читатель это упрощение, которое как всякое упрощение, грешит потерей оттенков смысла и, конечно, не отражает всей полноты содержания этой интересной книги. Зато такой подход позволяет докопаться до сути и соотнести прочитанное с нашей повседневной реальностью.
Что такое «бабье благочестие», думается, объяснять не надо.
Отвержение «бабьего благочестия» разделило, как это часто бывает, читателей знаменитого проповедника на два непримиримых лагеря. От неоценимого духовного наследия до попрания святыни – так поляризовались навешанные мгновенно ярлыки. Нетрудно заметить, что почитателей значительно больше. Во всяком случае, голос их значительно громче. Среди почитателей – известные представители духовенства – такие как протоиерей о. Владимир Воробьев (Москва), протоиерей о. Александр Сорокин (Санкт-Петербург), протоиерей о. Георгий Митрофанов(Санкт-Петербург) и другие.
Сам покойный отец Александр часто признается в «Дневниках», что не может донести до окружающих свои ощущения и мысли, вынужден уступать, заниматься ненужной суетой. По всей вероятности именно в дневниках это скрытое искреннее и высказано. И это высказанное (или некая частица его) совпало с позициями нашего видного духовенства(видимо, упало на возделанную и подготовленную давно почву).
Что же противопоставлено «бабьему благочестию»? Какое понимание христианства?
Позволим себе и мы сформулировать свою точку зрения, даже если она не совпадет ни с чем, до нас ранее сформулированным.
Все (около 700) страниц «Дневников» пронизаны прекрасными описаниями природы и анализом различных явлений культуры – книг, музыки. Любование природой и культурой перемежается общением с различными людьми. Это общение можно разделить на две категории: приятное – как правило, это оно происходит на фоне «роскошных ужинов» и «уютнейших ресторанчиков», и неприятное – связано чаще всего с исповедью, советованием, разрешением «проблем», а также различными общественными обязанностями. «Проблемы», которыми делятся люди, о. Александр не любит выслушивать, а обязательную исповедь перед причастием вообще отменил бы. Что бы оставил?
«На этой неделе – отдание Пасхи и Вознесение. Оба дня, все службы – прошли чудно, дали полную меру радости. Живу в литургическом раю… И еще раз за эти дни почувствовал, до какой степени это литургическое «инобытие» существенно для простого бытия, дает этому последнему его terms of reference» (Прот. Александр Шмеман. «Дневники 1973-1983», М., 2007, c 280).
Итак, «литургический рай», перенесенный в повседневность, растворенный в культуре. Так осмелимся сформулировать основное кредо пастыря. Очень упрощенно ради краткости. Тонкое интеллектуальное богословие отца Александра, конечно, не умещается в простых формулировках. Но мы-то сейчас решаем узкую прикладную проблему нашей жизни, а именно – какие идеи, а следом за ними как обычно идеологемы, привносит в нашу жизнь эта публикация.
Дело в том, что подчинение идеологемам и по сей день свойственно подавляющему большинству наших соотечественников на исторической родине.Такова. как теперь принято говорить, ментальность. И церковная общественность, включающая клир и народ церковный, не исключение. Стоит провозгласить какой-то лозунг, определение или формулировку, провозгласить достаточно настойчиво или авторитетно, как большинство принимает его без критики и применяет к жизни, не озабочиваясь соответствием формы содержанию.
Мы по сей день не выработали самостоятельного критического мышления и нуждаемся в готовых формулах.
Итак, «литургический рай» - невозможно не согласиться с этим всякому любящему нашу православную службу. Именно так мы ее и понимаем, и в этом все едины. Труднее дается принятие мировой культуры – не все с ней знакомы, нужно образование для этого. То есть высказанное кредо – элитарное по меньшей мере, не для всех.
И вот, по сути, все. То есть, предполагается, что человек читает Евангелие, причащается за литургией ( возможно, без исповеди), подзаряжается светом и далее несет этот свет всему миру. Такая структура церковной жизни.Такое направление пути отдельного христианина.
Людям с «проблемами» здесь, получается, не место. Пусть как-то устраняют сначала свои «проблемы», а потом уж…
Не покидает мысль, что свою личную, довольно благополучную в семейном, материальном и психологическом (только один кризис в 30-е годы) плане судьбу отец Александр невольно делает базисом для собственных богословских построений. Что здесь поменялись местами следствия и причины.
И это естественно – каждый человек исходит из собственного опыта. Сумма опытов и дает более или менее точное общее знание.
Почему же такую благодарную почву обрели эти интересные, но очень специфические семена личного опыта на исторической родине автора?
Не потому ли, что современный процесс развития церковной жизни в России имеет некоторые общие составляющие с зарубежным и для закрепления, естественно, нуждается в определенных знаменах и авторитетах?
Возможно это так, но есть очевидная опасность. Потому что церковный процесс в России имеет столько же общего с зарубежным по существу сколько и сама российская жизнь с «заграничной».
Да, построено некоторое материальное благополучие, для ограниченной части населения (по некоторым оценкам 25% по другим еще меньше), позволяющее некоторой части населения жить в мирке «роскошных ужинов» и «уютнейших ресторанчиков», наслаждаясь достижениями культуры (если, конечно, воспитана до этого какая-то внутренняя культура).
Но только слепой не видит, что в России этот мирок колеблется на шатком базисе из помоек с бомжами. Что никакое количество бытовой техники не делает у нас жизнь легкой. Что никакими деньгами не купить безопасность Что и делает мирок постсоветского обывателя уязвимым и неправедным.. Что и в целом отличает Россию по сей день от сытого дальнего зарубежья.
Жестокость, забвение сострадания, отсутствие солидарности между людьми - вот пафос наших дней. Это жизнь мира, которая проникает и в Церковь, гася свет и обессоливая.
Достойны ли мы "литургического рая" западного образца? Не станет ли принятие этой формулы очередной имитацией?
Между тем, стремление выстроить элитарное православие, отдельное «православие для обеспеченных», для людей «без проблем» явно читается. Точнее будет сказать не выстроить, а «встроить» Православие в жизнь тех, кто именует себя элитой. (Термин «элита» , правда, заимствован из растениеводства и животноводства, у селекционеров, ну да ладно, раз они сами так хотят себя называть…)
Людям сегодня присуще отчаянное желание "выбиться из низов" и "отгородиться от низов" еще и потому, что жизнь "низов" день ото дня труднее. Растущая смертность - статистическое свидетельство тому.
Хочется отгородиться от "низов", и вот: здесь журнал какой-нибудь с наивной откровенностью позиционирует себя «для православной элиты», там гимназия с запредельными ценами на обучение рекламирует такую же программу. Иными словами, есть определенная часть клира и мирян, очень желающих освободить себя от «бабьего благочестия» и организовать некую современную и культурную беззаботную жизнь вокруг собственного отдельного «литургического рая».
Это самым недвусмысленным образом находит свое отражение в структуре современной церковно-приходской жизни (во всяком случае, в крупных мегаполисах).
Какова же обычно эта структура сегодня?
Берем типичный вариант.Храм. При храме причт. При причте небольшое количество «своих» светских (родственников, друзей, богатых дарителей). Далее – масса приходящего народа. Приходящий народ делится на «прихожан» и «захожан».
«Прихожане», если выполняют все правила. «Захожане», если только забегают поставить свечу.
К «захожанам», конечно, отношение снисходительное, мол, не хотят воцерковляться, трудиться. Но они, оказывается, и несут определенную функцию. По какой-то причине, свидетельствует в одном из интервью известный миссионер А.Кураев, «захожане» жертвуют на храм значительно больше прихожан. Нетрудно догадаться, что чем больше «захожан», тем прибыльней. К тому же «захожане» создают толпу и картину многочисленности церковного народа.
Причем, даже среди «прихожан» почти никто друг друга не знает, никого не интересует (вернее, не принято интересоваться), почему исчезло то или иное привычное лицо, как за человека молиться, каким именем, о здравии или «за упокой».
Материальные вопросы решаются сбором пожертвований, который по сути превращается в прейскурант на требы, то есть торговлю. А торговля, как раз и возникла в истории человечества для того, чтобы подменить отношения деньгами, для удобства.
Это самый удобный и самый, на первый взгляд, прочный стиль современных внутрицерковных отношений.
Такое устройство приходской жизни удобно причту, так как избавляет от тягостной опеки и ответственности за людские судьбы.
Такое устройство удобно и некоторому, не такому уж малому количеству «прихожан», поскольку есть возможность ритуалом подменить жизнь, молитвословием, календарем, внешними правилами избежать тягот непрерывной борьбы с грехом и духовного возрастания. Ведь в толпе, при общей исповеди, торопливом совете со священником и его осторожном благословении «на все хорошее» легко спрятаться даже от самого себя (все выполнил, далее от меня ничего не зависит, это сильнее меня и т.д.).
Внешне все выглядит благополучно – храм переполнен, толпа причащающихся, очередь на крещение. Вот он, тот самый «рай»…
Все чаще раздаются голоса, что именно так и не иначе возможно сегодня организовать земную жизнь Церкви. Что другого не дано. Более того, ссылаются на церковное Предание, дескать, таково было устройство церкви до революции.
Аргумент о дореволюционном устройстве, на первый взгляд, неотразимый.. Ведь другого устройства мы, практически, не знаем (советское в расчет брать нельзя по понятным причинам), и даже не очень хорошо знаем и это дореволюционное устройство, разве понаслышке.
Только сердце сопротивляется этой неотразимости, и с трудом, но нащупываются аргументы против. Во-первых, и до революции устройство церковной жизни было не совсем такое, а во-вторых, вспомним, чем дело закончилось в 1917, уже одно это повод усомниться: а все ли было правильно.
Что стоит сегодня за видимым благополучием?.
Масса новокрещаемых без оглашения и достаточной катехизической подготовки вливается в толпу прихожан, крепко держась после крещения за свои понятия.
Самые активные из неофитов свои понятия тут же активно начинают пропагандировать всеми доступными способами. Появляется и ходит громадное количество мифов, апокрифов, суеверий, слухов.
Священнослужители не успевают отслеживать все публикации и слухи, а некоторые «глупые» прихожане их просто раздражают.
Борьба с инакомыслием постепенно сводится к запрету продаж в церковных лавках брошюр без грифа с благословением и к запрету вообще всех мероприятий, на которые не дано благословения (читай – санкция священноначалия).
Получить благословение на какое-либо дело (организация гимназии, братства, печатного органа, публикация книги и т.д.) человеку из толпы «прихожан» сегодня практически невозможно. Причина в том, что клир методически из чувства самосохранения не вникает в их бормотание и дает благословение «на все хорошее», а потом священник уже, естественно, не помнит, на что он давал благословение, и все отрицает, и такое благословение не является санкцией на дело.Говорить о каком-либо творчестве или инициативе прихожан в таких условиях невозможно.
Храм в воскресные и праздничные дни переполнен «захожанами», поскольку иных способов привлечь их (внебогослужебная жизнь, мероприятия, чаепития, лекции и т.д.) почти нет, и богослужение выполняет миссионерскую функцию. Литургия превращается в катехизический концерт. «Захожане» ходят непрерывно по храму, проталкиваются к подсвечникам, громко говорят на протяжении всей службы, и не дают помолиться «прихожанам».
«Захожан», стественно, раздражает славянский язык богослужения, и они активно выступают против него.
Добросовестные прихожане с многолетним стажем при такой структуре церковной жизни обречены на ритуализм и бездеятельность, что порождает в свою очередь уныние и тихий, никому не заметный, исход из церкви далеко не самых худших ее членов.
Надо отметить, что в такой ситуации у добросовестного прихожанина чаще всего появляется невозможность миссионерства даже в быту среди родственников, т.к. жалкое положение такого «прихожанина» в своем приходе очевидно со стороны. Ибо принадлежность к социальной группе, в которой ты никому неинтересен и никто о тебе не вспомнит, хоть умри, представляется нецелесообразной, необъяснимой и заранее отпугивает.Возможно, отдельного человека и "смирит", когда он среди своих "никто и звать никак", но посторонним это дико наблюдать. Например, когда многолетний прихожанин не может поговорить с настоятелем, в силу недоступности последнего, ситуация просто неприличная, но тем не менее часто встречающаяся.
Проповедь священнослужителей все более отвлеченна, так как живут они своей обособленной жизнью (в своем «раю») и проблемы прихожан им просто неизвестны. Растет пропасть непонимания между клиром и прихожанами.
Самые напористые и деловые из неофитов все равно проникают в закрытое пространство вокруг клира (чаще всего с помощью «пожертвований») и диктуют свои понятия об устройстве прихода.
Справедливости ради следует отметить, что большое количество православных форумов, где разговор направляется в «православное» русло администраторами из мирян, дает возможность людям выговориться и иногда решить свои духовные задачи. Но форумы не решают проблемы с благословением на какую-либо деятельность. Отсюда проблема миссионерства, некому этим заниматься.
Священнослужители, сбиваются с ног, пытаясь все успеть, задыхаются от работы. И опять (вернемся к началу перечня) масса новокрещаемых вливается в церковную жизнь без достаточной подготовки. Круг замыкается.
Вот она, цена этого «рая».
А что же взамен, спросит иной скептик, у вас есть позитивная программа?
Есть вообще-то. Можно, например, открыть священное Писание.
«Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга.» (Евангелие от Иоанна, гл. 13, 34).
Эти слова повсюду в любом храме: на иконах, на хоругвях, на стенах. Наверное, не случайно. Нас могут обвинить в риторике. Ведь все Евангелие о любви. Особенно Иоанново. Что-нибудь поконкретней, поближе к практике повседневной церковной жизни?.. Хорошо, читаем следующий стих.
«По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Евангелие от Иоанна, гл 13, 35).
Вот, оказывается, чем следует благовестить. Не проповедью, не наставлениями, не поучениями. Вот, что, оказывается, лучшее миссионерство. Наглядный пример плодов веры. Иными словами, «любовь между собою» - это именно отличительный признак учеников Христовых.
В связи с этим яснее становится смысл следующих строк «Вы - свет мира» (Евангелие от Матфея, гл.5 14), «Вы – соль земли» (Евангелие от Матфея, гл.5 13). То есть свет миру и соль земли – это не что иное, как люди, ученики Христовы, собранные в церковь, чтобы личным примером говорить о Христе. Вот такое высочайшее достоинство у нас, христиан (если мы христиане, конечно).
Далее, «Друг друга тяготы носите и тако исполните закон Христов» (Послание к Галатам гл.6, 2).
Хочется еще раз обратить внимание – не посты, не поклоны, не молитвословия, даже не милостыня, а любовь между собою и ношение тягот друг друга.
Однако об этом мы почти не говорим, не то что исполнять на деле.
Нетрудно вывести из всего сказанного и процитированного, что мы должны любить друг друга, помогать друг другу и помнить о своем высоком достоинстве. Нетрудно догадаться, что это все возможно только сообща, только в общине.
Насколько сегодня мы соответствуем званию учеников Христовых, не имея при храмах общин?
Безобщинная современная форма прихода вызывает очень серьезные сомнения в своей каноничности, т.к. в Символе Веры записано такое свойство церкви как соборность.
Это понимает и наше высокое священноначалие, озабоченное отсутствием общинной жизни на приходах.
«Внебогослужебная деятельная жизнь общины естественным образом вытекает из евхаристической жизни и должна быть прежде всего направлена на сам приход. Только после этого она может быть распространяема вовне в миссионерском и социальном служении» .Это было сказано на конференции «Современная молодежь в церкви: проблемы и пути их решения» прошедшей в Московском Свято-Даноловом монастыре 16 февраля 2005 года.
К сожалению, строительство общины – это труд гораздо более тяжкий, нежели возведение стен из камня. Но вне этого труда под сомнением оказывается и наше христианство.
Вот, собственно и все, что мы хотели сказать, и поводом к чему послужила замечательная книга «Дневники» о. Александра Шмемана, чьи искренние и очень личные строки привлекательны как интересное поучительное чтение, но вряд ли применимы сегодня в качестве лозунгов для нашего церковного строительства.
Ведь ни "элитарное, новаторское" православие, ни всезапрещающее традиционное не берут во внимание голос простого человека, пришедшего в Церковь ко Христу. Голос его сегодня не слышен. Потому и появились эти заметки.
М.БАЛУЕВА
2007-2010