M&D - продолжение романа Фёдора Московцева "Тёмные изумрудные волны"
http://razgon-culture.com/
Глава 110
И тем удивительнее выглядело появление Вениамина Штейна в начале сентября. Прибыв
утром в Волгоград, он позвонил на мобильный телефон, и сказал, что сейчас подъедет в
кардиоцентр. Андрей ответил, что «находится в пути, в городе будет после обеда, по
дороге зацепит». Штейн был вынужден согласиться – ключа от офиса у него нет, в
кардиоцентр идти не с чем, так как ситуацией он не владеет.
В офисе был цейтнот – печатали документы, оформляли заявки, звонили поставщикам.
Приходили врачи, с которыми нужно было переговорить. После отпуска надо было
отгрузить в аптеку продукцию, заказанную и оплаченную в июле. К трём отделениям,
которые заказывали только в Совинкоме, добавились ещё два – лаборатория и
рентгенология. «Нарушители» (отделение нарушения ритма) по-прежнему держалось
особняком, но небольшие заявки иногда приносило.
Во второй половине дня в офис позвонила Арина Кондаурова и попросила договориться
насчет комплексного обследования дочери – рентген, ЭКГ, КТ, эхокардиограмма,
лаборатория, и так далее. Девочка жалуется на головные боли, её беспокоит сердце, и врач
назначил широкомасштабные исследования всего организма.
«С удовольствием бы занялся исследованием этого молодого организма», – подумал
Андрей, вслух же пообещал, что выполнит просьбу. Они обменялись номерами
мобильных телефонов и попрощались.
Если ЭКГ, УЗИ, и лабораторные исследования можно было выполнить, не договариваясь
заранее, то насчет компьютерной томографии нужно было пойти и специально попросить
заведующего отделением. Очередь на КТ была расписана на полгода вперёд, и решение о
внеочередном исследовании принималось чуть ли не главным врачом. И Андрею
пришлось употребить немало красноречия, чтобы убедить пропустить девчонку,
придумавшую себе черт знает что, вперед пациентов, которым исследование необходимо
по жизненным показаниям.
Да, он был польщен, что Арина помнит его и обратилась за помощью к нему, а не к кому-
то другому. И ему хотелось ещё раз увидеть Таню, пообщаться с ней. После встречи на
кладбище он иногда вспоминал, думал о ней. Почему-то считая их встречу неизбежной,
что это лишь вопрос времени, он выпустил из виду одно важное соображение – сможет ли
сдержаться, находясь рядом с этим очаровательным созданием.
Отпустив сотрудников около четырёх часов, Андрей отправился за Штейном, который,
как обычно, остановился у родственников. Когда встретились, сказал, что «чертовски
проголодался с дороги», надо бы перекусить. Это было правдой, он действительно не
успел пообедать. Штейн согласился, вид у него был почти что блаженный, будто он уже
причастился и ждёт отправки на небеса.
- Меня уволили, – сообщил он почти радостно, когда приехали в кафе «Узбекская кухня»
на Ангарском посёлке и сделали заказ.
«Для них ты тоже стал обузой. Ха, теперь, наконец, я смогу напрямую обращаться в
Москву!» – машинально подумал Андрей.
Штейн рассказал, что поставил ультиматум руководству: или он, или эта интриганка
Виленская. И начал бастовать – прекратил ездить к клиентам, проигнорировал salesmeeting,
не поехал на конференцию в Америку. Он провёл незабываемые дни, занимаясь
строительством дома. Штукатурка, внутренняя отделка – всё самолично, вот этими
самыми руками. У него даже фотографии с собой. Время от времени он писал письма и
отправлял их в московский офис. В них он разоблачал царящие в компании
беспринципность и безнравственность. Не соблюдаются «Миссия» и «Видение
компании», попрана корпоративная этика. Нет никаких раз и навсегда установленных
правил и твёрдых устоев. Если для сотрудника прописана должностная инструкция, то
никто не может её переиначить без письменного уведомления, никто не вправе взваливать
лишнюю работу, равно как и дублировать отдельные функции. Если очерчены границы,
регион, никто не вправе нарушать эти границы. Накал постепенно нарастал, и в последних
письмах достиг уровня революционного памфлета. Всякий, кто следил за перепиской, мог
получить наглядное представление о том, как зреют гроздья гнева.
Да, Штейн показал всем что не просто умён – а по-корпоративному, всей компании на
удивление.
Его непосредственный руководитель, менеджер по регионам, которому были адресованы
первые два письма, отписался на них – мол, принято решение, давай делай план по другим
направлениям, кроме ASP – Endo, Ethicon, Codman, Cordis, PowerStar. Тогда Штейн начал
бомбить письмами через голову шефа вышестоящее руководство, и, не получая ответа,
добрался, таким образом, до главы представительства. Который решил, что сотруднику с
обостренным чувством справедливости не место в компании.
Глава представительства вызвал к себе менеджера по регионам, переговорил с ним, после
чего тот вылетел в Ростов, выдернул смутьяна со стройки, и объявил об увольнении – из
Джонсона, естественно. Но Штейн заявление по собственному желанию писать не стал –
не доставит он такого удовольствия – а намерен судиться. Пусть доказывают в суде его
неправоту, а он посмотрит, как это будет выглядеть, и как они будут изворачиваться, ведь
правда на его стороне.
Андрей слушал, поддакивая. Расправившись с шашлыком, заказал горячие хачапури и
яблочный сок. В ожидании заказа проговорил рассеяно:
- …чисто… война культур, война ценностей какая-то. Глобальный пердемонокль. Должны
быть отвергнуты идеи, которые не могут быть применены во всех случаях, которые нельзя
приложить ко всем сторонам общественной жизни. Наступит день, когда киты перестанут
быть едой и превратятся в красивых животных.
Он отметил про себя: Штейн уже не такой, как в тот день, когда они познакомились.
Тогда он был одет официально, и вид имел, как будто только что вышел из офиса крупной
иностранной компании. Сейчас он выглядит, как будто выбрался со стройки. Выражение
лица в те времена казалось суровым, теперь же смотрелось по-иному – заморгавший глаз,
опущенный нос, полуоткрытый рот, небольшой подбородок соединились в рисунок
безвольный, нерешительный.
Штейн продолжил разговор. Увольнение нисколько не расстроило его. Скорее наоборот –
это шанс, чтобы доказать свою правоту. И ещё. Теперь он может полностью отдаться
любимому делу – построению собственной компании. Будет так, как запланировано:
работа – напряженное развлечение, компания-племя, общество мечты. Не надо наносить
рутинные визиты, организовывать конференции и презентации. Не будет больше
выматывающих отчётов в Москве, не будет чванливых руководителей и завистливых
коллег, готовых в любой момент поставить подножку. Всё будет по-другому.
- Завораживающая картина – компания будущего, – запив кусок горячего хачапури
холодным соком, подтвердил Андрей.
- Наконец, я смогу стать учредителем Совинкома – официальным учредителем. Раньше я
не мог себе позволить, так как являлся сотрудником иностранной компании.
Андрей чуть не поперхнулся. Подозвав официанта, попросил бутылку красного вина.
«Вот подкинул проблем! Чёрт знает что, без пол-литра не разберёшься!»
- Отметим это дело… и выпьем… за удачу, – произнёс он вслух.
Подумав, добавил:
- Олеся запустила бухучет, у нас могут быть проблемы с налоговой. Какое-то средоточие
крючкотворства. Может… учредим новую фирму, что называется, с чистого листа. Новая
жизнь, новая компания.
Штейн ухватился за эту идею и стал её развивать. Некоторое время он распространялся на
тему глобального бизнеса и создания семейной команды. Потом сказал, что фирму
необходимо зарегистрировать в Ростове, и там же будет расчётный счёт, так как,
- …счёт дружбы не портит, всё должно быть прозрачным – просто, чтоб у нас не было
вопросов друг к другу. Когда всё видно, всё задокументировано, можно отследить все
шаги, если вдруг возникнет путаница. Счёт должен быть открыт в том же городе, где
находится фирма. Понимаешь, я телец, земной знак, я должен видеть свои деньги: вот они,
в банке, на расчетном счете. Думал о программе банк-клиент – счёт в Волгограде, у
моего… пардон, – нашего… ростовского бухгалтера программа, но… Эту программу я не
понимаю: как это так – ты здесь, а деньги где-то в другом городе.
Андрей уже выпил залпом два бокала вина, и, наливая третий, проговорил почти весело:
- Тут вариантов не может быть много разных, только так: компания, счёт, семья, дом – всё
в одном месте.
- …понимаешь, это в наших общих интересах, – продолжал тянуть Штейн. – Ты ведь
проанализируй своё поведение – ты вечно куда-то торопишься, опаздываешь, тебя
никогда не застать, чтобы спокойно обсудить дела. Тебе нужен адреналин, чтобы
спокойно себя чувствовать. Ты не работаешь, а решаешь проблемы, закрываешь дыры.
Только в условиях цейтнота ты себя комфортно чувствуешь, начинаешь трезво мыслить.
Разве не так? 14-го июля, в пятницу, я попросил тебя выслать движение по расчетному
счёту за неделю, и ты мне сказал, что срочно уезжаешь в Ставрополь, так как там
авральная ситуация с подготовкой тендера, ты уже в пути, а в офисе никто не даст такую
информацию. 18-го июля, во вторник…
У него была отличная память на даты, и он принялся перечислять все случаи, когда
Андрей, мотивируя форс-мажором, не выполнял его просьбы.
-…сейчас ты полон сил, и успешно справляешься с управлением. Но ты ведь человек, а не
машина. Начнёшь ошибаться, и пострадает дело. Кроме того, это просто неправильно –
так вести дела. Должна быть отлаженная система. Всё заранее распланировано, и рабочий
процесс происходит в спокойном режиме, а не в пожарном порядке. Сколько раз я тебя
просил: брось все дела, давай закроемся в кабинете на сутки, двое, настроим систему,
разработаем правила, и будем их придерживаться. Не выйдем из кабинета, пока не
выполним эту важную работу. Дела подождут, пусть мы потеряем пару сделок, зато потом
с лихвой наверстаем упущенное. Что ты мне на это отвечал?! Стена! Я пытался наладить
работу, и неизменно упирался в стену непонимания.
Штейн, казалось, сам себя пытается убедить, а не собеседника. Андрей, посмотрев на
пустыю бутылку, задушевно произнёс:
- Да, ты прав, теперь хоть ясность какая-то. Просто я очень ответственный, я… как это по-
русски сказать… А! Перфекционист! И я не доверяю случайным людям, стремлюсь всё
сделать сам. Поэтому очень загружен. И попросить тебя помочь не могу лишний раз –
стесняюсь. Вспомни: когда мы познакомились, ты в основном занимался клиентами, я –
организационными вопросами. Со временем, когда на меня навалилось столько вопросов,
связанных с продажами, и я заработал, как ты говоришь, в пожарном режиме, то мне
просто неловко было отвлекать тебя, так как это нарушило бы нашу первоначальную
договорённость. А я ведь какой: если договорились, прописали правила, надо их
придерживаться. Это уже устоявшиеся обычаи, корпоративная этика, а этику надо
соблюдать.
- Да? Ты, меня правда, понял? – обрадовано воскликнул Штейн. – Теперь мы можем
создать эффективную структуру?!
- Да, пора, давно хотел.
Когда всё было досказано, Андрей отвёз компаньона, прибывшего, казалось, откуда-то из
далёкого прошлого. Договорились встретиться в Ростове, чтобы подписать необходимые
бумаги – учредительные документы, а также, чтобы «обсудить систему».
***
Приехав домой, Андрей целый вечер занимался сыном – помогал кормить, купать, учил
ходить, качал на руках, чтобы он заснул. Пытался думать, что же делать с Штейном.
Ничего не приходило в голову. Файл уже стерся из памяти, исчез, как будто его вовсе не
было.