Глава 5
Обратно в Управление инспектор Раскин возвращался, не торопясь. Он медленно вёл автомобиль, рассеянно поглядывая на дорогу, по сторонам. Настроение его было никудышным. Ничего не хотелось делать, хотя по всем правилам оформления дела следовало установить имя погибшего, сообщить о случившемся его родственникам, если таковые имеются, о чем опять же должен узнавать он, Раскин. Но никакого желания думать обо всём этом у него не было.
"Ладно, - поразмыслил инспектор, - займусь этим с утра, а сейчас все дела в сторону. Лучше отдохнуть да чем-нибудь развлечься".
Словно в ответ на невесёлые мысли инспектора небо незаметно затянули низкие серые тучи и из них начал сеяться мелкий дождик, по-осеннему нудный, хотя до осени было еще далеко. На дорогах сразу потемнело, автоматически засветились вполнакала уличные светильники. Тротуары расцвели шляпками зонтов, витрины магазинов и окна баров призывно зажгли калейдоскоп огней.
Раскин включил радиоприёмник, настроился на волну станции "Европа-Максимум". В салоне автомобиля поплыли грустные звуки мелодии "Полуночный ковбой".
Всё это - и невесёлое настроение инспектора, и наводящий на грустные размышления дождь, и печальные аккорды мелодии - удивительным образом дополняло и усиливало друг друга, и Раскин, никогда не считавший себя сентиментальным человеком, вдруг почувствовал жжение в глазах, огни встречных машин стали расплываться искристыми звёздами и было непонятно, то ли от размазанных "дворниками" капель дождя, то ли от навернувшихся на глаза нежданных слёз.
Приехав в Управление под аккомпанемент дождя и "Полуночного ковбоя", инспектор поставил автомобиль на стоянку, поднялся наверх, спрятал оружие в сейф и несколько минут сидел за столом, уронив голову на скрещенные руки.
Рабочий день закончился и в помещении никого не было, поэтому никто не приставал к нему с расспросами. Да и сам инспектор не хотел сейчас никого видеть.
Немного посидев, он встал, спустился вниз и вышел на улицу. Дождь уже прекратился, но тучи ещё висели над городом, становясь невидимыми в сгущавшихся сумерках.
Инспектор Раскин пошёл вдоль по улице. Ему было всё равно, в какую сторону идти, и он пошёл направо. Людской поток, спешащий по тротуару, обтекал его справа и слева, встречные и обгонявшие прохожие иногда задевали его плечами, извинялись или молча уходили дальше, но инспектор не обращал на это внимания. Никому не было дела до его, инспектора полиции, огорчений и переживаний, и это обстоятельство странным образом немного успокаивало Раскина. Он словно бы растворился в этом человеческом водовороте, каждый из этих людей, словно взяв себе частицу подавленности и уныния инспекторской души, уносил её прочь, как бегущая вода уносит палки, щепки, листья, оставляя за собой чистоту и незамутненную ясность.
Пройдя несколько кварталов, Раскин свернул на широкую и длинную, изгибающуюся едва заметной дугой улицу Двух Фонтанов. Называлась она так потому, что в самом её начале и в конце находились два больших фонтана, самых больших из более чем сотни фонтанов, составляющих красу и гордость Ньюстоуна. Вообще-то официально улица называлась по-иному, но горожане настолько привыкли называть её улицей Двух Фонтанов, что даже в серьёзных документах она именовалась только так, а её прежнее название забылось людьми и тихо спало в скучной тишине архивов.
Инспектор зашёл в первый встретившийся ему на пути бар, оглядел полупустой зал. Народу за столиками было немного, обычно наплыв посетителей происходил позже, часам к десяти вечера. В танцевальном зале негромко звучала медленная музыка, что-то вроде блюза или танго (Раскин плохо разбирался в музыкальных течениях), несколько парней и девушек, разбившись на пары, плавно, как бы нехотя, танцевали какой-то незамысловатый танец.
Заказав себе коктейль "Вероника", инспектор сел к стойке бара, в углу, спиной к залу и стал потягивать коктейль, помешивая соломинкой содержимое бокала и наблюдая за причудливой игрой переплетающихся разноцветных протуберанцев, которые поначалу были отдельными слоями разных напитков.
Незаметно шло время. Инспектор сидел уже за вторым бокалом. На душе у него стало спокойно и умиротворённо. Все неприятности: и каждодневная полицейская рутина, и этот парень, которого угораздило отдать Богу душу на парковой скамейке (как будто дома это получилось бы хуже!), и пасмурная дождливость сегодняшнего вечера - отошли куда-то, остались далеко за стенами бара. Ну и ладно, подумаешь, дело оказалось неинтересным. Ничего, будет ещё и на его, Раскина, улице праздник.
Бар постепенно наполнялся людьми, гул голосов становился громче, воздух всё больше синел от табачного дыма и бармену пришлось включить вытяжную вентиляцию, музыка тоже оживилась, ускорив свой ритм, подключив буханье барабанов и сопение саксофонов.
Инспектор Раскин пил коктейль и улыбался своим мыслям, не обращая внимания на весь этот шум. Теперь, когда радостное возбуждение от предстоявшего расследования и сменившая его беспросветная меланхолия ушли, оставив место благостному покою, ему сильно, прямо-таки зверски, захотелось есть. Он раздумывал над тем, что заказать себе на ужин, как вдруг кто-то подошёл к нему сзади и крепко хлопнул по плечу.
- Стив! Бродяга, ты ли это?!
Раскин недовольно поморщился ("Кого ещё там нелегкая принесла?"), обернулся. Перед ним стоял высокий, статный, чернобородый парень в джинсовом полукомбинезоне, в рубашке в косую клетку и весело скалил зубы.
- Чем обязан? - сухо осведомился у него Раскин.
- Да ты что, Стив, не узнаешь? - улыбка парня стала ещё шире. - Это же я, Пол. Ну?! - он протянул к Раскину обе руки.
"Пол? Ну да, Пол… - медленно соображал инспектор. - Господи, ну конечно же - Пол Митчем!"
*********************************************
Пол Митчем - фотохудожник рекламного
агентства "Радуга".
24 года,183 см/76 кг. Индекс здоровья - 72 МЕД
Постоянный гражданин Ньюстоуна.
Образование - полная средняя ступень.
Участник международных фотоконкурсов.
Холост.
*********************************************
Да, это был Пол, одноклассник Раскина, бессменный вратарь футбольной команды школы, непревзойденный клавишник школьного ансамбля, предмет тайных воздыханий и грёз девичьих сердец всех старших классов, начиная с девятых и заканчивая выпускными. Сам Раскин, со своими 175 см роста и ничем не примечательной внешностью, явно проигрывал в этом плане Полу - красавцу с почти идеальными чертами лица, тёмными волнистыми волосами и фигурой бога Аполлона. Но друзьям было наплевать на такое неравенство.
- Пол! Чертяка… - инспектор обрадовано ткнул друга в плечо кулаком. - Я тебя и не узнал сразу в этой бороде!
- Я почему-то догадался об этом, когда увидел выражение твоего лица, - ухмыльнулся тот.
Несколько секунд они ощупывали друг друга взглядами, словно пытаясь убедиться, что это действительно они, Стив и Пол, что их школьная, почти братская, дружба нисколько не ослабла за прошедшие годы.
- Ну, давай, Стив, рассказывай, как твоя жизнь, где работаешь? - Пол уселся на соседний стул, облокотясь на край стойки. - Ты ведь, кажется, собирался поступать в Полицейскую Школу?
- Да, - кивнул в ответ Раскин. - И поступил, и окончил, и теперь работаю в криминальной полиции, инспектором.
- Ну-у, молодец! - Митчем потряс сжатой в кулак рукой возле уха. - Ну и как тебе работается? Много бандитов удалось поймать?
- Да ну, Пол, какие там бандиты, - Раскин огорчённо махнул рукой. - Так себе, жульё мелкое. Вот сегодня - в Фитнесс - парке мужчину мёртвого обнаружили. Ну, думаю - убитый, а он оказался с больным сердцем, оно его и подвело.
Он издал губами звук, означающий: "Пустой номер!"
- Ну, не горюй, Стив! Всех убийц никогда не переловят, достанутся и на твою долю. Погоди, ещё надоедят тебе всякие Джеки Потрошители.
Раскин неопределённо пожал плечами. И, видя, что друг намеревается сказать что-то ещё, перехватил у него инициативу.
- Погоди, Пол, расскажи лучше о себе: где живешь, кем работаешь?
- У-у-у, брат, - засмеялся Митчем, - кем я только ни работал! Сразу после школы пытался поступить в Высшую Школу Искусств. Провалился! Подписал контракт с футбольным клубом "Кентавр". Отыграл один сезон, а во втором, в самой середине, получил травму. Пока её залечивал, хозяева клуба взяли в команду нового вратаря, а со мной контракт расторгли. Потом работал в порту грузчиком, почти два года был матросом на сухогрузе, по всем морям ходили, нахлебался морской романтики во как! - он чиркнул ребром ладони по горлу. - Когда надоело всё это, списался на берег. Прочитал в газете объявление - рекламному агентству "Радуга" требуются фотохудожники. Дай, думаю, попытаю счастья. Пришёл, дали мне испытательный срок, две недели. После этого посмотрели мои работы и говорят: "Вы нам подходите". Вот так и работаю с тех пор в "Радуге". Скоро два года исполнится.
- Я заметил, что ты дольше двух лет нигде не задерживался. Значит, скоро опять сменишь работу?
- Не-е-ет, меня пока эта вполне устраивает. Работа творческая, интересная, можно проявить себя во всем блеске. Я даже несколько раз в международных конкурсах участвовал.
- Да ну?! Небось, все золотые медали на них забрал? - не удержался от подначки Раскин.
Митчем только вздохнул:
- Если бы… Выше четвёртого места не поднимался. Ну ничего, вот маленько опыта наберусь и уж тогда…
- А чего это ты бороду отрастил? Всю свою красоту прячешь.
- Меня с бородой девушки больше любят, - улыбнулся Митчем. - Да, кстати, что мы здесь-то с тобой сидим? Пойдем за наш столик, я тебя с девушкой познакомлю. Ты, случайно, не женат? Жена не будет ревновать?
- Некому ещё ревновать, - отозвался инспектор, слезая со стула.
Они протолкались к столику, стоявшему возле окна. За ним сидела девушка, с интересом смотревшая на подошедших молодых людей.
- Тиа, - обратился к ней Митчем, - познакомься. Это мой школьный товарищ Раскин.
- Тиа, - мелодичным голосом произнесла девушка, вставая из-за столика и протягивая руку.
*********************************************
Тиа Робертс - фотомодель рекламного
агентства "Радуга".
21 год, 170 см/62 кг. Индекс здоровья - 75 МЕД
Постоянная гражданка Ньюстоуна.
Студентка 2-го курса рекламного отделения
Высшей Школы Искусств.
Незамужняя.
*********************************************
- Стивен, - внезапно охрипшим голосом представился Раскин. Он растерялся, не зная как поступить лучше - то ли мужественно пожать протянутую руку девушки, то ли галантно поцеловать её, склонив голову. - Стивен, - повторил он, - можно просто Стив.
Митчем только посмеивался, видя растерянность товарища. Да, растеряться было от чего. Девушка была чудо как хороша! Густые тёмно-русые волосы мягким водопадом опускались на плечи, карие глаза, смотревшие спокойно и приветливо, излучали неведомую магнетическую силу и притягивали к себе, распахиваясь в манящую и губительную бездну, лёгкая улыбка слегка припухлых губ образовывала крохотные трогательные ямочки на щеках. Короткая замшевая юбка цвета воронова крыла с металлическим отливом открывала взору длинные и стройные загорелые ноги, а снеговой белизны блузка с небольшими рукавами в форме крылышек подчеркивала изящные линии тонких гибких рук. Ладонь девушки была тёплой и упругой, и инспектору, честно говоря, совсем не хотелось выпускать её из своей руки.
- Между прочим, Стив работает инспектором криминальной полиции, - сказал Митчем.
- Правда? Ой, как интересно! - оживилась Тиа. - У меня ещё не было среди знакомых инспектора полиции.
- Ну вот теперь есть, - улыбнулся ей Раскин.
- И тебе не страшно там работать, Стив? - в округлившихся глазах девушки мелькнула тень не то испуга, не то озабоченности.
- А чего же там страшного?
- Ну как же? Всякие убийства, маньяки, хулиганы… Бр-р-р! - Тиа зябко передёрнула плечами.
Раскину не очень-то хотелось разочаровывать девушку и развеивать ореол мужественного героя, неустрашимого борца с жестоким миром преступности, и потому он сказал нарочито спокойным тоном:
- Разумеется, страшного в нашей работе хватает. На то она и полиция. Но, как говорит русская пословица, волков бояться - в лес не ходить.
- Да ты у нас, оказывается, знаток русских пословиц? - удивился Митчем. - Вот не знал. И давно ты увлекаешься русским фольклором?
- Ну какой из меня знаток? - засмеялся Раскин. Ему уже давно не было так хорошо и уютно, как сейчас, в компании старого друга и этой чудесной девушки, так влекущей к себе инспекторское сердце. - В этом деле я только любитель, но отнюдь не знаток. Просто, когда я учился в Полицейской Школе, на последнем курсе у нас в группе было трое русских парней, они прибыли по обмену курсантами. Хорошие ребята! Один из них и научил меня кое-каким русским пословицам.
- А какие ты ещё знаешь пословицы? - девушка лукаво смотрела на инспектора, подперев кулачком подбородок.
- Видишь ли, Тиа, как мне объяснили русские, пословицы хороши к месту, когда они совпадают с темой разговора. Тогда они звучат особенно сильно и образно. Это что-то вроде соли в супе: без соли он пресный и невкусный, но и кушать одну только соль не будешь. Я надеюсь, эта наша встреча не последняя и у тебя ещё будет возможность услышать русские пословицы. Договорились?
- Хорошо, - улыбнулась Тиа такой обворожительной улыбкой, что у Раскина сладко заныло сердце.
Втроём они сидели за столиком, разговаривали на самые разнообразные темы, с лёгкостью переходя от пустяков к сложным проблемам и снова возвращаясь к пустякам.
Первым спохватился Митчем. Взглянув на часы, он заторопился уходить:
- Друзья, вы меня извините, но мне необходимо бежать. У меня кое-какие дела ещё не закончены. Стив, - обратился он к Раскину, - мне бы не хотелось опять надолго потерять тебя. Оставь свои координаты, чтобы я мог связаться с тобой.
- Тогда, Пол, записывай код моего индифона: Сигма - четырнадцать - восемь - шестьдесят два.
Митчем подхватил на плечо огромную сумку, в которой, как понял Раскин, находилась фотоаппаратура, пожал инспектору руку, подмигнул Тиа и пошёл к выходу.