От рыбачьего поселка Калкан вдоль реки с этим же названием утоптали дорогу овцы. Больше они здесь топтаться не будут, так как все отары угнаны вперёд к месту ночёвки армии. С ними ушли разведка, повара, костровые. Овечья тропа огибала Западный Тавр. Предводитель избрал надёжное средство для перехода: двугорбого верблюда. Он осматривал скалы в виде стен или столпов. И то и другое пригодится для памятных стел. На них высекут его двадца-тиметрового, ведущего за собой корабли, пехоту и пленников. Рамсеса, даже маленького, себе по колена, не увековечит. Начальнику разведки приказано гнать всех пастухов, виноде-лов и ткачей на строительство «дороги Мемнона». Мягкое мостить, твёрдое ровнять и те-сать, мосты через реки наводить, дворы постоялые ставить, хозяйство заводить, работников нанимать. Такие распоряжения отдавал самоуверенный Мемнон. На каждый парасанг оставлял десятника с воинами и казну для расчёта. Итого, вдоль дороги разместится целый полк ох-раны. С семьями, земляными наделами, военным оркестром, певцами. По существу это рокада вдоль фронта. Калкан останется эфиопской базой.
– Солдат, ты куда идёшь? – спросил у воина в шеренге.
– Воевать ахейцев,– браво ответил солдат.
Поводырь, ведущий верблюда, потянул повод, ускорил шаг и поравнялся с командиром фаланги.
– Куда ведёшь солдат, молодец?
– На помощь твоему дяде, царь.
«А куда иду я? – и ответил: – За славой».
И ещё 3256 лет до времени автора сандалии, полуботинки, сапоги будут ходить под барабаны по пескам Африки, Азии, Европы, Америки, чтобы покорять, освобождать народы, не спраши-вая, угнетают ли их, худо ли им. Агрессивные, гордо вознёсшиеся сердца правителей, будут терзать всех подряд вокруг себя беспрерывно, даже без ночного покоя. Жрецы, предсказате-ли, пасторы, ксёндзы – благословлять походы, поэты – воодушевлять души, песенники – под-нимать дух, вино заставит забыть страх. Родина или смерть! будет девизом для обеих сто-рон. И конца массовых убийств не видно. Падут, и не раз, все столицы мира, слёзы и кровь предпочтут люди дождям, пожары – солнцу, дым – туману, плач – песням, ненависть – любви, смерть – жизни. Кто нас такими создал? Бог, отвечают все религии, но правильными, а ис-портил Сатана. Но царство Антихриста ещё не наступило, ждём предсказанного. Уже не за горами, и звезда Полынь упала. А резать брата начали сразу, как только Саваоф на жертву Каина не призрел. Авель принёс барашка, а Каин – колоски. Саваоф, видать, плотояден, губа у него не дура, шашлычки любит, вот и приятен ему был запашок баранины. Значит, бог восстановил брата на брата. Но почему стали призывать смерть раньше срока? Ведь её страшились, её не понимали. Вот плясал сородич у костра, скреблом ловко управлялся, и вот лежит, недвижим и ничего не просит, и уже смердит от него, и пора его относить подальше от пещеры. Но куда? На общую помойку? Но это же брат, ещё долго его открытые глаза будут следить за каждым подходящим по нужде и пугать. Но что делать со стариками, которые долго не прекращают дыхания, лежат и дышат и едят. Таких удушали. И те, кто это делал, кончали жизнь самоубийством. Когда палачи обездвиживали, то ползли к реке или сваливались со скалы. Слоны тоже уходят на кладбище, почувствовав свой конец. Возможно, человек понял поведение животного и перенял инстинкт. Богов в те пещерные времена человек ещё не создал. Он выдумал духов места и просил и задабривал их, перед тем как отправиться в зону обитания теней.
Вижу, что автор не знает или не хочет привести причины агрессивности нашей, уже десятки раз изложенные до него: наследственное генетическое повеление, зов генов. Шимпанзе – она же задиристая, а мы от неё. Все эти умствования – враки, недодуманные придумки. Вот рассмотрим вблизи осаду и оборону Трои, тогда поймём, что движет человеком.
Мемнон не обошёл вниманием купца, плетушегося сзади армии со своим грузом на арбах.
– Чудно оружие, которое везёшь троянам. Один у нас путь, может быть, откроешь, что такое бережёшь с таким тщанием в столь плоских ящиках. Не мечи ведь в них и не копья, не щиты.
– Твоё величество сметлив. В осмоленных ящиках – военная тайна. Она ценнее твоих полков. Тайна эта не моя, а Рамсеса. И лучше будет, если ты, царь царей, увидишь это оружие в действии.
Сын Эос повесил голову: дерзит купец, или правда, что тайну нельзя открывать до срока. Тогда разумно будет прикрыть обоз с тыла. Он остановил задний полк и позволил арбам купца обойти его. Командиру полка объяснил: если подвергнется нападению, то ни в коем случае поклажа на арбах не должна попасть в руки неприятеля. Прежде плена должен быть уничтожен груз.
Через три дня после выступления Мемнона со мной случилось чудо, я проснулась полная сил, следов побоев на мне не осталось.
– Не иначе, как Афродита постаралась,– заключил Эшмун.
– Любимый, догоним Мемнона,– загорелась желанием, после того как воскресла. – Троя – больное место земли. Трояне и ахейцы нуждаются в нас.
Догнали эфиопов на реке Пактол, что протекает по Тимбрийской равнине. Воины наводили переправу против горы Тмол, нужной для колёсного обоза и для вьючных животных. Через шестьсот лет местный царь, оставивший след в истории тем, что стал первым чеканить золотые монеты, выступит против Кира, попытает воинского счастья на этой равнине, но будет пленён и на костре выпросит прощение у великодушного перса. Торопясь, Мемнон установил на дно реки три квадратных сруба, заполнил их камнями и перекинул через них еловые брёвна. Настлав поперечины, можно было переправляться, но дурные овцы ни за что не хотели ступать на мост и все пошли под нож, на правый берег перевезли уже свежеванную баранину. К счастью для армии, равнина кормила сотни тысяч овец, а в селениях выделывали шкуры и шерсть, так что бурками и шерстяными тюфяками запаслись в виду надвигающихся заморозков, и ходячей еды хватит до следующего окота. Вот с хлебом было хуже, для продажи пшеницу не растили, только для себя. Житницей региона служила Сирия, и положение вынудило Мемнона послать гонцов к армаде с приказом следовать к сирийским купцам и загрузить корабли зерном. Встречные суда с хлебом заворачивать в Лукку, мобилизовать всех быков и до снега и заносов переправить зерно в Трою. Но греки тоже знали пути снабжения осаждённых и не зря сидели под стенами девять лет, чтобы не знать как оставить троянцев без лепёшек.