(публикую рецензии в виде прозаических миниатюр по его просьбе)
Саша, замечательный перевод прекрасной песни! Просто здорово! И отличная иллюстрация того, насколько мы все похожи, несмотря на разность кожи, разрез и цвет глаз, другие физиологические особенности. Новый год по-миннесотски я встретил в неожиданной компании. Угадай, где? Буквально за несколько часов до НГ меня вытащили из дому и повезли на польскую вечеринку. Вечерний Миннеаполис, даунтаун его с футуристическими небоскребами, окруженными двух- трех-этажными зданиями конца позапрошлого, начала прошлого веков, для меня стойко ассоциируется с городом Бэтмена. Хотя здесь только один небоскреб 30-х годов, похожий одновременно на манхеттенский Крайслер билдинг и Импайр Стейт билдинг, куда лазал Кинг Кинг, это здание со шпилем – Фошэ билдинг, вокруг него выросли более высокие модерновые небоскребы конца 20 века. Но все равно, этот центр в вечернее время у меня иначе как с Бэтменом не сопрягается. Так и ждешь, что в ночном небе вдруг вспыхнет прожектор и луч высветит летучую мышь. Как он, бишь, назывался? Метрополис? Нет, это у Фрица Ланга и Супермена. А-а-а, вспомнил, Готам сити! Точно, Готам. Это когда подъезжаешь к Миннеаполису издалека и смотришь на его даунтаун сквозь величественные католический и лютеранские соборы. И их готический стиль еще больше усиливает сходство с кинокомиксами о похождениях Темного рыцаря Света. Вот ведь оксюморон – темный рыцарь на службе Светлых сил! А может и не бред, а так иногда бывает? Когда в душе человеческой Закон и Хаос переплетаются в вечной драке вселенских сил – двух направляющих стихий, линейности и нелинейности, управления и своевольного, разрушительного, анархического творчества. Иногда богосотворчества, иногда – богоборчества...
И вот я еду по чистой, просоленной трассе, соль разъедает снег и лед, так что заснеженными остаются лишь обочины, да кровли и деревья. Изнанка посыпания дорог солью в зимний период – проржавевшие насквозь нижние части корпусов местных автомобилей. Порой диву даешься, как можно спокойно ездить на ТАКОЙ ржавой лоханке, у которой чуть ли не до окон ржа превратила в труху весь металл. А ведь ездят! Еще с первого моего посещения Америки 13 лет назад, я поразился тому, насколько наплевательски относятся американцы к своим машинам. Впрочем, многие имеют не один кар, а парочку. Это не касается машины жены, или дочери, сына. Нет, у каждого, то есть, почти у каждого американца есть свой железный конь. В Миннесоте многие жители имеют одну машину для повседневных нужд и для зимы, уж коли начала ржаветь, то пусть уж догнивает до конца. Ведь это процесс медленный. И даже если весь кузов сгниет доверху, но двигатель-то и все остальное еще на ходу. А вторую машину, новенькую, любовно лелеемую, бережно держат в гараже, ездят на ней лишь на вечеринки, или в на престижную работу. Ежели такова имеется. И по негласному протоколу работник крупной корпорации обязан жить в определенном, шикарном районе, а не в трущобах снимать студию, по нашему, по-российски, однокомнатную квартирку. И тачка у него тоже должна быть крута, как и сам хозяин. Всегда одетый с иголочки, благоухающий неотразимым тонким парфюмом. Но если у американца нет такой надобности, красоваться перед сослуживцами крутой машиной, то он ее еще как бережет. Вообще, американцы – трудоголики и весьма прижимисты в плане денег. На каждом висит куча долгов и выплат: за дом, машину, учебу в университете, если он сам окончил его, или же сбережения на учебу детей, медицинская страховка, пенсионные выплаты, налоги и так далее...
Помню, лет десять назад в Магадане я сводил в джаз-кафе, очень приличное тогда заведение с живым джаз-дуэтом, одного американского миллионера. У него ранчо не в одну тысячу акров, кони, наемные ковбои, а еще он видел живого Пресли в Вегасе. Нет, не дух его, когда король переселился в Шамбалу, а еще до 1977 года. И надо было видеть с каким благоговением этот пожилой обрюзгший дядька рассказывал об этой встрече! Раннее утро, он после бессонной ночи зашел в кафетерий принять стопку черного крепчайшего кофе, заесть яблочным пирожком горечь от просаженных тысяч долларов в рулетку и на одноруких бандитов. А в кафе, как простой смертный сидел САМ – палец вверх! Даже два, БОЛЬШИХ...
И тоже пьет кофеек. Видать после концерта ускользнул охраны, вновь захотелось почувствовать себя простым человеком. В кафе было пусто и тихо. Пресли уже допил и тут же вышел, расплатившись чеком и оставив большие чаевые.
Все это мне было поведано в магаданском джаз-кафе, пока мы наслаждались русским кофе, ей-богу, не хуже, чем в Лас-Вегасе, и творожным кейком. Да, когда я остановил его движение за кошельком и расплатился половиной своей тогдашней месячной зарплаты, а до следующей еще надо было протянуть недели три, он очень облегченно вздохнул и быстро спрятал кошелек во внутренний карман. Потом я повез его к знакомому косторезу. Наш миллионер, как и многие американские мужчины, просто помешан на оружии. Он привез с собой накладки на рукоятки своих кольтов и хотел по их образцу заказать такие же, но из мамонтовой кости. Косторез по прозвищу Лось был моим давним приятелем. Так что, когда мы заявились к нему на 31-й квартал без приглашения, а он только поднялся после долгой ночной пирушки, немытый и с кудлатой бородой, то не стал кобениться и сказал, что из уважения ко мне возьмет с нашего гостя по минимуму. Практически даром сделает. Единственное, мамонтовая кость дорога, если бы американец согласился на рог лося, то ему эти накладки вообще обошлись бы задарма. Но рог лося хрупок и быстро пачкается. У меня были в свое время разные поделки из кости. Лучше всего, конечно, мамонт, хотя моржовый клык и пенис тоже ничего, а вот лось – так себе. В общем, как всякий магаданец я разбираюсь немного в изделиях из кости и в ценах за них. Цену Лося за четыре накладки я счел вполне приемлемой и даже заниженной, причем американец привез с собой эскизы того, что надо вырезать, целые миниатюры – тонкая и кропотливая работа, которая заняла бы у Лося пару недель, не меньше. Но миллионер долго и нудно торговался. В конце концов, раздраженный тем, что мастер не хочет сделать ему «фэйвор» вообще забесплатно, схватил со стола свои старые накладки из пластмассы и эскизы, кивнул мне, и мы поехали в центр. Он устал, я довел его до гостиницы, отдыхайте, мистер Смит…
Впрочем, не могу сказать, что американцы все такие прижимистые, как этот мой знакомый миллионер. Кажется, он сейчас уже совсем выжил из ума и сильно болеет. По рассказам общих знакомых, со здоровьем у него неважнецкие дела…
Другие американцы, попроще и победнее, которых я встречал в разные годы и в разных местах США, были душевнее и щедрее. Во многих случаях это была и свойственная им вежливость, но далеко тебя все равно не пускали, крепко запирая свой интимный внутренний мир на амбарный засов. Американец, даже страдая от депрессии, безденежья и других проблем, никогда не позволит себе выразить подлинные чувства. Он всегда на коне, он всегда улыбается, и на вопрос: «Как дела?» отвечает неизменным: «Отлично!»…
Так, что-то я расписался не на шутку. Продолжу в следующий раз. Расскажу о поляках, с которыми встретил Новый Год, а пока закруглюсь. Всего доброго тебе, дорогой Саша! Вчера вечером смотрел репортажи по Си-Эн-Эн и Би-Би-Си из Москвы, о том, как заарестовали одного нашего писателя с цитрусовым псевдонимом…
Заснеженный Кремль, фрагмент телепоздравления, людей на улицах, говорящих по-русски. Так странно было видеть и слышать русскую речь из американского телевизора!...
И думалось, почему я в этот момент не дома?
Ладно, пока, до связи!
Дорогой Саша, замечательно! Тебе удалось выразить все чувства и переживания больших детей - взрослых людей, под крепкой броней которых прячется детскость и беззащитность... Как у того дядьки, которого лет 10 десять тому назад я встретил в сквере у памятника павшим на войне. Мы с моим оператором носились от одного прохожего к другому, "делая опрос по поводу 9 мая". Я с микрофоном наперевес бросался прохожим наперерез, совал микрофон в лицо и задавал вопрос еще на бегу. Оператору в этот момент надо успеть схватить крупный план лица и не дергать камерой. И вот этот дядька, высокий, грузный, в пальто и шляпе с портфелем. Очень важный. Вдруг, в ответ на мой вопрос, как-то сник и сказал, что у него на войне погиб папа и оба дяди, и вдруг заплакал. И мне стало так слабостно, так неравнодушно. Я чуть сам не прослезился, как и сейчас, пишучи тебе об этом... Таким вдруг беззащитным стал этот дядька и маленьким. А его папка, молодой и красивый, в безнадежно выгоревшей летом 1941-го гимнастерке с дыркой на груди, стоял где-то рядом и улыбался нам, чуть сверху...
Вот так, Саня, такие дела. Когда Добро осилит Зло? Доколе мы будем в себе находить сочувствие и соучастие к другим, Злу не совладать над нами. Я помню новогодние утреники в детсаду, домашнюю елку, мою особую, магаданскую елку, что дома, украшенную женой, что на площади перед театром, особый уют и запах хвои с мандаринами. Здесь все как-то иначе. Но моя елка навсегда прописалась в моей душе. И пока я жив - готов снова и снова, даже не надевши старенькое хэбэ, вставать в строй. "На второй мировой поэзии признан (призван?) годным и рядовым" (Саша Башлачев)
А куда жы мы, как не в общий строй единомышленников?
Удачи!
Жму руку!
(Продолжение рассказа не замедлит появиться...)
На фотографии елочные шары с нашей домашней елки, позапозапрошлый Новый Год... Я уже два новогодия дома не был...
У нашей колымской елочки - особая стать. Их делают из веток кедрового стланика, которые, обычно прибивают к стволу лиственницы. Запах в квартире обалденный!