Пень

               

      Попробовал бы кто, работая ни один год под началом человека со званием Мастера спорта по альпинизму, как то избежать альпинистского досуга. Да ни в жизнь! И меня не миновала чаша сия. Всё началось, конечно, с тренировок. И здесь вновь приходится вспомнить Баландино, поскольку недалеко от села,  вниз по течению реки Миасс наши альпинисты присмотрели себе местечко для скалолазания.  Оно во всех отношениях устраивало как спортсменов, так и сопровождающих их иногда людей с нормальным складом ума, поскольку живописные окрестности позволяли и третьей охотой заняться в грибной, разумеется, сезон, и пикник организовать. Главным же достоинством выбранной скалы была не высота --- вершина едва ли поднималась больше трёхэтажного дома; главным достоинством была трасса. Со стороны обращённой к реке скала обрывалась стеной, которая сочетала и совершенно отвесный участок, и на границе с ним, участки более сложного рельефа. Различные метки масляной краской обозначали, соответственно, разные по сложности маршруты перемещения. Естественно, подразумевалось, что в зависимости от поставленной задачи скалолаз может либо влезать на скалу, либо опускаться, используя верёвки по крайней мере для подстраховки. Напротив, с левой от стены стороны, сразу за острым выступающим по всей высоте скалы гребнем, проходила тропинка к достаточно пологому подъёму на самую вершину. Двигаясь по ней, не было нужды прибегать к каким бы то ни было альпинистским приёмам восхождения, а вела она к площадке, где всегда могли удобно расположиться  очередники на спуск, ваши напарники и бухты с верёвками, которыми они и осуществляли страховку спуска. Даже для судейской коллегии по случаю соревнований у основания гребня находился удобный плоский камень с импровизированной столешницей, а между ним и стеной, от мешавшей когда то сосны, остался только пень. Именно своего начальника я должен благодарить за то, что,  впервые дав согласие отправиться с секцией альпинистов на тренировку, попал таки на соревнования. Конечно, с живейшим интересом я ознакомился с азами техники скалолазания, с приёмами спуска по вертикальной стене при зачётном времени и, естественно, с предначертынным мне маршрутом. Поборов в себе желание отказаться, я занял место в строю команды. Когда же всё началось места для переживаний и страхов попросту не осталось. И вот, в запале, выходя на второй круг, я перекинул  свою  верёвку на плечи, оплёл ею, как учили, рукава штурмовки, и ринулся по отвесной скале вниз. Вторая, страховочная верёвка, была привязана к поясу и противоположный конец её обычно стравливали, сохраняя небольшую компенсационную петлю как предпосылку свободы перемещений. Никогда я и подумать не мог, что буду так лихо бегать по отвесной стене, но что при этом можно ещё и споткнуться не привидилось бы и во сне. Ан, нет! Споткнулся и, полетел. Страховка не сработала --- слишком длинной оказалась компенсационная петля. А сам я, судорожно схватившись за «свою» верёвку того только и добился, что решительно развернулся пятой точкой вниз. Трудно себе представить  чувства  человека, обнаружившего, что через мгновение он со всего маха присядет на пень: пусть это пень большой и широкий, пусть бурый от многолетней непогоды и покрыт у корней мхом. Я только и успел сжаться сверх всяких сил так, что, наверное, и задница стала твёрже камня  Но кому повезло больше --- не знаю и сейчас. Речь не о тренере, а том, что попал я в самый центр годовых колец, что пень то оказался трухлявый и держался то лишь за счёт коры, о том, наконец, что внутри него жила громадная колония каких то муравьёв, потерявших разом всё своё достояние. Впрочем,  они вполне отыгрались на виновнике. Удар привёл меня в состояние какого то ступора. Не сразу я пришёл в себя и очень робко стал пытаться пошевелить то пальцами на ногах, а потом и ногами. Ожидаемой боли не было, но наклониться и, оперевшись рукой о землю, подняться, я ещё боялся.  К  моменту, когда такое решение следовало принять, все буд то бы ожили, и вокруг я увидел и возбуждённых судей и своих «заединщиков». Помогли, подняли. Медленно переступая с ноги на ногу, я удостоверился в своих возможностях и стал прохаживаться, разминаясь. Ощущения могли быть любыми, поэтому и зуд, жжение распространяющиеся всё дальше и дальше по телу, мне следовало сперва осмыслить. Но связать их с ударом долго не удавалось. Когда же, наконец, дошло, что сиё «лишь» месть мурашей --- быстро избавиться от них не получилось Они так основательно досаждали мне по пути домой, что подробности маршрута у меня совершенно не задержались в памяти.