- Антон, по-моему, мы заблудились!
- Да не, Семка, не дрейфь, ща придем уже…
- Откуда ты знаешь? Мы ж там еще не были.
- Х-ха… Там в сторону одну протоптана тропа… Гастрономов в округе больше нет, так?
- Ну.
- Ну… Вон только что бабулька в подворотню с пустой авоськой свернула. Куда ей еще идти? А до этого бухарик с правого переулка с бутылкой шел. Только оттуда. Просто будь внимателен. Выцепляй тех, кто тебя приведет в нужное место. И нюхай, нюхай воздух…
- Как нюхать?
- Чуйкой…
…У продавщицы все зубы были золотыми. Она выдала нам молоко, хлеб и сыр, а Антону налила стакан томатного соку.
- Мелочи нету!
- Ну, давайте ирисками. Пацану сладкое надо. Держи.
Ириски были твердые, как булыжник, и снять с них фантик было нереально. Конфету я закинул в рот вместе с оберткой, сгрыз ее и выплюнул мокрый шарик…
- Ну все, пошли, пошли, а то батя суп без хлеба не ест, по ушам надает…
…Я уже начал узнавать дворы, когда из под арки вынырнули трое. И по тому, как целенаправленно они шли, я понял: не проскочим.
- Эй, пацанва, вы откуда такие? – общаться с нами они начали издалека и громко, давая понять, что здесь им бояться нечего.
- Антон, - зашептал я, дергая его за рукав, - это ж Угрюм! Смотри, видишь, бровя разорвана в двух местах? Мишка говорил, это он с ментами дрался…
Антон продолжал идти, никак не реагируя на окрик. Угрюм был вором. И королем квартала. И еще он был под два метра ростом. Зато у брата был первый взрослый по боксу. И я уже видел как он дерется. Я боялся только одного, что нападут сразу все. Поэтому глазами выискивал доску…
- Ну и куда мы спешим? – троица перекрыла проход за два шага до выхода на проспект – у зеленых железных ворот. – Га?
Антон молчал. Я оглянулся на него и обомлел. Лицо брательника расплылось в самой искренней, обезоруживающей, дружелюбной улыбке. Казалось, что этих людей он мечтал встретить всю жизнь.
- Че ты лыбишься, придурок?!
Улыбка стала еще шире.
- Штырь, со мной что-то не так?!
Угрюм оглянулся на подельников и шагнул вплотную к брату. Антон смотрел ему прямо в глаза и продолжал улыбаться. Весело-весело.
- Че ты лыбишься? Ремень, я смотрю у тебя классный. Офицерский. Снимай!
Антон наморщил от удовольствия нос и помотал головой. Зубы поблескивали в полутьме.
- Так. Что-то я не понял.
Угрум отступил на полшага, длинно замахнулся и ударил Антона в лицо. Я не верил своим глазам. Реакция брата вызывала восхищение даже у тренера. От такого хука он мог увернуться легче-легкого. Но не стал. Он, по-прежнему глядя в глаза Угрюму, наклонил голову, сплюнул кровь и снова улыбнулся. Даже шире, чем прежде.
- Да он больной на всю голову… Пошли мужики, - и тройца вынырнула в солнечную улицу.
… До дома шли молча. Перед самым подъездом я не выдержал и спросил…
- Что это было? Ты что делал?
- Испытывал новый метод…
- Придурка?! Мы же опозорились? Мы проиграли.
- Тактически – да. Стратегически – нет.
- Чегоо-о-о?
- Я приобрел новый опыт. Ты получил урок. Вселенная радуется переменам…
- Каким переменам? О чем ты вообще говоришь?! Ты струсил?
Антон уселся на спинку лавки, возле подъезда и похлопал рукой рядом. Затем посмотрел, прищурившись, на солнце и продолжил.
- Пока что никаким. Ночью. Это будет ночью. Когда Угрюм разденется и ляжет спать. Когда он отпустит все свои дневные страхи… А их, Семка, у него миллионы. Ночью, когда нет одежды, и не перед кем кидать понты, они начнут забираться к нему под голубую майку и татуированную кожу. Вот тогда он вспомнит меня. И не потому, что мое поведение было нетипичным, и я реагировал не так, как он привык. А потому, что во мне не было Страха. Вообще. А Любовь была. И он это увидел! Вот тогда ночью это вспомнит, у него впервые за много дней включится мозг, а не рефлексы. И если это произойдет, то я – победитель…