Давно отгремела война,а стрельба по нашей памяти и Победе продолжается.Вот одна из многочисленных историй,случившейся совсем недавно.... Речное, небольшой поселок в Тверской области, стоящий на берегу тихой речушки Талки, чистые воды которой вливаются в великую русскую реку Волгу.
На Руси испокон веков, что ни возьми, все было великим: Господин Великий Новгород, Великие Луки, великие реки: Волга, Лена, Обь, Енисей, Амур. А озеро Байкал, бескрайняя тайга Сибири, тундра Севера, лучшие черноземы мира и это все Россия с ее Великим народом.Но и великих потрясений было на ее пути не счесть. И последние начались с Великой Октябрьской Революции в семнадцатом году 20-го века, породившую великие новостройки коммунизма и великое освоение космоса. Первым шагнул в космос наш, русский человек, Юрий Гагарин, который сказал сакраментальное: «Поехали!» и перевернул страницу человеческого бытия на Земле. А великий русский балет, начавший свое триумфальное шествие с «русских сезонов» Дягилева во Франции и по сию пору не имеющий себе равных. Конечно, на Западе есть несравненный Бежар, Нью-Йоркские «Кошки» на Бродвее, немецкий «Штандарт – Палас», но куда им до постановок Григоровича, Васильева или песен и пляски хора Игоря Моисеева.
И в Америке есть свои Великие озера, свой великий Каньон, и великая река Миссисипи,но была и кровавая колонизация индейцев, Великая депрессия тридцатых , атомные бомбы на головы японцев,пройгранная война во Вьетнаме и многое еще чего другое...И все же ей трудно тягаться с Россией. Даже «Великие озера» Америки кажутся игрушкой, когда пролетаешь над Сибирью, и видишь под крылом самолета несколько часов зеленое море тайги.
И реки наши по чистоте, не идут ни в какие сравнения с другими, где бы там ни было. Но апофеозом Великой России, конечно же, стала победа в Великой Отечественной войне, известной миру, как Вторая мировая. Вот где проявились величие советского народа. Сам Сталин, горец и грузин по рождению, поднял тост на приеме в честь Победы в Кремле «За русский народ! За победу!».
Да, и Сталинградская битва, не сравнится ни с какой другой, ни в новейшей истории, ни в прошлой. Ни взятие Трои, ни царь Леонид в битве при Фермопилах, ни Александр Македонский, завоевавший полмира, не могут похвастаться подобными сражениями. Разве, что еще один Великий русский полководец, Александр Суворов, дерзким походом через Альпы и спасший в очередной раз Европу от разорения и не проигрывавший ни одного сражения, может претендовать на такое сравнение.
Но куда уходит Великая Россия сейчас? Видимо, что-то сломалось в ее организме, с развалом Советского Союза, с постепенным уходом в мир иной последних солдат Великой Победы – наших ветеранов. Что же ждет ее впереди?
Так думал, сидя под навесом, восьмидесятипятилетний Иван Лукич Иванов, участник парада Победы на Красной площади, в далеком 1945 году. Тогда он молодой бравый лейтенант, гордо чеканил шаг, вытягивая ногу, в начищенном до блеска сапоге, и не чувствуя ни тяжести, ни усталости многолетней войны, словно парил в воздухе. Его молодое, еще безусое лицо, вздернутое кверху, поверх жесткой стойки воротничка парадного мундира и нахлобученной на самые глаза офицерской фуражки с лакированным козырьком, и вскинутой к нему рукой, восторженно ловило глазами фигуру невысокого человека с усами в белом маршальском мундире, с единственной звездой Героя Советского Союза, среди других военно-начальников, окруживших его со всех сторон. Но он следил и видел только Его, Отца народов. Он и только Он привел их к Победе. Враг разбит, знамена и штандарты поверженных немецких дивизий и армий, советские солдаты швыряли к Его ногам, а Он стоял, подняв полусогнутую правую рук, загадочно улыбался и трогал усы.
Перед Иваном, за то короткое расстояние по брусчатке в полторы тысячи шагов, прошла перед глазами вся его жизнь. Вот он Ванька-валенок, прозванный так за то, что носил валенки с осени до самого лета, не было у них в многодетной семьи из шести ребятишек, другой обуви. Вот отец и приспособился, отрезал от валенок голенища, обшивал опорки кожей от старых разорванных сапог. Так и ходили Ивановы под насмешки ребятишек поселка.
Но смех прекращался в школе, когда Ванька начинал щелкать задачи по математике или физике, как орешки.
- Ванюша, дай списать! – заискивающие просили насмешники, пряча глаза в пол.
- На, бери, не жалко! – и Ванька отдавал тетрадь на растерзание классу.
Учился он легко, и непринужденно. Классный руководитель, старый учитель из Петербургской интеллигенции, сосланный в их глухие края еще до революции, за агитацию против царя, так и осевшего здесь, женившись на поповской дочке, Домне Макаровне, говорил:
- В науку тебе Ваня надо, в науку. С тебя толк будет!
Домна Макаровна хорошо знала несколько языков, в совершенстве владела древнеславянским и греческим, хорошо говорила и читала на немецком и английском. В их поселковой школе- семилетке преподавала немецкий, за что все за глаза называли ее «немчурой».
Она была очень доброй и умной женщиной и не обижалась ,а к Ванюшке Иванову относилась очень хорошо, видя в нем талантливого ученика.
- Учи Ванюша языки, пригодятся, без них не обойдется современный человек. Поверь мне, так будет – искренне говорила она, удивляясь способностям сельского мальчишки.
Потом уроки «немчуры» так пригодились Ваньке, Ивану Иванову, в разведшколе в далеком Сибирском городке Тобольске. Школа была не обычная, за полтора года по ускоренной программе, они получали аттестат о среднем образовании, но главное – их производили в младшие лейтенанты-разведчики и отправляли на фронт, для оперативной работы. Как любил говорить их старший преподаватель, Отто Карлович Штерн, старый разведчик из обрусевших в России немцев, один из не многих, кто уцелел при чистке аппарата НКВД, после смерти их шефа, начальника внешней разведки, Яна Петерса. Остался в живых , Отто Карлович, только потому, что в то время не был на оперативной работе «за границей», а проходил стажировку в этой самой школе Тобольска, где и остался навсегда. Сыск, как и разведка, востребованы всегда, при любой власти. Скромный майор контрразведки, известный когда-то среди всех разведок мира по кличке «самурай», не только за черные тщательно расчесанный волосы назад, с пробором посредине, но и невиданную волю и спокойствие в самых, казалось бы, безвыходных ситуациях. Это он, Отто Карлович, готовил «легенду» и обучал советского разведчика Рихарда Зорге, тоже немца по национальности, успешно внедренного, как журналиста в Японию. То, что Япония не вступала в войну с Россией в сорок первом, есть и заслуга Отто Карловича.
Начальник разведшколы, полковник Вантурин, рассказывал слушателям на одном из занятий, как пример, поведение разведчика в трудной ситуации. Дело было в двадцать седьмом, когда операция «Трест» была на грани срыва. Во Францию, к Борису Савенкову, послали одного нашего разведчика. Так вот он при встрече с Савенковым, в одном из ресторанов в Париже, увидел рядом с ним бывшего чекиста, переметнувшегося к врагам. Невозмутимый разведчик, не раздумывая ни секунды, выстрелили в предателя, который не успел даже удивиться появлению своего бывшего коллеги. Охрана Савенкова тут же арестовала убийцу. Но у того даже не дрогнул ни один мускул.
- Господин Савенков, он предатель, внедрен к вам чекистами... Зачем убил?
- Я побоялся, что он убьет вас раньше, господин Савенков, когда поймет, что я узнал его... Я не стал рисковать вашей жизнью...
При обыске убитого действительно был найден заряженный браунинг, любимый ствол чекистов за границей. Слушатели разведшколы без труда узнали в смелом разведчике, своего учителя Отто Карловича. Секунды иногда решают все! – любимое изречение Отто Карловича. Да, как он был прав!
Или вот будни школы разведчиков. Он видит себя с друзьями на городском рынке: они голодные, в кирзовых сапогах, переминаясь на сорокаградусном морозе, торгуясь с тетками:
- За одну настоящую солдатскую простынь - буханка хлеба?!
- Да, вы что тетя? – кричит его товарищ, Володька Звонорев, бойкий парень с Архангельска. Вот если в придачу кусок сала, тогда пойдет.
- Сейчас, сала! Да за сало три таких дадут.
Тут вмешивается рассудительный Иван:
- Тетя, верно, не давайте. Но предупреждаю, это последняя простынь. Приказ командования Красной Армии получен секретный, вместо настоящих простыней, выдавать бумажные из Америки. Разве не слышали?
- Нет! А что за бумажные, никогда не видела?
- Ааа. Их не стирают и не гладят. Они одноразовые, поспал, скомкал и сжег… Быстро и удобно… Америка.
Тетка, открыв рот от удивления, машет рукой.
- Ладно, солдатики берите и сало. Может, брешете, но красиво.
А вот и первое его задание, как первая любовь, память на всю жизнь.
Его выбросили из самолета в Брянские леса для связи с партизанскими отрядами. Шла зима 1943 года, готовилось грандиозное наступление Советских войск через Белоруссию. Нужна была самая точная информация о том, что и как в тылу врага.
Ивану не повезло. Ветром парашют снесло на несколько километров от намеченной цели, и он опустился на край деревеньки в глухом Брянском лесу. Освободившись от парашюта, и закапав его глубоко в снег, Иван понял, что через такой снег, ему без лыж до партизан не добраться. Решил пойти в деревню. По инструкции это категорически запрещалось, но он помнит уроки Отто Карловича: Внезапность и оправданный риск – играют многое в судьбе разведчика.
- Это тот случай! - решил Иван.
В первом доме, испуганное лицо, мелькнувшее в оконце, потом исчезло, и на стук никто не открывал дверь. Иван не стал ломиться, а пошел к другому – большому дому с окнами. На стук вышел мужик с опухшим лицом.
- Чего надо?
- Пустите.
- Кто такой?
- Немцы в деревне есть? – резко перевел разговор Иван и ткнул пистолет в бок мужику.
- Что им тут делать? Они в соседней, за семь километров от нашего хутора.
- Кто староста?
- Ну, я! – мужик не знал, как себя вести. Не похож этот молодой щеголь на русского, никак не похож… Выправка не та. А раз немец, то что ему нужно в нашей глуши?. Заходите в избу – предложил староста.
Иван, продолжая держать пистолет, произнес:
- Проходи, я за тобой.
В избе никого не было. На русской печи, за занавеской, кто-то не то чихнул, не то зевнул.
- Кто там? – показав на печку, спросил разведчик.
- Жена! – мужик прошел к столу. Есть будете?
- Нет! Мне нужны лыжи и валенки. Переоденусь и сразу же уйду. Вот карта – достал Иван и разложил на столе карту местности. Где немцы? Покажи.
Мужик уверенно ткнул пальцем. Деревня Каменка.
- А еще где?
- Не знаю. В Каменке у них гарнизон, с полсотни солдат, комендатура и своя полиция.
Иван понимающе кивал головой.
- И ты полицай?
- Я староста, назначили, как откажешься. У меня трое пацанов, они сейчас у бабки, как раз в Каменке, там школа и церковь действует…
- А партизаны где? – не дослушав старосту, продолжал настойчиво спрашивать Иван.
Максимум информации – залог успеха, вспомнил он наставление Отто Карловича.
- Да, везде. Во всех лесах, куда не сунься, наткнешься. Так, что не советую одному по лесу ходить.
- Телефон в деревне есть?
- Нет, откуда.
-Как связаться с Каменкой, в случае нужды? – наседал Иван.
- А какая такая надобность? Нет ее… Сами приезжают на мотоциклах, если что. А так мы сами по себе, они сами по себе…
Иван переобулся в валенки, отдав сапоги старосте.
- Мне видно на роду написано в валенках ходить – усмехнулся Иван, вспомнив свое детство. Встав на лыжи, он приказал старосте:
- Никому обо мне ни слова: ни немцам, ни партизанам. Понятно?
- Как не понять… У нас теперь как, мало сказал плохо, много – еще хуже. Лучше молчать.
- Верно – подтвердил Иван. Целее будешь.
На дороге сразу же за хутором он увидел мотоцикл с коляской, с тремя немецкими солдатами. Разведчик решил не прятаться. Он остановился.
- Быстро они отреагировали на самолет, не прошло и трех часов, а уже пожаловали и почти точно на месте приземления, рассуждал Иван про себя. Ну, значит так карта легла. Может и к лучшему…
- Хэнде хох!
Иван поднял руки. Соскочивший, немецкий оберлейтенант быстро обыскал Ивана, не найдя оружия, спросил:
- Партизан?
Иван улыбнулся и покачал головой.
- Я немецкий офицер, разведчик оттуда – и Иван показал руки в небо. Прошу срочно доставить меня в комендатуру. У меня важное письмо, которое я должен передать командованию.
Оберлейтенант, услышав родной немецкий, тоже улыбнулся.
- Садитесь в коляску. Ганс! – крикнул он сидевшему в коляске солдатику. Пойдешь пешком, в хутор, к старосте, уточнишь обстановку. За тобой пришлю транспорт, через пару часов.
- Есть, господин офицер - без энтузиазма ответил солдат и зашагал в сторону хутора.
Разведчика доставили через час в комендатуру гарнизона Каменка. Капитан, сильно поморщился от доклада оберлейтенанта.
- Хорошо, хорошо, вы свободны, Генрих! Я сам разберусь. Идите и ждите моей команды.
Как ни странно, но капитан поверил в легенду русского Ивана. Видно, не зря его готовили в школе немецкие специалисты. Мелочи во всем, главное, для настоящего разведчика. Как держишь зажигалку, как прикуриваешь, как пускаешь дым, каким одеколоном душишься, все имеет значение. На мелочах, как правило, и проваливаются: - вспомнил он еще раз с благодарностью Отто Карловича.
Небрежность в посадке на стуле, закуривание сигареты, все подчеркивало, что перед капитаном настоящий немецкий офицер, скорее всего из интеллигенции, которых стали призывать на фронт, молод еще, но держится молодцом, отметил он про себя.
Капитан осмотрел запечатанный сургучом и завернутый в непромокаемую бумагу конверт, который Иван достал, разрезав подкладку пиджака на плече, вызвал обер-лейтенента Генриха и приказал срочно доставить конверт в штаб армии, генералу Шербуту, как предписывала инструкция.
- А вы, лейтенант, пока отдыхаете, сейчас вас покормят и отведут в дом, к сожалению, под охраной, сами понимаете, война…
- Разведчик – с пониманием кивнул головой. Наверное, дальше процесс пошел бы по другому сценарию. Его бы доставили в армейскую разведку «Абвер», допросили, перепроверили его «легенду», по которой он, выполняя задание «центра» был заброшен в тыл Красной Армии и попал в школу советских разведчиков…
Вылетел на первое задание к партизанам с важным донесением. При приземлении, ушел от партизан, застрелив сопровождающего его второго разведчика для передачи важного документа немецкому командованию. Раньше на связь не выходили, так как учили в школе разведчиков и выбора у него не было. Легенда была очень правдоподобной. Чекисты взяли в свое время немецкого шпиона, который согласился работать на Красную Армию, только вместо него выступал сейчас Иван. Круг замкнулся…
Но вмешался в его величество случай, который и повернул ход дела совсем в другую сторону.
На гарнизон Каменки неожиданно напали партизаны. Их предупредили из Москвы, что к ним готовится связник, с особым заданием. Самолет видели, слышали, как он кружил над местом выброса. Но человек не объявился и партизаны стали искать сами. На хуторе у старосты застали немца, который и показал, что человека хорошо говорящего по-немецки доставили в Каменку, в комендатуру. И это решило исход дела. Командир отряда дал задание отбить разведчика любой ценой.
Партизаны окружили Каменку и под утро атаковали гарнизон. Ивана освободили:
- Ты, что ли с неба?
- Я.
- Со мной – коротко скомандовал рослый мужик с бородой и автоматом ППШ(а).
Так Иван оказался в партизанском отряде. А его письмо- фальшивка, попав к немцам, сослужило хорошую службу Красной Армии,но он об этом даже не догадывался. Он лишь выполнял свой долг солдата, защитника Отечества.
И делал это так успешно, что лейтенанта Иванова вскоре стали посылать на самые ответственные задания"центра". Сколько раз ему приходилось переходить линию фронта туда и обратно, он уже и не помнил. Но каждого потерянного в боях товарища, он видит перед глазами, как живого и сейчас, всех до единого...
Перед Висло-Одерской операцией, Ивана забросили в тыл к немцам с группой разведчиков, чтобы уточнить укрепления и позиции немцев на пути наступления Красной Армии. Вот оно логово зверя! Дошел до него Иван, оплатив этот путь кровью своих боевых товарищей. На немецкой земле Иван почувствовал всю горечь войны и обиду за свою истерзанную Родину-мать. Здесь в Германии белые бюргерские дома утопали в благоухающей зелени садов. Чистота и порядок были такими, что не верилось, будто ты находишься не в реальности, а в каком-то сказочном сне… И тут случило непредвиденное!
Молодость и весна – взрывоопасная смесь, которая может рвануть в любую минуту.
Они и нашли Ваньку Иванова в Германии, в самом конце войны. Но у любви свои законы, неподвластные человеку. Влюбился Иван в такую же молодую, как он сам, немку из небольшого городка, где разместилась его группа. Хозяин дома, в прошлом антифашист, был замучен в Гестапо еще до войны. В доме жили жена и единственная их дочь Эльза. В «Центре» знали, куда посылают свою группу. Конечно, рисковали, выводя не прежние явки, но цена вопроса стоила того. Их приняли нельзя сказать, чтобы с радостью, но и без лишних слов.
- Размещайтесь, друзья моего мужа, мои гости - тихо ответила жена и заплакала. На фронте, говорят, совсем плохо? Вот, вот русские войдут в Германию. Это так? – задала она самый больной для нее вопрос. Конечно, фашистские порядки надоели всем. Но быть оккупированными коммунистами, немцы явно не хотели.
Эльза отнеслась к приходу молодых симпатичных парней с радостью. Кругом одни инвалиды, да мальчишки сопливые, всех старше 16 лет забрали на подготовку юных борцов за идеи Адольфа Гитлера. Кошмар. И вот они, настоящие мужчины, рядом с ней, здесь, в строгих спортивных костюмах и с вещевыми мешками за плечами. Особенно ей приглянулся голубоглазый блондин Альберт Зингер, видно, что старший среди них.
Мы ученые, геологи, изучаем полезные ископаемые в земле. Страна, сейчас остро нуждается в сырье, сами понимаете, идет война…
Хозяйка ничего не сказала, а Эльза заулыбалась.
- Конечно, конечно, понимаю господин Зингер. Только будьте осторожны, кругом гестапо. Мало ли что!
- Спасибо. У нас документы в полном порядке и распоряжение из Берлина, подписанное рейхсминистром...
Эльза не отводила глаз от этого очаровательного парня.
Их любовный роман развивался бурно, захватив целиком и полностью и Ивана, и Эльзу. И даже сейчас, столько лет спустя, Иван Лукич улыбнулся: Господи, Эльза, милая Эльза! Она подарила ему столько непередаваемого ощущения женской любви и нежности, что ему хватило на всю жизнь. Он, наверное, и остался жив, благодаря этому заряду. Чудо и любовь Эльзы, спасла его и его группу. Как они уходили, отбиваясь от гестаповских ищеек, как захватили целый штаб с документами об укрепленных огневых точках, как прорывались через линию фронта, измученные и обессилевшие – отдельный разговор. На то и война. Иван Лукич и сейчас видит перед собой лица той боевой группы: Микола Бровко, гарный хлопец из Украины, Ирман Тамулис – латыш, в совершенстве владевший немецким, и поляк по национальности Тедеуш Нежинский, Тед, как звали его все за глаза. Неженский, славный парень, знающий три языка и местность, куда их забросили.
- Ндааа. Было времечко, и мы были лихими, как рысаки, сам черт не брат – усмехнулся про себя Иван Лукич.
Потом была поверженная Германия, разрушенный Берлин с красным флагом над Рейхстагом. День Победы Иван встретил высадившись десантом в Праге, где еще вовсю шли бои, и немцы не хотели никак сдаваться. Ранение в грудь, но слава богу легкое, ничего не зацепило важного, пуля прошла на вылет. И через месяц, Иван, снова в строю и вот он на параде Победы!
А что же было потом? Даже вспоминать не хочется. Иван Лукич повернулся на стуле, прячась от яркого солнца, в тень навеса для дровяника. Кто прав, кто виноват? Он не может понять до сих пор. Молодость, одним словом. Все тогда казалось простым и ясным. Вот ты, твой противник. Кто умнее, кто сильнее, тот и побеждает. Но оказалось, что главный противник иногда сидит в нас самих, в людях и с этим Ивану Лукичу пришлось столкнуться по полной программе.
В августе сорок пятого его перебросили в Манчжурию, где шла короткая, но не менее кровопролитная война с Японией. Задача была трудной: найти и уничтожить штаб вместе с командующим армией генералом Хата. Старший лейтенант Иванов с тремя разведчиками, пробрались в самое логово японцев, взорвали штаб, а генерала Хата взяли в плен и доставили в ближайшую часть Советских войск. Вот тут-то и начались странности. Разведчики дело известное, не ангелы. После такой успешной операции, естественно отметили в полевой столовке, как говорится, приняли на грудь по сто наркомовских граммов водки, закусили, а потом выпили еще. Командир группы, старший лейтенант Иванов оформлял документы в штабе и не видел всей истории до конца. Но как говорили потом офицеры, видно по приказу кого-то из местных командиров, офицеры части спровоцировали драку. В рукопашной разведчикам, конечно, не было равных. Но когда соперников больше в разы... И тут один из группы Ивана случайно выстрелил и убил капитана из полковой разведки. Командир части, полковник Брюханов, приказал разведчиков посадить под арест, мол, пьяные и дебоширили... Группу саршего лейтенанта Иванова арестовали и отдали под трибунал. Миколу, убившего капитана, расстреляли. Двоим разведчикам, участвующих в драке дали по 15 лет лагерей, а ему, как старшему, но не участвующего в потасовке- десять лет, без права переписки, разжаловав до рядового и лишив всех наград: двух боевых орденов «Красного знамени» и медалей. Отбывал Иван свой срок наказания в «ДальЛаге», на строительстве порта «Ванино», в Находке.
Реабилитировали, Ивана Лукича в 56-ом, вернув звание и награды, но с работой в разведке пришлось распрощаться навсегда. Женившись на местной, веселой и вечно не унывающей девчонке из «Промторга», Иван Лукич вернулся к себе на малую Родину, в Тверскую область, в свой родной поселок Речное. Проработал всю жизнь электриком на местном леспромхозе, Иван Лукич, от общественной жизни не уклонялся, но участвовать в выступления, как тогда было принято в трудовых коллективах и рассказывать о своих боевых подвигах, всегда отказывался:
- Не о чем говорить! Воевал как все… Какой героизм… Герои погибли, а я живой, значит не такой уж и герой. Хотя зря он так. К званию Героя Советского Союза его все же представляли за взятие японского генерала Хата. Но награду получил другой, из числа полковых разведчиков, которые прикрывали его отход, а полковник Брюхано прославился на весь Советский Союз, как командир, взявший в плен самого генерала Хата.
Иван Лукич пытался было оспорить эту несправедливость, два или три раза писал в Министерство обороны, но ответ приходил один и тот же: Факты не подтвердились... Вы не правы! И подпись очередного генерала из канцелярии. Нужны были свидетели, где их взять? Стал искать через свое бывшее ведомство боевых товарищей: латыша Тамулиса и поляка Нежинского. Но и тут его ждала неудача. Нежинский умер в лагере от чахотки, а Тамулис, после освобождения, эмигрировал в Америку. Ищи ветра в поле!
Выйдя на пенсию, Иван Лукич неожиданно для себя, занялся живописью. Сперва для души, нарисовал букет цветов, потом соседскую корову, потом курицу с цыплятами, потом деревенских парней, купающих в речке. Трактора в поле, луга, леса и зеленые просторы – все оживало в ярких красках на картинах Ивана Лукича.
Картины складывал у себя в комнатке, переделанную под мастерскую. Потом пронюхали про его увлечение в райцентре. Приехала разбитная девица из Дома культуры, взглянула на картины и в ладоши захлопала:
- Да, это же наш русский Пиросмани. Все! Ваши картины забираю на выставку в область. Вы настоящий художник - примитивист.
Иван Лукич нашел в энциклопедии это слово, долго думал, думал и согласился. Девица то оказывается не дура, понимает как - чего... Так и вошел Иван Лукич в среду художников – примитивистов, пишущих картины так, как видят,по детски наивно... Видимо, талантливо получалось, что выиграл не только конкурс в области, но и в Москве занял первое место. А потом и за рубежом стали выставлять его картины. Самого-то Ивана Лукича долго не пускали за границу, хоть и были приглашения. Видно, чекистское прошлое, не давало ему хода за рубеж. Но грянула перестройка: гласность, демократия, дружба с Западом, все было так неожиданно, что Иван Лукич сперва не верил в реальность случившегося. Не может этого быть, чтобы компартия власть добровольно отдала. Да ни в жизнь! Но виражи истории делали свое дело: государство потеряло опору в народе и покатилось вниз.
Иван Лукич уже тогда подписывался под картинами тремя заглавными буквами «ИЛИ» - Иван Лукич Иванов, так и вошел во все каталоги картинных галерей страны и за рубежом. Кто-то из журналистов окрестил его «снежным человеком», такое значение имеет английское слово «ИЛИ». Рухнул железный занавес и Ивана Лукича отпустили за границу.
И первым делом искать Эльзу. Он нашел ее в том же городе, где когда-то встретил ее, в сорок пятом, но уже на кладбище. Скромная, хорошо ухоженная могилка, с католическим крестом и надписью на мраморной табличке «Эльза… 1927-1975гг». Положив букетик цветов из незабудок, Иван Лукич долго, долго, склонившись стоял над могилой...
В мэрии городка ему рассказали, что Эльза умерла от раковой опухоли головного мозга. У нее остался сын, Хельмут, ему сейчас 35 лет, живет в Берлине. Если нужно, они дадут его адрес. Иван Лукич мотнул головой:
- Спасибо, не нужно. А муж, где у нее муж? – с надеждой в голосе спросил Иван Лукич.
- Тоже умер, но недавно, кажется в девяносто третьем. Больше родственников у них нет. Мать Эльзы погибла в сорок пятом при наступлении русских…
Иван Лукич сидел молча, слушая вежливого чиновника мэрии и две слезы медленно скользили по его щекам...
Потом побывал Иван Лукич почти во многих странах мира. Европу изъездил вдоль и поперек, раза два был в Америке, даже в Китай и Вьетнам закинула судьба. Ну, а в Индии его выставка произвела большой фурорр. Посмотрел он, как живут народы: кто-то богаче, кто-то по беднее россиян, но так тоскливо - не живут нигде! Больно стало Ивану Лукичу, и он перестал больше путешествовать:- Как так? Победители! Пол мира обеспечиваем нефтью и газом, а в нищете живем… Рейтинг то по данным ООН нашей страны ниже плинтуса опустился, на уровне Гондураса. Смешно сказать, Португалия нас давно обошла в промышленном развитии. Да разве это дело. Плохо управляли коммунисты, но до такой ручки дело не доводили. Что-то не так…- Размышляя очередной раз над судьбой страны, Иван Лукич,когда услышал выстрелы на улице, стреляли почти рядом с домом. Бухнули один за другим два раскатистых звука.
- Из двухстволки палят! Да, что же это, среди белого дня? – озаботился он.
Иван Лукич медленно поднялся, восемьдесят пять не двадцать пять и пошел к воротам. На улице рядом с его домом поселился какой-то выходец из Кавказа, не то азербайджанец, не то армянин. Тот не представился соседям, а ходить и спрашивать, кто такой Иван Лукич, не любил. За воротами он увидел соседа, кавказца с ружьем в руках, тот видно перезаряжал ружье , громко ругаясь о чем-то, на своем родном языке, и снова вскинул двухстволку.
- Да в кого же он целится? - не мог понять Иван Лукич.
Но дело прояснилось почти сразу. Из под ворот соседнего дома, выскочила собака, второго соседа, Леньки Кашина, Вьюга, и как ни в чем не бывало, помчалась вдоль огорода кавказца, потом перескочила забор и стала гонять во дворе овец. Ах, вот оно что, собака гоняет овец соседа, а тот видно решил их защитить. Тем временем, сосед, перезарядив ружье, вскинул его к плечу, стал целиться по собаке. Но та, бегала и лаяла перед овцами, сбившимися в кучу и никак не попадала на мушку. Сосед снова выстрелил,и в собаку не попал, зацепив лишь бок одной из овец, та с кровью на шерсти, бросилась в сторону…
- Да, что он творит, ведь убьет еще кого? – Иван Лукич быстро зашагал к соседу. Послушай меня, погоди, не стреляй! Сейчас все уладим. Я позову хозяина, он заберет собаку и посадит ее на цепь…
- Нэт! Они уже достали меня и моих животных. Хороший хозяин собаку нэ спустит. Он меня хочет поиметь через собаку, но я ему не дам над собой смеяться – и южанин снова вскинул ружье.
- Да погоди ты, погоди! Я прошу тебя, не стреляй!
- Уйди дэд, не твое это дэло.
Подойдя поближе, к соседу с ружьем, Иван Лукич увидел, что южанин сильно пьян. В тоже время на дороге затормозил милицейский УАЗик, из него выскочил сержант, видя человека с ружьем, схватился за кабуру, доставая пистолет.
- Стоять, ружье на землю! – крикнул сержант, достав «Макарова» из кабуры. Считаю до трех.
Но южанин вдруг навел ствол на милиционера и выкрикнул:
- Выстрелю, если не свалишь. Слышишь Генка, я выстрелю в тебя, клянусь Аллахом, выстрелю.
-Ладно, ладно Ильяс. Я убираю пистолет, а ты опусти ружье-то, опусти.
Но южанин, вошедший в пьяный раж, не собирался подчиняться. Он вскинул ружье, и снова стал целиться в собаку.
- Убью. Не мешай!
Иван Лукич понял, что время для уговоров кончилось.
- Ильяс! - резко вскрикнул он.
Тот повернулся к нему, чуть не стукнув стволом в грудь:
- Смотри! – он показал рукой в небо.
Ильяс интуитивно поднял голову со стволом, но и этого хватило старому разведчику, не сильно, но молниеносным ударом, выбить ружье из рук южанина. Второй удар Иван Лукич нанес ладонью в шею, и Ильяс рухнул на землю.
- Но ты даешь, дед! – Генка подскочил и защелкнул наручники на руках Ильяса. Где учили рукопашной?
- На фронте – коротко ответил Иван Лукич.
- Ну, тогда класс! Вот она школа, шестьдесят пять лет прошло, а как сделал Ильяса – не переставал восхищаться Генка, забирая ружье и встряхивая южанина за воротник. Вставай, поедешь со мной.
Но тот лишь мотал головой и что-то мычал.
Иван Лукич не стал больше дожидаться, чем все закончиться.
- Ружье, зачем таким пьяницам в руки даете?
- Кто их давал! Теперь хоть автомат можно заиметь, были бы деньги.
Иван Лукич ничего не ответил, повернулся и пошел к себе под навес. Ильяс, приходил извиняться, просил не отдавать его под суд, трое ребятишек в доме… С пьяну все, мол.
- Да, мне что, я тебя сажать не собираюсь. Решай с милицией и соседом в чью собаку стрелял. Я лично не в претензии к тебе. Ты просто молодой и горячий, а в пьяном виде оружие нельзя брать… Оно стреляет оказывается.
Ильяс соглашался. Никогда не возьму в руки. Клянусь мамой!.
- Ладно тебе, ладно, все, проехали.
В целом, Ильяс, оказался не плохим парнем. Сбежал в Россию, из Карабаха от войны и голода, думал, что будет лучше, а тут та же картина: работы нет, пьянство сплошное. Стал приторговывать спиртом, сам пристрастился к зелью, потом переключился на «металл». Крутился, как мог. Но без результатно. Переехал в Речное, решил заняться фермерством. Оказывается не выгодно. Австралийское мясо дешевле домашней свежатины. Так вот и жил, пока не случился этот инцидент. Уеду домой, там мать, все свои, а тут я лишний – сказал он, как-то по осени Ивану Лукичу и уехал, продав дом в Речном.
Новый год, Иван Лукич, встретил бодрым. Шутил за праздничным столом:
- Настоящие ветераны столько не живут.
Видно продлил Бог мое пребывание на грешной земле, в награду за отсидку десяти лет. Пора и честь знать! – ответил он на тост внука, за его здоровье.
- Живи до ста, деда! Бумага пришла из Москвы, тебя Героем России наградили, скоро в Кремль поедешь.
- Нет, внучок! Не поеду! Я воевал за Советский Союз и Героя России мне не надо, не моя это награда…
Потом как-то в конце января, увидел по телевизору, как ломают дома экскаваторами в поселке Речное, что почти в центре Москвы он очень расстроился:
- Как так, люди дома построили, а их рушат.
Не поверил сначала, но когда увидел вдову ветерана войны, у которого уже снесли дом, расстроился еще сильнее и слег.
Больше он не вставал.
- Вот ведь какие совпадения бывают - перед смертью, шептал он жене:
- Там в Речном ветеран жил, и я тоже в Речном, его дом разорили, значит и мой затронули. Зачем мне такой праздник!
Жена плакала, не вытирая слез:
- Ванюшка, исправят ошибки-то, исправят, не бери к сердцу то... Не бери!
Иван Лукич кивнул головой и замолчал навсегда…
Умер он 14 февраля 2010 года, так и не дожив несколько месяцев до 65-летия Победы. Мир праху Его, русскому войну – победителю, Ивану Иванову! Вечная ему слава!