Плата за кран.
«Честолюбие, быть может,
и порок, но часто оно является
источником добродетелей».
Квантиллиан Марк
Я строил себе дачный домик в одной из живописных окрестностей города. Стены из кирпича были уже сложены, поставлен верх, и дело было за полами и потолком. Нужен был материал. Вспомнив о том, что мой товарищ по прежней работе Евгений Васильевич Напильников руководит серьёзной строительной организацией в Ярыжкино, я вознамерился обратиться к нему: не окажет ли он мне помощь в приобретении нужного строительного материала?
Созвонившись с Евгением Васильевичем, я договорился встретиться с ним завтра у него в конторе на планёрке в 7-30.
Ободрённый благополучным исходом предварительного разговора с начальником, я, как условились, взял с собой из дома деньги и автобусом отправился в то самое Ярыжкино.
Несмотря на раннее летнее утро, около здания конторы строительной организации уже сновали люди: рабочие, бригадиры, прорабы. Подъехал на УАЗике и начальник, невысокого роста, слегка сгорбленный, но крепкий, лет сорока пяти мужчина в светлой рубашке - полурукавке с галстуком, наглаженных брюках и тёмного цвета сандалиях. Он был строителем, как говорят, до мозга костей. Окончив в своё время строительный техникум, затем – заочно – институт, он успел освоить должности и мастера, и прораба. Поработав около двух лет руководителем группы в проектном институте, он ушёл работать снова на производство. Увидев меня, он с улыбкой, подошёл ко мне, и мы, как давние товарищи, обнялись в знак приветствия.
– 3-заходи, Иван Н-Николаевич, – приветливо, открывая передо мной дверь своего кабинета, – сказал Евгений Васильевич, слегка заикаясь. (Он с детства имел дефект речи).
– Спасибо. Мы давно не виделись. Считай, года четыре, – поддержал разговор я, затем прошёл в кабинет и занял место недалеко от начальника.
За нами в кабинет сразу же вошли те, кто был во дворе: прорабы, бригадиры, рабочие. Вошёл и ещё один мужчина, который здесь, как потом выяснилось, не работал.
Перед началом планёрки Евгений Васильевич взглядом окинул всех присутствующих и, остановив его на незнакомце, справился у мужчины, сидящего рядом:
– А-а-а. Это к-кто т-такой, Пётр П-петрович? – кивнул головой в сторону незнакомца.
– А это, Евгений Васильевич, заместитель начальника колонии, капитан Потехин, пришёл просить автокран.
В углу кабинета, на последнем в ряду стуле сидел моложавый, невысокого роста мужчина лет двадцати пяти, одетый по-летнему: в футболку, темно-синие брюки, без головного убора, с папкой, придерживаемой руками на коленях.
– А-а, чего э-э-это он нн-не в ф-форме? – Петр Петрович глянул на Потехина: мол, ответь.
– Да я, Евгений Васильевич, по поручению... Нам срочно нужен подъёмный автокран. Можете ли Вы нам дать его, и именно сегодня? – сказал, нерешительно поднимаясь, Потехин.
– Л-л-ладно, п-п-посиди. Сейчас п-планёрку п-п-проведу, т-тогда будем р-решать, – рассудил серьёзно Напильников и начал планёрку.
Потехин, обрадованный вниманием, сел.
Напильников, выслушав доклады прорабов, бригадиров, других работников, и, с учётом выполненного объёма работ за прошлую неделю, определил новые задачи. Народ, получив указания от начальника, покинул кабинет.
В кабинете остались только трое: я, начальник и проситель крана Потехин. Евгений Васильевич, не обращая внимания на Потехина, приблизил ко мне свой стул и стал расспрашивать меня о том, о сем: мол, где я сейчас работаю, какова судьба наших товарищей, с которыми вместе работали в проектном институте, рассказал, как он сам попал в эту строительную организацию и т.д. А Потехин сидит, и по всему видно, что волнуется.
Я уж своему товарищу между разговорами напоминаю: «Жень, реши вопрос с краном, а то ж он переживает».
– Я -я-я з-з-наю. Н-н-надо под-под-подождать. П-пусть по-посидит.
Опять разговоры, опять расспросы, опять рассказы. Иногда кто-нибудь зайдёт из конторских работников, что-то спросит, получит ответ и уйдёт. А мы всё беседуем.
– Ты-ты, знаешь, Иван Ни-Николаевич, я т-тебя о-очень уважаю. Ты-ты мне запомнился к-как хороший ту-турист, как хо-хороший исполнитель ту-туристических пе-песен. Вы, п-помнится, вчетвером ис-исполняли п-песню «Атланты». У Вас б-был гитарист Аскольд Ст-тепанович и т-трое внушительного вида исполнителей. Ну, настоящие Атланты! К-кто где сейчас? - продолжил беседу Напильников.
– Да, было дело. Тогда мы успешно эту песню исполняли на смотрах, под аплодисменты. Дошли до областного смотра. А теперь – кто где. Аскольд стал кандидатом наук, Славик Гарев ушел работать в архитектуру, Игорь Шипилин умер. А я – вот перед тобой. За мою туристическую жизнь мне много пришлось услышать и петь задушевных песен. Когда-нибудь, при случае, у костра вечерком, под гитару можно....
Потехин, до этого так терпеливо ожидавший решения своего вопроса, уже начал дёргаться на стуле. Наконец он не выдержал, решительно встал и, сдерживая нахлынувшее волнение, всё же вежливо спросил:
– Скажите, Евгений Васильевич, дадите мне кран или нет? Мне надо доложить майору.
– Е-е-есть к-кран. П-п-посиди. К-куда ты то-торопишься? День т-только начался, – спокойно ответил Напильников.
Время приближалось к одиннадцати.
Потехин, обеспокоенный неопределённостью, и от возникших в связи с этим волнения и обиды, уже несколько раз выбегал из кабинета начальника – то ли покурить, то ли в туалет. А мы всё беседовали. Когда он выбежал, таким образом, в очередной раз, один из рабочих спросил:
– Ну, дал он Вам кран?
– Да что-то тянет: ни «да», ни «нет».
– Какой ты не понятливый, ведь скоро одиннадцать, понял?
Потехин просиял. Он, как на крыльях, ворвался в кабинет Напильникова и стал знаками посредством пальцев показывать – одну или две?
– Две, – обозначил жестом двумя оставшимися от травмы пальцами правой руки Напильников, – и ч-что-нибудь за-закусить.
Потехин стремглав помчался к магазину, в котором водку продавали только с одиннадцати часов. (Было такое время).
Минут через пятнадцать радостный Потехин появился на пороге кабинета Напильникова с пакетом, положил его на стол начальника и произнёс:
– Вот, Евгений Васильевич, как просили.
– Я н-н-ничего у т-т-тебя нн-не п-про-просил, – улыбаясь, произнёс Напильников, – это ты сам при-принёс, а р-раз так, т-то при-присаживайся, а я-я дверь за-закрою на ключ.
Потехин с пакетом и содержимым в нём, смущённый, но не потерявший веру в успех, сел, где сидел раньше.
Евгений Васильевич поднялся и вышел из кабинета. Минут десять его не было. Томительно было его ожидание. Мы с Потехиным сидели молча: он думал о кране, а я о своём. Ведь мне даже в разговоре не удалось подойти и к своему вопросу; – выпишет или нет пиломатериал? «Друг называется!» Я осмелел и, не выходя из кабинета, закурил. Закурил, на меня глядя, и Потехин.
Тут появился Напильников. Он закрыл дверь на ключ, сел за свой стол и, обращаясь к Потехину, но, глядя с улыбкой на меня, сказал:
– Ну-ну где-е т-тво-твоё ... что при-принёс?
– Вот. Потехин решительно поднялся, приблизился к столу и, развернув пакет, выложил на него две бутылки водки, полбуханки хлеба и три плавленых сырка. Евгений Васильевич взял одну бутылку водки и положил её в ящик своего стола. Затем вытащил из этого же ящика свёрток, в котором были продукты, приготовленные ему на обед, и двухсотпятидесятиграммовый стакан. Всё в развёрнутом виде красовалось на краю стола, освобождённом от всяких бумаг, папок и чертежей.
– П-присаживайтесь, г-гос-господа – т-товарищи, время к-к-к обеду по-подошло, не г-грех и пе-пере-перекусить, – любезно предложил начальник.
Потехин и я придвинули свои стулья ближе к столу. Напильников, несмотря на то, что на его руке не было нескольких пальцев, умело откупорил бутылку, налил полный стакан водки и поднёс его Потехину.
– Н-на в-выпей, а т-то, чай, про-проголодался, д-да за-закуси.
– Да я не пью, ведь я при службе, и притом – столько, Евгений Васильевич, я не могу, – начал было изворачиваться Потехин, – я же кран у Вас прошу.
– Н-не бу-будешь пить – н-не дам к-кран, – улыбаясь, но строго высказался Напильников. Ты-ты ду-думаешь, я п-пью? Ты-ты ду-думаешь, он-он пьёт? – показывая взглядом на меня, – продолжал он настаивать. Т-тебе к-кран н-нужен, а н-не мне. Не будешь пить-пить – н- не дам к-кран! Понял?
Потехин задумался. Ему начальством было дано задание добыть кран любым путём, и тут представилась возможность. Но за какую цену?
«Я же столько водки за всю свою жизнь не выпил, а тут - сразу целый стакан. Звёздочки на погонах обмывал вином и то из бокала - товарищи отнеслись с пониманием. С другой стороны: если я не выпрошу кран, – путалось в сознаньи Потехина, – выгонит меня начальник с работы, скажет: «Не справился». Ходи тогда по инстанциям».
Гонимый такими мыслями, Потехин решил показать себя мужиком. Когда-то надо начинать! Он решительно взял стакан с водкой и начал пить.
–До-до дна! До-до дна! А т-то к-кран не дам, – понукивал Напильников, – глядя с ухмылкой то на него, то на меня.
– В-вот и м-молодец. Т-теперь за-закуси.
Потехин поставил только что им опорожнённый стакан на стол и усердно стал закусывать огурцами, сыром, хлебом. Напильников, не торопясь, вытащил из стола второй стакан. Остатки содержимой бутылки он в равных долях вылил в оба стакана и, подвинув мне один, а себе взяв другой, предложил тост «За дружбу!». Мы выпили, закусили, и я вижу, как проситель крана Потехин сник, опустил голову на грудь и задремал. Заметил это и Напильников.
– В-в-вот по-поручай т-таким работничкам выполнять в-важное задание. С-слабак. В-водку пить не-не м-можешь – ни-никогда в люди не-не выбьешься. У нас в стро-строительстве так, – улыбаясь, выразил своё кредо Евгений Васильевич, - т-тебе что, Иван Николаевич, надо для да-дачи?
– Мне бы листов 8-10 ДСП.
Евгений Васильевич нажал на кнопку звонка – появилась секретарша.
– Н - Надя, главного – ко-ко мне.
Надя удалилась, и вскоре на пороге кабинета появился Петр Петрович.
– Слушаю, Евгений Васильевич.
– Петр Петрович, я с-сейчас уезжаю н-на кирпичный завод, а т-ты Ивану Н-Николаевичу выпиши и отгрузи десять листов ДСП, а этого (он указал на Потехина) п-посади в к-кабину автокрана и п-пусть его к-крановщик Лёшка доставит в к-колонию.
Январь 2003