ГЛАВА ПЯТАЯ.
Черный лес… истлевшая, черная трава под копытами коня, черные деревья, искореженные неведомыми силами, черные веревки странных лиан, опутывающие корявые стволы, черная гора где–то впереди…. На третий день блужданий по этому месту Эстана буквально тошнило от черного цвета настолько, что в припадке ярости он едва не обрезал собственные смоляные волосы, так навязчиво лезшие в глаза. Слава богиням, в этот момент Даэрон был в своем зверином обличье, и не попал под горячую руку.
Пока Лин успокаивал брата, выдавая тому вне очереди полный комплект пощечин, Свизгаард напряженно рассматривал одно из деревьев. Рядом, тяжело дыша, остановился белый волк. Мирабелла, сидевшая на нем верхом, услужливо спешилась, позволяя Лаи размять спину и сладко потянуться.
– Свиз, что – то не так? – Эльфийка принялась изучать взглядом разлапистые ветви.
– Возможно… – Варвар начал медленно обходить дерево, все так же пристально осматривая его кору. Вдруг, одна из ветвей резко опустилась, метнувшись к воину, и бесславно пала, перерубленная обычным походным топориком. Привлеченный звуками, Линтан метнул в гущу ветвей фаэрбол, и дерево протяжно застонало, дрогнув всей массой. Магический огонь погас, не сочтя древесину достойной пищей, и бесчисленные руки–ветви устремились вниз, норовя схватить и разорвать любого, кто окажется в пределах досягаемости.
– Nare dagnir! – На этот раз с пальцев мага сорвался настоящий поток всепожирающего пламени, моментально охватившего ожившее дерево. Черный ствол вновь застонал и рассыпался в угольную пыль.
– Я же просил ничего не трогать… – Линтан морщился, сдувая с рук остаточные огоньки. Свизгаард лишь бросил в сторону волшебника раздраженный взгляд, да вновь взобрался в седло, готовый продолжить путь.
Атмосфера в отряде заметно накалялась, – уставшие и злые наемники, казалось, только и ждали повода, чтобы затеять свару. Небольшой привал перед Наг’рхасом было стыдно посчитать за отдых, и накапливающаяся усталость все чаще давала о себе знать. Не улучшала ситуацию и неуютная обстановка окружающего леса. Лин оглядел друзей, едва держащихся в седлах и, неожиданно махнув рукой, уселся прямо на землю.
– Ты чего? – Токи, спешившись, подошел к магу и положил тому руку на плечо. – Тебе плохо?
– Я думаю. – Буркнул Лин, не поднимая головы.
– О чем ты думаешь?
– Думаю, что сегодня мы далеко не уедем.
– Привал? – Неуверенно, но довольно радостно поинтересовался очнувшийся Эстан.
– Привал… – Грустно повторил за ним брат и, прикрыв глаза, принялся сканировать местность.
Обрадованные неожиданной остановкой приключенцы быстро разбили лагерь, вскоре, небольшой костерок зашипел под закопченными стенками котла, в котором варилась похлебка, а по рукам пошел бурдюк с вином.
В Черном лесу непонятно, когда темнеет, а когда пора начаться новому дню. Поэтому ближе к вечеру, по мнению Свизгаарда – был именно вечер, отряд уселся в кругу у костра и предался блаженному отдыху. Эстан, который уже заметно раскраснелся от даров Андарских Виноградных Склонов, заметил гриф торчащей из торбы Менестреля лютни:
– Токи! Спой что – нибудь! А то без музыки как – то даже и не весело…
Варвар хотел было сделать замечание, что, мол, костер в лесу Наг’рхас – это и так риск быть замеченными, и мало ли кем замеченными, а песни горланить – вообще неосмотрительно… Но Целитель его опередил. Он демонстративно вытащил инструмент, поднял его над головой и… со всей силы швырнул в сторону:
– Я не буду больше петь!... – Токи нахмурил брови, да сложил на груди руки, всем своим видом показывая убежденность и непреклонность.
– Что?! Ты в своем уме? Токи, ты – менестрель!
– Я – целитель, Эстан. Последняя моя песня накликала смерть, и должна стать действительно последней. Теперь мои руки скорее коснуться рукояти меча, чем струн лютни!
– Когда менестрель берет в руки клинок, лютня сгорает в огне… – Процитировал вдруг молчавший до поры Линтан, поднимая с земли отброшенный Токи инструмент. Недоуменные взгляды друзей скрестились на волшебнике, тот же невозмутимо перебирал струны. Вскоре тихий перебор преобразовался в мелодию, узнав которую целитель побледнел, Эстан закашлялся, захлебнувшись вином, Свиз покачал головой, а Ми расплакалась. Лин, не меняя отрешенного выражения лица, тихо запел:
– Я видел это во сне,
Как цветы умирают в огне.
Пепла белого лепестки
Распадаются на куски…
Пепелинки, пепельный снег,
Теплый воздух уносит вверх…
Только так долетают до рая,
До легчайшего пепла сгорая…
Это был случайный ожог,
И земля ушла из–под ног…
Ты – пепел…
Я – пепел…
Нас друзья, убитые горем,
Со скалы развеют над морем…
Ты – пепел…
Я – пепел…
Вдруг, зазвучал второй голос. Более сильный и уверенный, но практически неотличимый. Прикрыв глаза, Эстан выводил второй куплет:
– Я видел это во сне,
Умирает бумага в огне…
Беззащитные письма летят
В красно–желтый, трепещущий ад…
Пепел, это для них навсегда…
Слишком рано выходит звезда
В обгоревшие клочья небес…
Ну а я зачем еще здесь?...
– Хватит! Хватит! – Токи зажал руками уши и зажмурился. – Нельзя петь ЭТУ песню!!! Это ЕГО песня!!!
Менестрель почти плакал, но братья, не слушая его, продолжили напев:
– Все на месте, – цветы и трава…
Я сгорел, ты осталась жива…
Это был случайный ожог,
И земля ушла из–под ног…
Ты – пепел…
Я – пепел…
Нас друзья, убитые горем,
Со скалы развеют над морем…
Ты – пепел…
Я – пепел…
Менестреля била крупная дрожь. Испуганный, непонимающий ничего Анарки, схватил Токи за плечи, пытаясь успокоить. Разделяющий его состояние Даэрон, обнимал плачущую Мирабеллу. – Carne lote ulya et indo sangwa lipte saiwa felme … Под самым яростным пламенем всегда скрывается пепел… – Прошептал Лин, откладывая инструмент в сторону.
Он потерял счет времени. Трудно отмечать дни, ориентируясь на безумное мельтешение множества лун, да замерзшее в вечном рассвете солнце. Собственный же его ритм, похоже, был убит вместе с ним. Ни спать, ни есть не хотелось, правда, это не особо удивляло мертвого эльфа. Вдоволь насидевшись у выхода из лабиринта, Амиэль принялся изучать окрестности. Звенящий сад оказался невелик, всего две сотни шагов в любую сторону приводили обратно к расселине лабиринта и изящной арке. Зато на востоке (так Амиэль определил для себя сторону, где сияло недвижное солнце) была небольшая лагуна с лазурной светящейся влагой, заросшая по периметру огромными лотосами. Растения были настолько велики, что Рыжий спокойно прошел по их округлым листьям до самой воды. В прозрачной глубине носились стайки пестрых рыбешек, и Аниэндо провел несколько часов, наблюдая за их причудливыми танцами.
– Никогда бы не подумала, что ты в душе созерцатель… Я считала тебя воином. – Глубокий бархатный голос прозвучал совсем рядом. Амиэль скосил взгляд и увидел справа босые ступни Ассиры.
– Я не воин. Я вор, а эта профессия учит многому…
Амиэль перекатился на бок, приподнялся на локте и внимательно посмотрел на богиню.
– Я хочу поговорить с тобой, Аниэндо.
– О чем? – Рыжему надоело рассматривать Ассиру, и его взгляд вновь устремился к разноцветным рыбкам. Богиня же неожиданно опустилась на лист рядом с ним, и произнесла своим низким и томным голосом:
– О нас…
– О нааас?! – Изумленно протянул Амиэль, вновь встречаясь глазами с Ассирой. – Это в каком же смысле ?!...
– В самом прямом… – Чарующие губы богини раздвинулись в обворожительной улыбке, и эльфу вдруг почудилось, что он вновь ощущает их медвяный вкус.
– Нас многое связывает, Рыжий эльф… Ты еще не представляешь, какую роль тебе предстоит сыграть в истории этого мира… Если, конечно, ты согласишься встать на мою сторону, и не променяешь азарт великой игры на вечную скуку в этой звенящей тюрьме…
– Недопонимаю я чего – то… – Амиэль с наигранной растерянностью почесал в затылке. – Как же я смогу что – то сделать, если я того… Немножко умер?
– Не прикидывайся дурачком, Аниэндо. – Богиня хищно улыбнулась, и, приблизив губы к самому его уху, тихо прошептала, – Не забывай, кто я. Если ты поможешь мне, я дарую тебе вторую жизнь.
– Это как – же? – В тон ей ответил эльф. – В чем будет заключаться моя помощь?
– Я рожу от тебя сына… И он станет достойной заменой Даэрону! А в назначенный день, когда прозвучит первый его крик, ты вернешься в мир, окутанный огнем, в алой чешуе брони! Ты станешь вторым моим Драконом, Алым Пламенем, истинным Вестником! Ты воспитаешь нашего сына как воина, а я уж найду способ подтолкнуть его в нужную сторону…
– Дай угадаю… – Едва ли не нежно перебил Ассиру Амиэль, – Моей смертью?...
В глазах богини заплясали огоньки.
– А ты догадлив, Рыжеволосый, именно так, ты вернешься сюда, и…
– И окажусь в преисподней. – Рассмеялся эльф, – Весы качнутся так, что иного пути у меня не будет, а ты вряд ли дашь мне поблажку, уж слишком часто я плевал в твою кашу. И если ты считаешь, что я способен собственными руками столкнуть мир в бездну, ради сомнительного удовольствия переспать с богиней, то ты сильно заблуждаешься!
–Чтож… – Богиня поднялась на ноги и холодно проговорила, – Я дала тебе шанс Аниэндо Миэль, Ты от него отказался, это твое право!
Проводив взглядом растворившуюся в воздухе Ассиру, Амиэль пожал плечами и вернулся к созерцанию рыбок.
Насмотревшись, он наконец стянул порядком изношенную одежду и нырнул в лазурные воды лагуны. Когда эльф вылез на берег, то с удивлением нашел вместо своего костюма просторную рубаху, светло зеленого цвета, и в тон ей, простые штаны, длинной до середины щиколотки. «Прощайте любимые сапоги…» – Подумал Амиэль одеваясь. Не успел он завязать тесемки на рукавах, как откуда то сзади послышался задумчивый голос:
– А тебе идет… – Из–за спины Амиэля медленно вышла Антара, критично оглядывая Эльфа с ног до головы.
– Хорошему вору, все в пору! – Грустно пошутил Рыжий, заплетая волосы в косу. Так как этот момент он держал в зубах оторванную от рубахи тесемку, ответ прозвучал несколько невнятно. Богиня улыбнулась понимающе, и, плавным движением поднявшись в воздух, помогла Амиэлю справиться с непослушными кудрями.
– Спасибо, – Сдержанно поблагодарил ее Эльф.
– Да не за что, – Антара махнула рукой, и, усевшись на траву, сделала приглашающий жест, – Не откажешься разделить со мной трапезу?
– М… – Рыжий потер переносицу, – Я все таки не понимаю, я же мертв? Ну в смысле… Тело мое погибло, а я лишь душа… Так? Тогда, какая к теням трапеза? Да и сестренка твоя тоже смутила предложеньицем…
– Ну что ты Аниэндо, духом бы ты стал, попав на один из полюсов силы, – свет, или тьму. А ты замер посередине… И потому, все еще обладаешь телом, вернее неким его аналогом. Учти, даже в этом состоянии надо иногда кушать. – Богиня рассмеялась. На траве по мановению ее изящной ручки появилось блюдо с фруктами, бутылка белого искристого вина и два фужера.
– Присаживайся, – Улыбнулась Антара, – И расскажи мне, что там задумала Ассира?
Был отдых, а словно и не было его. Вновь окружает, давит, душит бесконечный черный лес, но цель уже близка, – уже маячит сквозь поредевшие стволы немыслимая громада скалы. Даэрон уже знал, как выглядит та пещера, – он видел ее во сне. Именно здесь начинался легендарный Северный Проход, волею судеб очутившийся глубоко на востоке Империи.
Хотя, честно говоря, Наг’рхас относился к владениям Наярри лишь формально, – на окраинах этого лесного массива добывалось дорогое черное дерево, где–то в недрах скрывались золотоносные ручьи, но по сути своей, черная пуща была ничейной территорией. Даже давшие лесу имя орки не спешили селиться под его сумрачными кронами.
Друзья остановились у самого подножья скалы, неподалеку от пещеры, чтобы подготовиться к спуску под горы. С лошадей сняли поклажу, равномерно распределив ее по торбам, Эстан и Анарки набрали сухих ветвей, чтобы сделать факелы. Хотя кони вполне могли пройти в широкий зев пещеры, никто не знал, не сузится ли проход в дальнейшем, а потому лошадей было решено оставить. В отличии от относительно безопасных предгорий Альберти, здешние места не оставляли сомнений в дальнейшей судьбе скакунов.
– Жалко тебя, друг… – Вздыхал Эстан, поглаживая Мирного по морде. – Хорошая ты скотина… ну, беги! Может повезет, выберешься к солнышку…
Конь фыркнул, ткнувшись бархатным храпом в плечо хозяину, и, послушно развернувшись, потрусил куда–то в сторону. Проводив его взглядом, Ста поправил лямки мешка, устроил поудобней на плече самострел, и, насвистывая, пошел к собравшимся у входа в пещеру друзьям.
– Стоять!!! – Вдруг донеслось из–под сени низко нависших ветвей. Эстан замер, с поднятой ногой, не успев закончить шага, и медленно обернулся. Из–за деревьев неторопливо вышел человек. Незнакомец был невысок, худощав, и двигался с какой–то странной, немыслимой для существа из плоти и крови, грацией. Даже знаменитый охотничий шаг эльфов, позволяющий не оставлять следов на снегу и не приминать травы, на фоне плавных движений этого мужчины показался бы неуклюжим топотом пьяного дварфа.
– Кто вы такие?
– Адресую этот же вопрос тебе. – Лин сделал шаг вперед.
– Я – хранитель врат, и никто не пройдет мимо меня, не ответив на мои вопросы. Назовите себя.
– Пусть так, хранитель. Мы – беглецы. За нами гонятся лучшие маги Империи, одного из нас ищет Гвардия, и, возможно, если в Имитофалаторе, хоть кто–то выжил, то у нас крупные проблемы и с Лаи…
– Мне не важны ваши дела. Имена, вот что меня интересует.
Маг вздохнул, но все же представил себя и спутников.
– Я – Линтан Саперрой, рядом со мной мои друзья, – менестрель Токи, северный воитель Свизгаард, Анарки, он тоже с севера, Даэрон – Лаи из Имитофалатора, его невеста Мирабелла, тот, что стоит ближе к тебе, мой брат, Эстан.
Выслушав его, мужчина прикрыл глаза и, помолчав с минуту, заговорил совсем другим голосом:
– И придет на землю хаос, хаос и разрушение, разрушение и погибель всего живого. И принесет хаос, хаос и разрушение, разрушение и погибель с собой вестник, огненно красным горящий. И белый волк придет с пламенем. Падет Вестник, открывая дорогу, и кровь его пробудит ярость белого огня. И с северных гор, отринувший трон, станет предвестником хаоса, и проведет белого волка по землям святого мира. Заговорят древние письмена, и Одноликие откроют путь к Закрытой Дороге. И свет падет на колени перед взором наследника тьмы, и сама ночь приклонит голову, подчиняясь силе его. И мир изменит свой лик. И сотрутся в памяти былые времена. И увянут цветы на лугах Эсильвинда, и пересохнут реки восточных земель Растэнда, и закипят воды южного моря, и содрогнутся Северные горы. Армагеддон близится…
Я вижу волка, вижу Одноликих, вижу отринувшего, но Вестника я не вижу. Где тот, чья кровь должна была пробудить бушующее пламя ярости?
Стоявший совсем близко к волшебнику Токи, явственно расслышал, как Линтан скрипнул зубами. «Дурной знак!» – Подумал менестрель, и тихонько перебрался за широкую спину варвара. Маг же вдруг опустил голову, и тихо ответил:
– Вестник уже пал…
Хранитель врат неожиданно расхохотался, его смех, неприятный, каркающий, заставил всех поежиться, словно бы от холода.
– Если Вестник погиб, то почему волк все еще ходит на двух лапах? Ты слишком наивен, эльф, если думаешь меня обмануть.
Мужчина одним, совершенно неразличимым движением, очутился вдруг совсем рядом с Линтаном, и заглянул магу в глаза.
– А ты не врешь, мальчик… странно, но ты не врешь. Значит, что– то пошло не так, и пророчество не сбывается. В таком случае, вашим жизням нет смысла, и вы должны умереть.
Эстан повернулся лицом к друзьям, и улыбнулся. «Ой…ну совсем беда…» – Пронеслось в голове менестреля. Токи, подумав, снял с плеча торбу и отошел еще на пару шагов вглубь пещеры. Все дело в том, как Ста улыбнулся. Нехорошо так… в его взгляде, направленном на приятелей не читалось совершенно ничего, кроме четкого послания: «Сейчас будет БУМ». И «БУМ» был. Казалось, еще только что громоздкий самострел покоился на плече эльфа, но вот резкий разворот! Никто не понял, когда Эстан успел достать тот самый, единственный болт, украденный когда– то из кузницы дварфов… выстрел, взрыв. Клубы сизого дыма нехотя рассеивались перед глазами наемников. Хранитель стоял не шелохнувшись.
-Ну… - Пробубнил виновато стрелок, - Попытка, как говорится, хуже неволи…
- Ста! Ты опять все перепутал! – Свизгаард все же исправил друга, хотя было явно не до этого.
Кроны черных деревьев подернул слабый ветерок. Страж, стоявший напротив друзей, подернулся слабой алой аурой, и вмиг воспарил над землей сразу на несколько локтей:
- Глупец! – Скрежещущим и неприятным раскатом пронеслось над лесом, - Меня нельзя уничтожить этим никчемным оружием! Готовьтесь к смерти! И встретьте ее достойно…
Линтан скривил губы:
- Достойно говоришь?..
Сколько прошло времени? Час? Два? Эстан не знал. Болты давно закончились, и теперь единственным средством спастись стал бег. Бездумный, оголтелый бег по каменной кишке подземного прохода. Остальных он давно потерял в переплетении коридоров, и лишь безвольное тело Лина тяжко давило на плечи. По пятам за ним неслись черные силуэты странных тварей с клокочущим, хлюпающим воем, существа постепенно настигали выбившегося из сил эльфа, но не это заботило Ста. Важнее всего на этот момент была жизнь брата.
Что произошло, откуда явились эти чудища, никто так и не понял, - безотчетный ужас поглотил все. Эстан помнил лишь как кричал Лин, когда шипастая лапа существа с легкостью пробила сияющий магический щит, и ударила его. После этого все вокруг накрыло волной черного пламени, и очнулся Ста уже в пещере, вымазанный в своей и чужой крови, раненый, обожженный, волочащий на плечах впавшего в забытье брата.
На Линтана было страшно смотреть, - из раны на груди вырывался в такт дыханию жуткий хрип, время от времени эльфа рвало черной кровью. Эстан мчался изо всех сил, уже ощущая на спине плотоядные взгляды тварей, но впереди маячил тупик. Едва не врезавшись в стену, эльф остановился, осторожно опустил волшебника на пол, и, стиснув окровавленными пальцами кривой кинжал, приготовился подороже продать свою жизнь. Вылетевшие из-за поворота хищники, замерли, предвкушая сытный обед. Ста криво ухмыльнулся, и крикнул:
--Подходи по одному, жужелицы долбанные! Всех на мясо пущу!
Сомкнувшие ряды твари недовольно заворчали, и двинулись к желанной добыче.
Холодно… как же тут холодно. Странное чувство. Этот холод словно запустил пальцы в самое сердце, и тянет, тянет по капле оставшееся в нем тепло. Под веки проник слабый свет, и все тело пронзило непередаваемое ощущение полета. В уши бились, стремясь проникнуть внутрь тихие голоса, но слов Лин не слышал. С каждой секундой свет становился все сильнее, а голоса все настойчивей и, наконец, он разобрал, что ему говорят.
--Не открывай глаза! – Всего три слова. Тысячи и тысячи чужих голосов повторяли это на разные лады. Казалось, что его окружает множество людей, искренне убеждающих его не глядеть на что-то. Один из голосов зазвучал будто громче:
--Не открывай глаза, тебе нельзя видеть сад.
«Почему?» - хотел прошептать Лин, но губы его не слушались.
--Узрев Звенящий Сад, ты не сможешь вернуться. – Ответил голос на незаданный вопрос.
«Возвращаться? Зачем?….» - Лениво подумал Линтан, открывая глаза. В зрачки нещадно ударило светом, со всех сторон обволакивающе - нежно зазвучал переливчатый звон, но первым, что увидел Линтан, был не источник этого звука, а склонившееся над ним лицо. Его черты были эльфу смутно знакомы, но имени он не помнил. Незнакомец нахмурил брови, и сказал:
--Вот всегда так. По-хорошему вы не понимаете.
Следующим, что узрел Лин, был несущийся к лицу кулак.
Пронзившая тело боль навалилась сразу со всех сторон, разрывая каждую частичку на мельчайшие клочки. Линтан закричал и… очнулся.
--Только не вздумай умирать раньше меня, братишка! – Это Эстан. Он где-то рядом, надо только открыть глаза, и…
--Лин, ты не представляешь, какой скотиной ты иногда был! Да и я, признаю, не сахар, но ведь, елки-палки, мы с тобой братья, и какой бы ты сволочью не казался, я тебя всегда любил. Понятия не имею, слышишь ли ты меня, или уже гуляешь по Звенящему Саду, но ты должен знать, что такая тварь как я тоже может испытывать семейные чувства.
--Заткнись… - Прохрипел волшебник, приподнимаясь на локте. Стрелок повернулся на голос:
- Братик! Ты очнулся! Я было думал…
- Ста! Сзади! – Раненый маг едва успел предупредить наемника, секунда, и туда, где только что стоял Эстан, обрушилась шипастая лапа чудища.
- Esselye mi anto ! Линтан! Раз уж очухался, помогай! А то будешь не раненый, а мертвый! И только расскажи кому-нибудь, о том, чего ты только что слышал, вдвойне мертвый будешь! Охтыж ежики в штанах!!!... – С этими словами эльф эффектно проскочил мимо огромных зубов, под брюхо ближайшего чудища и что было сил всадил кинжал в мягкую плоть. Тварь взревела, обдала стрелка струей зловонной коричневой крови и завалилась на бок.
--Чем я тебе помогу, идиот? Эти твари имеют иммунитет к любой магии! Не видел, что ли, как она алмазный щит пробила?! – Лин закашлялся, поперхнувшись кровью. Сил оставалось все меньше, и маг откровенно не понимал, зачем незнакомец изгнал его из Звенящего Сада. Незнакомец?... вот уж нет! Сейчас, почти придя в себя, Линтан понял, чье лицо он видел за чертой…
Пока братья пытались держать оборону, из-за поворота вылетел Свизгаард. Воин, молча, вращал над головой рунный меч, испачканный во внутренностях чудовищ. Ласково нареченные Эстаном жужелицами твари, разлетались от ударов варвара, как осенние листья. Сразу за ним бежал, с сумкой наперевес, раскрасневшийся Токи. Пока Свиз разделывался с последними монстрами, целитель уже склонился над раненым.
--Где остальные?
--Молчи! Тебе нельзя разговаривать! – Целитель нахмурил брови. – Я вообще не понимаю, как ты жив еще! Лежи, кому говорят!! С такими ранами нормальные эльфы дохнут как тараканы! А ты мало того, что жив, так еще возмущаться смеешь!
--Дай скажу!.. я видел…!
--Да плевать мне, что ты там видел! – Токи положил ладонь на лоб магу, и Лин, болезненно всхлипнув, прикрыл глаза.
--Уснул? – Свиз старательно протирал клинок тряпочкой.
--Уснул. Можешь его понести?
--Отчего нет…
--И все же… - Про Эстана все забыли, а он, оторвав от ближайшей тушки усик, с интересом уставился на друзей. – Где остальные?
--Мы потеряли их у развилки, Хранитель отправился за ними. Хватит болтать, Ста. Пора отправляться на поиски.
--Ага. Я так понял, что за отсутствием Лина ты, Свиз, у нас главный? Это ж по…
--По кочану! – Резко оборвал разглагольствования эльфа варвар, и, легко подхватив на руки бессознательного мага, широко зашагал по коридору.
пояснения:
«Пепел», группы «Fler», за небольшими изменениями авторов
Приблизительный перевод первой строки речитативного бриджа все той же песни.
Непередаваемая игра слов (Эльф.)