Тебе знакомо это странное состояние, схожее чем-то с медитацией, когда границы реальности то отлетают на невообразимое расстояние, то прижимаются к самым ушам, норовя нашептать всякую чушь, навроде того, что в размеренности взмахов катаны можно услышать напевный речитатив Хоку? Состояние измененного сознания, когда происходящее то замедляется, увязнув в кристаллизирующейся пустоте времени, то мчится мимо, сливаясь с ним настолько быстро, что установка Майкрософт Офис длится для тебя пару секунд? Состояние, которое у меня появляется после двух практически бессонных ночей, тщательно перемешанных с двумя рабочими днями скуки, и щедро пересыпанных похождениями беловолосого ведьмака. Состояние, в котором пальцы стучат по клавишам со скоростью капелек весеннего дождя, стремящихся слиться единым сознанием с разлившимся под ногами морем грязной воды, в которой уже плавают брошенные бычки, и растоптанные судьбы…
Странное чувство рождается, когда едва оформившаяся мысль переливается сквозь кончики пальцев и пластик клавиатуры в ровные ряды черных буковок. В такие моменты я понимаю, что реальность на самом деле тонкая, как папиросная бумага, и проткнуть ее – легче легкого… а там, за гранью, лежат странные миры, рожденные состоянием измененного сознания, и нервным тиком, заставляющим дергаться левое веко. В этих мирах кружатся вечной пляской безумные кобольды. Этот танец тоже что-то значит, не может не значить, ведь бессмысленное действо не может увлечь на тысячи лет.
Эти миры можно увидеть. Святочным вечером, по пути с работы на остановку, если подставить лицо ветру, разрешив выбить слезы из глаз. Первая же слезинка замрет точно напротив зрачка, волшебной линзой преломляя отражающийся от снега оранжевый свет фонарей, и мир вокруг изменится. Тонкая грань реальности станет полупрозрачной, и самым краем глаза, на грани восприятия, ты сможешь узреть и пляску кобольдов, и величавый шаг процессии альвов, и игрища хафлингов… но лишь на мгновенье, - легкая дрожь ресниц, и отважившаяся стать линзой слезинка уже катится вниз по щеке, в извечном стремлении круговорота воды. В эту секунду душу пронзает глухая обида на мир, не умеющий петь. Начинаешь понимать, что кобольдами тебе показались танцующие на снегу тени, шествие альвов оказалось рвущимися на ветру полиэтиленовыми крыльями торговых палаток, а хафлингов ты додумала сама.
И остается лишь остановиться, дождаться треклятого автобуса, который проглотит тебя, и повезет в своем железном брюхе, пожирая колесами под лобовым стеклом километры. Вот там впервые настигнет это состояние отрешенности. Когда совершенно плевать кто ты и где ты, когда одна единственная мысль отделяет тебя от погружения в медитацию. И эта мысль не замедляет явиться.
А дома…дома все как прежде. Любимый сидит за собственноручно собранной из странного железа машиной, готовой быть и другом и любовницей, и втискивает в ее механическую память мега и гигабайты разной, несомненно, необходимой информации со сверкающих кусочков пластика. Машина урчит довольно, глотает единицы и нули, выплевывая на экран слова и лица. Эта машина давно заменила все. Общение, книги, кино, театр, прогулки, приключения… на все запросы она выдает синтетический суррогат запрашиваемого объекта, выжигаемый на подкорке извечными символами:
И так далее…
Но мы привыкли. Нам нравится. И только в этом состоянии измененного сознания находится время подумать об этом. Но, вместо того, чтобы озвучить эти мысли, я покорно стучу по белым кусочкам пластика, исповедуясь Машине. Она – новый бог, но мы, давно приняв это, еще не готовы это узнать. И так будет еще долго, пока Машине не надоест играть с неразумными кусками протоплазмы, неосторожно подарившими ей жизнь. Что тогда?
Как думаешь?
А ты как поступаешь с ненужными файлами? Отправляешь в корзину? Порадую тебя, мы давно в корзине… а удаленные туда файлы, как известно, имеют обыкновение пропадать…
ROOT
Очистка корзины
ENTER.