Звездный путь

               

                Л. Кириенко – посвящается.

         Выйдя в ясную ночь и глядя в небосвод, внезапно заметишь  на небе  звездочку, которая манит тебя непостижимо ясным и чистым светом. Свет пронизывает тебя насквозь, просветляя  и разделяя все и вся на чистое и неправедное, заставляя заново осмыслить все прожитое тобой.

Жизнь жестко перемешивает все через свой раструб, но даже те, которые по случайности проскакивают неперемолотыми ее шнеками, остаются изрядно потрепанными и перепачканными теми, кто спеша увернуться от ее превратностей  давят вокруг все и вся. И только подвижники расставленные волей всевышнего очищают ее, подставляя себя первыми под  удары, тем самым не только спасая других, но и освещая спасительный путь тем, кто в состоянии осознать тупик этой клоаки.

Была первая суббота октября.  День с утра играл солнечными зайчиками на стенах класса и грифельной доске,  просачиваясь сквозь незатейливую бязь штор. Занятий во вторую половину не было и все, кто только мог, готовились к вечеру. В сельском клубе несколько молоденьких девушек взявшись за руки, под звуки молдованески в поте лица гоняли  круги, дорабатывая  сложные элементы танца. Заведующий  клубом – Илья  Егорович, он же  учитель пения - отличный музыкант, репетировал художественную часть вечра. Он то лихо запевал очередную  часть монтажа, то подыгрывал девчатам в сложных элементах танца.

        Солнце,  лениво пробежавшись еще греющими лучами по краю осеннего неба, медленно проваливалось за горизонт, подтягивая из низин увалов белую пелену тумана. Женщины – основа  учительского коллектива  усердно хлопотали в школьной столовой, заканчивая незатейливую сервировку стола. Самая немногочисленная часть коллектива – мужчины  помогали расставлять столы, таскали стулья и, чтобы просто не казаться не удел, суетились вокруг стола, поджидая начало вечера. Помаленьку подъезжали коллективы  небольших соседних  школ.

         Но вот  и светило,  закончив предписанный путь, оставило после себя только легкую розовую пелену на стремительно темнеющей лазури неба. Установленный на покосившемся столбе репродуктор заиграл "Школьный вальс", положив начало празднику - «Дню учителя». Виновники торжества и приглашенные устремились в широкий вестибюль в котором  были   расставлены столы. С гостями, прибывшими из других школ, собралось человек сто. Сцену расположили со стороны центрального входа,  оставив запасной для единения с природой. Небольшое вступительное слово директора школы и поздравления "старейшин"  не затянулись и первый заздравный тост вскоре открыл праздничный концерт.

        Простенькая программа вечера чередовалась то песней, то художественным словом, то танцами и поэтому, при всей продолжительности мероприятия, официальная часть не была обременительна, а застолье не превратилось в запой. Отличалось все от вошедших в моду того времени «Голубых огоньков» тем, что приглашенные и артисты были в одном лице счастливыми и  достаточно на веселе. Петь я мог только в хоре, а здесь требовались солисты, но может быть, где то и подтянул, не помню. Но в музыкальной части участие принимал, так как подыгрывал Илье Егоровичу  на гитаре. Где-то к средине вечера стали  выступать приглашенные, помню, как на сцену вышла красивая девушка и стала читать стихи. Читала очень хорошо.

             После вечера начались танцы, пригласила в "Дамский вальс" и меня, читавшая стихи незнакомка. Потанцевав, мы вышли на улицу. Было часов десять, и небо все высвечено звездами. Ночная прохлада осенней ночи быстро освежала, и помню,  что накинул на ее плечи пиджак.
- Хочешь, я почитаю тебе стихи, - сказала она и, не дожидаясь моего ответа, начала:
                Осень. Сказочный чертог,
                Всем открытый для обзора.
                Просеки лесных дорог,
                Заглядевшихся в озера…

Она читала и читала,  то оторвавшись от меня и выскочив на пару шагов вперед и глядя высоко-высоко в небо, то развернувшись на месте и глядя глаза в глаза. Б.Пастернака сменял М.Лермонтов, А.Белого – А.Ахматова. Сейчас трудно все восстановить попорядку, да и в тот момент я не воспринимал в серьез ни ее увлечения стихами, ни романтики нашей вылазки, только помнится одно, в какой-то момент вся вселенная сорвалась с места и закрутилась в ее глазах каким-то нежным неземным светом. Она вращалась все быстрее и быстрее, все ярче и ярче, и вдруг, превратившись в большую звезду, заискрилась мириадами лучей ее глаз. Весь мир сдвинулся, неземными измерениями, время – остановилось. Душа поднялась над миром, пронизывая все уголки мироздания. Но все когда-то кончается…

  Резкий звук автомашины  разорвал наше пространство. Мы очнулись. Автомобиль, стоящий около школы, резко  выбросил фарами снопы света, прорезая темень деревенской глуши. Глухо стучал мотор и, время от времени, водитель подавал сигналы, сзывая всех на «нашест». Мы еще долго стояли, пока не сел последний учитель и, только после этого, я бережно помог ей вскарабкаться за борт. Тяжелый армейский Камаз дал  прощальный гудок и, сделав полукруг, начал исчезать в дали, выбрасывая впереди себя два золотых  остроугольных снопа, расплывающихся вдали белым туманом.

  По простоте душевной читатель спросит меня, а что же произошло дальше? А ничего, так как высокие чувства, как и помыслы не умещаются в нашем бренном мире. Они как «искры сгорая, устремляются ввысь», оставляя здесь весь хаос бытия.  Где-то недели через три, мы, сельские холостяки, собравшись компанией, человек пять,  надумали пойти в путешествие до соседней деревни. Путь был неблизкий – километров  шестнадцать и мы заночевали в поле. Надо сказать, что этой компанией мы собирались регулярно, пару раз в месяц и выходили на природу. Выходили, основательно экипировав себя как съестным, так и Бахусом. Под веселый огонек костра и свежее дыхание природы, мы рассказывали друг другу были и небыли своих приключений. Выходили часов в шесть, шли часов до восьми, затем выбирали постой, выкладывали кострище, укладывали вокруг лежак из соломы, ставили пару хороших котелков, и поехало, и поплыло. Россказни шли часов до двух-трех ночи, пока последний из нас не засыпал на полуслове в той позе, в которой и сопровождал свой рассказ, то полулежа, то полусидя. Вставали часов в девять-десять и шли пару часов дальше, пока пополудни не приходили в соседнее село, где в чайной плотно перекусив и, пропустив стаканчик портвейна, не направлялись назад, проходя часть пешком, часть на попутной машине. Часов в шесть или семь мы возвращались в свое село, где обессиленные и счастливые расходились по домам. Не изменили этой привычки мы и на сей раз.

  Прибыв в село, где жила Людмила, я по простоте своей решил навестить ее. Маленькая «избушка на курьих ножках» стояла тут же на бугорке около школы и состояла из двух комнаток  пяти и восьми квадратов. Меньшую и снимала Людмила, помогая дожидаться старушке лет восьмидесяти свой урочный час. Наш внешний вид  и, в частности мой, никак не располагал к романтической беседе, а о плотских чувствах не могло быть и речи. Мы посидели и минут тридцать поговорили ни о чем. Люда преподавала в сельской школе физкультуру и заочно училась в  пединституте. Разговор понемногу сошел на нет и мы отчалили…

   Я помаленьку стал забывать эту историю, через год меня призвали в армию и только через три года я посетил это село. Мы, встретившись с приятелем, прокатили  на мотоцикле по нашим местам, разговорились и я вспомнил о ней. Один из ее бывших коллег сказал, что Людочки больше нет, она утонула. Легкий озноб пробежал у меня по спине, какая нелепая смерть столь юной девушки?  Но чем дальше продолжался рассказ, тем  большим размышлениям предавался я….

Поздней весной, когда ядреный воздух по утрам начал сковывать льдом небольшое озерцо, расположенное в этом селе, занесла на него нелегкая двух маленьких ребятишек. Лед треснул и пошли они ко дну. Людмила, шедшая из  школы домой, увидела это и, в чем была, в том и бросилась в прорубь. Детишек  вытолкнуть оттуда удалось, а самой выползти на лед сил уже не было….

В дальнейшем жизнь в своем разнообразии не редко ставила меня перед неоднозначным выбором или принятием решений. И тогда незримо вставал ее образ, помогая принять довольно нелегкое решение….

И тогда … внезапно заметишь  на небе  звездочку, которая манит тебя непостижимо ясным и чистым светом. Свет пронизывает тебя насквозь, просветляя  и разделяя все и вся на чистое и неправедное, заставляя заново осмыслить все прожитое тобой.