Приехав через год, уже как лектор Академии МВД, Тамара с таким восторгом описывала тренинг «Кораблекрушение», отыгранный на какой-то московской тусовке, что Роман не только дал согласие со своей обычной глумливой ухмылкой, но и сам остался в комнате начальников отделений. Тамару особенно восхищало, что каждый утопляемый должен был доказать свою полезность и незаменимость, а остальные с этим не соглашались. В конце концов, топили наименее крикливого, а поскольку таковых среди нервных москвичей не водилось, тренинг затягивался на два-три часа.
После оглашения условий в комнате наступила недоуменная тишина. Тамара тоже с недоумением оглядела молчавших офицеров и ухмыляющегося Романа. Общее недоумение озвучил Денис:
- Своих топить? А как это?
Тамара растерялась, а в комнате возник тихий возмущенный гул. Пашка громко хмыкнул:
- Спецназ своих не бросает.
- Ну… - Тамара начала горячо доказывать, что лодка на всех не рассчитана, что иначе утонут все, что кого-то же надо…
- Васильевну утопим, - неожиданно предложил Роман.
Ну, разумеется. Вчера я пыталась доказать ему, что увольнять Антона, живую легенду отряда, прославившуюся на всю страну своими песнями, как-то неправильно. Ну, напился. Ну, стрелял в кабаке. Ведь раскаялся…
Роман терпеливо слушал меня, сжимая в руке, сросшейся после перелома, резиновый мячик. Потом с силой швырнул его в стену над моей головой, поймал, и когда я, подскочив, замолчала, удовлетворенно сказал:
- Ну, поучи меня командовать.
Поэтому я промолчала.
- Как! – возмутилась Тамара. – А врач вам не нужен?
- Врач у нас есть, - нейтрально сообщил Пашка.
- А… - Тамара задумалась, – а журналист?
- Журналист, - мечтательно повторил Роман, - вот журналистов топил и топить буду. Что они в войну писали…
Я совсем расстроилась, и не столько от слов Романа, сколько от молчания остальных. Между тем, Леший, Гарик, Марс и Охотник сдвинулись поближе и зашептались. Через секунду к ним присоединились Денис и Пашка.
- В общем, так, Тамара, - громко сообщил Гарик итог обсуждения, - топить никого не надо.
- Как? – удивилась она.
- Из подручных средств делаем плот, привязываем веревкой - объяснил он, - кто-то на нем поплывет.
- А если море холодное? – робко спросила я, вспомнив практику в Североморске.
- Меняться будем, - пояснил Гарик. – Кто на плоту, теплые вещи надевает. Корабль же не сразу потонул, что-то с собой прихватили.
- Так не положено, - неуверенно сказала Тамара, - надо кого-то утопить. Ну, условие такое.
- Это неправильное условие, - авторитетно заявил Гарик, - это, может у вас в Москве такие условия. И вообще, на гражданке...
- Спецназ своих не бросает, - со смешком повторил Денис.
Тамара пристыжено замолчала, а все с облегчением заулыбались.
В курилке я мрачно молчала, вовсе не радуясь своему чудесному спасению. Пашка стоял рядом, как-то загадочно улыбаясь и глядя в стену поверх моей головы.
- А что теперь? – решилась я, наконец, спросить. – Что Роман… ну…
Он с интересом посмотрел на меня и пожал плечами.
- Ничего. – С силой придавил бычок в пепельнице, и, уже уходя, добавил:
- Зайди к командиру.
Я остановилась на пороге, не решаясь, как обычно, сесть в кресло. Роман поднял голову, и вдруг неуловимым движением, - я не заметила, когда он успел встать из-за стола, - оказался рядом. Он молчал, и мне показалось, что какая-то сила просто придавливает меня к двери, я даже оглянулась, не открылась ли дверь от этого давления. Роман непонятно хмыкнул и сильно сжал мое плечо.
- Все поняла? – каким-то бесцветным голосом поинтересовался он.
- Поняла, - уныло согласилась я.
Он резко отпустил меня, это ощущалось, как отталкивание, и неожиданно рассмеялся.
- Тогда иди работай.