Она очень замерзла. Усталые крылья, словно поникшие руки, оставляли на земле причудливые узоры. Стрекоза хотела есть, спать, поболтать, может быть, немножко выпить или посмотреть душевное кино или…
Темные окна домов смотрели, как будто, с немым укором. Впереди, правда, светилось одно окошко. «Не надо туда идти, ты же все уже знаешь, - пыталась уговорить она себя, - Он не поймет. Точно не поймет. Усы свои выставит и будет вещать. Долго, занудно, но правильно, черт побери, правильно». Она осторожно подползла к окну, заглянула. Нелепые, как будто приклеенные крылья, зацепились за забор, любовно повешенные на нем трехлитровые баночки грустно звякнули… («Огурцы, что ли, солить собрался», - мелькнула в голове последняя здравая мысль) и обрушились ей на лапы звонкими осколками…
- Кто тут? – Муравей выскочил на крыльцо и раздраженно поправил сползшие от страха очки.
- Я, - Стрекоза заискивающе улыбнулась и суетливо попыталась выбраться из- под осколков.
- Чего тебе?
- Ничего, спасибо. Так просто, мимо проходила…
- А что это так звякнуло?
- Баночки…
- Какие?!
- Трехлитровые, кажется. Слушай, муравей, я в этом не разбираюсь.
- Ты что разбила МОИ банки?
- Я не специально. Просто крыльями случайно зацепилась. Я не хотела, правда… В окошко заглянула, замерзла немножко. Думаю, может, есть кто… Может, в гости, думаю, зайти. Давно ж не виделись. А тут ты. Ну, и банки, конечно…
- Где мои банки?
- Ну как где? Там лежат. Где упали, там и лежат. Пойду, пожалуй, дальше. Загулялась что-то сегодня…
- Сегодня? Да ты посмотри на себя! Ты вообще думаешь хоть о чем-нибудь? Ты зачем от жука колорадского ушла? Он тут всем уши прожужжал, как некрасиво ты с ним поступила. А теперь что? На меня нацелилась? Не выйдет, милочка, я тебе не жук. У меня каждый день по минутам расписан…
- Знаешь, Муравей, я думаю. Летаю иногда и думаю. А Жука я разлюбила неожиданно. Он – хороший, просто нелюбимый. Понимаешь? Я с ним не хотела летать больше.
- Не ХОТЕЛА! Вот оно! Так я и знал. Ты, стрекоза, живешь по принципу: хочу – не хочу. У тебя никакой основы нет. Летать-то оно хорошо, конечно. А приземлятся то больно…
- Ладно, не бухти, - Стрекоза зябко поежилась и пододвинулась поближе, - Раньше вот ты таким не был. Сам же просил меня в седьмом классе: «Научи меня летать, научи…», один раз приземлился неудачно и испугался. Теперь вот… огурцы солишь.
- Ты мои огурцы не тронь, - Муравей захлебнулся от ярости, - Они, между прочим, денег стоят! А ты только болтаешь без толку. Ты, ты, ты… даже хвостика огурцового не стоишь!
От обиды (а, может быть, от голода) у Стрекозы зачесалось где-то в носу. Подумав, она решила, что уже самое время заплакать от жалости к себе…
- Ну вот, началось! – Муравей снова поправил очки, на этот раз сползшие от праведного гнева, - Чего ревешь? Ты же сама виновата. Помнишь, на выпускном вечере, ты обманула меня, сказала, что когда-нибудь подаришь мне звезду с неба. А сама, улетела с мотыльком. Мы с Жуком колорадским тебя всю ночь искали.
- Помню… Ну я же сказала тебе «когда-нибудь»… Я же не знала, что ты теперь… огурцы солишь.
- Да что ты привязалась к моим огурцам! Сороконожки потом всем рассказывали, что вы с мотыльком в столицу подались, на наркоту подсели. В общем, попали в плохую компанию…
Стрекоза утерла распухший нос и ткнула Муравья острым крылом.
- А ты и поверил, да?
- Поверил, да. Знаешь, Стрекоза, от таких, как ты, всего можно ожидать. Крыльями машете, болтаете много, а в результате – ничего. Одни осколки…
- Что, говоришь, я тебе обещала? Звезду достать? - Стрекоза поднялась и сверху поглядела на Муравья, - Какую тебе?
- Ой, держите меня, - Муравей насмешливо захихикал, - Вон ту, зелененькую. Я ее вместо фонаря повешу.
Глупый влюбленный Муравей. Сейчас я достану тебе эту звезду. Ты возьмешь ее в руки, рассмотришь вблизи, потом побежишь в дом за лупой, чтобы разглядеть каждый маленький лучик. Ты даже замрешь от восторга и будешь искренне верить в Чудо. Потом придет Колорадский жук, и насмешливо ткнув своей лапкой в зеленый светящийся комочек, расскажет тебе, что я тебя надула, что не звезда это вовсе, а так… простой фокус. И ты поверишь ему и возненавидишь меня еще больше. Но потом, когда-нибудь, ты выйдешь ночью на крыльцо и посмотришь на небо. И станет так тоскливо, что ты…
- Ну, что молчишь? – Муравей уже веселился вовсю, - Дэвушка, дэвушка, подайте мне, пожалуйста, одну зелененькую…
Она поднялась еще выше, потом еще, протянула тонкую лапку, что-то звякнуло. И Муравей увидел… Он увидел маленькую зеленую звезду, которая медленно опускалась ему в руки. Он схватился за крыльцо, медленно сел…
- Ну, я пошла, Муравей. Пока.
- Уже? – он, не отрываясь, смотрел на свои руки, - Ну пока. А ты чего заходила-то?
- Да так просто… Мимо проходила…
- А когда еще придешь? – он, наконец, поднял на нее глаза.
Она улыбнулась и взлетела:
- Когда-нибудь…