Кто из вас знает, что такое безысходность? Кто может привести свой пример, да не просто, а так, что бы проняло ближнего, что бы рыдал он вашими слезами?! Верно, никто... Разумеется, описать чувство просто: безысходность - это предел. Предел терпения и веры, за которым уже не может жить надежда, теряют яркость краски, а радостный светлый день превращается в серый бесконечный сумрак, состоящий из нудных однообразных часов. Жизнь начинает напоминать полутёмный тоннель, и ни проблеска, ни вспышки, ни даже искорки... Похоже?
Конечно же, у каждого свой предел, да и ситуации, ставящие его, разные. И именно поэтому безысходность не интересует никого, кроме той несчастной души, которая является вместилищем этого гнетущего страшного чувства. Хм, какое, однако, длинное вступление... Безысходность... Ну-с, к делу.
Итак, сегодня день моего рождения. Не повод для грустных мыслей, согласна, но не в моём случае. Сегодня мне исполнилось девяносто лет. Вы знаете, каково это - встретить свой девяностый день рождения? Самый ужасный день из череды последних нескольких тысяч ужасных дней. Сегодня мою, обычно забытую, конуру с громким названием "бабулина комната" посетили близкие. С праздничным тортом, которого мне нельзя; с вином, глоток которого добавил бы мне мучений на много часов вперёд, и с массой тяжелой, жирной пищи, от одного запаха которой, мой несчастный, практически атрофированный желудок спазмировал. Впечатляющее начало, не так ли? А дальше я веселилась от души, глядя на потуги моей родни превратить этот фарс в некое, менее паскудное зрелище, благо, чувство юмора еще при мне... Тщетные потуги.
Зять, пообыкновению уподобившись борову, тупо и непрерывно жрал и пил, периодически издавая характерные звуки. Поневоле позавидуешь крепости далеко немолодого организма...
Дочь моя излишне громко и совершенно не к месту шутила и пыталась насмерть закормить присутствующих своими кошмарными кулинарными "шедеврами"... Мне иногда жаль ее, мою некогда горячо любимую девочку: ни чувства такта, ни чувства юмора, ни вкуса, ни творческих струн в душе... Я мучилась этим пока она росла и взрослела, но со временем мы стали чужими людьми. Даже более чем чужими, учитывая, что изначально мы два самых родных сердца на свете... Ах, память! Куда бы деть тебя, постылая! Если бы Господь впридачу к букету заболеваний подарил мне склероз, я благодарила Его каждый день. Если б могла вспомнить за что!
Вот, по левую руку от меня сидит мой внук. Красивый, импозантный мужчина. Господь свидетель, как я любила его... Пока он не стал красивым, импозантным мужчиной... Сейчас он сидит недалеко от моего сердца, подобострастно глядит мне в глаза, излишне учтиво и настойчиво интересуется моим здоровьем, но думает лишь о том, когда мое сердце перестанет биться. Завещание, знаете ли...
А подле него - ограниченная и напыщенная, смешная в своих бесконечных попытках омолодиться, морщит нос его глупая курица-жена. Вот уж отвратительная особь вида человеческого, да простит мне Господь подобные суждения! "Запах старости!" - донесся до меня оправдательный ее шепот на замечания внука. Хм, Боже, ты бываешь жесток, ну кому в девяносто лет нужен острый слух?!. Или это скорее наказание?
"Запах старости"... Я бы ответила тебе, любезная, что такое есть "запах старости", и откуда он берется! Когда старый человек ненужен, нелюбим, когда он втягость близким, которые на самом деле дальше самых далеких, когда мешает даже само воспоминание о том, что он все еще живет в соседней комнате, дряхлый и немощный, но живет, старая сволочь, тогда появляется запах нелюбви, ненужности, забывчивости и неухоженности. Именно его молодые люди со знанием дела зовут запахом старости. А старой сволочью, которая никак не сдохнет, ты становишься в ту же минуту, как только посмеешь потребовать внимания немного больше, чем тебе готовы уделить. Собственно, внимания тебе готовы уделить ровно столько же, сколько фикусу, стоящему в углу. Разве что в случае с фикусом это происходит гораздо охотнее.
Родные мои, близкие мои, потомки мои! Как бы хотелось мне объяснить вам, что это старое кресло, ставшее качалкой в силу возраста, роднее мне, чем все вы, потому что оно знает каждый изгиб моего дряхлого тела и любит его; Это окошко с грязными, мутными стеклами мне гораздо ближе, чем любой из вас, потому что только оно все еще дарит мне свет; а после меня останется гордость моя, но не вы, а мысли, запечатленные на бумаге - книги... Как бы мне хотелось рассказать вам, что я тоже очень жду избавления, жду своей смерти, которая, черт возьми, тоже игнорирует меня! Кому нужны мы, старики... Но я ничего вам не скажу, о родные и близкие, я взбодрюсь и затяну старую любимую свою песню. Люблю смотреть, как глупо вытягиваются у вас лица, когда мне хорошо, благо, чувство юмора еще при мне... Тошнит меня от этого липкого веселья, смердящей заботы и, исходящего из самой сердцевины загнивающей души, мерзкого участия. "А шли б вы все!" - хочется заорать...
А это еще кто? Надо же, никак глаза ослабли... Кто это вошел? Правнук непутевый? Да нет, проще смерти дождаться... Да кто же это? Вошел, склонился... словно поцеловать хочет... Господи, хорошо-то как!.. Легко... Заткните же рот этой нелепой женщине!.. Что орет-то она? "Вызовите "скорую", бабка отходит"? Да неужто?
Господи, спасибо тебе с колен моих старых... Вот уж одарил меня в мои девяносто!.. Спасибо...