ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. БУДНИ АРМЕЙСКОЙ ЖИЗНИ
13 августа 2004 г.
Последний автобус отходит от остановки, расположенной в пустыне, в 300 м. от КПП в 17.07. Затем транспортное сообщение с базой на три-четыре дня прекратится, пока не прибудут новобранцы в начале следующей недели. Скорее всего, к пяти часам солдаты уже разъедутся по домам. После трех недель изнурительных тренировок каждый из нас получил увольнительную.
Ранним утром на линейке собрали две роты и почти весь командный состав, отвечающий за подготовку наших солдат. Больше мы здесь не нужны. Роты расформируют и перебрасывают в разные районы страны. После долгих рассуждений и разъяснений объявили перерыв и толпы солдат вышли на улицу, мгновенно очутившись под палящими лучами солнца. 25 градусов в тени – это очень даже комфортная температура, а на солнце, разумеется, все 40. Кампаниями по 4-5 человек все распределяются под тентами или в тени зданий махсанов (складов). Молодые израильтяне курят, пьют колу, общаются и ждут. Через 15-20 минут после армейского совещания повестки были уже готовы. Рыжеволосая девушка, коммуникабельная, с голосом комсомолки, выкрикивала фамилии и раздавала маленькие листки бумаги с печатями, на которых едва можно было различить адреса и время прибытия на базу. Сразу после получения повесток, солдаты стали живо обсуждать новое распределение. Тот долговязый парень, который постоянно сокрушался, когда его посылали дежурить на кухню или поднимать бумажки на прилегающей территории (мы все этим занимались, включая даже младших офицеров) опять возмутился: как это так, его послали на Голанские высоты, к черту на куличики. Кто-то сострил: «Ничего, поразвлекаешься, ягод пособираешь». И действительно, Голанские высоты были единственным местом, которое славилось тем, что там растут ягоды: черника, малина. Но там я еще не был. Все смешалось в этой всеобщей беготне и суматохе, когда надо было собирать вещи, ехать куда-то, лишь бы не оставаться здесь. Никто из ребят не хотел задерживаться. Мы еще не раз вспомним курс молодого бойца, но это когда-нибудь потом. И конечно, никто не хотел быть последним солдатом, севшим на автобус. Вот тот невысокий веселый парень Володя, который всегда все воспринимает как приключение, который всегда поддерживает имидж настоящего мужика. Кажется, у него есть сестра, она тоже репатриировалась сравнительно недавно. Похоже, он получил хорошее распределение. Я видел счастливые лица тех, кто оставался на Юге (наша рота относится к Южному округу, следовательно, если это одна из баз в пустыне Негев, значит, близко от дома), и грустные, задумчивые, странные лица тех, кто пытался понять, зачем их отправляют так далеко и что им за это будет. Мои знания иврита оставляли желать лучшего, поэтому я с трудом разобрал то, что было написано в моей повестке. Впрочем, такие ребята, как Леня, бывший пограничник, находились в еще худшем положении: все, что было написано на иврите, другие ребята объясняли им буквально на пальцах. Помню, что и мне пришлось обратиться к секретарше за разъяснением, где находится этот небольшой населенный пункт, куда направляют меня. Выяснилось, что он находится далеко на Севере.
14 августа 2004 г.
Наконец я дома, на съемной квартире в городе Беер-Шева. Трудно поверить, что эти долгие три недели, наконец, закончились. Все солдаты без исключения получили возможность перед переводом на другую базу съездить домой на пару дней. Помнится, еще в древности Аристотель говаривал, что человек – это политическое животное. Конечно, не буду спорить, что-то в этом есть. Однако с годами все больше убеждаюсь в том, что человек сумчатое животное. Сколько барахла мы таскаем с собой! Наверное, если бы солдату полагалось два больших вещмешка, то оба они были бы заполнены на сто процентов. В израильской армии есть два варианта вещмешка: один простой - из брезента, другой – такой же по объему, но из хорошего материала. Вообще-то мне не очень везло со снаряжением, и мне достался простой вещмешок. Он набит до отказа. Пытаюсь его разобрать, но это не так просто. К тому же, мы снимаем небольшую квартиру, где нет лишних шкафов и полок. Но что же таит в себе этот вещмешок рядового израильской армии? Развязываем узелок, сразу достаем шерстяные носки и бросаем их на кровать. Зачем все это, у нас же итак жарко. Хотя, если надеть тонюсенькие носки – просто сотрешь ногу на третьем километре. Ничего, пригодятся. Смотрим дальше. Моя гражданская одежда. Джинсики, рубашка и еще что-то. Кажется, я ни разу их не одел на себя, с тех пор, как вышел из призывного пункта. Еще книжка, которую я ни разу не открыл с тех пор, как в первый раз сел в армейский автобус. Просто настроение было не то. Если бы я знал, что вынужден буду таскать постоянно все это барахло с собой, пришел бы на призывной пункт в одних трусах.
15 августа 2004 г.
Второй день дома я чуть не проспал целиком. Первый раз проснулся по привычке очень рано, часов в 7 утра, и убедившись, что нет утреннего построения, снова погрузился в сон. С 10 до 12 это уже было ни то, ни се, ни сон, ни бодрствование. Полдень, надо что-то делать, ведь до передислокации на новую базу осталось не так много времени. Для начала позавтракать. Если в холодильнике что-нибудь есть, это уже большая удача. Две мини-пиццы, сыр, остатки пельменей. Отлично, пиццы в микроволновке, чайник закипает. Как приятно ходить по квартире в тапках, рассматривать каждый предмет, щелкать телевизионным пультом. Вот на кресле лежит моя помятая форма, а вот черные ботинки в прихожей. Убираю это все в шкаф. Через минуту снова достаю. Форма понадобиться если я поеду куда-нибудь на автобусе. Солдатам предоставляется бесплатный проезд в общественном транспорте. А где все? Похоже мои товарищи еще в армии.
Через пару часов я встретился с другом Дани (мы с ним учились на курсах иврита). Он вместе с семьей репатриировался из Индии два года назад. Расспросил его, как дела на гражданке. И получил ожидаемый ответ: все та же рутина, хождения по магазинам, рынкам, поиски работы. Конечно, я пытался сказать Дани, что надо радоваться беззаботной провинциальной жизни столицы Негева, но его особенно не вдохновляли мои уверения. Впрочем, он слишком сильно и не переживал. Мы просидели еще полтора часа в парке на лавочке, общаясь на посторонние темы, и разбрелись по домам.
17 августа 2004 г.
Окончание увольнительной меня не очень огорчило, ведь я передислоцируюсь на новое место! Я всегда мечтал посмотреть Север Израиля. Зеленый пассажирский автобус долго и нудно вез меня по лесистым горам, мимо незнакомых населенных пунктов. Почти все пассажиры солдаты, я без труда нашел русскоговорящего и расспросил, где находится база «икс». Вот очередная небольшая роща кедровых деревьев, каменная кладка, заборы, мне здесь выходить. Толпы солдат направляются куда-то. Понимаю, что мне идти за ними. Вот и КПП, здесь красиво, все оформлено соответствующе – подстрижены деревья и кустарники. И климат здесь поприятнее, чем на Юге, нет такой дикой жары. Думаю, я не прогадал с распределением. На КПП стоят двое ребят в хороших жилетах, с автоматами. У них не М-16, что-то получше, но с этим потом разберемся. А вот девица интересная, в фуражке, блондинка, и как смотрит! Все это интригует. Слегка прищурившись, она о чем-то спрашивает. Я уже ничего не понимаю, мне не терпится войти, посмотреть, что там внутри.
По прохождении КПП я продвинулся вперед метров на 100, огляделся, справа вагончики, слева – одноэтажные армейские постройки – бюро и небольшие склады, которые казались приветливыми в лучах полуденного солнца. Где все? Куда бы я не посмотрел, едва можно было различить 1-2 фигуры солдат, непринужденно беседующих под пальмами. Тогда я наугад забрел в армейское бюро, где мне сказали продолжить прямо, затем взять чуть правее, и там получить первичное распределение. Когда я продолжил движение, база показалась мне просто гигантской. Каменные глыбы и карьеры, аллеи с экзотическими цветами и деревьями, казармы, и наконец большой плац, на котором находились десятки грузовиков, такие я видел разве что в американских фильмах конца 1980-х – начала 90-х гг. про Вьетнам или Южную Корею. А вот и армейские бюро. Это довольно длинное здание под козырьком, окрашенное в бежевый цвет. Внутри находились две русские девушки и одна марокканка. Именно она и отвечала за прием и распределение новобранцев. Разговор сразу не заладился, - ей явно не понравился мой русский акцент. С большим недоверием, осмотрев меня с ног до головы, секретарша, которую, кажется, звали Сарит, записала меня в какой-то журнал.
К вечеру меня пристроили в одну из казарм на втором ярусе. Здесь не так уж уютно, но атмосфера ничего, царит спокойствие и умиротворение.
18 августа 2004 г.
Оказывается, в израильской армии существует свое понятие, схожее с русским понятием дедовщины. Слово пазам означает наличие определенных преимуществ, связанных со сроком службы не менее года. Напомню, что срок службы в израильской армии колеблется от полугода до 3 лет в зависимости от возраста призывника и рода войск, в которых он служит. А еще есть забавное выражение, особенно модное среди марокканцев – пазам шель бамба, что литературно переводится как кукурузная дедовщина, или даже проще: бамбуковый дед. На самом деле пазам шель бамба – это статус солдата, прослужившего 5 месяцев. Но только настоящий пазамник (дедушка) обладает неофициальными привилегиями в армии.
21 августа 2004 г.
Недавно у меня появилась идея – собирать артефакты, характеризующие природу Севера. Пока собрал только пару шишек от хвойных деревьев. Есть здесь и интересные травы – некоторые из них очень живописно сочетаются с выступающими камнями, которые занимают значительную часть структуры земной коры.
Как можно столько бездельничать? Пока заняться совершенно нечем! Итак, обычный порядок дня у нас такой:
7.00. Подъем на завтрак (добровольный характер носит)
7.00 – 9.00. перерыв после завтрака.
9.20. явиться в бункер, чтобы обнаружить себя.
9.30. Утренняя прогулка по базе. Изучение флоры и фауны.
12.00. Обед первый.
13.15. Обед второй.
13.45. Послеобеденный сон.
14.50. Для любителей компьютерных игр просьба занимать очередь!
18.00. Ужин. После ужина просмотр кинофильмов, «час солдата» (для личных дел), вечерние сплетни и анекдоты.
24 августа 2004 г. Мои обязанности, связанные со службой после почти недельной неразберихи определились. Нас разместили на одном из подземных этажей многофункционального бункера, и главная задача нашего подразделения - обеспечение безопасности.
Атмосфера бункера очень сильно контрастирует с тем, что происходит наверху. Там палящее солнце, раскаленный асфальт, армейские джипы, здесь же сырость и холод, и день ничем не отличается от ночи. Сегодня, когда я спускался после завтрака вниз, мне показалось, что внутренний КПП бункера мало чем отличается от входа в Московский метрополитен. Те же двери, просторный холл, каменные полы, турникеты (правда, их значительном меньше, чем в метро) и просторная лестница, ведущая вниз. В роли тетки в будке сегодня выступает веселая блондинка Нина, кокетливо примеряющая армейский оранжевый берет. Здороваюсь с ней, она угощает меня виноградом, но не решаюсь задержаться, хотя спешить некуда: до дежурства еще часа два. Преодолев небольшой спуск по лестнице, я оказываюсь в уже знакомом тоннеле, который полностью не облицован и плохо освещен. Вот здесь открывается поистине подземное царство! По центру проходит каменный пол с небольшими выбоинами, а по сторонам глубокие рытвины и канавки, по которым струится непонятная темная жидкость. На стенах странные образования, похоже это сталактиты. Каждый звук отдается эхом в огромной пещере. Обладая хорошей фантазией, можно представить, как из глубины тоннеля появляется чужой или что-нибудь пострашнее... Затем я еду на лифте и иду по длинному хорошо освещенному коридору, соединяющему разные отсеки космического корабля. Только, когда я оказываюсь среди жителей подземелья, меня покидает это фантастическое чувство. Несколько солдат из нашей роты, как оказалось, тоже были здесь. Мы стали вместе осваиваться в подземном мире. Одной из забот было обеспечение напитками и продуктами питания. Что-то покупалось вскладчину, что-то приходилось доставать на кухне, и делалось это опять же через знакомых русских репатриантов, которые работали там. Если говорить об официальном питании, то следовало всякий раз подниматься в столовую, но это не всегда было удобно. Как быть, например, тем, кто дежурит в ночную смену? Разумеется, офицер Гай понимал эту проблему, поэтому не препятствовал доставке продуктов питания. Правда, однажды он очень разозлился, когда увидел, что наши ребята кормят шницелями туннельных кошек. Они давно водились здесь благодаря доброте израильских солдат.
Еще я познакомился с двумя девушками. Одна из них Леора - симпатичная брюнетка, русская, любительница приколов, которая правда чаще дежурила наверху. Другая - израильтянка, Мирьям, рыжая, худенькая, невысокого роста и очень симпатичная. Во время дежурств она катается на кресле и хохочет, общаясь с подружками по внутренней армейской связи. Сегодня я должен ее сменить.
Перед дежурством захожу в наши жилые помещения. Комната довольно просторная, стены окрашены в зеленый цвет. Вообще здесь все в принципе как в обычной казарме, но, разумеется, нет окон. К тому же в воздухе чувствуется сырость. Посередине столик, на нем пакет с израильским соком «Пригат» и несколько разбросанных пластиковых стаканчиков. Справа от него какие-то картонные коробки, на них вчерашние упаковки с провизией. В разных местах расставлены тумбочки и кресла, у каждой стены одна или две кровати. Около пяти минут я нахожусь один в комнате, но вот приходит Гриша. Он спрашивает, был ли я на завтраке, а затем начинает смеяться, рассказывая что-то про офицера Гая. Вообще Гриша из тех людей, кто не обладает большими амбициями и склонен к праздному времяпровождению. И его постоянно все забавляет, особенно с тех пор, как он приехал в Израиль. Сам Гриша родом из Казахстана. О нищете, которая царит в этой республике, мне не раз приходилось слышать и от других репатриантов. Побеседовав с Гришей, я решил заглянуть в комнату отдыха, а также посмотреть, на месте ли наш офицер. Ответ был утвердительный. Значит надо хорошо подготовиться к выходу на дежурство. Комната отдыха пустовала. Да и что здесь делать в такое время? Многие, наверное, еще толпятся там, наверху у столовки, иные спят или патрулируют базу.
Вскоре я оделся по форме и зашел в караульное помещение к Мирьям. Вопреки ожиданиям, я застал ее в дурном настроении. Она только что закончила разговор по телефону, и он был, судя по всему, не очень приятным. Все же она улыбнулась мне. Ее смена наконец закончилась. Так или иначе, мне было приятно, что Мирьям еще задержалась на некоторое время, хотя мы мало общались, а она почти не расставалась с армейской рацией. Когда она ушла, я сел в кресло и начал переключать телевизионные каналы. Впереди 8 долгих часов, которые мне предстоит провести в этом подземелье.
25 августа 2004 г., утро.
Вчера, за час до окончания дежурства я чуть не отключился. Такое состояние обычно характеризуется как сон на яву. Еще было желание перед сном выйти, подышать свежим воздухом. В итоге, побродив по подземным коридорам я решил, что будет благоразумнее лечь спать. Проснулся я не в лучшем настроении, но оценив обстановку, пришел к выводу, что все не так уж плохо. До следующего дежурства еще много часов. Завтракаю и иду гулять по базе.
Вечер того же дня. За 16 часов, отделяющих меня от первого дежурства, я узнал много интересного. Конечно, здесь я новичок, не искушенный в интригах, но от информации никуда не деться, и от реальности убежать невозможно. Наши ребята рассказывают о Мирьям, «перемывают косточки», смеются над ней и так, и эдак. Итак, согласно утверждениям моих сослуживцев, она встречается с тем странным ашкиназом высокого роста в очках. Самым интересным для всех является то, как у них ЭТО происходит. Он такой высокий, и телосложения крепкого, а Мирьям такая низенькая, худенькая… Действительно ли у них все серьезно? Ведь наговорить могут всякого… Очень скоро стало ясно, что эти разговоры имеют под собой почву. У них одна комната на двоих, и они ни от кого не скрывают своих отношений. Остается только догадываться, каким образом Мирьям и ее другу удалось получить эту комнатушку. Даже в бункере казармы в основном рассчитаны на 5 и более человек.
И снова помещение центра по обеспечению безопасности, пришло время сменить на посту Мирьям. Как и в прошлый раз прихожу рано, но вслед за мной заходит тот самый ашкиназ, его лицо выражает недоверие, он торопится забрать свою девушку.
И вот я остаюсь один среди экранов, кнопок и телефонов. Сажусь на одно кресло, затем на другое, качусь на нем вперед, назад. Первые несколько минут дежурства - это какое-то чувство спокойствия и умиротворения, а главное - отсутствие спешки. Будучи в прошлом столичным жителем, я всегда уставал от суеты. А сегодня я немного устал от хождения взад-вперед, от столовой, от людей. Самое время взвесить различные аспекты, подумать, что и как делать дальше. Здесь картина, кажется, понятная. Когда я теперь выйду домой? Судя по всему не раньше, чем через 5 дней… И я погрузился в размышления о том, как там друзья в Беер-Шеве, какие есть знакомые девушки, и под каким предлогом можно к ним подойти. Проходит час, и я понимаю, что ни о чем уже не могу думать. Тогда включаю спасительный телевизор и просто смотрю все подряд, чтобы убить время. Иногда также посматриваю на контрольные экраны, где ничего не происходит.
28 августа 2004 г.
Все несколько хуже из-за балагана в столовой. Там какие-то ребята начали выступать и повздорили с нашими из-за неофициальных поблажек на кухне. Впрочем, инцидент кажется исчерпан, остался только неприятный осадок.
С Леорой мы без лишних эмоций подтвердили сделку по поводу распределения дежурств. Почему нам порой так трудно? Мы - подразделение безопасности на базе, но здесь ничего не происходит, ведь мы находимся достаточно далеко от границы. В сущности, мы же охранники, мы ничего не делаем! Может, погодные условия Севера нас доканали? Помимо всего прочего, база – это большая консервная банка. Несмотря на смену личного состава каждую неделю, видишь одни и те же лица. Расширение знакомств за счет посещения разных подразделений тоже имеют свои границы. В конечном счете, трудно оценить пустоту, скуку и безделье, неотъемлемую часть службы, и описать это можно лишь отдельными сценами. Сейчас все банально: чтение газет, телевизор, дневник. Иногда посматриваю по сторонам (это и есть моя работа). Кажется, некоторые и этого не делают.
29 августа 2004 г., ближе к вечеру.
Ужин отвратительный: непонятная морковка (привкус говорит о просроченном салате), каша, дурацкие булочки, помидоры – так себе. Вообще, здесь обычно нормально кормят на завтрак и хорошо на обед. Вышел на природу – смотрю, тут приятный вид открывается – везде есть деревья.
Какие-то придурки утащили у меня эфод (комплект со снаряжением) и спрятали. Похоже, в нашем подразделении царит сущий идиотизм. Те, кто здесь давно, объяснили, что эти шутки в моде. Разумеется, эфод нашелся. Рожок с патронами и фляжку, которую до этого украли, так и не вернули. Говорят, у солдаток на днях украли автоматы и не отдавали их весь день.
30 августа 2004 г.
Сегодня я меняю Ширан на КПП на неопределенное время, она сказала, что ей нужно в поликлинику. В армии не хватает стоматологов. Выясняется, что на базе надо занимать очередь за неделю в лучшем случае, а так – за месяц.
3 сентября 2004 г. Днем раньше я возвращался с военной базы домой. Перед самым моим возвращением в Беер-Шеве произошел теракт. Мало-по-малу все приходит в норму. Автобусное движение восстановилось еще со вчерашнего вечера. Охрана транспорта сегодня на обычном уровне.
Вчерашний день оставил след в памяти: люди на улицах иногда обеспокоенные, иногда счастливые тем, что все для них обошлось, различные версии происходящего и возгласы людей, разговаривающих по телефону: «Не беспокойся, не беспокойся». Вчера для таксистов было очень много работы. Машины шли от центра практически все забитые. Я вначале попытался дойти домой пешком по центральному проспекту через район «Яд Либаним» и больницы «Сорока». На одном из перекрестков путь мне преградили полицейские и солдат в панаме (видимо из армейского подкрепления) они сказали, что здесь дорога закрыта. Там было очень много полицейских машин (немного недоходя до больницы). Постоянно над городом кружил вертолет. У меня беспорядок, я не знаю, когда что успею. Надо скоро платить за квартиру. Сейчас я нахожусь на площади в Старом городе. Здесь относительно спокойно.
4 сентября 2004 г.
Вчера водитель такси высказал серьезное беспокойство по поводу терактов в Беер-Шеве. Он считает, что арабы могут продолжить взрывать автобусы здесь, поскольку им открыты все дороги, а телевидение только продемонстрировало слабые стороны столицы Негева. В целом, уровень охраны на улицах и в общественном транспорте Беер-Шевы остался прежним.
Последние пару дней пребывания на базе были приятными, поскольку новая неделя пришла, на которой сохраняется баланс между национальностями: русскими, марокканцами и эфиопами. Друз один, он погоды не делает. Когда их много, они общаются на арабском языке, и если ты окажешься среди них один, будешь просто сидеть как дурак. В то же время тяжело приходится израильтянам среди русских. Один израильтянин - европейский еврей, интеллигентный в очках, оказался в бункере одиноким среди выходцев из СНГ, это в основном шлав-бетники (категория военнослужащих, призванных в армию в возрасте от 22 до 30 лет), окончившие техникумы.
5 сентября 2004 г.
Маленький лесок перед казармами, состоящий из хвои, карканье ворон, местами солнце освещает местность – такая сегодня картина здесь, на Севере, на базе. Теперь я часто дежурю на улице, здесь главная задача обойти весь периметр базы. Вчера армейский патруль сидел в поликлинике, поскольку Таль хотел там встретить какую-то девушку. Потом место дислокации изменилось, и мы там смотрели фильм, где Шварценейгер играет русского милиционера.
6 сентября 2004 г.
День выдался пасмурный. Мы продолжили патрулировать с Талем. Он немного рассказал о себе. Согласно его семейной легенде, его предки – французские евреи. Семья переехала в Марокко в период активной колонизации этой страны французами. А в самом начале 1950-х гг. всей семьей репатриировались в Израиль. Я расспросил его о службе. У него пазам - один год, поэтому Таль никогда не стоит на КПП, а только патрулирует. Ходит в основном в парадной форме, и даже носит берет инженерных войск.
Если говорить о самом примитивном делении униформы, которое существует в любом подразделении, это «алеф» (парадная) и «бэт» (на каждый день). В самом по себе факте такого разделения нет ничего удивительного, и оно существует во всех армиях мира. Как часто используется «алеф» и «бэт»? В соответствии с уставом, парадную форму предписано использовать только на построении или во время торжественных мероприятий, а также при выходе домой, когда получено соответствующее разрешение на побывку. Униформа «бэт» постоянно используется в обыйденой жизни: тренировки, выполнение хозяйственных работ, дежурства, столовая. На практике это разграничение соблюдается далеко не всегда, и это видно на примере нашей базы. Многие солдаты ходят в форме «алеф» в столовую и несут караульную службу. Почти все подразделения имеют в качестве парадной форму защитного цвета, с незначительными ньюансами в окраске. Все подразделения, относящиеся к ВВС, в т.ч. и те, которые осуществляют охрану и техническую поддержку авиации, имеют бежевую форму. Каждый род войск имеет свою кумту (берет) определенной расцветки. Иногда на беретах есть также значки с символикой. Большой известностью пользуются в израильской армии цанханим (десантники) – бордовые береты, «Гивати» (фиолетовые береты) и «Нахаль» (зеленые береты) (последние два подразделения – пехотные). Вместе с тем, некоторые подразделения поддержки также не имеют своей специфической расцветки, и служить в них непристижно.
Кумта говорит о статусе солдата или офицера, от цвета кумты во многом зависит отношение сослуживцев. На Центральной автобусной станции Беер-Шевы всегда очень много солдат. Нередко здесь можно увидеть группу военнослужащих постарше, которые подсмеиваются над новобранцами, которые носят кумту защитного цвета. Это означает, что солдат еще не приписан к какой-либо части. Я хорошо помню тот момент, когда получил в Тель-Авиве свою первую новенькую кумту защитного цвета. Все призывники получили точно такие же. Тогда нам объяснили, что ее носят на плече, а на голову одевают только во время особых мероприятий.
В израильской армии допускается перевод из одного подразделения в другое. У нас некоторые ребята перевелись в центр, ближе к дому. На каждой военной базе имеется штат чиновников и психологов, рассматривающих жалобы военнослужащих и просьбы о переводе в другие части, в другой район страны – поближе к дому. После перевода на другую базу солдат обязан поменять кумту и таг (значок с символикой). Как правило, военнослужащие переходят из боевых подразделений в небоевые.
Но вернемся к событиям, происходящим в нашей части. Надо отметить основные примечательные изменения, которые произошли на базе за последние несколько дней. Были произведены некоторые работы по уборке и покраске объектов. На дорогах покрасили бордюры и разметку. Сейчас ведутся работы по установке тента и различной мебели.
Говорят, скоро приезжает генерал. Возможно, здесь будут приниматься какие-то важные решения. Правда, в армии информация довольно скудная – каждый солдат выполняет свою функцию. Если о том, что происходит вблизи от базы что-то говорят, то о событиях на Юге и в центре мало что известно. Разумеется, по телевидению сообщили об операциях на территориях, но здесь это не обсуждается. Внешние признаки активности на Севере небольшие: пару вертолетов, пролетевшие на днях над базой, различные поездки начальства.
Поздний вечер. К северу от базы прогремели взрывы. Пока еще рано говорить, какую природу они носят. Мой верный спутник Таль прокомментировал это так, что это взрываются осветительные ракеты. Вообще, это могут быть как учения, так и поиски террористов.
8 сентября 2004 г. Раннее утро.
Вот сижу на остановке, собираюсь ехать в Хайфу. Народу нет. Сажусь на тройку, время без 15 семь. Лес, каменная облицовка – местами новая, местами не очень, узкие улицы таков пейзаж небольшого городка. Как только выезжаешь с базы, перестаешь чувствовать заботу армии – сейчас там на завтрак сыр, сметана, пироженные, шоко.
Хороший пример армейской системы – человека посылают к черту-на-рога в Хайфу, где заказан тор (очередь) к врачу, но на месте выясняется, что в этот день кабинет закрыт! Настроения репатриантов часто меняются как в армии, так и на гражданке. К примеру, Женя, которая служит в подразделении безопасности, недавно утверждала, что ей здесь не нравится и она собирается вернуться на Украину. Однако, вскоре она сказала, что останется в Израиле.
Приближается полуденное время. Сижу в автобусе по пути в Тель-Авив. Получил рекомендации психологи – поменять должность и базу. Врач русский, он рассказывал о том, как сам начинал службу в возрасте больше 30 лет. Их загнали на тиронут (курс молодого бойца) вместе с восемнадцатилетними ребятами. Я не знаю, правду ли он сказал, что они, якобы, устроили вместе с его коллегами сидячую забастовку с голодовкой. Какой-то генерал прилетал их успокаивать и им все-таки облегчили условия прохождения службы. Такая история могла произойти, в действительности, судя по тому, что было у нас на тиронуте на одной из баз, расположенных на Юге. Поездка в Беер-Шеву состоялась сразу после посещения армейской больницы № 10. Конечно, официального разрешения я не получал. Сейчас есть лахац (давление) – остается мало времени вернуться на базу. Проканителился в Университете – пришлось сдавать оружие. Посмотрел некоторые международные новости. Россия второй или третий раз заявила о решимости наносить удары по террористам в любой точке земного шара. Может быть, в какой-то степени это диктуется условиями стиля (поддержание имиджа Великой державы).
Мои дальнейшие передвижения были затруднены. Что-то случилось на перегоне от Кирьят-Моцкина до Нагарии. Всех высадили из поезда. Люди возмущаются – «Нет общественного транспорта, ничего нет!». Пришел один какой-то автобус и пару маршруток.
Волей судеб я оказался рядом с военной базой в районе А*, там мне надо остановиться, чтобы завтра утром вернуться на свою базу. Посмотрим, что будет.
Поздний вечер. В конечном счете, удалось дозвониться до нашей базы, но они мне морочили голову. Из начальства никого нет. Я остаюсь до завтра здесь. Военная часть погрузилась во мрак, уже почти не слышно голосов. Окажись я не на Севере, а на Юге или на Востоке Израиля, ощущение должно быть мало от этого изменилось. С одной стороны, любопытство, с другой – легкая тревога и желание оказаться в какой-то более домашней обстановке. Ведь место мало знакомое, какая-то часть в пустыне, продуваемая всеми ветрами. Надо признать, что на этой базе все более серьезно: военное снаряжение включает каску и разные прибамбасы. Отсюда выходит техника на операции. Короче говоря, база не «джобниковская» (джобники – небоевые части), так что нет такого морального разложения. Около получаса я просидел на КПП с двумя нашими ребятами. Один из них пообещал меня устроить в нормальную комнату, как только закончится его дежурство. Мне уже надоели звонки сослуживцев из моей части, и я находился на улице, на свежем воздухе. Один из солдат, находящихся на посту, нервно бросал камешки, выказывая своему товарищу недовольство. В армии люди очень часто устают друг от друга. Многие охотно меняют род войск и условия службы, но к сожалению это лишь ненадолго спасает от рутины.
Интересно еще то, что на своей базе, несмотря на однообразие, время порой летело незаметно. Чтобы не сойти с ума я научился проводить каким-либо образом и 4, и 8 часов караульной службы. Разумеется, никто не будет заставлять часового стоять по стойке смирно и смотреть в одну точку. На некоторых объектах солдаты смотрят телевизор, играют в игры, хотя начальство может сильно припугнуть и заставить сдать карты, шахматы и прочее.
Полчаса, проведенные мною в ожидании на КПП, где я никогда не был прежде и неизвестно, когда побываю вновь, показались мне долгими. И за это время я довольно много успел передумать. Вспоминал Россию, пытался понять себя. Представлял себе лица солдат из моей части, и что будут говорить на следующее утро. Вглядывался в ночную темноту, пытаясь различить силуэты людей, просто смотрел на странные большие деревья и постройки. Размышлял о том, что эти ребята наверное еще не скоро оденут на себя легкие герметичные шлемы со встроенной рацией вместо обычной зеленой крашеной каски и легкие удобные бронежилеты вместо этой бахромы с навешенными рожками для винтовки М-16… Но вот приближаются двое солдат. Кажется, смена караула.
9 сентября 2004 г.
Прибыл на родную базу, здесь можно пока отдыхать, дожидаясь своей участи. Командирам сейчас не до солдат, поскольку им приходится принимать более важных командиров. На базу приехал генерал. Установили специальный тент, поставили стулья, накрыли столы и говорят скучные официальные речи. Мне это почему-то напомнило институтскую кормушку. Какие замечательные были банкеты – разные вкусные блюда, вино, народ после окончания всех заявлений и объявлений расслабляется, веселится, там собираются и студенты, и научные сотрудники, и директора.
Сейчас включили музыку. Солдаты улыбаются, переговариваются между собой. Рассказывают разные общие места: «Экономическое положение неблагоприятное» и т.п.
10 сентября 2004 г.
На дежурстве в шабат остались две солдатки. Их долго не было на месте. Я видел их пару раз гуляющими по базе в гражданской одежде. Вечером я обнаруживаю, что все двери открыты и так называемая секретная комната пустует, там включен свет и работают компьютеры, вообще заходи любой делай что хочешь. Я подумал, что беда Израильской армии – это безолаберность. Недаром, дежурный, который был до этого, сетовал на утечки информации. Потом всему миру рассказывают о программах создания ядерного оружия.
Однажды мы разучивали на дежурстве песню «Калинка-малинка». Тогда я вместе с одннм израильтянином перевел ее на иврит: «Бе ган шели еш перот, еш перот ктаним, вэ корим ла ем калинка малинка моя», что в буквальном переводе на русский звучит следующим образом: «В моем саду есть маленькие фруктики, и они называются калинка-малинка». Этот хит сезона скоро будет вытесняться песней «Мороз-мороз». Как я не пытался объяснить израильтянам, в чем смысл этой песни – не получается. То ли не хватает моих знаний иврита, то ли климат в Израиле слишком мягкий, настоящего мороза прото не бывает. Ну действительно, разве можно переводить ее одной фразой «Кар ли!» (мне холодно). Надо еще им спеть песню «В лесу родилась елочка», наши поддерживают эту идею.
Сегодня опять наблюдал виды с базы: ночью картина довольно необычная из-за перепада высот. Вдали мерцают несколько полосок, состоящих из различных ярких точек. Все это свет городов и баз, расположенных в гористой местности. Они как бы всплывают из полной темноты, можно подумать, что они подвешены в пространстве. Рядом с забором ночью гуляют коровы, я не знаю, откуда они взялись, может быть поблизости есть кибуцы.
На КПП возникла перепалка между друзом и двумя израильтянами – друз сказал что-то Мауру, тот разозлился на него, и начались обычные глупости: «Да заткнись ты… Придурок. Ты такой… Почему ты не…». В принципе такие перепалки случаются часто и обычно ни к чему не приводят.
11 сентября 2004 г. Вчера после ночной смены я лег спать только в 4 утра. Днем просыпаюсь от жуткого крика отчаяния. Это была девушка. Пока я одевался, раскладывал документы и мелочь по карманам и доставал из-под подушки свой автомат, она продолжала рыдать где-то там, снаружи. Выхожу на улицу и вижу, что двое солдат уже подходят к ней. Девушка с растрепанными волосами сидит посреди дороги, в двух шагах от КПП, и плачет крокодильими слезами. Она очень плохо реагирует на попытки ее успокоить. Тогда я тоже спросил, что случилось, но девица сквозь слезы процедила: «Отстаньте от меня. Я хочу домой». Затем я переговорил со своими сослуживцами. Они мне поведали, что эта девушка периодически рыдает и просится домой, но это все нормально, просто истеричная натура. С ней уже говорили командиры, и даже некоторое время назад ее консультировал психолог. Во время инструктажа и в первые минуты моего дежурства все еще слышались рыдания и возгласы: «Я хочу домой». Точно не могу сказать, сколько это продолжалось. Позднее подруги из ее роты увели ее в казармы.
На дежурстве солдаты дразнили младшего офицера. Дурацкие шутки марокканцев Он ответил им, что он тоже может быть раздражен. Один из солдат не растерялся и ответил ему, что ашкиназ ничего не может ему сделать, намекая на то, что ашкиназы – слабаки. Еще некоторое время поспорили и разошлись.
Время три часа. Дневные новости. Говорят о терактах, которые были три года назад.
Аварии на дорогах – есть погибшие.
Сегодня слышал историю про столкновения между эфиопами и русскими. Кто-то попал в больницу, но полицию решили не привлекать.
На КПП на входе в бункер взял веточку винограда. Есть у меня еще немного колы. Собрал на улице бесхозные граненые стаканчики с узором, так что и в армии можно обустравать жизнь цивилизованно, а не хлебать из банок и бутылок. Посуду побросали после официального торжества – это рюмки и стаканы.
12 сентября 2004 г.
Сегодня был на завтраке, Нина и ее друзья на три дня едут по домам. Леора скорее всего останется. Настроение у всех хорошее, даже у того мрачного громилы друза. Мне надо поговорить с командирами, ответственными за службу.
Обычная утренняя канитель, Джаббер на своем тракторе уже разъезжает по базе. Меня пригласили на новогоднее мероприятие для хаялим бодедим (одиноких солдат). Совершенно неясно, как сейчас выходить домой. С одной стороны, есть праздники. С другой стороны, есть вопрос о том, сколько дней и когда я получу. Вообще, людей кажется у офицера Фаеза сейчас много, не знаю, есть ли ему смысл меня задерживать.
***
Меня освободили от обязанностей по несению караульной службы. Сейчас нахожусь в подвешенном состоянии – это самое лучшее, что есть в армии – можно гулять. Что осталось, какие впечатления, разочарования от пребывания на Севере? Сейчас трудно дать адекватную оценку. Конечно, я пребываю в состоянии некоторой эйфории. Все-таки я довольно долго боролся за перевод ближе к дому, но, оставив родную базу я испытываю некоторое сожаление. Позади остался странный роман с израильтянкой Ширан. И у меня даже есть ее номер телефона. Но, пожалуй, с наибольшей теплотой я вспоминаю общение с Юлей. Будучи общительной и не нагруженной никакой работой в бюро нашей части, она была чуть ли не пионервожатой, особенно для новичков в нашей части. Из боевых девчонок на КПП самая клевая Катя. Она из военной полиции, но никогда не проводила суровых инспекций и не выдавала своих.
Еще вспоминается разговор с дежурным офицером. Мне приходилось общаться с разными людьми. Этот человек, среди младших офицеров, пожалуй, единственный представитель общества, ашкиназ в очках, в меру серьезный, может быть даже слишком добрый для армии человек (как уже отмечалось, марокканцы из моей роты пытались его доставать). Напомню, что вскоре после теракта в Беер-Шеве, в прессе распространилось заявление Министертва Обороны о возможной операции против Сирии. Так кто они, сегодняшние враги Израиля, будет ли война, какова степень потенциальной угрозы? Вот некоторые тезисы, выдвинутые моим собеседником: сирийская армия на сегодняшний день слабая. У них есть проблемы с топливом, солдаты плохо питаются. В распоряжении Сирии находятся русские самолеты, их количество примерно известно, все они могут быть в конечном счете уничтожены истребителями, оснащенными современными ракетами. Танки Т72 и некоторые, может быть, более современные танки в любом случае не смогут вторгнуться в пределы Израиля, поскольку на протяжении всей сирийской границы предусмотрены оборонительные сооружения. Эта мысль меня несколько насторожила, я не очень доверяю пассивным способам обороны, стоит вспомнить французскую линию Мажино, на которую было потрачено столько средств. Правда, офицер уточнил, что у Израиля есть достаточное количество танков и орудий для уничтожения вражеской техники.
Разумеется, и с той, и с другой стороны есть артиллерия, способная причинять ущерб. Сирийцы могли бы причинить большой урон израильской армии, но они не заинтересованы развязывать войну напрямую. Он подчеркнул, что ни та, ни другая сторона не располагает большим количеством средств. На сегодняшний день война стоит очень дорого. В Дамаске было найдено решение, и все это длится уже не первый год – поддержка «Хизбаллы» режимом Башара Асада – вот проблема номер один. Боевики «Хизбаллы» подготовлены лучше, чем палестинские экстремисты из Газы. Это они застрелили девять израильских солдат в Северном округе два месяца назад. Ракетный же потенциал не так страшен, как о нем говорят. В конечном счете, ракеты, которые есть у Ирана и Хизбаллы, очень неточные. Ливанская армия еще слабее сирийской, тех же проблем у них еще больше, и они никогда не пойдут против Израиля.
14.35, Тель-Авив. Я еду на автобусе, наблюдаю и замечаю разные примечательные детали. Движение немного задерживается из-за пробок, и это мне на руку. Проехали небольшое с затемненными окнами кафе, аккуратно спрятанное за кустарниками. Цветы и разного рода пальмы живописно сочетаются с каменными заборами и домиками – это то, за что можно полюбить этот город. Будучи деловой столицей Израиля, где сосредоточены многие центральные офисы кампаний, Тель-Авив отличается большой дороговизной. Достаточно сказать, что такси стоит раз в пять дороже, чем в Ашкелоне или Беер-Шеве.
В бюрократических институтах израильской армии, начиная с простейшей необходимости получить еду с кухни в ночную смену, проходя через поликлиники и заканчивая кабинетами чиновников в погонах совершенно невозможно ничего добиться нормальным путем. Остается одно – бежать от бюрократии, и использовать неразбериху в своих интересах. Любое армейское бюро не стоит того, чтобы сидеть перед его дверями как преданный пес и дожидаться, когда тебе назначат очередь на завтра. Я побывал на распределительном пункте в Тель-Авиве, и просто ушел.
13 сентября 2004 г.
Денек выдался неудачный. Сижу, нервно щелкая по мышке на компьютере. Здесь тоже проблема – игра не запускается. В банке творится что-то непонятное, и финансовое положение может серьезно ухудшиться. То, что написано в распечатке, вызывает сомнения, а расходы по идее должны вырасти. Вообще армейская зарплата, с учетом необходимости снимать квартиру, это мизер. Во всем том, что есть хорошо только одно - я вышел с базы и буду переведен на другую. Похоже, что в личной жизни после появления надежд и переживаний наступил очень резко момент разочарования. И вот я сижу и вынашиваю еще более безумные идеи: сбежать с израильтянкой Ширан в Россию, не правда ли есть один шанс из миллиона, что она на это согласиться. В зависимости от подхода к делу это может меняться. Зато есть что-то, что я знаю почти на 100 %. Можно списать что-то на случайность, в целом результаты будут те же. К чему все это может вообще привести? Что это за очередная история как с той Олей в Москве, которая, в конечном счете, действительно была со мной?
Охранники в Тель-Авиве стоят с пистолетами в руках – видимо ситуация считается опасной.
Что происходит? Я не вижу в упор. Рассеянность и плохое настроение меня одолевают.
14 сентября 2004 г.
Сам не пойму, что на меня нашло. Я вспомнил ту встречу в баре на берегу моря и в романтической тоске поехал в Арад. Поехал один, даже не созвонившись с друзьями. И в этом я допустил нелепую ошибку. Теперь я здесь, один, 100 шекелей потеряны. Она не отвечает на телефон. И наш индеец Педро не здесь. Что делать? Вернуться в Беер-Шеву и обо всем забыть?
15 сентября 2004 г.
Наконец удалось запустить Антанту. Провел кампанию за Францию – наступление с 3 танками при поддержке артиллерии неплохо. До этого играл в «Хироус» (развитие огненных птиц). Закупался в магазине, где есть картис-бонус (накопительная карта) в нашем районе, взял колбасу, салат, кетчуп, соки по скидке. Для нас довольно стандартный набор. Готовим мы мало.
Еду в автобусе № 8. Сидит мамаша с ребенком, он грызет телефон, но мамочка не обращает внимания – она оглядывается по сторонам. Из окна можно видеть следующую картину: один молодой человек тянет товарища на автобус, срывает с него кипу, забегает в транспорт. Тот остается, сидит на остановке в недоумении, тот кидает ему кипу из автобуса, мы уезжаем, тот остается с таким же видом. Беер-Шева – маленикий город, все время кого-то встречаешь на улице, теперь Мишка работает в одном из кафе в Старом городе. Там еще проходили его соклановцы, они вместе играют в какую-то компьютерную игру.
19 сентября 2004 г.
История с переводом на новую базу происходит банально – задержался на пол дня, жду автобуса до 4 часов. Вообще-то, надо было приехать в 10 утра, но я проспал. Сомнительно, чтобы я получил тофес-тиюлим (документ, удостоверяющий прикрепление к той или иной военной части).
Иногда израильская армия просто невыносима – на новой базе другие солдаты, а разговоры все те же – кто-то вытащил гимели (получил биллютень). Это вызывает невероятное оживление. Солдаты постоянно только и делают, что ищут малейший повод, чтобы убежать от службы, и самое простое и удобное – пожаловаться на здоровье и получить пару дней отдыха. Разумеется, это в большей степени относится к небоевым частям.
На базе как обычно не могут решить не один вопрос – никого нет. Сегодня я приеду пораньше, но нет сомнений, это мало что изменит. Мне же лучше – поеду домой.
Позвонили с базы – поторапливают. Что за дела? Опять звучит песня «А лайла ло…» (попсовая песня «ночь не…», которая всех достала).
Вначале дела продвигались успешно. Один человек из младших офицеров сказал, что следующие три конторы – это то, где надо подписаться. Я зашел в одну из дверей. Там сидел за компьютером человек в гражданской одежде. Он фактически полностью проигнорировал мои вопросы:
- Это бюро по распределению снаряжения?
- Не знаю.
- Где бюро по распределению снаряжения?
- Понятия не имею.
- Что это?
- Не знаю.
Короче говоря, он даже не знает, где он сидит. Наверное, друг какого-то солдата или пкидушки (секретарши – пренебрежительно) пришел поиграть на компьютере. Вообще, не совсем понятно, почему нужно получать подписи для распределения на службу на соседней базе. Но, продолжим. Росар (прапорщик) занят важными делами – сидят солдаты, он ругается с ними. Время идет к двум часам. Мое распределение еще не закончено. Думаю, в 4-5 часов все разойдуться по домам. Тогда все, до завтра.
Интересно как эфиопы приспосабливаются к службе в израильской армии? Одного я встретил по дороге на базу, он до этого был с нами на курсе молодого бойца. Еще один прошел только что в сторону КПП, при этом тащил на плече винтовку как бревно. Эфиопы в большинстве своем плохо понимают в армейском порядке.
21 сентября 2004 г.
Утреннее построение. На Севере, как правило, оно проходило в более неформальной обстановке. Прежде всего, стоит отметить, что обычно это построение проходило в дневное время. Здесь нас собрали и сделали пару упражнений, как правильно стоять в строю, делать шаг назад, вправо и влево. Во всем этом нет ничего особенного. Некоторые солдаты шептались и давали друг другу подзатыльники, когда прапорщик отворачивался или отходил в сторону. Но открыто никто не выступает.
Дальше рутина продолжилась. Бесконечные разговоры, хождения из кабинета в кабинет и т.п. Тем не менее, здесь выполняется важная работа по снабжению. На площадке находятся грузовики, одни уезжают, другие приезжают. Где-то уже что-то грузят. Быть может, уже сегодня я приступлю к работе.
Вечер того же дня. Распределение не получил. Командира нет на месте. После обеда надо просить разрешение выйти домой. В отделе распределения все такие деловые – сидят, что-то набирают на компьютере, можно подумать – пополнение на базе миллион человек. Что я сделал за этот день? Один раз я помог 5 минут перетащить брезент. Еще я снабдил секретаршу авторучкой. Почему-то в бюро хронически нет письменных принадлежностей. Рядом со складом по неосторожности рассыпали кучу сахара.
22 сентября 2004 г.
Приятно иногда отдохнуть от армейской рутины и ни о чем не думать. И хотя уже скоро мне снова на базу, я спокойно занимаюсь домашними делами. Мы наконец установили интернет. Все работает пока только на моем компьютере. Надо будет наладить и гаев (установить сетку). Дома беспорядок, особенно на кухне. Впервые за долгое время с окончания курсов по изучению иврита я видел Нэнси (я договорился с Дани, ее братом, мы поднялись на второй этаж общежития и оказались у них дома). Однако в целом, несмотря на отдельные встречи, сентябрь, который все более следует называть месяцем иллюзий, подходит к концу.
25 сентября 2004 г.
Первая половина дня прошла в хождениях туда-сюда по складу. Директор требовал постоянного присутствия на месте погрузки и давал разные мелкие поручения. Часть работ на автокаре он выполнял сам, так как единственного рабочего, который умеет им управлять, нет на месте. Новые партии продовольствия постоянно поступают. Прогуливаюсь вдоль левого ряда, смотрю, не упала ли где-то соринка. Здесь стоят нераспакованные партии оливок, соленых огурцов, джема. Автокар остановлен, директор достает листок бумаги с накладной, осматривается, как дирижер делает жест рукой, к нему как по команде подлетают несколько наших солдат. Подхожу к нему. Мне поручено распаковать несколько партий сыпучего продукта. Часа два кипит работа, затем наступает время обеда. Провозившись с наведением порядка в глубине склада, я оказался последним, кто вышел на обед. На этой базе я еще не был в столовой. До этого мне примерно объяснили, что она находится в стороне от склада (нужно взять правее). Тень падает на небольшую заасфальтированную площадку рядом со складами. Прохожу мимо двух зеленых контейнеров, они наполнены биологической массой из соседнего овощного склада. Здесь свалены испорченные сливы, лук, картошка… Ускоряю шаг, удаляясь от складских помещений, но ветер, впитавший неприятный запах от контейнеров, настигает меня. Позади остается КПП, контора прапорщика, и вот я где-то в центре базы. На полпути к столовой забываю обо всем. Под ярким ближневосточным солнцем сознание мутится, остается только зрительное восприятие действительности. Даже разделенная на части заборами из проволоки и бетонными постройками пустыня Негев прекрасна. Здесь нет песчаных барханов, но многочисленные камешки, кустики, былинки, случайные следы людей и животных создают особый колорит. Сейчас вокруг никого. В армии такие моменты не очень часты. В основном ты находишься в коллективе. Ну вот показалась Тойота защитного цвета, она разворачивается на стоянке и едет по направлению к КПП. Возвращаюсь к армейской действительности. Поспешу в столовую.
Когда я добрался до места, стало ясно, что можно было и не торопиться. Солдаты только начали протискиваться в узкую дверь столовой. Знакомых лиц почти не видно, только два-три человека, с ними я познакомился во время распределения на новой базе. Здороваюсь с ними дистанционно, кто-то кивает в знак того, что заметил меня. Но там своя кампания. Страсти кипят, о чем-то живо рассказывает та высокая девица с двумя лычками на плече. А, ну да, кажется это секретарша прапорщика! Наконец, с группой случайных солдат протискиваюсь внутрь столовой. Какое разочарование! Где же дежурные по кухне, подающие блюда на каждый стол, где приятные «туранийот» (армейские официантки), любезно предлагающие добавку? Вот некое подобие шведского стола, а вот и лоток с мясом. Судя по всему, мясные кусочки выдают эти злые дядьки, и все строго по порциям. Везде очереди. У так называемого шведского стола я положил себе побольше макарон, и добавил оранжевой массы, отдаленно напоминающей баклажанную икру, чтобы не остаться голодным. Затем получил причитающийся кусок мяса. Кстати, оно оказалось отменного качества, но когда я все же решился попросить добавки, лоток был уже свернут. Мое посещение столовой на Юге бесславно завершилось распитием компота.
26 сентября 2004 г., вечер.
Ответственного за работу на складе не было, был его заместитель. День прошел в целом легко. Я продолжаю знакомиться с личным составом – среди девушек заслуживает внимания секретарша Наташа – 11 лет в стране, на русском разговаривает хуже, чем на иврите, но в целом понимает. Ее достают всякие придурки, в частности аргентинец.
Сегодня мне приснился сон, что мы со Светой гуляем по Москве, в том районе, где я учился в школе. Как будто был вечер, я то пытался ей что-то сказать, то вел ее за ручку. Но что с того? Завтра другое увлечение. Не случайно я проводил различные параллели с прошлым опытом личной жизни в Москве и нашел много общего.
1 октября 2004 г. Сегодня началась бессрочная широкомасштабная операция в Секторе Газа. Если и раньше постоянно те или иные операции проводились, сейчас можно отметить некоторые отличия. Во-первых, правительство показывает свою решимость проводить жесткую линию в борьбе с экстремистами, и действительно, пришло время: невозможно больше проявлять слабость, ограничиваясь разговорами. Как операция повлияла на обстановку в армии? Сразу скажу, что на нашей базе никак. Мы по сути снабженцы. У нас даже существенно не повысили уровень безопасности. Если говорить более глобально, то для военных это лишь банальные перемены: так или иначе, боевые подразделения «Голани», «Гивати» и «Нахаль» всегда воевали, это лишь увеличение количества бронетехники, но все на нервах, зная о том, что произошло, многие солдаты не постесняются теперь открыть огонь на поражение. Враги Израиля сейчас поставлены в тупик – крики и призывы к мировому сообществу им вряд ли помогут.
3 октября 2004 г.
Со временем я все больше стал понимать, как устроена работа и жизнь наших солдат на складе. Те, кто занимаются снабжением, обладают известными негласными привилегиями. Так происходит, наверное, в армии любой страны мира, кроме, разве что Японской или Швейцарской. Главное преимущество – возможность питаться не в столовой, а прямо на складе. Правда, здесь нет готовых салатов и шницелей, но зато есть много разновидностей консервов и выпечка. Народу у нас работает не так много, атмосфера неплохая. Марокканец Меир дружит с аргентинцем Хулио. Мы иногда собирались втроем, Меир, самый старший из нас по званию, пользуясь своими полномочиями на складе, брал различные вкусности и накрывал импровизированный стол. Обычно мы устраивались где-нибудь в закутке, чтобы директор особенно не досаждал нам. Меир и Хулио часто говорили о каких-то похождениях с той высокой длинновлосой девицей, которая служила секретаршей у нашего прапорщика. Разумеется, похождения происходили после службы, в одном из городов знойного Юга…
4 октября 2004 г.
На нашем складе я обнаружил необычный феномен – кошек, которые сидят в клетках. Несчастные, они постоянно жалобно мяукают, а питаются почти исключительно армейскими консервами из тунца. Зачем их там держат?
В целом, порядок на складе стал привычным правда директор склада, постоянно пытается найти для меня какую-то левую работу. А тут еще Нетанель постоянно бегает из армии, и приходится выполнять его часть работы по наведению порядка в помещении.
Иногда к нам на склад заходит Наташа, она расследует разные мелкие преступления, например, кражу 10 армейских тележек. Кому они понадобились? Кроме того, она ведет учет товаров.
Вечером собрались в одном из армейских бюро, открыли бутылку красного вина и начали травить байки. Одну из историй я записал в своем блокноте вечером, когда возвращался домой на автобусе.
Вооружен, но не опасен
(армейская байка)
В первой половине дня на военной базе, в расположении бригады «Голани» назначены учения. Активные приготовления ведуться с самого утра. Самый оживленный участок находится перед самым КПП. Прапорщик Дуду, марокканец по происхождению, руководит проверкой и погрузкой обмундирования. «Так, те два тента тоже возьмем. Федор, Натан… Кто еще? Михаил, Костя, сверните их и погрузите в пятую машину». Затем прапор собрал еще одну четверку-двух марокканцев, и двух эфиопов, направил их за полевым госпиталем, который уже должен быть собран на складе. Четверо наших ребят быстрым шагом направились к тентам. Так было заведено, что они часто выполняли различные задания вместе. На самом деле и офицерам так удобнее руководить: русские, марокканцы и эфиопы группами по 4-5 человек работают слаженно, лучше понимают друг друга. Вот ребята свертывают слегка запыленный тент защитного цвета и буквально за три минуты переносят его к месту погрузки. Когда стали забирать второй, возникла некоторая заминка.
- Тент рваный, - кричит прапорщику Михаил, Костя повторяет за ним громче, но ветер дует в другую сторону.
- Не понял. Идите сюда.
- Этот тент рваный, - Михаил жестами показывает, что здесь что-то не так.
- Не может быть, кричит в ответ прапорщик, когда понимает, о чем идет речь. Начинается беготня и теряются драгоценные 15 минут времени перед учениями. Дуду считает, что все должно быть четко, и малейшая неполадка вызывает у него недоумение. Наконец, он решает заменить порванный тент. Новый берут со склада, а старый режут на мелкие кусочки и выбрасывают в контейнер. Тем временем, на плацу скопилось уже 8 грузовиков и два джипа «Суфа». Все они стоят «под парами». Второй эшелон - это танкетки М-113, переоборудованные для пустынной местности. Конечно, никаких изысков здесь нет: тот же пулемет, несколько кубиков специальной брони, якобы защищающей от противотанковых гранатометов. В некотором смысле М-113 является аналогом БМП, туда сажают толпу пехотинцев, затем при необходимости они высаживаются и выполняют боевую задачу. Толпа «эмок» готовится к учениям, в них заливается горючее, проверяется наличие боекомплекта. Что же с выполнением боевых задач? Это было время, обычное для Израиля. Периодически случались ракетные обстрелы со стороны Палестинской автономии. Примерно раз в месяц подразделения пехоты при поддержке М-113 собирали и направляли на выполнение боевой задачи - очередную блокаду Сектора Газа. Никто не относился к этой ситуации как к началу войны. В основном же военные заняты хозяйственными работами, несением караульной службы и регулярными учениями. На часах 9.30 утра, к выступлению все готово, условный противник будет находиться в 25 км. от базы. Солдаты уже чувствуют, как солнце начинает припекать. К полудню жара станет невыносимой. Хорошо, если к этому времени удастся развернуть в пустыне тенты, тогда будет полегче. Начинается посадка на грузовики и М-113. Костя и Михаил проворно забираются в танкетку и занимают лучшие места. В отличие от других, их вещмешки забиты до отказа. Израильтяне только пожимают плечами - чего там набрали эти русские? На самом деле ответ прост: ребята уже затарились. Конечно, никому не придет в голову «квасить» во время учений. А вот после их завершения… Уж тут даже прапорщик Дуду им не помеха. Первыми выходят с базы скрипучие М-113, за ними двигается колонна грузовиков. Водители автомобилей нервничают. Они неохотно едут вслед за медлительными танкетками.
К пяти вечера все основные задачи выполнены, условный противник разбит, раненые размещены в полевом госпитале, резервные части заняли позиции. Хотя некоторые действия были отыграны с опозданием на 10-20 минут, в целом учения признаны успешными и про них, наконец, можно забыть.
В семь вечера наши солдаты уже отмечают окончание учений. Раньше всех дошел до кондиции Федор, водитель М-113.
- Поехали в славный город Газа.
- Федя, сядь… Так, этому больше не наливать.
- Заводи машину Миха, щас мы туда, в Газу. Ты со мной, или как?
- Нас там очень ждут.
- Да мы там только на рынок сходим. Закусон купим. У арабов вот такой закусон.
Через несколько минут Федя, шатаясь, вышел из казармы. Посиделки без него продолжались:
- Слушайте, он там ничего не натворит? Еще увидит Дуду или Шахар, влетит ему.
- Да, проветрится, и спать пойдет.
- Нет, ты присмотри за ним.
- Сейчас, допьем. Давай! (чокаются). Все равно он далеко не уйдет.
Они выходят и оглядываются по сторонам. Никого нет.
- Странно. Где наш товарищ?
- Давай, ты туда, я туда. Возвращаемся к казарме.
Проходит минут 5-7. Оба возвращаются к условленной точке, но один сильно встревожен:
- Нет его нигде. И не хватает одного танка!
- Какой танк, ты чего прикалываешься?
- Да нет на месте М-113, не догоняешь?
К этому времени Федор на своей боевой машине уже достиг границы Сектора Газа. Смотрят палестинцы, и не понимают, что происходит. Поначалу, испугались - подумали, началась ответная операция за две гранаты и ракету, выпущенную накануне по городу Сдероту. Затем, увидев, что едет М-113 без всякого сопровождения, (передвигается зигзагами и пулемет направлен куда-то в небо) решили выждать. Несколько человек спрятались в руинах поблизости, еще двое отошли на дальний рубеж и засели в доме с гранатометом и двумя автоматами Калашникова. Танкетка приближается, делает небольшой маневр, задевая правым бортом каменную постройку и издавая жуткий скрип. Даже те, кто сидели в засаде, поморщились. Наконец, М-113 останавливается и глушит двигатель. Среди клубов пыли палестинцы пытаются разглядеть хоть что-нибудь. Выходит Федор, осматривается. Достает недопитую бутылку водки, пластиковый стаканчик. С минуту он пошатывается, берет бутылку в руки, снова ставит на броню своей танкетки. Палестинский гранатометчик прицелился, но не стал стрелять.
- Кто это? Что ему здесь нужно? - спросил он своего товарища.
- Понятия не имею.
- Он вооружен?
- Ты еще спрашиваешь? У него целый танк.
Подул сильный южный ветер. Федор слегка приободрился, снова огляделся, и увидел двух молодых палестинцев, прячущихся в руинах. Именно в этот момент они с удивлением уставились на Федора.
- Иди сюда, - поманил одного из них к себе рукой Федя.
Палестинец не сдвинулся с места. Его окликнул товарищ, который находился здесь же, на руинах. Сейчас им не нужен новый инцидент в этом районе, к тому же им ясно, что приехавший на танке человек неадекватен. Федор продолжил:
- Иди сюда, не бойся.
Ребята подошли поближе:
- Послушай, друг, тебе нельзя здесь находиться.
- Чего ты такой злой? Будь проще и люди к тебе потянутся, - ответил Федор.
- Езжай домой, попей водички, поспи, все будет в порядке, - дружелюбно сказал другой палестинец, чтобы разрядить обстановку.
- Ребята, выпейте со мной! - Федя достает еще пластиковые стаканчики.
- Нам по вере нельзя пить, и вообще. Как ты не понимаешь…
- Ну, тогда я один выпью. Ваше здоровье! - выпивает залпом.
Так они простояли почти час. Федор, наконец, осознал, что происходит, и стал садиться в танк. Палестинцев собралась уже целая толпа. Они ничуть не сердились на Федора, напротив, желали ему удачи и называли своим другом. Федор завел М-113 и на малой скорости двинулся в направлении своей базы. По пути он был остановлен военной полицией. Танкетку отогнали на базу, а Федора арестовали. К счастью, в ходе инцидента никто не пострадал, поэтому военный суд смягчился, и Федору дали всего 28 дней гауптвахты и небольшой штраф. Конечно, о военной карьере можно было забыть. Зато по окончании отбывания срока наказания товарищи встречали его на базе как героя. И хотя Федор получил самое непристижное назначение - грузчиком на склад, его все уважали.
7 октября 2004 г.
В выходные, которые длятся обычно с пятницы до воскресенья, если нет срочных хозяйственных работ под руководством нашего доблестного прапорщика (и его попугая, который живет в его офисе) мы с друзьями часто ездим в Иерусалим и Хайфу. Сегодня опять видели людей, которые на рынке носят подносы с едой на голове. О чудо Востока, как они это делают, настоящие фокусники, еще продираются через эту толпу. Большая ловкость, не поддерживая нести, почти без колебаний. Мишка встретил именно здесь свою старую знакомую с базы, Веронику… Нас было четверо пацанов, и мы все были удивлены ее манерой держаться, очень необычная девушка, она в 4 года назад приехала в Израиль из Сибири. В ней чувствуется какая-то первородная энергия и здоровье. Разговаривает она в основном на иврите, но мы от нее услышали такие русские слова, которые редко здесь произносятся. Я запомнил только одно слово, которое она часто произносит: «Маленько!».
Поздний вечер, 23.57. Только что пришло сообщение от Насти: «И тебе спокойной ночи». Пью горячий сладкий чай и размышляю в ночи. Сегодня мы практически весь день общались по СМС. Она мне писала про суши, высказывала свое мнение о кино. Немного делился с ней своими впечатлениями от службы на Юге. Простое и приятное общение. Иногда я уже начинаю воспринимать ее как свою девушку. Сегодня утром я:
- Ну как ты после вчерашнего?
- Классно!
- Разве такое бывает?
- Да, потому как от выпитого не вставило.
- Ну ты у меня умница.
Пытаюсь вспомнить то утро. На самом деле все было примерно так, потому что точно это описать невозможно: когда мы добрались, наконец, до разговора, который был условлен еще двумя часами ранее, она спросила:
- И что ты хотел сказать?
- На самом деле я хотел сказать простую вещь. Настя, ты мне нравишься, очень нравишься. Я хочу, чтоб мы были вместе, - говорю я тревожно, чуть ли не задыхаясь от волнения
- Ты хотя бы дашь мне время подумать?
- Конечно.
Ну что, пока прошло мало времени. Все-таки, наверное, оптимизма больше, чем когда-либо, есть ощущение грядущих перемен. Вернее одной перемены. Человек живет ради любви.
Сейчас, я думаю, что не буду в ближайшее время торопить ее с ответом и вообще разговаривать о нас. Разве она могла забыть? Излишнее не нужно. Должно быть, время покажет. Вот пацаны говорят, что она хочет, чтобы я стал ее парнем.
И вот я сижу с этой тетрадкой и пытаюсь что-то взвесить. Естественно, опасения всегда есть. Осознание опыта. Какие ошибки не следует повторять? Нельзя совмещать три вещи: доброту, согласие и бессмысленное упрямство там, где не нужно. Еще опасная вещь – предсказуемость.
8 октября 2004 г. Утром прибыло три армейских грузовика. Разгрузка шла в основном автокарами. Случайно разговорился с одним нашим водителем, репатриантом из России. В принципе, у них, говорит, работа не пыльная, есть своя романтика – колесить по живописным городам Израиля с Севера на Юг. Одна проблема – постоянно не высыпаются водители. В соответствии со штатным расписанием, конечно всегда дается 6-8 часов, но хочется и домой съездить, или же ночевать в общих казармах, часто даже не на своей базе.
Вечером заскочил к Мишке, посмотрели фильм «Тес». Я смеюсь, говорю, что это кино про молодого Ленина, про угнетенные классы (герой фильма читает «Капитал» Маркса).
Настя сейчас где-то в центре, на базе и когда мы увидимся я точно не знаю. Конечно, никакой телефон не заменит реального общения. И все же хорошо, что он есть. Сегодня у нас с Настей была переписка на тему снов. Вначале я сам не был уверен, что переписка по СМС так разовьется. На самом деле сидел и листал книжку Умберто Эко, чтобы процитировать какую-нибудь красивую фразу, а тут она вдруг начинает мне сообщать про свои ужасные сны.
31 октября 2004 г. Самоволочка, Иерусалим.
Сегодня я встал поздновато. Очень счастлив тем, что встречаю этот день в Вечном городе. Как говориться, семь пятниц на неделе. Для Израиля это нормально. На сегодня большие планы. Прежде всего ,собираюсь пойти к семейному врачу. Вместе с тем, остается важнгое дело – подстраховать себя и обратиться к машакит тащ (служащая по делам солдат). Пока только проверил положение в банке. Разумеется, положение было хреновым. При себе не было медицинской карты. Пошел дождь, я направился в общежитие, взять эту карточку и одеться. Таким образом, пока есть только задержки в делах.
В поликлинике: «Шалом, Ани роце лекабель ишур» («здравствуйте, я хочу получить справку». Охранник: «Обратитесь в регистратуру. Это не моя компетенция. (с улыбкой) Я просто сижу здесь». Далее, служащая поликлиники «Макаби» назначает мне очередь через полчаса, то есть в 12.30. Есть еще время погулять под дождиком.. Не знаю, как точно называется этот район Иерусалима, возможно, это часть Кирьят йовеля А сам по себе Кирьят йовель – район скорее хороший, чем плохой. Здесь нет больших заморочек, как например, в Меа шаарим (где живут почти исключительно ортодоксальные иудеи). Расстояние от центра – среднее, можно доехать за 25-30 минут на 18 автобусе. Есть небольшой парк, где растут мандарины…. Хотя, где в Иерусалиме нет парков? Разве что в каком-нибудь арабском квартале или в Старом городе. Там явно мало зелени. Но вернусь к реальности. От небольшой площади, где распологается магазин «Гипернето», уже неоднократно пройденный мной, идет маленькая улица, она спускается вниз и упирается в маленький сквер. Почти сразу начинается элитный кватрал частных домов и вилл. Что меня особенно поразило, некоторые дома как крепости – с высокими заборами, солидными воротами и грозными надписями: «Вход воспрещен, частная собственность».
7 ноября 2004 года, где-то на побережье Средиземного моря… Это уже третья по счету военная база, на которой мне довелось проходить службу. Вначале не производит большого впечатления. Обычные, довольно серые постройки, на одной стороне много зелени, маленький магазинчик с четырьмя столами (что-то вроде импровизированного кафе), с рекламой «Нестле», стандартные надписи на стенах, картина, на которой изображен индеец. Добрые, на первый взгляд, солдаты. Так называемый Аф-Таш – неделя караульной службы, проводимая вдали от базы, к которой прикреплен военнослужащий.
Согласно распорядку, который мы получили, надо сидеть, охранять рядом с комнатой, и время от времени проверять несколько объектов. Кажется, это не всегда выполняется. Командиров мы почти не видим. Несомненно, отрицательной стороной дела является слабое снабжение продуктами питания. Мы не ходим в столовую – еду приходят сюда, в отличие от обычных условий завтрак на последнем месте по количеству и качеству: что это – каждому по йогурту, немного салата, оливки, чуть-чуть яишницы. Днем, по крайней мере, есть мясо и рис. Сохраняются еще небольшие запасы, которые какбы остались от прежних времен – фрукты, кекс, какие-то консервы. Приехали двое военных на грузовичке с брезентом времен первой мировой войны.
11 ноября 2004 г.
Вечером на прежнее место нашей караульной службы поставили девушек, а нас отправили на побережье моря. Вещи погрузили без особых проблем, правда я, кажется, забыл свою армейскую майку. Любопытный эпизод произошел вскоре после того, как мы прибыли в новое расположение. Один солдат – израильтянин, возможно ашкиназ Сами, который как стало ясно из контекста, менял худшие условия на более благоприятные прибыл для несения караульной службы. Между тем, офицеры должны были направить кого-то в неблагоприятный район. Все мы поняли, что туда нам не надо. Поговаривали, что место удалено от моря и от населенных пунктов, там практически ничего нет, кроме старых вагончиков и полузаброшенных складов. Участь похоже досталась доброму здоровяку, выходцу из Марокко. Наш ловкач Сами разумеется нашел повод, чтобы отмазаться. Марокканец понял, что ему придется отдуваться за всех. Это самое неприятное в армии. Солдат в красных ботинках и с беретом одного из боевых подразделений (в дальнейшем был на армейской кухне) стоял в растерянности, не зная, что ответить командиру. Все его попытки отвертеться были неудачными, и он нехотя, как будто проклиная все на свете, сел в машину и его увезли. Зато Сами, довольный собой, продолжил «комбины» (комбинации, хитрости, связи) и убежал с базы через какие-то лазейки в заборе в город. В случае чего другие сослуживцы должны были его прикрывать и отмазывать, заявлять, что он якобы в туалете и т. п. Скоро вернется. Видимо готовится вечеринка.
12 ноября 2004 г., 14.19.
Ветер, море и стук легких мячиков – видимо кто-то играет в пин-понг. Местность здесь интересная, рельефная, перепады высот ощущаются. Дорога уходит вниз, вдоль нее расставлены однотипные маленькие столбики и растут желтые цветы, далее открывается небольшой пустынный участок, его замыкает гряда, состоящая уже не из песка, а из более темных пород и небольших растений. Все это находится рядом с песчаным пляжем. Плескаются волны – сегодня хорошая погода, люди внизу катаются на велосипедах, просто гуляют, ветер вздымает привязанные на веревках специальные паруса маленьких корабликов.
13 ноября 2004 г.
Небольшое караульное помещение, замызганные окна, не новые кресла и журнальный столик. Чуть в стороне находится вышка, но туда солдаты поднимаются не очень часто. А здесь обычно пьют кофе. Где еще проводить время днем, как ни здесь. Обычно здесь сидят два-три человека. Мы о чем-то беседуем с Ваней, он тоже из России, но репатриировался гораздо раньше. Наш весельчак Сами, который опять бегал в город в самоволку, достал нас теперь своей глупостью. Он набирает по «Мирсу» (рации с широким диапазоном связи) случайные номера, спрашивает: «Прием! Кто это?», и если ему отвечают, говорит: «Это с другой базы. Мне скучно на посту…» и т.д. Израильтянин выискивал девушек, пытался разведать адреса и телефоны. Он уже второй день не может угомониться «Привет. Кто это? А на какой вы базе?». Служба проходит также на фоне вечеринки на местном пляже. Круг танцующих молодых людей движется в разные стороны, сходится и расходится, рядом пацаны играют в футбол.
Отдыхающие делают проблемы – забредают, куда им не положено. Я срочно связался с командиром. Похоже, теперь проблему решили – туда направили армейскую Тойоту.
Где-то завыла сирена. Свист ветра, птицы в солнечных бликах. Люди, похоже, один за другим покидают пляж. Никто уже не танцует. Время близится к четырем.
15 ноября 2004 г.
Армейские бюро напоминают отдаленно комплекс Сохнута. Утренняя армейская суета, распределение в караульной службе. Еще вначале выяснилось, что дежурный офицер нарушил устав из-за солдат, которые жаловались на условия службы. Наконец, выезжаю с базы. После нескольких дней отдыха мне предстоит вернуться на ту же базу на Юге, к которой я приписан. Нахожусь на Центральной автобусной станции одного из городков в центре. И вот я приехал домой, на съемную квартиру. Уже успел испытать некоторое разочарование – рутинное путешествие по городу, покупки по солдатскому удостоверению личности.
18 ноября 2004 г., утро. Район «Далет» города Беер-Шева.
Только вышел из дома. Не очень хотелось. Идет дождь. Остановка. Жду 8 автобуса. Серые мрачноватые дома.
Полдень .Но вот я и на базе. Меня распределили на вышку, что в принципе нормально. Многие не любят этот пост, потому что здесь – ни души. Впрочем, мне итак хватает общения, поэтому я скорее рад поскучать здесь и поразмыслить о чем-нибудь. Лужи, живописные картины пустыни после ливня. Вдруг раздался глухой стук. Кажется, под напором воды где-то упала глыба, так как местами обрывистые склоны.
Здесь редко что-то увидишь, и вдруг – верблюды, с ними пастух в желтом плаще. Верблюды сейчас мало двигаются. Солнце выглянуло, затем облака вновь сместили угол освещения: в долине, где проходит небольшая дорога, белые отсветы от ручейков и промоин. В конечном счете, если прибавить к этому еще один небольшой курьезный факт, можно отсылать это под названием «новости для ОРТ»:
– 1) на одной из израильских военных баз было обнаружено стадо верблюдов,
- 2) солдаты ЦАХАЛа сдают бутылки (специальный шкаф был выделен для этого – туда складываются бутылки и банки из-под напитков.
Поговорил со старым знакомым Леней – он конкретно учится, говорит, что обменивался сообщениями с родными – в Москве уже выпал снег.
Пришло время включиться в игру, и похоже, некоторые из тех, кто смеялся надо мной, сейчас раздражены – они не хотят испытать на себе то, что сами называли приколами, сославшись на то, что все это несерьезно.
Между тем, у нас говорят что-то о Наташе, и отзывы о ней нелестные. Один из охранников сообщил, что она идет с каждым. Я усомнился, так ли это. Он божился, что знает об этом. Тем не менее, не исключено, что это просто провокация. Мало ли, что говорят злые языки. На этой базе никому нельзя верить, даже себе самому!
20 ноября 2004 г.
На складе такой день, что работы вроде как и нет, но разумеется директор заинтересован при любых обстоятельствах задействовать нас по максимуму. У нас появился новый солдат – эфиоп, вроде нормальный, без лишних амбиций. Директор в очках и шапке, похож на героя фильма 70-х гг. Вот он дает поручение Меиру. До этого я занимался распаковкой новых партий товара, прибывших ранее к нам. Но решил передохнуть. Я пока сижу. Кажется на сегодня достаточно? Вчера был день довольно тяжелый, так или иначе, сейчас должны выйти домой пораньше.
25 ноября 2004 г.
Наступило время швиты (забастовки). Такое нередко случается в Израиле. Автобусы в Беер-Шеве сегодня бастуют. Люди скопились на остановке. Я позвонил дежурному офицеру и сообщил об этом, он должен перезвонить позже. Кто знает, попаду ли я вообще на базу сегодня. На построение я уже опоздал. Недавно написала Елена Петрова – выспрашивает новые подробности стажировки. Письмо полно эмоций, восклицательных и вопросительных знаков
Проблемы с транспортом не ограничились забастовкой. На Центральной автобусной станции еще лучше – нашли какой-то подозрительный предмет. Никто не заходит внутрь. Толпы цаиров (молодых солдат) из летных частей собрались у входа.
Вновь возникла необходимость денежных затрат. Ситуация в целом подходит к кризису. Рано или поздно придется констатировать переход от отдельных инцидентов к депрессии.
26 ноября 2004 г.
За окнами дождь. Скоро у нас на хате соберется толпа беершевских толкиенистов. Сегодня продолжилась забастовка водителей, из-за этого мы терпим убытки. Я ощущаю творческий упадок. Слишком много провожу время за бесполезными разговорами и компьютерными играми. В то же время, я посвятил некоторое время разбору своего архива, привезенного из России. Надо больше обращать внимания на детали. Это то, что я говорю сейчас, спустя время. Деревенские разговоры, быт, смутные воспоминания всплывают, но не так много было запечатлено. Как странно, я думал, что столкнусь здесь с какой-то совершенно другой реальностью. Об этом я уже писал и еще напишу не раз. Просто многое оказалось проще и банальнее. Даже что мы слушаем? К примеру, сейчас звучит песня группы «Любэ» «Там за туманами». Пришли ребята из клана толкинистов.
27 ноября 2004 г.
У нас на базе провели некоторые улучшения условий службы. Комната, которая до этого пустовала, теперь оборудована аппаратурой – там поставлен компьютер, созданы цивилизованные условия – кресла, столы, чистота и порядок. На башне улучшили условия – поставили газовый обогреватель, правда тепло распределяется крайне неравномерно, я вспомнил походы – кто сидел у костра, тот понимает.
28 ноября 2004 г.
В Иерусалиме наступил полдень, когда мы с Настей встретились на Тахане Мирказит. Народу было просто море. Охранники сбились с ног, проверяя людей и упорядочивая потоки людей, приезжающих и отбывающих из Иерусалима, евреев и русских, эфиопов, турок, арабов, таких разных и непонятливых. Однако когда я ждал Настю и вокруг меня сновали десятки и сотни людей, так не похожих друг на друга, я меньше всего думал о них. Я ждал встречи, представлял себе, каким будет это свидание. Мы не так часто виделись с Настей. Она появилась с некоторым опозданием и в очень хорошем настроении. На ней была парадная форма с двумя лычками. Казалось бы , ничего особенного. Но в форме Настя нравилась мне еще больше. Возможно, я преувеличиваю, но что-то в этом есть. Зная особенности службы, я понимал, что в такие моменты лучше не говорить об армейской рутине слишком много. И все же, я поинтересовался, как у нее дела в армии, на что она ответила, что по прежнему служит ховешет (медсестрой). Затем, мы решили прогуляться по Иерусалиму. Она сказала, что хочет зайти в одну лавчонку в старом городе. Мы много гуляли в центре Иерусалима, а затем пошли в кино.
Сейчас можно забыть хотя бы на два дня о тяготах службы. Есть выходные, затем если повезет, хочу взять йом сидурим (день для личных дел), который предоставляется время от времени всем военнослужащим.
29 ноября 2004 г.
Сегодня мы с Настей были в зоопарке, затем собирались в Старый город, наступил «эрев хаг» (праздничный вечер, обычно в такие дни общественный транспорт уже не работает). Когда автобусы перестали ходить, мы поспорили о том, можно ли брать попутку. В конечном счете, посидели на остановке и решили уже вернуться домой.
19 декабря 2004 г.
У нас почти ничего не изменилось. На службе и дома все относительно стабильно. Недавно собирались у Мишки. Обсуждали темы еврейства и понятие «Родина». Мишка высказал скептицизм по поводу российской глубинки. Сегодня выходной, но день довольно тусклый и бесполезный. Еще вчера днем звонила Настя. Накануне, почти 10 дней назад, состоялась встреча, когда она пришла за кумтой (армейский берет). В другие дни мы не виделись. В этот раз разговор был не очень. Я говорю:
- Ты что, появляешься только когда тебе что-нибудь нужно?
- Нет, - отвечает она односложно.
- Куда ты пропала?
- Была на ритуке (наказание, когда солдатам запрещают выходить домой) неделю, без телефона.
Я упустил один существенный момент: два или три дня назад мне приснился сон, что в моих руках оказались случайно два телефона Насти с СМСками, и я бегал чуть ли не по всему Иерусалиму и читал их. Незнакомые люди, суета, улицы, машины, тротуары. Затем, подъезжает машина, похожая на армейскую «Рено» или «Пежо», оттуда вылетают разные панки и хиппи, довольно непонятная толпа, среди них – Настя в солнечных очках под цвет волос, хмурая, осуждающая меня. Кажется, ничего не сказала. Кто-то забирает у меня два телефона, все садятся в машину и уезжают.
21 декабря 2004 г.
Что творится у нас дома! Мы же все солдаты. Смешно… Мои ботинки висят на прищепках и сушатся. Упадут – значит созрели! Завтра собирать урожай. Гранаты уже валяются.
26 декабря 2004 г.
Не могу поверить, Настя оказалась лучшей подругой Светы, с которой я мутил почти три месяца назад. Хотя с тех пор много воды утекло, как говорится, но все равно, кажется, это становится проблемой. Мы переписываемся по СМС.
- Ты сказала Свете про меня?
- Сказала про тебя что?
- Это я хотел спросить, что!
- Все плохое о тебе она итак знает, так что тебе бояться нечего.
- Чего мне бояться, мы же со Светой ни при делах ;
- - Да, мы сидим, и обсуждаем тут, какой ты замечательный… У Светы истерика, что вы с ней не при делах;
- Что происходит? Я ничего не понимаю.
- Ладно, дружок, вали.
- Зачем же так грубо?
- К слову пришлось.
- А что Света мне не отвечает?
- Она до сих пор в истерике бьется…
Затем наступила пауза. На минутку я задумался. Стал вспоминать разные эпизоды, как виделись со Светой в каком-то религиозном кружке, как пытался ей сказать что-то на перекрестке. Да, эта рыжая девчонка в свое время меня очень зажгла. Но что проку от размышлений, если голова не на месте. Что хорошего можно было еще написать по СМС в такой ситуации? Проще было промолчать. И, тем не менее, я предпринял еще одну попытку выяснить, что у них там действительно происходит. Наверное, подруги уже давно веселились и ничего серьезного не думали. Мои расспросы доканали Настю, и она ответила мне, и такого ответа я вообще не ожидал: «I don’t understand nothing what u say to me. As disk error and good night».
7 января 2004 г.
Нагрузка увеличилась, в последние несколько дней мне постоянно достаются дежурства. И мне, таким образом, пришлось испытать некоторые минусы службы в Южном округе на себе. Климат пустынный, не просто жаркий, но очень контрастный. Причем мои ощущения несколько отличались о тех, которые были на курсе молодого бойца. Возможно, отчасти это связано со сменой времен года.
Когда стало больше дежурств, я уже вспоминал как о глупости о том случае, когда подменил одного израильтянина. Впрочем, он поставил мне ящик пива.
Все эти изматывающие хозяйственные работы, тренировки и дежурства не оставляют сил и времени на личную жизнь. Но кроме этого, вся эта история с подружкой существенно подкосила наши отношения с Настей и мы почти не видимся.
Иногда я уже думаю о том, чем буду заниматься после службы. Возможно, стоит пойти учиться. Вообще, жизнь, которая будет после демобилизации, представляется какой-то особенной. И служить осталось три недели, трудно поверить!
30 января 2004 г.
Вопреки ожиданиям, день демобилизации ничем особенным не отличался. По крайней мере, утро начиналось как обычно. На улице было солнечно, но не жарко. На базе все та же рутинная обстановка. Никто меня не поздравляет, хотя по мере приближения полудня мои сослуживцы все больше стали комментировать мой дембель. Даже секретарша прапорщика подошла ко мне и сказала, что завидует мне. Я спросил, сколько же ей осталось служить, она грустно ответила - еще целых три месяца! Затем я пошел отмечаться - сдавать предметы экипировки, ставить печати о завершении службы. Поднялся наверх, поставил отметку на оружейном складе. Я им был ничего не должен, так как сдал свою старенькую винтовку М-16 еще три дня назад. Затем еще какой-то склад…Но в самом конце этого пути меня постигло величайшее разочарование - прапорщика, которому я так хотел посмотреть в глаза, этому держателю попугаев - не было! Он находился в какой-то служебной командировке, вместо него должен был меня отпустить другой офицер. Словом, так бесславно закончилась моя служба в армии, хотя пока я не поставил печать в Тель-Авиве, у меня не было уверенности в том, что служба в действительности завершена. На такси мы с товарищем из Аргентины, который тоже демобилизовался в этот день, доехали до Беер-Шевы, а дома меня уже ждали друзья, и мы апельсиновым и лимонным улицам города пошли в центр, в ТЦ«Каньон Ха Негев» - набирать всякую всячину, чтобы отметить мой дембель.
ЧАСТЬ II. НА ГРАЖДАНКЕ. ЖИЗНЬ В ИЕРУСАЛИМЕ И НАЧАЛО ЛИВАНСКОЙ ВОЙНЫ
30 апреля 2006 г. Иерусалим.
Наконец я беру чистую тетрадку и снова пишу. После армии я почти полностью забросил ведение дневника. Есть лишь разрозненные листки с эпизодическими записями. Теперь, пожалуй, пришло время наверстать упущенное. Вот уже почти целый год я живу в Иерусалиме. Начинал я с самой неблагодарной работы - почти два месяца мыл полы в школах, причем в различных районах. Офис фирмы располагался в старом городе в полуподвальном помещении, куда каждый день приходили наниматься на работу негры, арабы и евреи из стран СНГ. Формально, работа оплачивалась из расчета 18 шекелей в час, но это не всегда соблюдалось. Там передавались какие-то листочки с записями от завхозов школ, а потом что-то высчитывалось, и получалось в два раза меньше. В конечном счете, я решил принципиально отказаться от этой работы и найти что-нибудь более подходящее. Однажды мне удалось устроиться охранником в один из супермаркетов, и с тех пор я стал заниматься охраной постоянно. Возможно, к работе охранником меня побудила армия, здесь такая же дисциплина, я все также занимаюсь безопасностью. Сегодня вечером я дежурю в здании «Биньян кляль», которое находится напротив рынка. Эта точка мне знакома. Иногда я имею три-четыре дежурства здесь. Сейчас три часа дня, все привычно, моя форма, которая мало чем отличается от формы полицейского, уже на кровати, обед в микроволновке. Хотя я немного простужен, но больничный смысла нет брать. В пол четвертого сяду на 18 автобус и поеду заступать на работу, открывать багажники и выдавать квитанции.
1 мая 2006 г. 22.50. Этот день был полон раздражения, это чувствуется и сейчас в чисто биологической ненависти к людям. Конечно, это неоправданно, но что делать! Работая в магазине охранником, очень устаешь от идиотизма. Расскажу, как все было. Много проблем сделала группа молодых людей. С ними был израильский полицейский и какой-то представитель сил безопасности, возможно палестинец, они вели себя безтолково и немного вызывающе. Тогда же автоматчик собой загородил дорогу одной израильтянке, которая отказалась пройти проверку. Она в злобе прошипела: «Этим русским нельзя позволять работать в охране». Это была ошибка. Второй охранник с автоматом русский только по внешности. Через некоторое время все успокаивается. И не тут-то было. Надо же! В конце смены появляется чудак-человек и начинает здесь рассказывать про свою работу, спектакли устраивает. Вот, мол, я работаю в детском саду. Получаю столько-то, а еще подрабатываю покраской квартир… Удачи тебе, дядя! Осталось минут десять. Последние посетители выходят, некоторые желают спокойной ночи.
6 мая 2006 г. поздний вечер.
Мелкие инциденты произошли в связи с игрой на стадионе «Теди». В частности, были взорваны две довольно мощные шумовые гранаты. Беготня и шум, гул машин. К ночи всегда холодает. Видимо надо брать подушку или раскладной стул, чтобы сидеть. Болезнь уха прошла, только немного кашляю. Работа в охране как болото затянула. Теперь уже не так важно, на какой точке я нахожусь. Если говорить серьезно, велика ли радость сидеть в «табуне», на самом спокойном месте и где отрабатываешь много часов, нюхать ароматы контейнера, все время находиться рядом с самыми маргинальными слоями общества? Наверное, только кошки не вызывают у меня здесь дурных ассоциаций.
7 мая 2006 г. 19.05.
Дежурю с 4 вечера на восточных воротах в иерусалимском торговом комплексе «Мальхо». Эти ворота находятся на втором ярусе. Количество машин и людей здесь среднее. Серьезных происшествий сегодня не замечено, хотя мелкие неприятности были. Небольшая стычка имела место на стоянке: кто-то поставил машину в неположенном месте. Ответственный данного участка Сильван раскритиковал охранников за отсутствие порядка в этом вопросе. Они не стали соглашаться с ним и вступили в бесконечную перепалку. Сильван вообще сегодня злой. Люди опаздывают, его это бесит. Днем Сильван наорал на школьника, опоздавшего на инструктаж и заявил, что увольняет его. Тем не менее, я еще видел этого парня сегодня несколько раз в форме, и судя по его спокойствию, он продолжит работать у нас. Выходя из кабинета директора, Сильван скомкал листок бумаги и бросил его, процедив сквозь зубы: «Каждый раз одно и тоже. Надоело».
8 мая 2006 г. Иерусалим, вечер.
Сегодня мне преподнесли приятный сюрприз на дежурстве в здании «Биньян кляль». Как обычно, я находился на входе, уже прошло часа четыре от моего дежурства. И тут подошла девушка и сказала: тебя меняют сегодня раньше. Ты ведь хочешь пойти домой? Я не задумываясь согласился. Обычно на одного работника здесь приходится большое количество часов, и лишний раз тебя никто не подменит, поэтому я был рад такому стечению обстоятельств и в хорошем настроении отправился на рынок, а затем домой
16 июня 2006 г., пятница.
Визит в торговый комплекс «Мальхо» прошел «на ура». Много интересного я там увидел: почти весь состав работников поменялся, Масраша, которого я с трудом узнал с его новой прической, продвинулся и получил должность начальника данного участка, Бузагло все также охраняет ворота «шар Тильтан». Она говорит, что соскучилась. Советует вернуться в каньон, и говорит, что взяли много девушек из России. Дело близилось к закрытию, а люди все шли и шли.
Сегодня «Касаммов» было меньше, чем вчера. Вечером авиация ликвидировала несколько боевиков. Поступило около 90 предупреждений о терактах, впрочем, в последние годы палестинцам стало все труднее проникать на израильскую территорию, чем и объясняется переход к тактике постоянного ракетного обстрела.
20 июня 2006.
Автобус ползет по иерусалимским горам, но со временем просто не замечаешь этого. Кажется, в небе стоит странное марево. Может в городе просто пыльно и много машин? В зале сегодня эфиопская вечеринка, один пытался говорить со мной на русском, причем превзошел все почти прежние попытки израильтян, почти попадал в тему, и даже, когда я попросил открыть багажник спросил: «Почему?». Поведение Сарит в последнее время неважное, придирается, говорит глупости. Вобщем, превращать ситуацию в конфликтную не нужно, но и слушать ерунду пожалуй не стоит.
Заметка о выполнении плана на сегодня.
К сожалению, проспал как всегда, вернее утром я уже бодрствовал, но состояние было разбитое.
12 июля 2006 г.
Возможно, события, произошедшие сегодня на Севере Израиля, перерастут из очередного витка напряженности с «Хизбаллой» в войну в Южном Ливане. Общественное мнение и пресса всерьез восприняли эту ситуацию. Прежде, диверсии и обстрелы на Севере страны (в последние годы) приводили к незначительным потерям. С сегодняшнего утра до настоящего момента сообщается о восьми погибших израильских солдатах, двое были похищены. Днем на остановке автобуса в Кирьят Йовеле (Иерусалим) люди обсуждали утренний обстрел. Многие из тех, кто приезжали сегодня на стоянку в «Биньян Кляль» слушали прямой эфир «Рэшэт Бэт». Этот канал организовал специальное вещание в связи с началом боестолкновений.
13 июля 2006 г.
День выдался не менее тяжелый. Опасения превращения пограничного инцидента в войну подтверждаются.
Столкновения на ливанской границе, операции в Газе, обстрелы Сдерота и другие инциденты случались и раньше. Но на этот раз все гораздо серьезнее: похищение солдат и обстрелы северных городов не могут остаться без ответа. Началась ливано-израильская война, точнее война против группировки «Хизбалла», которая занимает почти весь Южный Ливан. Что это означает? Весь Север страны оказывается под угрозой постоянных обстрелов. Израильская армия достаточно сильна, и об угрозе внешнего вторжения речи пока не идет, скорее всего, война будет вестись на территории противника. Это в том случае, если на стороне Ливана не выступят Иран и Сирия. А если выступят? Последствия не может предсказать никто.
14 июля 2006 г.
В пустыне Негев стоит такая жара, что иной раз не хочется выходить из дома. Днем в основном слушаю радио, играю на компьютере. После четырех жара начинает спадать. Сегодня почти два часа катался на велике. Во время прогулок предпочитаешь не думать ни о чем. Когда пришел домой, снова включил радио. Ниже пишу кратко о том, что передавали сегодня.
Вечером открылась специальная линия в прямом эфире для звонков жителей северных городов. Позвонила пожилая женщина, которая рассказала, что прожила в Цфате 51 год. Ракета попала в ее дом, оставалось одно – переезжать в центр к родственникам.
Смех и слезы в прямом эфире: Шушана из Кирьят Бялика говорит, что как только сообщают об обстреле, она бежит к холодильнику. «Я ем слишком много» - иронизирует пожилая женщина. Еще один звонок из Цфата – Ави сообщил о том, как падали ракеты «Катюша» втечении трех дней. Еще в канун 2003-2004 гг., когда мы снимали квартиру в Беэр-Шеве, наши друзья, служившие на ливанской границе, рассказывали об удивительной точности ракет и минометных снарядов «Хизбаллы». Ави свидетельствует, что иногда две ракеты подряд приземлялись в одном и том же месте.
Шахар из Кирьят-Шмоны сообщает, что многие переехали временно в Цфат после первых признаков обострения ситуации на ливанской границе, не зная, что вскоре начнется массированный обстрел этого небольшого городка в горах. Вскоре им пришлось переехать еще южнее.
Ночью передают классический рок с перерывами на короткие выпуски новостей. События на ливанском фронте: несколько часов назад произошли столкновения между израильскими ВМС и бойцами Хизбаллы.
15 июля 2006 г., поздний вечер, Юг Израиля.
Мы сидим с друзьями в небольшом благоустроенном шалаше в пустыне. Здесь комфортно и спокойно. Но кто знает, что будет завтра?
Сегодня по центральным каналам израильского радио передали специальное сообщение с разъяснением для жителей северных городов, включая Акко и Тверию, о необходимости укрыться в бункерах, расположенных рядом с домами. Также открыта специальная телефонная линия для обращения граждан районов, подвергшихся обстрелам. Сидя в Ливане, противник может терроризировать почти весь Север Израиля, и никто из жителей не чувствует себя в безопасности.
Днем, на подъезде к Беер-Шеве один человек заговорил с водителем автобуса, затеяв своего рода политическую дискуссию. По его мнению, такое развитие событий вытекает еще из ошибок Э.Барака, который, с одной стороны, правильно сделал, что вывел войска из Ливана в 2000 году, с другой стороны, не дал адекватного ответа на угрозы, которые возникли вскоре после окончания прибывания в этой стране израильского воинского контингента.
Вечером того же дня, во время поездки по Негеву, я записал еще кое-какие впечатления об этом тревожном времени. В автобусе ехал с одними солдатами. Насколько я понял из разговора военнослужащих, многим отменили привычные отпуска. Вообще настроение у кого-то было грустное, у кого-то веселое, два-три человека много говорили и смеялись, многие спали, облакотившись на удобные кресла в автобусе. Массы солдат всегда, и в самое спокойное время, перемещаются по всему Израилю, но теперь это воспринимается как-то иначе.
Сейчас полночь. Поступают новые сообщения об обстрелах северных городов. «Катюши» падают в Афуле. Израильская тяжелая артиллерия наносит удары по Южному Ливану. Также продолжает работу авиация.
17 июля 2006 г.
Пока еще война не вошла в нашу жизнь, хотя окружающие нас люди, чья судьба прочно связана с Севером, испытывают на себе это влияние. Сосед – житель Хайфы, который уже долгое время работает на Юге, говорит, что его подруга временно переехала в Тель-Авив.
Премьер Израиля Э.Ольмерт предъявил несколько условий прекращения операций ЦАХАЛа: освобождение похищенных солдат, передача территорий Южного Ливана под контроль правительственной армии этой страны и вытеснение «Хизбаллы» из тех же районов. В настоящее время нет предпосылок для перемирия, несмотря на формальное согласие ливанского правительства разместить войска на Юге. Возможности таких посредников, как Россия и Евросоюз сохраняются, но достижение какой-либо договоренности скорее всего тоже возьмет время.
21 июля 2006 г. Международные аспекты. Сейчас, когда база ООН в Ливане оказалась под перекрестным огнем, и силы ЮНИФИЛ не предпринимают никаких шагов для выполнения резолюции 1559, авторитет «новой Лиги Наций» падает, несмотря на громкие заявления Кофи Аннана миротворческие усилия провалились. Премьер Ливана Ф.Синьорра неоднократно призывал к прекращению огня, но ни та, ни другая сторона не прислушиваются к его заявлениям, всем понятно, что развитие конфликта определяется не благими пожеланиями, а реальной расстановкой сил.
22 июля 2006 г. На днях лидер «Хизбаллы» выступил с заявлением, в котором опроверг сообщения о гибели высшего руководства этой организации и о потере половины ракетного запаса. Х.Насралла обещал преподнести Израилю много сюрпризов. В действительности, такими методами воевать можно очень долго – ВВС Израиля и рассредоточенные по деревням и спрятанные в бункерах отряды Хизбаллы никак не соприкасаются в бою – наиболее крупные разведанные объекты ливанского шиитского движения давно опустели. Разумеется, в Ливане вообще нет силы, способной атаковать самолеты F-16. Еще вначале кризиса начальник Генерального штаба ВС Израиля Дан Халуц предупреждал, что под угрозой могут оказаться «любые объекты на ливанской территории» (ссылка: 1 канал, статься на «Рамблере»). Продемонстрировав силу авиации, военное руководство постепенно начало осознавать необходимость наземной операции. Многочисленные сообщения в мировых СМИ позволяют говорить о начале продвижения сухопутных войск вглубь ливанской территории. Сегодня израильская армия овладела городом Марун-аль-Рас, в котором находились укрепления «Хизбаллы». Между тем, по северным городам (Хайфа, Кармиэль, Наария, Цфат) со стороны Ливана было выпущено более 150 ракет.
25 июля 2006 г. Марина Солодкина в интервью «Радио Рэка» рассказала о положении дел в сфере продовольственного снабжения и почнового обеспечения. По истечении двух недель войны не были приняты адекватные меры для подвозки продуктов в некоторые северные города. В частности, трудное положение сложилось в Цфате
2 августа 2006 г. И вновь я включаю радио, где в прямом эфире разыгрываются драмы. Нагария: сирены, три взрыва, пока неизвестно о пострадавших. Жителям рекомендуется укрыться в бомбоубежищах. Иногда журналисты шутят. В эфире царит рабочая атмосфера. В новостях перечислили целый ряд городов Севера, подвергшихся обстрелу, с утра до полудня было выпущено около 90 ракет. Есть раненные в Цфате и Нагарии. Возобновился специальный эфир, состоящий из сообщений журналистов из Хайфы, Нагарии и др. В Хайфе пока не зафиксированы падения «Катюш». Вчера записал выступление министра обороны и отрывок радиовещания.
Уточняется информация об операции израильского спецназа в Баальбеке. Возможно, речь идет о задержании членов семьи Хасана Насраллы.
Ситуация на сирийской границе остается напряженной.
Дан Халуц выступил с официльным заявлением по спецоперации против «Хизбаллы». Несколько боевиков убиты, есть пленные.
3 августа 2006 г.
Интернет-издания перепечатали содержание интервью израильского премьера Э.Ольмерта одной из итальянских газет, который пообещал, что операция в Ливане скоро завершиться. Скорее всего, речь идет об очередной попытке успокоить европейскую общественность.
Продолжаются бои и ракетные обстрелы мирных городов – есть погибшие и раненные, журналисты «Галей ЦАХАЛ» назвали этот день еще одним тяжелым днем войны.
7 августа 2006 г.
Часто на досуге я размышляю о событиях на Севере Израиля. Война все больше превращается в лотерею. Однажды, я записал сигнал воздушной тревоги… Ни одна ракета не упала. Зафиксировав запуски «Катюш» Хизбаллы на границе, военные по всей видимости не могут знать, в каком населенном пункте они упадут, а населению предпочтительно вообще не выходить из бомбоубежищ. Судя по сообщениям СМИ, наиболее невыносимая обстановка сложилась в Кирьят Шмоне, Нагарии и Цфате.
Между тем, вопрос о том, насколько война повлияла на нашу жизнь, становится все более актуальным. Когда в близжайшем окружении есть люди, готовые добровольно призваться для несения службы в тылу или на Северной границе, не приходится сомневаться в значимости происходящего. Да и разговоры ребят в иерусалимском автобусе, часть из которых уже были призваны на службу, наконец, передвижения бронетехники на одной из баз к Югу от Беер-Шевы говорят о мобилизации серьезных сил, в том числе и для продолжения операции в Газе.
8 августа 2006 года. Версия в пользу мира все чаще звучит в прессе. Да и разговоры среди солдат свидетельствуют о вере в скорое перемирие. Для Израиля цели войны не достигнуты. Каждая сторона может найти для себя какое-то преимущество в перемирии: для израильской стороны – возможность избежать ежеденевных потерь пехоты и танковых войск, для Хизбаллы – избежать разгрома и восстановить позиции, для ливанского правительства – не допустить гуманитарной катастрофы. Теперь, возможность такого временного прекращения огня будет зависеть от текущего развития событий на фронте, то есть в случае новых крупных потерь израильская армия скорее всего не воздержится от ответа, да и Хизбалла не упустит новых возможностей обстрелов «Катюшами».
9 августа 2006 г.
Весь день по пути в Ницану я слушаю в автобусах отрывки новостей – такое впечатление, что война не прекращается ни на минуту. Источники в интернете также пока не подтверждают слухи о перемирии. К вечеру ждем новостей: Э.Ольмерт проводит заседание кабинета министров для дальнейших решений, а Совет Безопасности ООН в очередной раз обсуждает резолюцию.
По мере ухудшения ситуации то здесь, то там стали появляться критические статьи в адрес израильского правительства, тогда как в начале войны общество и пресса в основном выражали солидарность. Также и оппозиция в лице Б.Нитаньяху пообещала поддержать действующую власть. В статье на известном интернет сайте «Walla.co.il» содержалось ряд замечаний к политическим и военным аспектам действий кабинета Э.Ольмерта. На русскоязычном сайте «Седьмой канал» была опубликована статья о продолжении «Пинцетной войны», где говорится об отсутствии грамотной поддержки артиллерии и авиации на Юге Ливана, где танковые и пехотные подразделения ведут неравный бой с диверсионными группами Хизбаллы, использующими дома и бункеры как позиции для организации засад.
13 августа 2006 г. (ночь на 14 августа).
Накануне перемирия группировка «Хизбалла» ставит новые рекорды, так, по крайней мере, утверждают ведущие СМИ – «Lenta.ru» публикует данные о 250 ракетах, «Курсор» к 20.30. обнародовал статью о 300 «катюшах», сто из них взорвались в районе Кирьят Шмоны.
26 сентября 2006 г.
Отголоски недавней войны сегодня неприятны: лидеры Хизбаллы продолжают хвастаться победой над Израилем, Ливан близок к расколу. Христианское население, выступающее за разоружение шиитских милиций, митингует, а Хасан Насралла собирает под своими знаменами новых сторонников, премьер Ф.Синьорра выступил с одним из самых жестких заявлений о полномочиях ливанской армии по разоружению боевиков.
1 октября 2006 г.
Все подразделения ЦАХАЛа покинули территорию Ливана, сообщает израильское радио.
Девятого октября во время поездки из Беер-Шевы в Ницану я разговорился с одним солдатом из Южного округа. Служит он на одной из баз в пустыне Негев, а живет в Крайот, и характеризует события следующим образом: «Война была что надо! Давно такого не было. Ракеты падали только так». Друг у него живет в Нагарии, он видел дом, разрушенный прямым попаданием ракеты. Женщина, которая находилась в момент обстрела на балконе и пила кофе, скончалась на месте. «Как же можно было, зная об обстрелах, не спуститься в бомбоубежище» - сокрушался солдат. Сам город во время войны опустел, по его словам, оставались там одни новые репатрианты и пожилые люди.
Сейчас я вспоминаю людей, в основном выходцев из Союза, которые оказались со мной невольными наблюдателями за событиями в Секторе Газа и Ливанской войной. Никто из моих друзей не был участником боевых действий или свидетелем падения ракет на города. Тем не менее, мы все пережили эту драму, мы видели запустение в Хайфе и других городах. Даже небольшая региональная война заставляет каждого из нас переоценивать ценности, больше ценить мир и спокойствие, здоровье близких людей. В сущности, тот факт, что все мы оказались не на Севере, а в центре и на Юге Израиля - простое стечение обстоятельств, не более чем случайность. Также, как и тот факт, что никто из нас не был призван на военную службу в качестве резервиста.