Родители не любили кошек. Если я приносила очередного котёнка, то через какое-то время он исчезал. «Ушёл гулять…». Я очень обижалась на папу, но папе возражать нельзя – папа устал, папа много работает. В доме родителей кошки не водились. Собаки – пожалуйста – хоть две, хоть три во дворе, а кошки – нет и нет.
Случился у отца инсульт. И жизнь отца круто изменилась: очень энергичный, умеющий только работать, для которого праздники были наказанием, он вынужден был целыми днями лежать в постели, читать книжки. Ничто его не радовало. Как-то холодным осенним днем мама по дороге в сельский магазин наткнулась на маленький дрожащий комочек, сидящий на обочине дороги. Маму удивило то, что этот комочек до сих пор ещё жив, что его не раздавили без конца несущиеся машины, когда и человеку-то опасно зазеваться – собьют. Котёнок был безучастен ко всему, не реагировал ни на что. Мама принесла котёнка домой.
- Митя, на дороге котёнок сидит, жалко, машина задавит(а сколько по дорогам задавленных кошек…), может, возьмём?
–Ну давай возьмём.
Взяли. К моему приезду котёнок целыми днями сидел на тёплой батарее, в дрёме повесив нос, подвернув лапки, плотно прижав хвост к своему тощему туловищу. Мама пожаловалась, что котёнок почти ничего не ест. Я, как кошатница со стажем (уж в моей квартире коты всегда водились) принялась разглядывать котёнка. Котёнок доходил. Блохи его доедали. Ещё день, два и … Пришлось два раза бедного котёнка купать, он и не сопротивлялся, зато когда высох, растянулся впервые в своей недолгой кошачьей жизни во всю длину, и вернулась к нему жизнь.
Котёнок оказался кошечкой Муськой. Полюбилось Муське спать на ногах папы и мурлыкать. Папе это нравилось, он даже повеселел. Так они и дружили, пока папа не умер. Где Муська была три дня, пока хоронили папу, не знаю. Но вернулась она к маме, и от мамы ни на шаг. Мама только приляжет, Муська уже лежит на ней. Моя старшая сестра, приезжая к маме всегда ворчала – зачем нужна эта кошка, от нее только грязь и беспокойство. Сестра кошек не любила
Мама заболела. И, как случается со старыми людьми, на рассвете тихо умерла. Под вечер раздался душераздирающий то ли крик, то ли вой. Мы с сестрой и все кто в это время были в доме выскочили на веранду. Муська забралась на полку под самым потолком и с безумными глазами, вздыбленной шерстью, упираясь лапами, как будто её кто-то невидимый тащил куда-то, орала уж точно не по-кошачьи. Принесли стремянку и Муську еле сняли. Шерсть стала мокрой, она вся тряслась, как после купания. Я завернула её в шерстяные тряпки, накрыла тёплым одеялом – ничего не помогало. Ночью я залезла в пуховый спальный мешок, туда же засунула Муську, крепко её прижала к себе, чтобы не тряслась, и так до рассвета без сна и пролежали.
А сестра резко поменяла отношение к Муське: оформила кошачий паспорт, увезла её в Москву. Муська стала жить как священная кошка – в любви и холе.
Прожила двадцать лет. Она по-кошачьи заботилась о сестре, о муже её Диме. Когда я приезжала в гости, Муська, как сторожевой пёс не отходила от сестры – оберегала её. Летом сестра уезжала и вся любовь отдавалась Диме. Дима за стол – Муська рядом, Дима спать – Муська в ногах. Как-то утром Диме стало плохо, он потерял сознание, упал. Сколько бы он так лежал неизвестно, если бы в это утро не заехал сын. Сын вызвал скорую, Диму увезли в больницу. Когда сын вернулся в квартиру за вещами для Димы, Муська лежала уже мёртвая – не выдержало маленькое сердце такого потрясения