Зарождение заговора
1. Князь Петр Вяземский – камергер
А само зарождение заговора тоже имеет - весьма характерные границы. Границы, идущие, как раз, от выделенных вам, выше, событий: от начала травли, в петербургском свете, жены поэта, по первые две недели января 1833 года. Пушкин отразил инцидент по травле Натальи Николаевны светом, - происшедший, скорее всего, в первой трети третьего квартала 1832 года! - в письме к жене из Москвы от 30 сентября 1832 года:
«Я только завидую тем из них, у коих супруги не красавицы…». Смотрите названное письмо, поэта, самостоятельно. Само же начало травля идет именно с «выхода» графини М.Д. Нессельроде на жену поэта, о котором мы упоминали выше.
А в нём, в зарождении заговора, тоже очень много важных событий и обстоятельств, напрямую отразившихся - в трагической развязке судьбы поэта. Попытаемся, хотя бы коротко, раскрыть, вам, наиболее главные из них. А к ним необходимо отнести, в первую очередь, следующие события и обстоятельства.
Придя к мысли как-то отомстить Пушкину, царь, помимо добровольных наблюдателей за поэтом, а это, уже: и Геккерн, и супруги Нессельроде, - смотрите, об этом, выше! - тайно прикрепил «наблюдателей», то есть шпионов:
- и к Д. Ф. Фикельмон (Как вы уже знаете, по нашим предыдущим книгам, и еще увидите, наверное, ниже: через «дворецкого у стеклянных дверей выхода»;
- и к самим Пушкиным. Заставив, - через цепочку: граф К.В. Нессельроде – граф Г.А. Строганов - его дочь, Идалия! - шпионить, за ними, внебрачную дочь графа Г.А. Строганова, Идалию Полетику;
- и, даже, - к тем же Пушкиным! – Петра Вяземского с супругою. Патроном, у неё, был, кстати, сам великий князь Михаил Павлович, родной брат царя. Патронировал он, еще раз выделим, не самого П. Вяземского, а его жену, княгиню Веру Вяземскую, урожденную Гагарину.
Так, собственно, начал образовываться, у царя, уже второй, то есть более обширный, круг заговорщиков против Пушкина.
Свидетельствует же, об этом, то обстоятельство, что он, князь П. Вяземский, уже, к апрелю 1830 года, был - сломлен царем. 18 апреля 1830 года, по повелению Николая I, он был назначен – «чиновником по особым поручениям при министре финансов». А, после только что указанного слома, стал уже, надо предполагать, и тайно «наблюдать» за поэтом.
За что, 5 августа 1831 года, П. Вяземский получил, от Николая I, «звание «камергера двора Его Величества». А, 21-го октября 1832 года, даже был назначен, царем, «вице директором департамента внешней торговли» с двадцатью тысячами рублей дохода в год.
Это и есть, как раз, оплата, царем, «гордого потомка Рюриковичей» и будущих тайных «услуг», П. Вяземского, ему, императору Николаю I. Раевский, Гордон, и другие пушкинисты прошлого, дают, выделяемым событиям, - если добираются до них (Обычно они проходят - даже мимо них.)! – разумеется, свое объяснение. По-прежнему считая, - и возводя! - П. Вяземского, с супругою, в ранг друзей поэта.
Которые (то есть выделяемые, здесь, события.), мягко говоря, весьма далеки от реального хода тоже выделяемого, здесь, процесса: процесса зарождения - именно николаевского заговора против Пушкина.
Вот хотя бы несколько выдержек из книги Н. Раевского «Портреты заговорили», почти прямо поясняющих, выделяемый, здесь, слом, царем Николаем I, именно П. Вяземского. Почти прямо потому, что Н. Раевским, - и, к примеру, Я. Гардоном в его книге «Право на «поединок»! – весьма точно описывается - именно слом, царем, князя Вяземского.
Настолько точно, что стоит добавить только слово «заговор», и всё, - абсолютно всё! – встанет, тогда, на свои места.
Первая выдержка: «Скрепя сердце, Вяземский пошел по пути примирения с царем – считал, что иного выхода у него нет. В течение декабря 1828 года – январь 1829 года он составил свою «Исповедь». Написана она с большим достоинством, но всё же эта записка являлась тягостным для автора раскаянием в некоторых своих ошибках. Первоначально она не удовлетворила царя. От Вяземского потребовали, ещё, извинится перед Константином Павловичем. Пришлось пойти и на это…».
Вторая выдержка, уже, собственно, и показывающая, нам, что князя – сломали: «Больше года тянулась тяжелая и обидная для Вяземского волокита. Наконец 18 августа 1830 года по повелению Николая I он был назначен чиновником по особым поручениям при министре финансов Канкрине (Уже здесь пошли николаевские «поощрения» сломленному Вяземскому; – пояснение В.Б.).
Через год, 5 августа 1831 года, Вяземский получил звание камергера двора Его Величества, а 21-го октября 1832 года он был назначен вице директором департамента внешней торговли. Царь, по-видимому, был доволен тем, что на строптивого Рюриковича удалось надеть прочный государственный хомут». Да ещё как доволен. Потому что, - кроме слома! - Вяземский должен был, и - «отрабатывать хлеб» у царя; – комментарий В.Б.
Здесь же заметим, что, в дальнейшем, Николай I использует, в заговоре, и само звание «камергера». Сделав, из бывшего друга поэта, как вы уже знаете по нашим предыдущим книгам, и «мстящего камергера». Царь здесь отражает, - именно через «мстящего камергера»! – пушкинского пиководамовского, как вы помните по нашим предыдущим книгам, «худощавого камергера», или – камергера елизаветинской эпохи, С.В. Салтыкова, отца, по признанию самой Екатерины II, императора Павла I.
Пушкин же отразит, николаевского «камергера», в шутливо-поздравительном письме к П. Вяземскому от 14-го августа 1831 года: «Ура! Хвала и честь поэту-камергеру, Пожалуй, от меня поздравь княгиню Веру!» (Дальше читайте, письмо поэта, самостоятельно.). Знаменитый же поэт Д.В. Давыдов отразит, в переписке с Пушкиным, - после того, как побывает в гостях у Вяземских! - и двадцать тысяч, упомянутых, выше, годовых.
Побывает в гостях у Вяземских, кстати, вместе с Пушкиным. Иронично заметив, при этом, что «на них – приятно жить»!
История с «камергером», и с «двадцатью тысячами годовых», наиболее ярко проявит, себя, только в конце заговора. А.И. Тургенев, возмущенный неприличными остротами, - и грязными сплетнями, П. Вяземского, о Пушкине и о трех сестрах Гончаровых! - отразит, в своем дневнике 1836-37 годов, свой конфликт с княгиней Верой. Отразит в дневнике, приведенным нам, кстати, самим П. Щеголевым в последнем, то есть в третьем, издании его книги, Ещё раз выделим, урожденной княгиней Гагариной, напрямую, но тайно от Пушкина, вставшей - на защиту своего мужа. Смотрите тургеневский дневник, по книге П. Щеголева, самостоятельно.
2. Идалия Полетика
Коротко охарактеризуем и Идалию Полетику. Полетику, на которой, как вы уже знаете по нашим предыдущим книгам, поэт крайне язвительно, - и, разумеется, сатирично! - женил, в «Пиковой даме», императора Александра I: «Томский произведен в ротмистры и женится на княжне Полине». Смотрите Заключение «Пиковой дамы». Кстати, поэт сделает здесь, как мы уже указывали выше, - в одной из наших предыдущих книг! - и «алиби» себе: Александр Михайлович Полетика, женившись на Идалии Обертей в 1829 году, был: и Александром; и, в то время, ротмистром. Которое (алиби) - уже совершенно не помогло нашему Великому поэту.
Начнем характеристику, Идалии, тоже с пушкинистов. А они, - характеризуя Идалию Полетику как «ущербную даму», злящейся на весь свет! - в том числе и на Пушкина, - из-за своего внебрачного происхождения! - создали о ней, - и, разумеется, о Пушкине! - множество мифов, через которые и пытались объяснить, читателям, её лютую ненависть к поэту.
Многое, что написано ими, об Идалии Полетики, в большей части, своей, не соответствует действительности. В первую очередь, разумеется, мифы! Кстати, смысловое содержание одного из главных мифов об Идалии Полетики состоит в том, что Пушкин – отверг её. Что и вызвало, к жизни, её лютую ненависть к Пушкину.
В действительности же люто ненавидела она, поэта, - настолько люто, что даже, чуть ли не полвека позже, плевала на памятник поэту, открытому в Одессе! - именно из-за выделения им, в тайной «Пиковой даме», её, Идалии Полетики, как дамы, державшей, в Петербурге того времени, первенство по легкости своего поведения с мужчинами. И, разумеется, за сатирическую женитьбу, на ней, императора Александра I.
3. Граф Г.А. Строганов
«Ущербной дамой» она, естественно, не была. Больше того, вела, как и вся приближенная к Александру I, - и к Николаю первому! - высшая знать, весьма разгульный, - и развратный! - образ жизни (О чем прекрасно знал поэт по своей, довольно-таки долгой, холостяцкой жизни.). Весьма сходной, кстати, и с развратным образом жизни её родителей.
Здесь достаточно упомянуть, что её отец, граф Г.А. Строганов, - один из любимцев Александра I (Явно благоволил, к нему, и Николай I.)! - в молодости, своей, был - отчаянным дуэлянтом. И, разумеется, ловеласом! Дуэлянство исходило, у него, именно из его многочисленных любовных похождений. Не через своего ли «Дон Жуана» - то есть уже в своем «Каменном госте» 1830 года! - Пушкин напрямую затрагивает и отца Идалии Полетики, графа Г.А. Строганова?
Написавшему поэту в начале апреля 1834 года, кстати, письмо о вредном влиянии, - его произведений! - даже на Западную Европу. За что Пушкину даже пришлось, - через письмо от 11-го апреля 1834 года! - с негодованием (и ненавистью!) извинятся перед ним.
С негодованием и ненавистью потому, что он зафиксировал этот случай, с графом Г.А. Строгановым, даже в своем дневнике. Именно его, графа Г.А. Строганова, английский поэт Байрон и взял, кстати, - в качестве прототипа! - для своего главного героя: знаменитого, на весь мир, Дон-Жуана.
Но бог с ней, как говорится, с моралью, нравственностью и этикой. Хотя и они, - то есть мораль, нравственность и этика! – очень существенны при разборе январских событий 1837 года, унесших, из жизни, А.С. Пушкина. Здесь мы – просто неудачно выразились. А именно здесь мы хотим сказать, о родителях Идалии Полетики, примерно следующее.
Весьма значительна и их роль в николаевском заговоре против Пушкина. Да и не только Пушкина, но и, к примеру, при николаевской расправе над декабристами. Особенно значительна здесь, разумеется, роль самого графа Г.А. Строганова.
Разумеется, пушкинисты прошлого написали, о графе Г.А. Строганове, довольно-таки многое отрицательного именно с позиции враждебного отношения, его, к нашему Великому поэту. Это – просто очевидно в пушкиниане. Даже у П. Щеголева он, в дуэльной истории Пушкина, не совсем положительный герой.
Но, заметим, что всё, ранее написанное о нём, пушкинистами, всё равно написано, ими, без учета наличия, в реальности, именно николаевского заговора против А.С. Пушкина. И, потому, не совсем, ещё, объективно. Поэтому попытаемся именно здесь дать, вам, первую попытку описать его, - как действующее лицо (Более точно, наверное, как фигуранта в дуэльной истории поэта.)! – в несколько других, чем у пушкинистов прошлого, красках.
Но описать, – чтобы характеристика была объективной! - на основе именно их информации о графе Г.А. Строганове. Коротко, разумеется.
Граф Г.А. Строганов – это один из столпов политики, Николая I, в начале его царствования. Именно в начале царствования Николая I стал членом Государственного Совета и членом Верховного суда над декабристами. Будучи, при Александре I, обласканным, царем, бароном, при Николае I получил, - совместно с бароном Бенкендорфом! – титул графа. Здесь легко догадаться, что именно за хороший, с точки зрения Николая I, суд над декабристами.
Двоюродный дядя всех трех сестер Гончаровых. Именно это обстоятельство, - прямое родство, его, со всеми тремя сестрами Гончаровыми! - царь прямо и использовал - в своем заговоре против Пушкина. Свидетельство тому, активное участие, в николаевском заговоре против поэта, как его самого, так и его дочери, Идалии Полетики. Фигурирует в пушкиниане, - и тоже не с положительной стороны! - как вы увидите чуть позже, и его жена, Юлия Павловна. Тоже очень темная, - особенно в молодости своей! – личность. И личность, тоже дослужившаяся, у Николая I, до статс-дамы.
Другими словами, практически вся семья графа Г.А. Строганова находилась не только в стане врагов поэта (если, здесь, воспользоваться терминологией самого П. Щеголева.), но находилась именно в стане николаевских заговорщиков против Пушкина. И этому есть - довольно-таки много свидетельств. Они, - разумеется, очень глухо! – отражены - даже у самого П. Щеголева. И,- разумеется, более отчетливо! - в самой, прошлых лет, пушкиниане.
Поэтому попытаемся, именно на основе только что обозначенных перед вами, выше, данных пушкинианы прошлых лет, десятилетий и, даже, уже столетий, представить, вам, роль графа Г.А. Строганова, - и его жены! - в николаевском заговоре против Пушкина, более отчетливо. Кратко, разумеется.
А роль, эта, примерно такова (К сожалению, мы дадим вам, здесь, всего лишь самую общую конфигурацию, - или схему! – этой роли.). Именно граф Строганов дал совет, Геккерну, чтобы его «приемный сын», Дантес, вызвал, Пушкина, на дуэль. А сам добровольно стал – распорядителем похорон поэта. И – спонсором похорон! Или - великодушным пожертвователем, что ли. И всё, это, по тайным указаниям царя, разумеется. Это вы уже знаете - по нашей второй книги.
Великодушным для того, чтобы стать, - в будущем, разумеется! – именно членом Опеки над семьей Пушкина. Разумеется, тоже по тайному указанию царя. Для чего это нужно было – именно царю Николаю первому? Да для того, чтобы произвести, потом, и еще целый ряд тайных осквернений над уже мертвым поэтом. Главные из них, это:
- постановка николаевского памятника на могилу поэта с «присочиненным крестом» на нём. И, как вы уже знаете по нашим предыдущим книгам, «свадьбой мертвецов» под ним;
- обязательная выдача замуж, - в будущем, разумеется! - именно жены поэта, Н.Н. Пушкиной. Замуж для того, чтобы, как вы уже тоже знаете, переженить «ротмистра Томского», - с Идалии Полетики! - именно на жену поэта.
Именно граф Г.А. Строганов дал совет, Н.Н. Пушкиной (По тайному указанию царя, разумеется.), ходатайствовать, перед царем, о постановке памятника на могилу Пушкина в Святогорском монастыре. После постановки, которого, потом, - то есть много десятилетий спустя! – и будет обнаружена - именно николаевская «свадьба мертвецов» над склепом могилы нашего Великого поэта.
И именно граф Г.А. Строганов, - со всей своей семьей, разумеется (И, разумеется, по тайному указанию Николая I.)! - введя, Н.Н. Пушкину, в свой салон и в круг, и «выдал её замуж», в конце концов, за ротмистра 1836 года, П.П. Ланского. За ротмистра, которому Николай I уже делал, - тоже специально! - редкостно блестящую военную карьеру, на которую обратил внимание - еще даже П. Щеголев.
А это, ведь, самое настоящее осквернение поэта. Так как: именно через блестящую карьеру П.П. Ланского, - и через ввод жены поэта в свою свиту! - царь и намекал петербургскому свету о продолжении интимной связи с ней (Более подробно, об этом, ниже и в других главах и работах нашего книжного цикла.). А для узкого круга заговорщиков делал, как вы уже тоже знаете, и переженитьбу «ротмистра Томского», - или императора Александра первого! – именно на вдове, на Н.Н. Пушкиной.
4. Графиня Ойенгаузен
Не отличалась, - в молодости своей! – большой святостью и благочестивым поведением, как вы знаете из пушкинианы (Смотрите, к примеру, книгу Н. Раевского «Портреты заговорили»), и Юлия Павловна Строганова, мать Идалии Полетики. Кстати, урожденная, по отцу, графиня Ойенгаузен (Выходит из древнего вестфальского рода.). Мать же, её, знаменитая португальская поэтесса маркиза Леонора де Алориа.
И, тоже, кстати, очень вероятно, - по Н. Раевскому! - что она писала, матери, о смерти Пушкина. А, потом, поддерживала связь, много лет, именно с Натальей Николаевной. Есть и очень интересное, для нас, высказывание, о ней, того же Н. Раевского. К примеру: «По-видимому, и за границей и в России ходили слухи о том, что в период её связи с наполеоновским генералом Жюно она имела отношение к шпионажу». Со стороны англичан, - и немцев! - именно к французам; – пояснение В.Б.
По крайней мере, в дневнике А.И. Тургенева её фамилия упомянута в таком контексте: «Жуковский о шпионах, о графине Юлии Строгановой». Кстати, появилась она, в доме Пушкиных, - совместно с княгиней В. Вяземской, тоже находящейся в стане николаевских, как вы увидите ниже, заговорщиков! – именно в день кончины поэта. Специально подружится с Н.Н. Пушкиной для только что указанных вам, выше, целей.
Однако продолжим разговор - именно об её дочери, Идалии Полетики. А злой, Идалия Полетика, действительно была (Это прямо-таки выпирает, к примеру, из её переписки с Е. Гончаровой за 1837-39 годы.). Разборчиво, присущей высшей николаевской знати, заводила и свои связи. И, разумеется, знакомства.