Однажды утром я проснулся. Проснувшись, осознал, что я есть ни что иное, как полное ничтожество. Этот вывод я сделал в предрассветной дрёме после переосмысления жизни: Своей гнусной и паскудной жизни грёбаного слесаря КИП. Чего я добился? Да по большому счёту ничего, кроме благ для себя любимого, кроме того, что я сыт и одет, кроме того, что у меня есть работа, я хожу туда каждый день и получаю подать от господ – так называемую зарплату. У меня обычная жизнь, а вернее обычное существование обычного потребителя. Что мы делаем, проябывая бесценные мгновения? Курим, спим, ****ся, дрочим, пьём, жрём? Мы лишь потакаем инстинктам и ничего большего! Чем, идя в торговый центр, человек отличается от животного, идущего к кормушке? Чем этот, мать его, шопинг отличается от покорма в загоне? На мой взгляд, лишь тем, что животные не уносят продукты от кормушки, чтобы их с кем-нибудь разделить. Замете, что чем выше положение в стаде у животного, тем вкуснее еда достаётся, а у нас, у людей, разве по-другому?
На прошлой неделе я решил развеяться и отправился в клуб. Там мне понравилась одна девочка. От моего предложения угостить её спиртным она не отказалась, даже наоборот восприняла его с энтузиазмом. Говорила, в основном о женской независимости и мужской дискриминации. Когда я заметил, что она прикуривает сигарету фильтром вперёд, я решил, что пора пригласить её в мою скромную обитель. Мы прыгнули в такси и уже через двадцать минут были у моего подъезда. Пока мы ехали она уверяла таксиста – горца в том, что женщины такие же люди. Горец молчал. То-ли не знал русского, то-ли не хотел лишних приключений на свою чёрную волосатую задницу. Когда же я предложил ей оплатить такси пополам, то она уверенно вытащив бумажник, вдруг обнаружила, что деньги почти закончились. Суммы, которая убереглась от растраты в тот вечер, было, к сожалению, недостаточно, чтобы оплатить даже её половину проезда. Протянув мне свои последние деньги, она клятвенно заверила меня, что остаток суммы будет завтра присутствовать на счету моего мобильного. Правда свой номер я её так и не оставил, потому что привёз её к себе с целью лишь трахнуть и распрощаться навсегда. Её умение работать ротиком я смело оценил на четыре. Писечка же после трёх минут совокуплений показалась мне великовата и я решил опробовать её попочку. На мои порывы она отозвалась крайне негативно и в очередной раз заявив о женской дискриминации уже было начала собираться. Я же напомнил ей, что если она готова к тридцатикилометровому маршу «независимости и равноправия» на каблуках, в миниюбке и кофточке, которая ещё не просохла после пенной вечеринке в клубе, то пожалуйста. Пусть действует во имя всех женщин! Так же я привёл аргумент, что другие молодые люди, в какой – нибудь семёрке вряд ли предоставят ей столь великодушный выбор. Подумав- порассудив, мадам согласилась на попочку.
Чем же я отличился в тот вечер от быка, пришедшего в стадо для удовлетворения своих платонических желаний? Тем, что бык не тратит деньги на выпивку для тёлки. А чем же отличилась она от тёлки, которая идёт на свод к быку? Тем, что тёлки не красятся.
Хотя у человека есть явление, не свойсвенное животным. Это убийство. Это убийство себе подобных и самого себя: для зрелища, ради каких-то материальных благ, ради того, чтобы жизнь убивающего сложилась благополучнее, ради того, чтобы уйти от проблем. Хотя стая может воевать за территорию, но у человека всё гораздо изощреннее – он может идти на убийство лишь ради условностей. Ведь вся наша жизнь состоит из условностей: еда, одежда, девочки, квартира, дети.
Земной шар поделен на множество государств. Почему рас всего 3, а государств несметное множество? Почему какое-то племя столетий этак 25 назад заняло определённую территорию и заявило, что, мол, это моя земля? Почему я не могу скопить денег на билет и не улететь в какую-нибудь Швейцарию или в Америку и жить там припеваючи? Да потому, что это их земля! И каждый ***в банкир-буржуй, проезжая мимо не поленится опустить стекло своего «феррари» и плюнуть в моё лицо лишь потому, что я нищий эмигрант и мой социальный статус, по сравнению с его ниже плинтуса. Чем же я хуже этого буржуя? Я тоже хочу плевать в лица всем тем, кого я не звал на СВОЮ землю. СВОЮ территорию. В СВОЁ отечество.
Исходя из всего этого я – дерьмо. Дерьмо, которое живёт в малосемейке, доставшейся по наследству от родителей. Дерьмо, которое по выходным толкается с себе подобными в супермаркете, дабы закупить корма на неделю. Низкокачественного корма, навязанного маркетологами и жрать. Дерьмо, которое за всю свою жизнь никак не повлияло на течение другого дерьма в коллекторе.
В то замечательное субботнее утро я решил, что так не годится и встал. Так сказать воспрял из двадцативосьмилетней комы. До обеда я думал как же всё изменить. За едой я принял решение, что стоит начать свою войну. Свой маленький геноцид.
Выйдя из дома и проехавшись до ближайшего супермаркета я совершил приготовления. Купил бейсбольную биту в товарах для спорта, в секции «охота, рыбалка, туризм» приобрёл прибор ночного видения и китайский раскладной нож.
После ужина я решил, что пора браться за дело. Достав из шкафа свечу, я зажёг её и подкоптил кухонный выключатель, затем подойдя к распределительному щиту, я вывел из строя «автомат», отвечающий за освещение на кухне, оделся потеплее и вышел во двор.
В десяти минутах ходьбы от дома что-то строили. То – ли гипермаркет, то – ли гараж. Меня же интересовал городок вагончиков, который располагался как раз рядом с воротам ограждений стройплощадки. Я встал неподалёку от ворот и стал ждать. В основном со стройки шли толпами, но простояв полчаса, всё же дождался, чего хотел. Объект моих ожиданий подходил всем моим требованиям: смуглая кожа, китайская осенняя куртка, чёрная бейсболка из-под которой вьются чёрные кудри, чёрные джинсы и лакированные чёрные туфли. Лапочка! Идеальная особь! В тот момент меня наполнила радость и торжество. Вроде того, когда увидел на ком-то ботинки и очень захотел такие же, а их нигде нет, и спустя пару месяцев ты на них натыкаешься в каком-нибудь торговом центре. Скорее всего, он шёл или в магазин или на поиски девушки-красавицы. Когда он шёл мимо, я обратился к нему и порушил его планы: «Эй, парень! Заработать хочешь?» Он окинул меня, недоумевающим взглядом. «Выключатель поставить. Работы на 20 минут. 500 плачу.» После моей фразы у него загорелись глаза. «700» - ответил он. В этот момент в мою голову закралась мысль о том, что данная цена привышает расценки даже профессиональных электриков. «По рукам! - согласился я,- Пойдём. Тут не далеко.» И мы направились ко мне домой.
По дороге гость столицы закурил, зашёл с сигаретой в подъезд и ,затушив бычёк об подоконник, выкинул его на площадку. Мне было очень обидно, ведь по графику эту неделю площадку должен убирать я. Когда же мы вошли он спросил где менять выключатель. Я указал ему в направлении кухни и запер дверь. «Инструмент давай!» - приказал он и я протянул нож, купленный мною днём. «Извини. Больше ничего нет.» С минуту посмотрев выключатель в полумраке, он стал его неумело ковырять и выдёргивать его из стены. Тут я вспомнил, как долго я выбирал, ставил и подключал его. Во мне вскипела злоба. Неужели он не знает, что сначала нужно снять клавиши с выключателя, а потом откручивать всё остальное. «Пора начинать» - подумал я, подошёл к распределительному щиту и выключил свет во всей квартире, затем одел прибор ночного видения и взял в руки биту – моё оружие возмездия! Парнишка начал паниковать. «Это нэ я». – оправдывался он. На секунду я задумался, - «может прекратить всё, пока не поздно? Пока всё ещё обратимо? Нет! Как говорят в домино «второй замах хуже дрища!» Он шёл в направлении щита, словно слепой котёнок, ощупывая стену. Я замахнулся и нанёс ему удар по голове. Приятно було слышать, как бита рассекает воздух. Он присел, пытался закрыться руками, стонал, но всё было безуспешно. Чтобы завершить начатое, я нанёс ещё ударов этак 10. Пол и стены были забрызганы кровью. Я пощупал пульс. Пульса не было.
Тогда я чувствовал себя хозяином положения, хозяином своей земли, но раскаяния не ощущаю до сих пор, хотя прошли сутки. За это время я завернул труп в полиэтилен, замотал в половик, выволок на улицу, погрузил в машину, довёз до сюда. Тут было яму начал рыть, но на вас случайно наткнулся.
Двое милиционеров смотрели, нахмурив брови, размышляя что делать, и тогда один из них спросил «А паспорт у него с собой был?» «Не-а небыло» - ответил рассказчик. Один из них скривил физиономию, как будто съел лимон: «Вот учись стажёр. Участок не наш. С бумагами возится месяц. Жмур нерусский. Человек вины не чувствует, значит и в отделение с чистосердечным не пойдёт. Да и не к чему ему за чернжопого пятёру мотать ,да и тут явная самооборона. Ведь хач с ножом был, а закопали его другие. Те, кому он денег был должен. Что надо предпринять в данной ситуации?» Молодой зашевелил усами, сделал умные глаза и произнёс: «Отпустить, товарищ старший лейтенант!» «Не совсем правильно, - ответил старший,- нужно ещё с него взять чесное пионерское, что он больше так не будет! Ведь не будет же?» - Старший укоризненно посмотрел на рассказчика. «Не будет.» - прозвучал слегка виноватый и монотонный ответ. «Тогда иди. Тело зароешь километрах в двух отсюда. Поедешь по просёлочной и направо в лес. Там колея слабая виднеется. И лица наши с номером машины забудь. Всё. Шагай. Неораскольников, блин.»
Выйдя из «козлика», он пробрёл к, доживающей свой век, «четвёрке»…
Лейтенант повернул голову к решётке, разделяющей в «козлике» свободных людей от несвободных. «Ну что, Мальчиши – кебальчиши? Вот смотрите у меня. Не откроете страшную тайну про оффшоры буржуйские – поедете туда, куда я этому Раскольникову показал.