НАКАНУНЕ РЕШАЮЩЕЙ БИТВЫ
Ночные звёзды – никогда раньше не приближались к земле настолько ощутимо. Казалось, они хотели заглянуть не только в глаза, но и в душу человека. А вокруг – ни единого звука!
Такое затишье бывает только перед бурей, а на войне оно предшествует наступлению. Фронт – замер по всей длине: ни одного пушечного выстрела, хотя ещё вчера была слышна приближающаяся канонада.
Рядовой Леппо с удивлением наблюдал за совсем молоденьким лейтенантом, который вместо того чтобы спать – сочинял письмо своей девушке. При этом на его лице появлялось столь непривычное выражение, что боец невольно отворачивался, боясь перехватить взгляд начальства.
Им обоим было совсем невдомёк, что против их сотни пушек сосредоточились три тысячи фашистских танков, и боевая задача – не остановить продвижение противника, а только уменьшить его численность.
Снарядов выдали столько, что они чувствовали себя неприступной крепостью. И наставление командира батареи капитана Иванова: стоять до последнего снаряда, держаться до последнего патрона – они восприняли не более, чем простую формальность, поскольку перед занятием боевой позиции видели значительные силы своих войск. Настроение у всех было бодрое, то и дело звучали шутки и даже анекдоты про трусливых немцев. Как-никак шёл 1943 год. И все уже осознавали, что фашистам не победить.
Знаменитая в будущем «Курская дуга» с высоты полёта самолёта ничем себя не выдавала. Ночью – ни огонька. Днём – ещё более тщательная маскировка по обе стороны фронта. Даже снайпера остались не у дел.
Рядовой Леппо в глубине души считал себя философом, он открыл интереснейшую формулу войны, которая украсила бы мемуары любого полководца.
Суть его открытия состояла в том, что во время войны солдаты проливали море крови и столько же пота, но в разных пропорциях. Так в начале войны, когда немец совершенно безнаказанно бомбил и обстреливал наши позиции, - кровь с нашей стороны лилась ручьями, а вспотеть бойцы не успевали даже от страха, поскольку погибали раньше.
Во время организованной в дальнейшем обороны и даже отступления – приобретался опыт вооружённой борьбы с врагом, потери уменьшались, а вот потеть приходилось больше: и на рытье окопов, и на вытаскивании пушек из глубокой грязи российских дорог.
При наступлении – пот лился ручьём, а потери в своих рядах резко уменьшались: значительно была улучшена подготовка нового пополнения, и никто не хотел погибать, когда впереди была победа. Пока – до неё было далековато, но формула войны срабатывала уже безошибочно, придавая уверенность на выживание в этой страшной мясорубке. То есть по соотношению крови и пота можно было определить фазу войны, в которой находится та или иная сторона.
Остаётся только добавить, что Филипп Иванович Леппо был призван и отправлен на фронт из Малоярославца (это под Калугой), где его предки очутились ещё в 1912 году по царскому указу о расселении латышей из-под Тукумса (Латвия). Такие метаморфозы судьбы легко объясняют и его превращение из Вилли в Филиппа, да и сам он недолюбливал своё немецкое имя.
ВЕЛИКОЕ ПРОТИВОСТОЯНИЕ
Печально сознавать, но побеждать не числом, а уменьем умел только Суворов. После него побеждали только числом. И полководца считали мудрым уже только за то, что он соображал создать численное превосходство там, где планировал решающее наступление. И такая локальная победа частенько вводила противника в заблуждение относительно истинной мощи наступающего.
Но на этот раз о наступлении немцев стало известно. И противостоящие части Советской Армии успели хорошо подготовиться: впервые была создана оборона с нарастающим противодействием. Такой бы замысел - в начале войны!
Впереди были выставлены разрозненные, но хорошо укреплённые и отлично вооружённые роты и батальоны, которые должны были нанести максимально ощутимый урон противнику. За ними располагались отдельные усиленные полки. Их задача – замедлить продвижение вражеских дивизий и полностью исключить поддержку остатков танковых группировок фашистов со стороны пехоты и тыловых войск.
И в заключительной стадии планировалось дивизиями обороняющихся фронтов Рокоссовского, Ватутина и Конева остановить немцев и перейти в наступление. Координацию упомянутых фронтов осуществляли маршалы Жуков и Василевский.
В Москве тоже не спали. Сталин вошёл в кабинет как всегда неожиданно и сделал резкий жест рукой с трубкой, что означало: вольно! Присутствовали на этом позднем совещании только особо доверенные лица: начальник Генерального штаба и несколько командующих фронтами, а также один генерал разведки и полковник, отвечающий за бесперебойную связь с фронтовыми частями.
На этот раз наша внешняя разведка сработала чётко и своевременно. На стол Сталина легла красная папка с планом совершенно секретной наступательной немецкой операции под кодовым названием «Цитадель». Уникально то, что Гитлеру этот план будет представлен на утверждение только через трое суток.
Настроение у Главнокомандующего было хорошее, но он решил ещё раз проверить полученные данные, а заодно интуицию и предвидение своих военачальников. Да и разделять ответственность перед историей - стало уже его привычкой.
"Что скажет начальник штаба?" - сказал он без всякого вступления и показал трубкой на большую карту с обозначением дислокации своих и вражеских войск, и вопросительно посмотрел на Жукова.
Краткий доклад Маршала Советского Союза Георгия Константиновича Жукова - Сталину явно понравился. По данным фронтовой разведки Жуков полностью подтвердил информацию о возможном времени начала наступления немцев и даже точно указал направления главных ударов их войск.
Но вот решения Главнокомандующего часто всех шокировали: "Жукову быть утром здесь" - он ткнул пальцем в точку на карте.
Самолёт шёл на очень малой высоте, но и болтанка не помешала маршалу Жукову мгновенно уснуть крепким сном. Сказалась нервная перегрузка при разработке фронтовых операций и ежедневное недосыпание. Снился ему удивительный сон. Якобы война давно закончилась, он на подмосковной даче, а его дочь кричит ему от калитки: "Папа, нам почта!" А потом он просматривает письма, а в одном из них написано: о войне молодые мало знают, нам трудно о ней судить, прочтите, пожалуйста, моё стихотворение. И стоит ли его отдавать в газету? И ниже текст с датой - 1974 год.
Жуков хотел что-то сказать дочке, но не успел...
"Товарищ маршал" - один из сопровождающих генералов дотронулся до его плеча: "Через пять минут посадка!" Он сразу осознал суровую реальность предстоящего, сон испарился бесследно, но цепкая память успела выхватить цифру "1974". Что это? Шифр? Номер армии? Дивизии?
Это был знак судьбы о том, что жизни маршала до этого года ничего не угрожает: ни снаряды, ни пули... И это оказалось правдой.
Самолёт жёстко коснулся ВПП полевого аэродрома, подготовленного за час до посадки.
БОЙ В ПЕРВЫЙ ДЕНЬ СРАЖЕНИЯ НА КУРСКОЙ ДУГЕ
В шесть часов утра 5 июля 1943 года немцы нанесли бомбовый и артиллерийский удар по нашим передовым линиям укреплений. 50 дивизий численностью около 900000 человек пришли в движение - так началась операция "Цитадель".
Им противостояли - чуть более 1000000 красноармейцев.
Казалось, в этом пекле не должно быть и признаков жизни. Даже некоторые тяжёлые орудия оказались заваленными или засыпанными. Кое-где горела земля... Но вот нечто зашевелилось и стало напоминать человеческую фигуру, затем ещё и ещё... Такое было ощущение, будто вставали бок о бок живые и мёртвые богатыри земли русской, чтобы противостоять супостату.
Рядовой Леппо с трудом приподнял голову и посмотрел туда, где только что стоял лейтенант. Того буквально отбросило ударной волной, но он так широко улыбался, что боец понял сразу - жив! Судя по всему, он что-то кричал, но Леппо
ничего не слышал кроме звона в ушах. Тут и пригодился их боевой опыт - перешли на язык жестов. Команда командира означала: боевым осколочным снарядом - заряжай! Боевым осколочным - огонь! Посмотрели в оптику - пока чисто. Минут через пять послышался нарастающий шум. Самолётов уже не было. Ещё через минуту стало понятно: приближаются танки в небывалом количестве. Земля стонала так, как будто шли отзвуки землетрясения.
"Боевым бронебойным - заряжай!" - заорал лейтенант таким громким голосом, что стало слышно всему расчёту.
Немецкая "Пантера" появилась в прицеле ожидаемо. "Огонь!" - прокричал лейтенант Волков. Солдату опять показалось, что он эту команду просто считал с губ командира. Было чётко видно - "Пантера" с равномерным интервалом вела пушечную прицельную стрельбу. Боец произвёл выстрел своевременно, танк уже успел развернуть башню в сторону их позиции, но от лобового удара вздрогнул и задымился. Количество танков явно превышало возможности нашего расчёта. И когда уже третий по счёту танк (второй тоже удалось подбить) разъярённо ринулся на одинокую пушку, Леппо понял, что не успеет загнать очередной тяжёлый снаряд в гаубицу. Помощь пришла неожиданно: ожила и соседняя противотанковая наша пушка. От мощного выстрела в боковую более тонкую броню танк остановился как вкопанный, а башню "Пантеры" чуть не оторвало полностью.
Так постепенно на этом маленьком пятачке фронта начали таять силы одной из элитных танковых дивизий Вермахта, преодолевшей уже пять из восьми линий обороны.
Рядовой Леппо вдруг увидел указующую руку лейтенанта, который начал медленно оседать на землю. Прямо на их позицию двигался грозный "Тигр", зайдя скрытно с фланга. Раненый пулемётной очередью офицер уже ничем не мог помочь своему бойцу. А орудие надо было каким-то образом приподнять и развернуть почти на 70 градусов. Каких невероятных усилий это стоило нашему солдату трудно даже представить! Пулемётная очередь снова хлестнула по лафету пушки. Стрелять по танку пришлось без прицела, только при прямой наводке ствола гаубицы. Смертельная дуэль свелась к ничьей - выстрелы прозвучали одновременно: "Тигр" взорвался и остановился навсегда, а пушку осыпало градом осколков.
Что спасло жизнь контуженному и раненому рядовому Леппо? Родная гаубица или само провидение?
Очнулся он, по всей видимости, через несколько часов. Вечерело. Гул сражения переместился в тыл. Судя по внешним признакам - километров на семь.
Каски на голове не было, но шрам говорил о том, что она успела сыграть спасительную роль. Голова гудела, но память постепенно восстановила подробности боя, а вражеские подбитые танки - молчаливо всё подтверждали.
Он заметил в руке лейтенанта клочок бумаги: это всё, что осталось от письма. Подумалось: надо сохранить. Письмо заканчивалось буквой "Л". Боец развернул послание и на нём стали проступать строки стихотворения...
В человеке - всё совершенно,
что души касается исподволь.
В нём - любовь и звёзды нетленно
отражаются, словно исповедь.
И застыла времени конница,
удивлённая звездопадом.
И звучит над землёю звонница:
так и надо мол, так и надо.
Леппо опять стал терять сознание, но внутренне он был абсолютно спокоен, понимая, что теперь жить будет долго и счастливо.
Последнее, что он успел явственно увидеть: во всё небо скакала красная конница...
ЭПИЛОГ
Его подобрала группа наших разведчиков. Немцы за несколько дней продвинулись лишь на 10 километров и только в одном месте - на 30, но везде были остановлены. И вскоре от залпов "Катюш" осветилось всё небо, будто и впрямь по нему мчалась конница. Красные армии сразу трёх фронтов перешли в решительное наступление.
Наш герой ещё успел с боями пройти по нескольким столицам освобождённых от фашизма государств. На память остались ордена и медали. Известие о долгожданной Победе застало его недалеко от Берлина. Там же командир полка торжественно вручил уже старшине Леппо Филиппу Ивановичу медаль "ЗА ОТВАГУ". Так Родина оценила подвиг солдата на Курской дуге.
22.02.2010
Рига