Поездка. дневник путешествия

               
                ПОЕЗДКА
 

      Мы  попрощались   и  поезд медленно тронулся,  набирая  ход. Поезд  шел  строго  по  расписанию. В этот  вечер я уезжал из Ангарска  в  Москву, точнее, в  Подмосковье, на  три недели. Всего  на  три недели.

      Так   тихо  и незаметно  началось  мое  путешествие.  Позади  остались близкие, семья, родственники. А  впереди  неизвестность, самостоятельность, свобода в  большом  городе, в  каменных  джунглях, наполненных автомобилями, людьми, и бог  знает  еще  чем. Испытывать такую  романтику   впервые  и  в  45 лет мне  не  приводилось.

     Скорее,  это нужно  было, чтобы  еще  раз  испытать  родство  душ с  родными на  расстоянии, лучше  понять  свой  город, улицу, дом. Здесь есть над  чем  поразмышлять на  досуге, словно  поразгадывать  некий  кроссворд, который   составляет жизнь. И  здесь  представился  великолепный  случай  поразмышлять  о  себе, определиться, осмотреться  под  стук  колес   монотонно  раскачивающегося  вагона. 

      Легко  сослаться  на  Бога  и  сказать,  всё,  мол,  в  руках  всевышнего, все предопределено, всё  отмерено по  порциям,  по  заслугам.  Не стоит  трепыхаться  маленькой  рыбкой  на  большом  крючке   у  судьбы. И пытаться  понять  эту  самую  нашу  жизнь, вернее,  одну   истину  из  многих бесконечных истин..

    Одиноко  ли мне,  сейчас,  рядом с этой  ночной  морозной   тишиной  под  стук  колес и легкий  храп  соседа  по  полке, не знаю. Скорее  нет, чем  да. Душа  представляется  большой  серой  птицей  за  окном, сидящей на  ветке  и  она,  кажется,  дремлет, иногда  искоса  поглядывая  на  меня,  и на  большую  луну повисшую   в  небе.  И   между  ними,  между  птицей   и луной как бы протянулась невидимая  нить   участия, сочувствия и какой–то взаимосвязи, сообщности. И от этого на душе  не одиноко и спокойно.

      Такое  состояние    обычно  возникает    при  медитации,  тихом самосозерцании  потаенных  уголков  души   и  тела.  Вот  такая  философия  иногда  посещает  меня, когда  рядом  лежащие  пассажиры  спят. Поезд  бережно несет  меня   в  своих   «ладонях»-полках   все дальше   и дальше на  запад.

      Рядом  со мною в  купе  расположились двое мужчин  и  бабушка. Один  слушает  через  наушники   музыку, другой носом  создает   свои  собственные  тихие   симфонии. А  бабушка  расположившаяся где-то  внизу, на  нижней  полке, притихла, погрузившись  в  свои   старческие заботы  и переживания. Она  мужественно  переносила  мелкие  толчки   движения  нашего  поезда.

     Вагоны, колтыхаясь на  стыках рельсов, тихо  подкрадывались  к  городам  в  ночи, последние,  в  свою очередь, отчаянно  мигая  фонарями,  иллюминациями   торопливо  прощались  с  поездом.  Поезд  тоже,  как  человек, стучит себе   и стучит колесами    по стыкам  рельсовых  «нитей» и  кажется   живым  существом, со  своим   интеллектом, со  своим  чувством  такта, со  своей  вежливостью.

      Он  осторожно  сбавляет   свой ход   перед  городами, боясь разбудить  их  спящих   жителей   шумом  колес   и  прокрадывается   мимо  «на  цыпочках» и мчится дальше, набирая стремительный   ход, пронзая  ночную  темень,  упрямо стремясь  к  своей  цели. Допускаю, что поезд  тоже  может грустить,  только  по-своему   и  незаметно, боясь,  что  кто-нибудь не  узнал про  это  и не  посочувствовал ему.   
 
       9часов10 минут. Утро. Пятница
       Проснулся. Конечно, не  в первый  раз, и не  окончательно. В  первый раз  я  проснулся  в  5-00 утра. Помыл   руки, сполоснул  лицо,  почистил зубы  и вновь залег на  свою верхнюю полку под потолком.  И вот  сейчас встал  и,  оказывается,  мне не  надо   мыться, я   чистый,  свежий, побритый. И  наступило  самое  время  вспомнить  о  курице, жареной  и румяной. Как  она  там  поживает ?  прижатая  к холодному  оконному   стеклу,  обернутая  полиэтиленом, и полотенцем  и подпертая  книгой. Хоть какая -о  польза от  книги, прижимать курицу к  холодному  стеклу.

      И  ничего  не случилось с  ней, она, как была синей, с  румянцем в  некоторых местах, так и осталась ею. Курица  оказалось  на  месте. Никуда  не  улетевшей. Она  так  же  как  я,  нормально   перенесла  время  ночного  пути,  правда  закоченела  немного,  но не  испортилась.

      А  это  было  главной  ее  задачей - сохраниться,  остаться  такой, какой ее  положили вчера, в начале пути. А это главное. Путь  далекий  и нам  с  ней  будет  ещё  о  чём  поговорить. Пришлось  использовать пирожки. Они  требовали  срочной  переработки, что я  и сделал сам, угостив при этом  попутчиков.

      Завтрак  в  итоге  прошел  успешно,  оставив в  желудке незабываемые  ощущения. Завтрак  прошел  между  городами  около  Канска,  а  обед  я  распланировал   около  города  Красноярска. Город сам  по  себе  большой  знатный  и  пища  должна  была  соответствовать  ему. Да  еще  и  сосед  морально  созрел   и  так  же  приготовился  отметить  это событие. Раздобыл  где-то  пива  для  этого  случая и  мы   в  итоге,  немножко  посидели  в  тесном  кругу  купейного  пространства.
 
      И  так  17-40.
      По-прежнему   сыплет мелкий  снежок за  окном. Белые  ландшафты  полей   с перелесками  неутомимо кружат  свой  хоровод,  проносятся  мимо. Всюду  глубокий, белоснежный  покров  снега, толщиной  около  метра. Он  всюду  и на  крышах  домов, на  стогах сена,  на столбах, на деревьях,  всюду белоснежное  царство зимы. За  окном  минус  8,  ветерок.  Попутчики посапывают, после  пива  в животе новые  ощущения и хорошо  дремлется под  стук  колес.   

      03-05 ночи по  Ангарскому  времени.
      Проснулся. За  окном был  Новосибирск. Поезд находится без  движения и это непривычно. Всюду  громады  домов,  фонари,  огни и огни. Помню  себя  здесь,  когда  был  на улицах этого города. Мне тогда было 32 года. Я  жадно  всматривался   в  эти  ночные  улицы,  прижавшись лбом  к холодному  стеклу, словно  стремился  увидеть на  улицах себя, того молодого  парня, каким был в ту пору..

      И казалось,  вот-вот я  увижу,  того  32-летнего, как  в другом параллельном мире, идущего  энергичной   походкой   по  темной  улице. Но  увы, «утекло» 20 лет с  той  поры и прошлое, не прощаясь,  медленно  удалялось  от меня  под  стук колес,  далекое  и непостижимое.

      Я был  другим  тогда,  мыслил   по-другому, и дышал, кажется,  по-другому и  переживал  не  так. Но  все  равно  было  приятно  прикоснуться духовно и мысленно к  своему  прошлому  в  чужом  городе, вспомнить  свои эмоции  связанные  с этим городом, волнения. Ведь я  их  здесь  оставил.

      Здесь   состоялась моя   энная по счету весна.  Эта  весна, это  маленькая  влюбленность в  девушку  лет  23–х была секретом  для  всех и даже для меня самого. Это была моя  тайна. Влюбленность без надежд на будущее, когда  состояние  душевного подъема  окрыляет человека и дышится  полнее и видится   по другому синева неба. Это было моей  романтикой и вдохновением. Они, мои пережитые эмоции ждали меня, на этих улицах, в переулках, что бы  поприветствовать и  мы  встретились и тут же расстались.

      Но я  всё равно был  благодарен  этим  минутам  встречи с прекрасным и дорогим  мне миром, прошедшим миром влюбленности. Целый  месяц, когда-то   проведенный  в  этом  городе,   в  весеннюю пору  не  прошел  бесследно  для  сердца. Они, пережитые эмоции, остались в строчках сочиненных неумелых стихов, в робкой  прозе - все  это  теперь  мой душевный нажитый капитал, которым  я  дорожу.

      И теперь всё это позади.  Завтра  будет новое очередное утро.  Утром  встретит  меня  город  Омск.  В Омске  должны  принести  мне  вкусненького,  должны  принести, должны  но  не обязаны. Там   проживают  мои родственники  и  я  везу  им маленький  подарок  в  честь  дня  рождения. Легкая  поземка  продолжает  кружить  мелкие  снежинки  в  воздухе   под  светом  фонарей. 

      Поезд  уверенно, покачиваясь,  несет  меня  все  дальше   вперед. И вот  в  воздухе  потянуло  угольком. Запах  угля,  когда им топят  печи  проникает  всюду. Наверное,  такой  же  запах  и  в  Ленинск-Кузнецке, в  шахтерском маленьком  городке. Поезд  проезжает  мимо этого  города. Он  в  стороне  от путей, где–то на  севере.  Там  проживает  моя  сестра. И я,  глядя  в  окно,  мысленно  говорю ей -  «Привет,  сестра, счастья  тебе,  удачи. И приятных   тебе снов».
 
      Примерно  в  это  же  время  к нам  в  купе  прошла  женщина,  средних лет. Странная  молчаливая, с  глазами  полными  безысходности и грусти. Через  40 минут   молчания, она так же  как и вошла, как  тень покинула  купе.   На  вопрос, что бы это значило,  проводник  сказал о ней, обронил слова, как  бы невзначай,  мимолетом, - «Она  видимо  уколотая или,  скорее  всего,  после  отсидки». 

      Где  сидела  или  сколько ей  вкололи,  сие  не известно. Но  по  ней  было  видно,  что   душа  её  была   не  рядом  с  ней,  а где-то  в  совершенно другом  месте. Только что, была  здесь  и нет ее. Тени  приходят  в  ночь  и уходят, как  тени, ночью.

       7-00  утра.
       Омск  встретил  пивом  марки  «Оша». Попробовал, качество  оказалось на  высоте. Там  же  состоялась  и   встреча  с родственницей.  Мне  достались  вареники  в  литровой  банке, только  что  сваренные  с  маслом  и  две  селедки в  придачу  и которые оказались  весьма  к  месту. Они, как  и курица,  так же понравились моим попутчикам.  Попрощавшись, торопливо  и  так не переговорив с толком,  через  несколько  минут  я  уже  следовал  по намеченному маршруту.   

       Кстати,   немного  о  попутчиках. Один  из  них,  лет 35, оказался   работником  милиции. Нечаянно,  неловко  согнувшись, надевая  туфли,  он  выронил на  пол  пачку  5-соток.  Они плавно рассыпались на полу  ковриком. Бывают и такие  пассажиры,  бизнесмены. Едешь и не  знаешь с кем едешь, пока он не расстелет ковёр из дензнаков. Странные  нюансы  случаются  в жизни.  Живешь,  живешь  и  вот  в какой-то  момент  перед  тобою  уже  другой  человек и уже другое  отношение, другой  взгляд. В ходе непринужденных бесед  с  ним   выяснил  о  полезности  аппарата  «Витафон». Мозг отметил эту  информацию, как  важную. И  я  представил себе, как  ищу  его  по  аптекам  в  Москве.
 
      Время  летело  быстро и незаметно. Я  молчал  и  в  основном  поддакивал  ему, кивая  головой,  делая  вид, что мне очень  интересно, а  сам  обдумывал  свои проблемы. Это было не  сложно  и не утомительно.
   
     Осталось  совсем  немного,  и скоро,  примерно в  понедельник,  я  буду  топать  по  Московским  улицам. Конкретно  идти  по  улицам Москвы - это здорово, это здорово,  когда  это делаешь впервые. Куда  идти  неважно,  главное  идти. Я  так  давно  не  шел по  ее  улицам,  вернее сказать, я  не был  там ни  разу.  С собою  у  меня  был  фотоаппарат.

      В нем  была  катушка  цветной  пленки, готовой  запечатлеть  любые  кадры, которые  бы  удивили  меня.  На  пленке  уже  остался  образ  родственницы  из  Омска.  Это было 19  февраля 1999 года. Конечно она  была  рада  весточкам, и подаркам  и краткому, в  нескольких  словах  пересказу   об  Ангарских  новостях. В  ее  облике  чувствовалась, какая-то  недосказанность, недоговоренность. Проблемы  личного  характера  всегда  бывают  рядом, когда  в семье  что-то  не ладится. Это  было  отмечено  чисто  машинально.

      Я  всегда, имею  привычку,  как-то чувствовать  человека  изнутри, вставать на его  место, пожить его  настроением, его  мыслями, эмоциями. Иногда  это  удается. Просто  я  проникся тем,  что  она  в своем  родном городе, среди своих  близких  родных  и  одинока. Возможно, я ошибаюсь.  Может  быть, время  пройдет  и она  вновь  станет  веселой  и энергичной  женщиной. Доктор время, великий  доктор  самое  лучшее  лекарство  в  таких  случаях.
 
      Ему,  доктору  времени, было  по  моим  часам  уже 9-45, по  Ангарску.  И  вскоре  я  думал  о другом. Впереди  была  Тюмень.  И родственных душ на  этих  гигантских  просторах, на горизонте  не было  видно.  Были  другие, незнакомые мне, с  другим  акцентом,  поговорками и анекдотами.

      Уже  ближе  к ночи мы  стали подкрадываться  к  Свердловску  и  в  10-10  по  Москве стали все  разом  Европейцами. Впервые  в жизни   почувствовать себя  Европейцем – это то же замечательно. Просто  я  к этому моменту, мгновению  готовился  заранее,  и  потому  это событие мне  стало  для меня  примечательным и важным. Приходили мысли, что в  человеке  должно  что-то меняться,  если он  пересекает  эту  историческую, вернее,  географическую линию.

      Возможно, изменение на  психологическом  уровне.  И  мне  было интересно, что же  во  мне изменится. А  для этого  надо  было  запомнить  себя  до  линии,  и сравнить  с  тем,  что  осталось  после  линии. Возможно, что-то  и  изменилось.  Но  я  допустил, что  это изменение  сразу  не  осознается и поэтому  предположил, что   сравнивать буду  через  100-150 километров от  линии, когда  уже  явно,  наверняка ли я стал Европейцем.

      И здесь  я не  ошибусь  и прочувствую  разницу  точнейшим образом.  И  по этому поводу, я закупил на какой-то промежуточной станции бутылку  «Очаковского»  пива и  приготовился  к  этому   анализу внутренних ощущений. И вскоре эти  100-150 км оказались позади  и я   начал себя сравнивать. Но  так  и ничего особенного в себе  и не заметил, может быть какую-то легкость  в теле и все.

      Разлили с соседом по стаканам пиво и отметили, каждый  из  нас выпил  за свое,   мысленно  произнеся  тосты и пожелания. После этого пива,  я заметил, что, что-то явно   вокруг изменилось.  Какое-то легкое головокружение,  какое-то воодушевление во всем теле и  поезд   к тому же,  как-то веселее застучал, и колеса быстрее закрутились. И  уже как-то окончательно  почувствовал, что  я  уже  не Азиат  и притом  подвыпивший.

      И меня радовало то, что я целых три  недели буду ходить европейской  походкой. И еще радовало, что впереди можно  увидеть древние цитадели Руси города Ярославль, Пермь. Слово увидеть  здесь означает, увидеть вокзал, немного размять ноги около киосков,  и высмотреть  кусочки  архитектуры  и памятников из окна поезда,  да  успеть прочувствовать  ход времени в этом  древнем городе.

      Это и есть тот убогий минимум, который  позволяет  сказать гордо, что я был  в этом городе как-то проездом. А так, между нами, слово «был» означает - выглянул, выскочил, походил, принюхался, осмотрелся, прислушался, присмотрелся,  чего-то выпил,  закусил, повздыхал о чем-то, принюхался к воздуху и заскочил на подножку и вновь  выглянул. Вот  и все, называется был проездом. 

       И  в  итоге масса глаголов и город позади, и в таком же темпе  все остальные древние  русские города. А вообще, в этом  все же есть что-то хорошее, ведь  заснул  в одном  месте  и просыпаешься в другом .  Уже это  само по себе необычно. И начинаешь вспоминать,  где ты  примерно должен  находиться  в  пространстве. То ли возле этого  города,  то ли  возле другого. И где же здесь   проходили, проскакивали   татарские орды.

       А где-то здесь  шли в прошлом  бои, рвались снаряды.  А если еще  и пива попробовал, то  это становится  безнадежным  занятием. Тут уже надо вспоминать свое имя, свой пол, возраст, семейное положение,  адрес и прочее, прочее и куда едешь.  Только  потом   вспоминаешь, что едешь  отдыхать, едешь на   поезде, на верхней полке,  потом  определяешься со временем,  со  своим  месторасположением, и начинаешь определять где север,  где юг и ловишь  себя  на  мысли,  почему же  еду в обратном  направлении, то есть в обратную сторону.

     Неужели поезд повернул назад. Мне совершенно туда  не нужно ехать. Потом все  в  голове  окончательно  укладывается, все  становится на  ноги, и попутно решаются проблемы  утреннего   туалета. Попутно  решаются  вопросы с питанием,  вопросы  с  ценами  в  киосках и  прихожу к  выводу,  что по  одному  росту  цен на продукты,  можно  сказать,  я уже  приближаюсь  к  вожделенной Москве. И на  улице, вернее,  вне  поезда,  цены  все  более и более  становятся  высокими, так  сказать кусачими. Так  сказать не только собаки бывают кусачими, но и цены. Наверное,  скоро  будет Москва.
 
     Погода стоит  все  такая  же, как  вчера  и  позавчера,  легкая    поземка, метель  и  уже  довольно темно.  Почему-то  ночью я  в  форме. Это от того что ночь - это мой  день в  Ангарске. Пора  переходить на другой  режим дня. И я вновь, как  партизан  притаился на  своей  полке,  ставшей  мне  родной  и близкой  за  трое  с лишним  суток  езды. Притаивался,  как можно  дольше, пока  не  началась  обычная  вагонная  сутолока, звяканье  ложек  в стакане, негромкие разговоры, шелест  газет, звучание  музыки по радио, топот  ног и щелканье  дверей.

     Все так  стало  привычным и знакомым  в купе, в вагоне и в поезде. И я  сознавал, что через  некоторое время, этот  маленький  мирок,  исчезнет  из  моей  жизни, станет моим прошлым. И лишь  эти строчки  могут оживить эти моменты  жизни. Я сознавал, что  как  только  покину  этот гостеприимный  вагон, ставшим моим  домом, я  тут же забуду имена своих  соседей  по  купе,  забуду  лица,  с  кем играл   в карты, говорил  про  погоду, про политику, про  цены.
 
     И  сейчас, когда  я  пишу  эти строки, вернее,  переписываю с  черновиков, я  заново  ощущаю,  что  вот-вот   откроется дверь  в мою комнату, уже в  квартире, и   войдет   проводник  или  проводница и  предложит  чашку  чая или скажет, что  необходимо  начать  уборку  в  купе, промести, вытереть пыль. Так  и кажется, что вся  наша  жизнь   это  одна  поездка   из начала  в конец  бытия. И  каждый  день преподносит  что-то новое,  какие-то открытия,  какие-то мысли, какие-то остановки. И каждый год  свои задачи,  проблемы, свои ощущения времени.

      И только  память бесстрастно фиксирует все  по  возможности, запоминает, записывает информацию в  свои ячейки, на  какие-то дискеты  в  голове. Вот  допустим,  была  станция  «детство»,  затем «школа»,  «юность», станция  первой  любви, затем  пошли станции  всего,  что было впервые. И все было  чудесно, не смотря на  то,  что было трудно. Ну, а потом  «институт», студенческая  жизнь,  лекции, сирень,  весна, черемухи, практика, любовь - все это стремительно  пролетело.

      И далее поезд  пошел немного  помедленнее,  степеннее, но  тоже  интересно. Все мы пассажиры, планеты  Земля. И конечная остановка  у  каждого  своя. И только некий  проводник  знает, где кому  сойти и у  кого  нет  билета далее для  проезда. И  этот  проводник  загадочно  смотрит на  меня  с  иконы и успокаивает  меня,  мол,  не   волнуйся,  еще  не  приехали  до твоей станции..

      А когда,  вероятно придет этот момент он скажет - «Граждане  пассажиры, мы  подъезжаем, собирайте  вещички, освобождайте  купе» и вдогонку  пожелает - «Счастливого  вам  пути. Чтобы  вам  отдохнуть  хорошо. Всего  наилучшего». Эта  тема, может быть,  из области черного  юмора, но  от этого  не  куда не деться. 
 
      И  вновь  стук  колес,  и вновь  глухие  гудки  встречных  скорых  и электричек, мелькание  перелесков, маленьких  полустанков, деревень, грунтовых  дорог на  полях и речушек. Все   как  обычно  на  любой  дороге  в  пути.
 
      На часах  13-40 по Москве.
      Подъезжаем  к  Ярославлю. Уже по привычке   готовлюсь  к  «десанту». Остановка  поезда  длится  всего 15-20  минут. И мы уже  дружной    компанией  вываливаемся   на  перрон, что бы  размять  ноги. Каждый из  троих  друзей, что-то  покупал себе, кто сигареты, кто сувениры, пиво, кефир и затем,  возвращался, прижимая  к  груди  свою законную добычу,  протискивался  в  свое купе и все  купленное не спеша раскладывал на столике.

     Как-то  по-другому  вели себя  пассажиры. Оставалось  совсем немного, до  того  момента,  когда  мы  увидим  Ярославский  вокзал в  Москве. Он  нас  встретит   в  4-00 утра. В 4-00 за  окном  будет уже  Москва. Я  увижу  её  дома, улицы. Для  меня  это было ново. И  заранее  была  приготовлена  карта, еще раз проверен маршрут  пути, выверен  состав  багажа, пересмотрен  порядок   действий, осмотрены  документы  на  случай  проверки  милицией и упакованы в  полиэтилен.

     Подготовку  к  высадке  необходимо было  проводить  заранее, так  как   в 4-00  будет  спешка, суета. И что-то  можно  было  легко  упустить, забыть, а  потом  сожалеть впоследствии.
 
     Москва   для  меня  была  прежде  всего каменными  джунглями, в  которых  легко  потеряться и в  которых  тоже  водились  «хищники»  и  которые  ждут  своих  наивных и неосторожных  жертв.
 
     Позади  был  целый  световой  день,  вернее  целый  пасмурный  день. За  этот  день  обсудили  с  попутчиками  политическое  состояние  страны. Я  в частности  рассказал  об Ангарске. Какие  здесь  улицы, дома, трамваи. Они были удивлены нашими  ценами на  продукты,  узнали о  величине  зарплаты,  пенсионерах, о  воздухе, о  перспективах на будущее.

      И теперь парень из  Благовещенска знает,  что есть  такая  река в  Сибири,  как Ангара. Оказывается, не  всегда  количество  литража  пива   влияет  на состояние  души. Иногда  одного  «Викинга» достаточно для  троих, для  маленькой  такой  компании.
   
      Проехали  ночной  Киров, Балязино. Все  в ночной  иллюминации, в  фонарях. Поразило  огромное  количество огней, несмотря на  позднее время светились  чьи-то окна, мерцали  маленькими  искорками  в  ночи. И  у  каждой  искорки, огонька  своя  жизнь, свои  вопросы,  нюансы. Масса  впечатлений,  разговоров,  информации  не  по  программе  «Время», а  в живую, по  оттенкам и выражениям глаз  людей.  И в  итоге выяснилось, что в  нашем  Ангарске  жить можно.   Что  в  нашем  городе люди поспокойнее, поприветливей.   
 
      И вот,  наконец,  наступило  раннее  утро, по  часам   утро.  А  на  самом  деле была  еще  ночь. В  воздухе  падают  тихо  снежинки  одна  за одной, поземка  старательно  подметает  улицы, перрон.  Ночные  огни светятся  желтым светом. Здания. Поезд  стоит  и никуда  не собирается  ехать далее.

      Натруженные  колеса  отдыхают  от  пяти  тысяч  километров  железных  дорог. Позавтракав,  оделись  и вышли   на  перрон,  в  людскую  толпу, в  гомон,  смех  и шум. Сырой  ветер  заставлял  всех  спешить. Ярославский  вокзал  встретил  нас, со  своими  чемоданами, баулами, как  то по-простому.  Огромные залы и  высокие  потолки   сделали нас  маленькими  человечками,  муравьями в муравейнике, спешащими кто куда,  по своим  делам. Мы дружно  уселись  и стали ждать, когда же  настанет  день, первый  день  в  Москве.
 
      Время  пик  наступило  в  5-30  утра.  Начало  работы  метро. Людской  поток подхватил   нас  словно   щепки   и понес  по  переходам,  по лестницам  в неизвестность. Мир  подземелья  показался   подземным  животным   со  своим  гулом,  урчанием,  гомоном. Оно  «глотало»  людей и «выплевывало»  то там,  то  тут  и люди не замечали этого.  Озабоченность, замкнутость, молчаливых  дремлющих   лиц  была  основной   чертой  всех  московских пассажиров  метро.

      Шум  электричек   не  позволял   передавать   информацию   друг  другу,  так  что бы  рядом  стоящие,  не  слышали  слов. И только  подвыпившим, навеселе  людям  было  комфортно  здесь.  Они  были непосредственными, добрыми, открытыми  для  всех  и постоянно  улыбались. Их  глаза излучали  любовь к жизни и тепло. И вот я  остался  один на один с  огромным городом.  Разобравшись  в  указателях, я прошествовал   на   электричку. На  поверхности в  это время  дул пронизывающий  ветер,  под  ногами   была  слякоть, жидкое  месиво снега и воды. В  электричке  же  было  сухо  и  уютно.

      Колеса электрички привычно  застучали  по  рельсам и по прошествии  около  двух  часов  и вот  я  в  Волоколамске. И  вот  уже   покачиваясь  в  автобусе,  продолжаю свой путь  уже по асфальту  в  Федосьино.  Это  конечный  пункт  моего  путешествия в санаторий  для  военных  организаций МВД. Указатель  - столб   стоял с  надписью  «Федосьино», посреди  пустынного снежного  поля, на  положенном  ему месте,   в  обрамлении  пушистых высоких елей покрытых  снегом.

      Вдали виднелись   массивы   лесов  и сопок. В этом пространстве  белого безмолвия,  в  царстве глубоких  сугробов я  чувствовал  себя, заблудившимся, потерянным   для  человечества  в  своих  полуботинках  итальянского  производства с двойными  носками, почти Сусаниным, только  без  поляков.   И вскоре  обнаружил  единственную дорогу  к  жизни, ведущую, как  мне  сказали ещё  в  автобусе, к  санаторию,  расположившемуся  в  лесу на  расстоянии  3 километров от   трассы.

       Я энергичной  походкой бывалого сибиряка  зашагал   по накатанной  дороге,   среди  белоснежного  моря снега, глубиной  до  метра. Мне  показалось, что именно  здесь  Иван  Сусанин  завел  врагов  в  таежную  чащу. Только  в  отличии от  меня  он  был  в  тулупе  в  валенках. А  я  выслушав  прогноз   перед  поездкой  настроился  если не на зелень,  то  на  солнечное ясное  небо  с  температурой  около  – 5,  0  градусов  Цельсия.

      А  в  итоге  оказалось минус около 15  градусов мороза. Но  нам, сибирякам,  стыдно  давать  «дуба»  где–то под Москвой и поэтому  мой  марш  бросок  по  заснеженным прериям   закончился уверенным   блестящим финишем.  Бодрой  походкой, переходящей  иногда  в  бодрую  рысь,  с  сумками на  перевес,  моя  сомнительная  личность наконец-то  достигла  железных  ворот с  надписью  «Санаторий».

      Два  молоденьких  солдата, в  черных  тулупах, словно солдаты  службы  СС,   после  тщательного  осмотра  моих  сопроводительных  документов,  пропустили  меня    на  вверенную им для  охраны территорию.  Несколько трехэтажных зданий, скрытых  в  лесу, встретили меня  надписью  «Добро  пожаловать»  над своими   дверями.  Вот  таким  образом  мое  пятидневное  путешествие  нашло  свой  логичное  завершение  у  порога  в комнату  с номером  26. Однако  там  было довольно прохладно, но это  не  испугало здорового  крепкого  мужчину, каким  меня  посчитали  в  приемной  комнате  регистратуры санатория.
 
      Столовая  поразила  меня   своими размерами, где  я  оказался в  первую  очередь, после  прибытия. Все было на  уровне, но не хватало главного,  не хватало  посетителей.  В  зале  мы  сидели  втроем,  и вскоре   подсели  еще  трое. Итого  стало  шестеро отдыхающих  и  тишина. Вернее  тишины  не было, была  легкая  музыка и  обед  для  поддержки   жизнедеятельности  организма. Так  что, вести   разговоры о досуге, о  прочих  аксессуарах активного отдыха  не было и речи. А  за  окном    всё  продолжалась    легкая  зимняя  метель на  фоне  серых  свинцовых  облаков. 
 
       Первое  утро   встретило   меня  яркой  ослепительной белизной  первозданного  снега.  Все  искрилось  в лучах  утреннего  солнца.  В этот день оказывается градусник за окном показывал минус  25 градусов. Это было как гром  среди ясного неба. От  чего уехал,  к  тому  и приехал. Я  был  сражен  этой  новостью  наповал. Если бы знал,  то валенки бы  прихватил, в обязательном  порядке и  шубу.  И сейчас, в этот момент я  чувствовал себя  пленником. За  окном  дедушка  мороз, который только  и ждет что бы  пощипать  за нос и уши.
 
      И  вот смиренно  сидим  и поглядываем  на   птичек  за  окном,  как  они   порхают  в  ветвях  раскидистых  сосен и  елей  вдоль  аллеи. И это  произошло  25  февраля, когда  скоро  наступит месяц март. Пора  таянья  снегов.

      На  следующий  день за  окном было уже минус 20, а в  сводках  по  Иркутску  мороз  составил   минус 8 - 5 градусов  мороза. (Все перемешалось в доме  Облонских).
Москва  и её  окрестности  удивили  меня  своей  неприступностью, нежеланием  открыться,  довериться. Даже  мелькнула  мысль,  а  не  уехать ли домой  раньше  срока, туда,  где  тепло  и мало снега.

       А  здесь  как  в снежном лесу,  крикнешь  ау  и некому  откликнуться. Пустые  коридоры, пустые  комнаты  и  телевизоры  в  них. В ближайшие  дни  мне так  и  не удалось  посетить  Москву.  Причиной  тому  послужил  мороз. Целую неделю он  не  хотел  уходить из этих краёв. И вот когда  отметка на градуснике достигла  цифры  минус  16, то только тогда  я  осмелился  поехать в  Москву  обетованную.

      Уехал  ранним  утром в  столицу  и приехал обратно вечером, уставший  от впечатлений, от ходьбы, озябший,  проголодавшийся. Город  как  город. Обычные  дома из камня, из кирпича, бетонных панелей.  Множество  рекламы, магазинов, бутиков, киосков и отсутствие  туалетов. У нас  в  Ангарске  всегда  можно легко найти маленький  уголок для  этих дел, а здесь идёшь и не знаешь,  где  приткнуться. Всюду  москвичи, так и смотрят, а  что здесь делает человек, приехавший из  далёкой Сибири.

      Но  всё  это  не важно.
      Это было.
      На  фотографиях  остались  ландшафты  улиц, домов. Всё  как обычно, как  надо.

      2001 год. Конец зимы. Весна. г.Ангарск. 


(Продолжение следует)