Анатолий Максимов. ТАК БЫЛО... 59. Книга вторая. Франция–СССР. Часть X.
Липецк (3)
Алеша Грызлов
Алеша Грызлов был главным инженером-механиком на Липецком металлургическом заводе. О нем говорилось разное: одни говорили, что он не разговорчивый, другие говорили, что он часто «того», и щелкали себя по горлу. Однако находились люди – правда, они встречались редко, – которые говорили, что у него золотые руки.
Во время обкатки газовых компрессоров мы столкнулись с неприятным явлением. Поршни этих компрессоров были снабжены графитными кольцами американского производства. Неприятность заключалась в том, что кольца изнашивались очень быстро и что их надо было выписывать из США.
Я дежурил в ночной смене.
Около полуночи зашел Алеша. Обошел все компрессоры, проверил датчики температуры и сел за стол.
– Хочешь закурить? – спросил он.
Мы закурили.
– Послушай, Анатолий, с вашими кольцами вы далеко не поедете – они некачественны. Я отлил в мастерской кольца особого сплава и хотел бы их проверить в рабочем режиме. Предлагаю остановить обкатку компрессора, и я поставлю кольца моего сплава. Одно условие: никому не говорить, до поры до времени, о подмене колец.
Утренняя смена обошла все датчики и вписала данные в соответствующую графу. В обед и вечером было проделано то же самое. Сопоставляя записанные данные, начальник машинного цеха заметил, что температура четвертого цилиндра стабильна уже второй день, в то время как раньше она поднималась по мере износа поршневых колец.
Внезапно это явление стало предметом разговоров и догадок. Было решено остановить компрессор и посмотреть, что происходит. Посмотрели и увидели, что это не американские кольца. Откуда появились такие кольца? Естественно, что никто не мог ответить на этот вопрос, кроме Алеши и меня.
– Откуда они, не имеет значения, – сказал Алеша, – важно, что они есть и выполняют свои функции как надо.
По ходу Алеша заменил все остальные американские кольца, и поршни заработали в нормальном режиме. Москва, узнавши о таком нововведении, потребовала, чтобы Алеша изготовил подобные кольца и для них!
Я сообщил своему начальству о том, что произошло с кольцами, и намекнул, что Алешины кольца спасли фирму от дополнительных расходов. Мне посоветовали подарить Алеше электронную зажигалку. На это я ответил, что давать такой подарок превышает мои компетенции, и предложил это сделать самому начальству, когда оно приедет в Липецк. Алеше я ничего не сказал – мне было стыдно за фирму!
Это был болт
Прошло какое-то время. Обкатка компрессоров подходила к концу. Следующим этапом предусматривалась пробная работа на газе. Но до этого этапа не дошли. Начальник машинного цеха обратил внимание, что в одном из цилиндров высокого давления «что-то стучит». Остановили компрессор, разобрали цилиндр и решили разрезать полый поршень. Разрезали и… нашли болт, превратившийся в шар от постоянных ударов о стенки поршня!
Скандал!
Приехало начальство из Москвы. Оно вынесло заключение, что это не саботаж, а диверсия, и обвинило нас, приехавших на пусконаладочные работы, в нелояльном отношении к Советскому Союзу. Высказанные обвинения серьезно затронули самолюбие французов, и они решили вернуться во Францию.
– Скажите им, что они под контрактом и не имеют права покидать работу без нашего согласия.
– Это не совсем так, – возразил я, – у вас контракт с фирмой, а не с ее служащими. Кроме того, с визами у нас все в порядке и мы можем беспрепятственно уехать во Францию. К этому добавлю, что фирменные гарантии будут сняты, если оставшиеся работы будут произведены без необходимого контроля иностранных специалистов.
– Ну, это мы еще увидим!
Вечером я пошел на почту отправить телекс моему начальству с описанием случившегося. Дежурная взяла мой текст, покрутила его и спросила:
– А что здесь написано?
– Скажите, пожалуйста, вы являетесь почтовой службой или чем-то другим? Если хотите знать, что здесь написано, посадите переводчика за занавеску, и он вам все расскажет. Я же не переводчик.
Через три дня получаю телеграмму от моего директора: «Я в Москве и жду вашего приезда». Наконец, Москва согласилась на мой приезд. При встрече с директором я подробно рассказал об инциденте и показал копию отправленного телекса. А директор мне показал полученный им текст и добавил: «Так как я ничего не понял, решил прилететь в Москву и выяснить эту историю на месте».
Между обоими текстами не было ничего общего!
– Позвоните директору «Техмашимпорта» и скажите ему, что я готов его встретить.
Через час мы были в кабинете директора «Техмашимпорта», который очень любезно встретил моего директора и высказал сожаление, что слова опередили его мысль и что инцидент, происшедший на Липецком заводе исчерпан.
– Если бы вы, господин директор, не принесли извинения, то я все равно вас попросил бы это сделать, так как я прилетел в Москву только ради этого!
Директор «Техмашимпорта» отлично владел французским языком.
На следующий день мой директор вылетел в Париж, а я вернулся в Липецк.
У нас воров нет!
На заводе электрик машинного отделения старался меня убедить в том, что в Советском Союзе нет воров. В газетах тоже писали, что в стране нет воров. Но изредка появлялись целые колонки траурных объявлений: «Лейтенант…погиб в борьбе с преступниками… и был посмертно награжден»…
Электрик устанавливал аппарат, измеряющий степень закручивания вала во время его запуска. Аппарат установлен. Осталось только его подключить к сети. Электрик взял катушку с проводом и пошел в коридор разыскивать штепсельную розетку. Вернулся, закрыл двухстворчатую дверь и подключил провод к аппарату. Щелк, а тока нет!
Электрик пошел проверить, но далеко не пришлось идти: его кабель был обрезан сразу же за дверью!
– Кто-то не вовремя пошутил, немного погодя он вам отдаст отрезок кабеля, – утешал я.
Но кабель никто не вернул!
На складе…
На складе хранились маленькие вентили приборов для анализа. Мой коллега мне сообщил, что он видел, как сторож клал эти вентили в карман. Я моментально пошел проверить. Действительно, вентили были в карманах сторожа. Мы договорились, что вентили перекочуют из карманов на полку и что впредь карманы сторожа в рабочее время будут зашиты. До тех пор, пока сторож будет соблюдать нашу договоренность, история с вентилями останется между нами. Если же…
Бригада маляров
Щит управления состоял из двух частей, и были они окрашены в разные цвета. Пришла женская бригада маляров с воздушным компрессором, шлангами, распылителями и с баком краски.
– Все готово? – спросила бригадирша.
– Нет! – ответил я.
– А что еще?
– Приборы не закрыты.
– Какие приборы?
– Те, что на щите!
– Давайте, девчата! Закрывать приборы – не наше дело!
Щит управления был перекрашен за час. На следующий день, когда краска подсохла, пришла другая бригада с ножиками и тряпками и начала соскабливать краску с приборов. Эта работа было закончена к обеду следующего дня!
Рыбаки
Был выходной. Мы пошли посмотреть на рыбаков. Сидят, опустив удочку в прорубь, и переговариваются. У каждого на груди висит кружка. «Для чего эта кружка»? – заинтересовались мои коллеги. «Потерпите – увидите», – ответил я.
Дыр насверлено большое множество. Француз решил заснять это необычное для него зрелище. Попятился, наступил на край дыры. Лед не выдержал, и француз провалился по самые плечи. Кинокамера пошла ко дну.
Сбежались люди и с осторожностью, чтоб самим не провалиться, вытянули несчастного. Тут же его усадили в трамвай и повезли домой переодеться и согреться. Слышу комментарии пассажиров: «Странные они люди, эти французы, неужели они купаются одетыми»?!
Пройдоха
К нам был приставлен, «в роли няньки», мужчина средних лет, но уже с заметной проседью. Звали его Николай Сергеевич. Человек общительный и словоохотливый. Но пройдоха, каких я редко встречал. Его официальная роль заключалась в том, чтобы встречать приезжающих или сопровождать уезжающих и заботиться о том, чтобы у нас «все было в порядке».
Приезжает ли новый техник или кто-то уезжает, Николай Сергеевич ведет его в «Березку». Берет то, что ему хочется (например, меховую шапку жене или дочери), и «жертва, припертая к стене», расплачивалась валютой. Французских специалистов было около сорока человек. Каждый из нас внес какую-то лепту в благосостояние Николая Сергеевича и его семьи.
Однажды он меня пригласил к себе, чтобы пообедать в домашней обстановке. Жил он в нашем доме, этажом выше. За столом я познакомился с братом его жены. Человек с виду был хмурый – казалось, что он чем-то или кем-то очень и очень обижен. Разговорились.
– С приходом Никиты Сергеевича к власти Советский Союз внешне переменил свое отношение к Западу, – начал он. – Наступила эра «мирного сосуществования». По форме эта перемена выражается в том, что мы закупаем на Западе заводы для развития нашей промышленности. А закупаем в таком количестве, что не успеваем их монтировать и пускать в эксплуатацию. В результате у нас целые заводы ржавеют под дождем и под снегом. Кто будет расплачиваться за такой убыток?
– Ну, положим, – попробовал вмешаться в наш разговор Николай Сергеевич.
– Не мешай! У нас это так. Надо же кому-то правду говорить! Суть же сосуществования заключается в том, чтобы развить нашу промышленность до уровня западных стран и тогда…
– Степа, перестань наговаривать. Тебе следовало бы поменьше пить и дышать носом, – сказала сестра.
И Степа ушел в себя, не договорив начатую фразу.
В том, что рассказал Степа, не было никакого секрета: все знали, что закуплено много заводов, что эти заводы лежать под снегом и что они еще пролежат не малое время, пока до них доберутся монтажники.
Если доберутся…
Продолжение следует.