Перманентное убиение М

Убийство и убиение – синонимы. Убийство бывает преднаме-ренным, непредумышленным, по неосторожности, заказным и про-чее. Убиение звучит гораздо ласковее, приятнее, с неким старин-ным налетом. Даже нежнее. Но всегда бывает умышленным, зара-нее задуманным, как исполнение приговора. И неизбежным. Посе-му исполнителей бывает несколько, зачастую они, как присяжные, не знают о существовании друг друга. А делают свое дело последо-вательно, не помышляя об убийстве, но сотворяя убиение. От этого действа не остается расчлененного трупа, не льется кровь, душа не воспаряет в рай и не проваливается в ад. Она элементарно раство-ряется, и ты не замечаешь, что жизнь потихоньку покидает тебя, начинаешь хорохориться, вспоминать малейшие детали, казавшие-ся ранее несущественными, из этих деталей складываются puzzle, и невозможно разобрать, реальная она, либо глупая пародия.
Ты тщетно пытаешься убедить себя, что так и должно быть, что есть еще порох в пороховницах, какая-то казачья сила. Ты еще тешишь себя иллюзиями, с которыми не хочется расставаться.  Ты продолжаешь выполнять обиходные действия, автоматически по привычке и необходимости. Просыпаешься под переливчатый звон будильника, или без оного, под радио или даже гимн – не знаю, правда, играют его сейчас или нет – радиоточка на кухне наглухо замурована, постоянный «Маяк» заменил телеканал РБК, чистишь зубы, умываешься или даже успеваешь принять душ, заглатываешь овсянку, запивая крепчайшим кофе или ограничиваешься соленым огурчиком, гладишь по голове жену, засидевшуюся вечером за те-лефоном или телевизором, наспех убираешь постель….  Тщетно пытаешься завести машину, а потом стоишь в пробке, или давишь-ся в метро, подгоняемый нетерпеливыми попутчиками…. Добира-ешься на работу, здороваешься с не выспавшимися коллегами – у них свои проблемы, пьешь кофе, врубаешься в дела, исполняешь предопределенные функции – зарабатываешь деньги, споришь с коллегами и соглашаешься с начальством, и наоборот, звонишь де-тям и родителям, бежишь по магазинам, выполняешь поручения, делаешь комплименты симпатичным сослуживицам и клиентам, иногда даешь понять – в неявной форме, что еще ничего, и что-то можешь…. Но все это исключительно на автомате – вроде ты есть, а на самом деде присутствует только твоя неодушевленная плоть…. Она еще испытывает желания, но не стремится к реализации. Тебя просто нет. Хотя ты существуешь и мыслишь. Ты пытаешься вы-браться из заколдованного круга, но разве можно вырваться из тех границ, которые ты сам себе очертил?
Ты пытаешься понять, когда все началось, и внезапно обнару-живаешь, что, в отличие от сегодняшних, те, давние, границы, раз-мыты. И нет исходной точки. Может, все начиналось тогда. Ты мог спокойно гонять мяч, круглый футбольные или круглый, но по-меньше, для мини-футбола, не уставая, поднимать штангу прилич-ного веса, взбежать, допустим, на пятый – шестой этаж, не задыха-ясь. Измеряя давление, с удивлением узнавал, что оно стабильно у тебя лет двадцать пять, на зависть набравшим излишний вес ровес-никам, лысина почти незаметна, более того, она придает опреде-ленный шарм, неплохо с деньгами, домом, как у людей или даже лучше. Ты еще не ведаешь, что такое похмелье, и искренне счита-ешь, что секс любимой женой гораздо предпочтительней, что не мешает тебе иногда увлекаться, но не переходить определенных границ, оставаться – в своем представлении, почти джентльме-ном…. Пока тебе все идет в плюс…. И вот…
Ты не отказываешься от участия в корпоративной вечеринке, хотя это слово вызывает неприязнь и оскомину, решая благопри-стойно посидеть за общим столом, выпить в меру и вернуться до-мой во время, не потому что боишься разборок, а просто у тебя нет никаких матримониальных интересов, а посидеть – приятно.  Твои намерения благопристойны, и так идет while не появляется припоз-давшая сотрудница с неприметной подружкой. Как же, “свет мой, зеркальце, скажи”, – но зеркало говорит каждому только то, что хо-чет вопрошающий,  и, вследствие этого отражение не является объ-ективным.… Почему-то внимание притягивает именно непримет-ная сразу подружка – опять-таки,  эффект “на новенького”,  пред-ставители сильного пола делают стойку,  уже немного разгорячен-ные. Девушка улыбается несколько смущенно от внезапного вни-мания, ты смотришь отстраненно, занятый светскими – в соответ-ствии с коллективным разумом – беседами, снисходительно взира-ешь на молодежь. Но почему-то тебе не хочется уходить. Что-то тебя задерживает, ты не решаешься себе признаться, что было дос-таточно одной, случайно обращенной к тебе, улыбки….
P;t; доходит до апогея, неумолимо превращаясь в пьянку. Коньяк закончился, “Мартини”, его могли позволить, или вермут Salute, тоже. Из загашника достается водка, почему-то именно она, раньше – “Охта”,  “Пятизвездная” или “Дипломат”, “Путинка” “Царская”, предпочтения эволюционировали, виски, текила. Все смешивается, С тоником, соком, “Пепси”, усиливая вращательное действие. Кто-то вспоминает, что есть ну совершенно пустая квар-тира, со стола смахиваются оставшиеся бутерброды, фрукты, олив-ки, нераспечатанные коробки с сухими тортами, с кремом уже не покупаются, он стал лукаво синтетическим, упаковывается в ко-робки и полиэтиленовые пакеты. Ты принимаешь в этом самое ак-тивное участие, еще трезвый, солидный, с еще контролируемым возбуждением.… Решаешь не звонить домой, уговаривая себя, что заедешь на часок, посмотришь, ведь по дороге.… Меж тем пред-чувствуешь, что будет совсем не так, и окончание вечера непред-сказуемо… Вернее, слишком предсказуемо, если идти обычным путем.
На квартире пересчитывают оставшихся – их более половины, но не все. Кто-то отстал или слинял домой, у кого-то не хватило сил, некоторые заблудились, и завтра будут смущенно спрашивать, а что же приключилось, или выжидать, пока другие не расскажут, привычно скорректируют линию поведения. Вещи накидываются на вешалку, не разберешь, чья, где куртка, прекрасная половина ухитряется переодеть обувь – ножки гораздо лучше смотрятся в туфельках, наводят марафет.
Снова накрывается стол, женщины активно приводят себя в порядок, что в данной ситуации излишне, мужчины курят, ожидая, пока освободится туалет – прекрасному полу отдают приоритет в его использовании, но писать хочется…. Сначала компания распо-лагается на кухне или в небольшой комнате… Тесновато, сидят впритык, касаясь друг друга. Рядом с тобой – приведшая подружку коллега, она заигрывает, но ты знаешь, что это только чтобы разза-дорить, и сознательно занимаешь нейтральную позицию – чисто из инстинкта самосохранения, но в определенный момент он тебя таки подводит. Все опрокидывают еще по рюмке, другой, в желудок по-падает колючий ерш, ты смеешься, пытаешься шутить, иногда твои шутки воспринимаются. Стараешься инстинктивно не оборачивать-ся к ней, зажатой между подружкой и молодым коллегой, не заме-чать ее реакции…. На твоей руке оказывается рука соседки, ты ее поглаживаешь, и это весьма приятно – знак приязни, не более, ус-мехаясь про себя. Произносишь с благодарностью принятый ком-плимент, улыбаешься своей находчивости, ведь никто не должен заметить твоего внезапно возникшего приоритета, и остаешься аб-солютно спокойным, трезво понимая, что рассчитывать не на что, и самое прискорбное, вовсе не надо. Ты понимаешь, наилучшим ис-ходом было встать в перерыве, тихонько одеться и слинять под шумок – наверняка “отряд не заметил потери бойца”. Гасят свет, включают FM – какая радиостанция, никого не волнует, заревно-вавший молодой проворно вскакивает с места и подхватывает твою соседку – ты про себя усмехаешься ее находчивости, немножко ревности, и ты при делах, думаешь, вот сейчас посижу чуток, пере-курю.  И пойду. …   Народ в едином устремлении перемещается в другую, совсем затененную комнату, оказывается, здесь их четыре, если не двоится, все устали от попсы, посему находят медленную музыку, предполагающую не раздельное, а парное существование, предваряющее скраденные задумки, с последующим переводом в горизонтальное положение, по обстоятельствам.
Ты внезапно осознаешь, что за столом остались вы двое, иро-нично пожимаешь плечами и протягиваешь руку, почти машиналь-но, не контролируя свои действия на подсознательном уровне. Еще не дошел до определенной кондиции, когда люб весь мир (дальше будет наоборот, ты это знаешь, испытывал неоднократно, тебе рас-сказывали). Девушка на каблуках немного выше тебя, почти про-зрачная, слегка вьющиеся темные волосы падают на плечи, ей еще нет необходимости бегать по парикмахерским в поисках наилучше-го мастера, ты замечаешь тоненькое обручальное колечко на безы-мянном пальце, это тебя не удивляет, вы пробиваетесь к центру. … 
В соседней комнате еще теснее, пары спонтанно задевают друг друга, высокий платяной шкаф, кресло, кушетку, снова друг друга, крадутся в комнаты три и четыре. Определились, по заранее намеченному сценарию, или в процессе, ты видишь, как нежная ру-ка обвивает шею, двое сливаются в поцелуе, совершенно ничего не значащим на этом этапе,  просто расслабляются, ты не обращаешь внимания, у тебя нет проблем, ты сейчас потанцуешь и уйдешь, ко-нечно, уйдешь….
Кто-то начинает тихо дремать на диване, потом у него, как го-ворят в западном полушарии, будут проблемы. Придешь домой поздновато, у тебя-то проблем не будет. Но твоя рука – ты можешь контролировать процесс, трезв, как запотевшее стеклышко, – ло-жится на талию девушки, вы танцуете на отвоеванном пространст-ве, ее рука – на твоем плече, тебе знакомы эти ощущения. Вы еще не обменялись ни словом.… Если что и произносилось, только вслух, для всех, а кто мог понять? Ты держишься на пристойном расстоянии, вас подталкивают, случайно затирают  – и вы вдруг со-прикасаетесь, где никак невозможно, ты с ужасом осознаешь мгно-венную эрекцию – и, страшно, это чувствует и твоя партнерша…. Сколько же выпито? Ты не вел подсчетов, и не следил, еще мог отодвинуться от нее, что-то сказать, рассмеяться…. 
Ужаснее всего, что она сама и не желает отстраняться от тебя – можно почувствовать, но не объяснить….  Подобного не было, пожалуй, лет двадцать. Вы продолжаете молчаливую игру, ты ос-торожно проводишь пальцами по хрупкому позвоночнику, и оттого она еще сильнее прижимается к тебе, между вами уже практически нет расстояния, и одежда не ощущается…
Музыка обрывается, ты успеваешь прикоснуться губами к ее лбу, но народ возвращается за стол, продолжается спонтанное дей-ство. Мужчины выходят курить, обмениваются впечатлениями. Кто-то начинает блевать в лестничный проем, появляются тряпки, швабры, ритм вечеринки нарушается. Ты не знаешь, как подойти к девушке,  прикоснуться к ней, наконец, берешь себя в руки и с дос-тоинством уходишь.
То есть, трусливо покидаешь поле битвы. Возвращаешься до-мой почти вовремя, ужинаешь, принимаешь душ, нет, в обратной последовательности, потом….
 Но тело хранит запретные ощущения, ты старательно пыта-ешься вытравить их из памяти, живешь как обычно, спишь на рабо-ту, спишь с женой, смотришь футбол, ремонтируешь машину, тща-тельно бреешься, совершаешь утренние пробежки.  Почти без при-чины начинаешь следить за собой, пешеходами, надеясь разглядеть знакомую фигурку, но уже не слишком помнишь, как она выглядит, или должна выглядеть. Шайба вброшена, игра началась…. Ты хо-чешь спросить о ней у подружки, но не решаешься – это будет слишком несолидно – девушка вдвое, если не больше, моложе те-бя.… Подумаешь, что случилось – темнота, немного алкоголя – на-верняка молодежь расслабляется так постоянно, если не круче….
Через неделю – две, коллега ненароком бросает, что, мол, ви-делась с подружкой, и та передает привет. Ты делаешь алаверды, говоришь, что та – очень симпатичная девочка, улыбаешься, оста-ваясь внешне невозмутимым. И не удивляешься приглашению еще на одну вечеринку, не ссылаешься на возраст – пока тебя не ткнули носом, ты этого просто-напросто не ощущаешь, покупаешь шам-панское, коньяк, конфеты, еще какую-то мелочь…. Рассчитываешь на что-то, или впрок? Ставишь машину на стоянку, обладая неко-торым знанием….
Разносортная компания, в которой ты выступаешь в качестве приятеля коллеги – так ей нужно было, у нее была определенная цель, не связанная с тобой, ты – только прикрытие…. Могла бы на-мекнуть, да ладно. Тебя это тоже устраивает, ибо вы встречаетесь уже как знакомые, ты легко поддерживаешь богемный разговор, всех интересует новейшие художественные течения, музыка, ан-дерграунд, боди-арт, поп-арт. Это мастерски вуалирует интерес именно к попам, без всяко арта, и, желательно, без одежды. Непо-мерный снобизм тебя раздражает, но ты принимаешь правила иг-ры… Томные взгляды, завлекающие движения и позы тебя только смешат, ты начинаешь чувствовать себя неуютно в накуренном по-мещении, где перегар смешался с духотой и ароматом французских духов. Выходишь на кухню – сейчас иное время, и разговоры ве-дутся на не кухне, а во второй гостиной, гости расположились в уютных креслах натуральной кожи, за журнальными столиками, заинтересованные и забронированные, но ненадежно, девушки, на подлокотниках, готовые скользнуть на колени…
Открываешь окно с единственным желанием – глотнуть све-жего воздуха и уйти по-английски.…  И почти ожидаемо чувству-ешь руку на своем плече – тоненькую, с обручальным колечком, с длинными ногтями – маникюр превосходен и естественен… “Пой-дем”.  Вы уходите вместе, куда и зачем – знает она, и уже не за чем сопротивляться своим желаниям. Опять чужая квартира – у моло-деньких женщин почему-то оказывается много тетушек, бабушек, подружек… от тебя не требуют объяснения, и посему ты ласков, нетороплив и осторожен… ты в первый раз целуешь ее, нежно, рас-тягивая удовольствие, и опять вы прижимаетесь друг к другу и за-мираете. Ты ухитряешься держать все под контролем, медленно расстегиваешь пуговки на ее кофточке, она поводит плечами и та соскальзывает вниз. Еще одно движение – и уже твои губы ласкают твердые соски, маленькие, как черничка… ты боишься провести рукой по заветному месту, боишься своей возможной несостоя-тельности. Но все получается превосходно, будто вы не впервые вместе.…
А дома ты, ласкаешь и любишь жену, не сравнивая двух жен-щин, и не испытывая угрызений совести. И не анализируешь при-чину…. Зачем?
Подружка – так та буквально на следующий день, ехидно спросила, как там ее маленькая приятельница, все ли в порядке, и ты невозмутимо отвечаешь, что хорошо, и более не распространя-ешься на опасную тему, поскольку это касается не только тебя…
… Ваша связь длится месяц, другой…. Звонит она, ты ждешь звонка, потом придумываешь отговорку для домашних, и вы встре-чаетесь. Она просит не приносить цветы, и не водить в людные места – для нее, как выясняется, такой опыт в первый раз после за-мужества, не хочется лишних сложностей и приключений на свои вторые 88. Ты не пытаешься проникнуть в ее сознание, не ведешь расспросов…
Как-то раз она, расслабленная – не куколка, такие мысли не посещают твою голову, как и ревность, и спрашивает, что, мол, правда, тебе уже тридцать пять? Тебе не приходит на ум Киса Во-робьянинов, или Харрисон Форд из «Шести дней, семи ночей» – ныне такие фокусы не проходят, и ты с неким сожалением, даже скрытой гордостью – далась она тебе, сообщаешь девушке правду, зная, что это конец. И не ошибаешься.
Не испытываешь сожаления, а только жалость к ней –не смог остановить горячий поток слез, ни ласками, ни окриком… Худень-кие плечи вздрагивают от непрерывных рыданий, и самое ласковое, что слышишь от нее – это старый козел, которому захотелось моло-дого мяска. Ты не напоминаешь ей, что козлы – травоядные, и что все делалось по обоюдному согласию, и что она просто маленькая похотливая сучка – наверное, это могло бы как-то привести ее в норму, и дать тебе шанс….
Но ты трусишь, сознавая ее несомненную правоту, уходишь, звонишь приятелю, у которого тоже образовались сложности пере-ходного возраста, берешь фуфырь, вы молча напиваетесь до омер-зения.…  Каждый в своей тоске, но ты еще успеваешь позвонить жене, сообщить заплетающимся голосом, где находишься…
Ты молча переживаешь, хранишь в себе, внешне оставаясь не-возмутимым, но что-то надломилось. Через какое-то индивидуаль-ное время нервы подправились, ты приходишь в норму, стараешься не вспоминать, но первый камешек брошен, и круги расходятся. Несколько раз терпишь фиаско с женой, чего ранее не случалось, начинаешь копаться в себе, стараешься вести еще более спортив-ный образ жизни, но неудачи начинают повторяться с ужасающей регулярностью, и ты  внушаешь себе, что это всего лишь расплата за аморалку и растление малолетних. Жена как-то слабо реагирует, будто ничего особенного не происходит, и ты начинаешь подозре-вать, что и ранее оказывался не на высоте, больше думая о своих эмоциях и ощущениях. И еще вспоминаешь, что всегда именно ты был инициатором, так повелось, она неизменно была ласковой, но никогда не проявляла инициативы. Что, так и должно быть? Весьма вероятно, что ты не один находишься в подобном состоянии, ибо по городу открылось множество ”on clinic” – другие испытывают подобные проблемы.
С момента расставания прошло не более трех месяцев, но ты радикально меняешься внутри. И делаешь еще одну попытку – слу-чайно или преднамеренно, вы оказываетесь в постели со старшей подружкой – скорее всего, у нее был схожий период, и было необ-ходимо доказать нечто себе самой. Впервые в жизни ты получаешь несказанное удовлетворение, и, о чудо – твоя партнерша – не меньшее. И признается, что сама впервые получила настоящий ор-газм – да ей и не надо было говорить, ты сам чувствуешь всеми фибрами не только души….  Она говорит, что это очень важно, что без этого любовь остается пресной, не хватает главнейшей состав-ляющей. Вы не испытываете друг к другу никаких чувств, кроме неимоверного желания. Тебя начинает мучить совесть, что за дол-гие годы ты не смог доставить такого же наслаждения любимой жене.… Именно любимой, ибо только ей ты признавался в любви, до того не ходил налево и ничего не понимал. А если и она считала, что так должно быть, и со временем чувства должны угасать?
Наступает финансовый кризис, ты меняешь работу, и все под-чинено одному – просто выжить. Душевный кризис у твоей при-ятельницы проходит, она успокаивается, и в ваших встречах боль-ше нет необходимости, состоятельность подтверждена, все доволь-ны.… Но вы иногда мило общаетесь, подозревая, что при случае, но не больше…
Ты становишься еще более ласковым и внимательным с же-ной, замечаешь, как ей это приятно, ты стараешься изо всех сил, но, по-прежнему, не можешь достичь желаемого. Другие женщины те-бя не интересуют, по крайней мере, ты стараешься убедить себя.
Случайно встретив свою юную подружку, ты замечаешь, что еще более пострел на ее фоне, и даже не делаешь никаких попыток возобновить отношения – каждому овощу свое время, тебя же вскоре совсем уберут, и.… Но женщины непредсказуемы….  Ты ничего не можешь, такой позор несмываем.… Она относится к про-изошедшему облому по-философски, уже не упрекает.… Сей факт тебя, как ни странно, не расстраивает, ты даешь себе установку, что жизнь пошла на другой виток, и с еще большим усердием хвата-ешься за работу, становишься жестче и прагматичней. 
Тебя переводят в соседнюю фирму с повышением. Ты теперь курируешь несколько направлений, занят по горло, спорт забро-шен, пепельница к вечеру переполнена окурками, голова работает ясно. Тебе приходится общаться с множеством людей, иногда не-мерено потреблять – так положено, кто не пьет, редко будет счи-таться своим. Однако в порочащих связях не замечен, секретарша – чуть ли не твоя бабушка, что заранее отвергает все толки,  с моло-денькими сотрудницами и клиентками не заигрываешь, все путем. Правда, звонит старшая подружка, у нее очередной кризис, вы сно-ва начинаете изредка встречаться, не чаще раза в месяц, она знает твой истинный возраст, но ее это не смущает –  возможно, в опре-деленном плане вы совместимы максимально, если не повторять часто, она чувствует это, и посему регулирует сама. А дома – ты уже чуть не оставил попытки, но получается все хуже и хуже….  Инстинкт тебе подсказывает, что чем больше, тем меньше, но ты искренне любишь жену,  а она – неужели ей этого достаточно, либо она смирилась со своей участью.  И ты боишься спросить, правиль-но ли ты все делаешь, и как… Вы уезжаете на отдых – теперь мо-жете себе позволить, она расслабляется, ты полон любви и неуто-мим, как прежде – но заблуждаешься, пока вдруг не слышишь: “Ты уже не такой, как раньше, и мне больше не нужно, ведь ты не мо-жешь”. Сказано как бы между строк, ты, при желании, вообще мог пропустить мимо ушей, ты так и делаешь, она ничего не замечает.  На следующий день твои возможности.… Да нет никаких возмож-ностей, желание – только моральное, ты внешне опять спокоен, вы возвращаетесь довольные и отдохнувшие… 
  От тебя отрезан еще один кусочек, ты искусно делаешь вид, что все – All right, типа в норме, начинаешь избегать собственной жены. Все больше втягиваешься в пьянство, не решаясь признаться в том, что становишься перманентным алкоголиком, у большинства окружающих тебя схожие такие же. Жена по-дружески увещевает, мол, скоро посадишь печень, тебя выгонят с работы, а такой импо-тент вообще никому не нужен.
Ведомо ли ей, что ты пьешь, чтобы заглушить либидо, или же убеждаешь себя в этом. Иногда ты останавливаешься, даешь себе зарок, даже подходишь к церкви, чтобы поставить свечку, стоишь в нерешительности и поворачиваешь обратно.…
Но звонит старшая подружка – вы не виделись почти год, ты отменяешь совещание, садишься в машину, весь в белом, с галсту-ком на сотню баксов, весь такой элегантный, и перехватываешь ее на углу. Интересно, как вы смотритесь со стороны – либо старею-щий мужчина с молодой не по возрасту женой, либо папаша с доч-кой или невесткой. Она замужем, беременна на седьмом месяце. “Ну, как, приятно смотреть на располневшую и некрасивую тетку”? – подружка напрашивается на комплимент, – “Нет, нормально, – улыбаешься ты, – пролетит несколько месяцев, и не заметишь, как снова будешь в форме, и щеголять в мини-юбке, вызывать завист-ливые и похотливые взгляды.”
Про себя – а мне уже ничего не поможет”… С ней ты можешь позволить себе быть откровенным.  “Ты прав, – говорит она, – вре-мя необратимо.… И что ты будешь делать?” – она, как всегда, по-чувствовала нюанс. Ты пожимаешь плечами – “Ну, попробую бро-сить пить”. Смотришь, как она лениво ковыряет десерт, сам же вы-пиваешь неизвестно какую по счету чашку кофе без сахара. – “А ее, – она называет имя, – давно не видел”? –  он понимает, что это про-верка на вшивость, и отвечает честно, – “Давно”, – не удивляясь вопросу, ибо сам ожидал этого,– и вежливо спрашиваешь, как она. – “Нормально, вернулась с Канар (дались всем эти Канары,  Турция и Кипр), загорелая и все такое”. – “Ну, хорошо”, – ты чрезмерно часто употребляешь это выражение, доброе, но ничего не означаю-щее, не требующее ни ответа, ни продолжения,  но нарываешься на вопрос: “А хочешь ее увидеть?”…  У тебя перед глазами ее малень-кая грудь, гибкая, прозрачная талия, и, увы – то, что ты небезус-пешно штурмовал своим достоинством – не заросли, а легкий пу-шок, почти не ощутимый на губах… Она еще не понимает, что чув-ства твои медленно отмирают, наверное, хочет тебя пожалеть не известно почему. Ты отрицательно качаешь головой – ты все пом-нишь, кроме того, когда последний раз успешно занимался любо-вью….  Может быть, именно с ней года полтора назад? Но что есть любовь, может, именно это, когда ты не задумываешься, красива, стройна твоя подружка,  нужна ли ей прелюдия – что-то неимовер-но херовое, потому что не важно когда ты осуществишь введение, и вы соитесь, а взгляд важнее, чем непосредственный контакт. Тебе кажется, что ты упустил главное, но ведь и она в два раза моложе, что предопределяет. Так принято, но ты не можешь решиться за-брать эту женщину и бросить все, а ей тоже нужна и забота, и регу-лярная разрядка… Ты боишься, и это есть твой приговор.
“Значит, зашло так далеко?”  – Она не говорит вслух, но не-мой вопрос повисает в воздухе. – «Да нет, все нормально». – «Я смогу тебя реанимировать, но, понимаешь, потом, не раньше, чем через полгода», – ей тебя искренне жалко, ты не любишь, когда те-бя жалеют, принимая жалость, принижаешь себя, увы, сейчас это констатация факта. Ты криво улыбаешься, что тебе остается…  – “Но почему?” – “Она просила тебе сказать, и, – беременная сму-щенно улыбается в ответ, – сестра моя, двоюродная. Так что…”  Вообще, запредельно – обе девушки все время была в курсе и, не-сомненно, делились впечатлениями и использовали его.… Мысли твои путаются, ты краснеешь, как маковый бутон, чего не было со школьных времен,  хрень.… В машине девушка продолжает тебя садировать – уже не только морально – и ты говоришь, что закон-чился! – и – театрально – не верю! Будто прошла полный курс обу-чения у Станиславского…  ты лихорадочно соображаешь – ну по-чему бы не сделать еще одну попытку, и обещаешь позвонить двоюродной, но, вместо этого, начинаешь, вернее, продолжаешь подрывать здоровье, погружаясь все в более неумеренное потреб-ление. Тебе счастливо удается избежать настоящего запоя,  ты пока находишь в себе силы остановиться, начинаешь писать статьи и от-четы, строить сотрудников, договариваться с клиентами, ты – на-расхват, тебе даже завидуют. Ты строишь планы, претворяешь в жизнь, но не знаешь, зачем тебе это все нужно?  Тебя перестают мучить моральные проблемы, ты стараешься окружить жену забо-той, но все попытки заняться любовью оканчиваются крахом. Ты замыкаешься, уходишь в себя, ваши ежевечерние разговоры пре-вращаются в просмотр телевизора, каждый – в своей комнате, вы говорите разве что о детях, погоде, ремонте, политике – но ничего о личных отношениях. Для всех – вы прекрасная пара, сохранившая на протяжении стольких лет добрые и нежные отношения, и это на самом деле так. Она говорит, что, мол, тебе уже неинтересна, завел бы молодую любовницу, с ней бы все получилось, и вообще смеш-но, когда старые клячи занимаются любовью, даже противно. Тебе не приходит в голову, что в современном обществе, если его модно так назвать, красивая женщина, не зависимо от возраста, имеет полное право сделать то же самое. Ты говоришь, что любишь толь-ко ее, зачем тебе молодые – искренен, как всегда, она даже верит.… Но не позвонить ли в клинику? Ты финансово состоятелен, но  не веришь, и отдавать полторы штуки шарлатанам не хочется. А если это действительно шанс? А ну его… Ты знаешь, что счетчик вре-мени не открутить назад, не загнать воду обратно в кран, можно только перекрыть кислород. Ты уже думаешь об этом, однако ин-стинкт самосохранения тебя останавливает, и не хочется причи-нять, как говориться, родным и близким новые сложности. Дрожа-щей рукой набираешь номер старшей – может, можно что-то ис-править, и …. Она – говорит что-то незначительное, но убийствен-ное донельзя, – ну я же не могу связать жизнь с … – ей неудобно говорить,  “старым и неперспективным”, – но потом, заняться лю-бовью и прочее. Почему бы и нет.… И ты сам не знаешь, чего для тебя главное, пьешь, чтобы не стоял – уже не нужно, хочется, и не имеешь права…. Случайно встречаешь младшую, но та проходит сквозь тебя, как стену….
"… мама, а это кто? – Это – песец. – Нет, это белая лисич-ка. А песец – это когда совсем плохо." Из анекдота.
Но бывает и хуже…