Они знали друг о друге только то, как их зовут. И сразу договорились встретиться. Причём, в другом городе, у какого-то замка, в месте едва ли им до этого знакомом.
«Сумасшедшая! Одна в машине! Неизвестно с кем и неизвестно куда!"
«Я сам, если честно, не был готов к такой стремительности развития событий. А, ладно. Будь, что будет!"
Адрес, которым снабдил его один приятель, оказался неточным, и они долго колесили по незнакомому городу в поисках замка... Он остановил свой «Ниссан» возле парка, сквозь густо посаженные деревья которого, и завесу начавшегося снегопада смутно проглядывало здание, обнесённое строительными лесами. Обойдя замок и прогулявшись по парку, они зашли в кафе... Столик на двоих... Огонь в камине... Снег за окном... Тихий звук лютни... Два кофе уже почти остыли...
Они молча сидели тет-а-тет, и их молчание было громче и понятнее любых слов. Он держал её ладонь в своей руке и смотрел ей в глаза. «Я тот, кого ты ждёшь. Узнай меня, пожалуйста, узнай!» — Отчаянно молил его взгляд.
Снег за окном перешёл в лёгкую метель.
«Неужели это всё мне снится? Тихое, уютное кафе, потрескивающий огонь в камине, негромкая музыка и этот мужчина с проседью и наивно-рассеянными голубыми глазами», — думала она, боясь потревожить и спугнуть это наваждение. Её робкую, краем губ, улыбку он воспринял как благосклонный ответ на свою молчаливую мольбу. Будто пробираясь на ощупь в кромешной мгле и рискуя ошибиться в своих догадках, он всё-таки решился с ней заговорить. Они проболтали обо всём и ни о чём, не заметив наступивших сумерек...
Он гнал машину по скоростному шоссе сквозь темноту и метель, думая о том, что приятель был всё-таки прав. Кафе у замка исключительно подходило для романтических встреч. Если верить приятелю, он там «обработал немало дур, ведущихся на эту мякину». «Да и то, к слову сказать, приятель! Так, бывший сосед по общаге. Иногда встречались на бегу, «привет, как дела, пока». А неделю назад, во время одной такой встречи он потащил меня в китайский ресторан отметить свой день рождения. И там, между пятой и восьмой он рассказал мне и про замок, и про кафе. Я хоть и не историк как ты, говорил он, но сразу скумекал, что местечко это прикормленное. Ни одной осечки!»
Из нагрудного кармана куртки он достал сигарету. Слова извинения и предложение закурить сгорели в огне зажигалки, заранее протянутой его спутницей. «Однако! Она, что, мысли читает?» Закурив, они продолжали ехать молча. «Знал бы мой разговорчивый приятель, кому он доверил свою тайну! Недаром же однокурсники за «дремучую романтичность» звали меня «университеткой», в смысле, институткой. Замки, легенды, привидения... Вера в предопределение, счастливый случай и сказки при полном пренебрежении к прагматизму и пресловутому «умению жить» в свой полтинник. Наверное, однокурсники были правы. Воистину, глас народа — глас божий». Но он уже давно жил по собственным правилам, не обращая внимания на «общественное мнение». И сейчас он думал о том, что сегодняшняя встреча и есть тот самый счастливый случай и благодарил судьбу за то, что жизненные дороги этой женщины и его приятеля не пересеклись. Он тихо улыбался своим мыслям, украдкой поглядывая на спутницу, которую тоже считал таким же счастливым случаем.
Уже с первых минут их знакомства он показался ей не таким как прежние ухажёры. «Ладно, цветы. Как правило, они предшествовали приглашению в ресторан с последующей остановкой в отеле. Давно известный и весьма примитивный сценарий «съёма». Нет, он предложил не ресторан с отелем, а замок с кафе. Допустим, и это уже мы проходили. Но зачем было ему при этом говорить, что замки – его слабость и что он ищет кафе для своего «загородного кабинета»? Всё-таки не все кобели страдают отсутствием фантазии. Если он и кобель, то, по крайней мере, не рядовой. Короткая стрижка, взбрызнутая сединой, аккуратные и совершенно белые усики, под которыми – маленькие чуть пухлые губы. Небольшой прямой нос – подставка для «хамелеонов»... Интересно, а какие у него глаза? Лёгкий, едва уловимый запах дорогого парфюма. Приятный тихий баритон... Да, с таким, пожалуй, можно и в ресторан, и в отель. Хорошо, замок — так замок, кафе — так кафе. Если что, я всегда успею плюнуть ему в его «хамелеоны», как тому козлу пару недель назад». Она не подала вида, что место, куда они приехали, ей уже знакомо. «Неужели и он, такой как все? Жаль, если это так. Ладно, посмотрим, что он запоёт». Осторожность никогда не бывает лишней, думала она и внутренне готовилась к решительному отпору, хотя что-то говорило ей о нелепости опасений. Он оказался на удивление прекрасным собеседником. А когда он снял и отложил в сторону свои «хамелеоны», она и вовсе устыдилась своих прежних мыслей. Такая чистая наивность и беззащитность взгляда давно уже стали для неё воспоминанием о первой, школьной влюблённости. Но в пятьдесят ... Нет, он совсем не похож на самодовольных и нахрапистых жеребцов, уверенных в своей способности уложить под себя любую телку. «Как эти мудаки не поймут, что ни одна баба не хочет быть ни любой, ни тёлкой, что каждая мечтает стать единственной женщиной для своего единственного мужчины!»
... Они вышли из кафе в скверик перекурить. Она была облачена в его куртку и каким-то неведомым чувством ощущала тепло его тела. «Ах, если можно было бы закутаться в его тепло и подпоясаться его руками!» ... Он обнял её сзади за талию. Не взирая на холод январского вечера, он вдыхал аромат её волос и нежно касался их губами. От его дыхания и шёпота у неё кружилась голова. Как в самый первый раз, тогда, в семнадцать лет! С тёмного неба на крупных снежинках на них тихо спускалась любовь...
ОН «Я уже не надеялся снова испытать это чувство. И словно перечёркивая, опровергая моё неверие, оно внезапно обрушилось на меня. Только бы удержать, сохранить его, только бы не дать ему раствориться в моём неверии в собственное счастье!»
ОНА «В это трудно поверить, но я снова люблю! Это случилось именно тогда, когда я перестала надеяться, что это произойдёт не с кем-то, а со мной. Удивительный, фантастический день! Только бы он не стал всего лишь эпизодом, пусть ярким, но мгновением пересечения наших дорог!»
... Возвращаясь в свой город, они остановились у светофора. Метель уже утихла. С ясного, звёздного неба к ним в салон автомобиля заглядывала полная луна. Тихо звучала «Элегия» Массне. И он, и она думали об одном и том же, но никто из них не предпринимал попыток нарушить молчание. Зачем называть то, что для них уже перестало быть тайной?
— Это сказка, — прошептала она, прислонившись к его плечу.
— Которую, — тихо произнёс он, касаясь губами её волос, — подарила
нам вечность.