Божоле для чайников

Шоколадный Кот
День был отвратительный. С Невы дул промозглый ветер, серые тучи напрочь скрывали долгожданное солнце, люди попадались всё какие-то некрасивые и злые. Ну, еще бы! Пятый час мы прочесывали вдоль и поперек указанный район, пытаясь привлечь внимание завмагов различных торговых точек к «замечательной высококачественной продукции нашей великолепной компании, официального поставщика алкоголя Московскому Кремлю и тра-та-та». Ноги гудели, как телеграфные столбы, настроение было мерзкое, и этот гнусный, нетерпеливо клацающий зубами голод, рисующий в воображении румяную куриную ножку… или ароматную котлетку на горке золотистого картофеля фри… или…

- Выпить бы горяченького… согреться… Хочу вина! – серая от усталости и злости Полина неожиданно остановилась и топнула ногой прямо в лужу возле меня. Я вяло дернулась в сторону.  - Всё! Пригрузила работа, пошли в контору, сдадим макулатуру и – ку-у-ушать.

Поля решительно повернулась к остановке. Но я, все еще увлеченная гастрономическими мыслями, тормознула.
 - Слушай, Поль, давай осилим последнюю точку и потом на обед. Что-то я замерзла, хоть погреемся. Да и снег этот мокрый достал, может, закончится, пока работать будем.

Следующим по маршруту обнаружился магазин марочных вин, не отмеченный в нашем списке. Мы зашли, отряхиваясь от сырости, как мокрые бродячие собаки, и без особого энтузиазма осмотрелись. Магазин оказался маленький, уютный, скромно-гламурный, приятный аромат витал в его теплом пространстве, и повсюду были развешены разноцветные воздушные шары. Профессионально улыбаясь, навстречу нам вышел как бы менеджер. Приятной, как аромат магазина, неожиданностью явилось то, что менеджер был молод и недурён собой… Особый энтузиазм не заставил себя долго ждать.

- О! – оживленно воскликнула я, стараясь произвести впечатление сразу и без особых церемоний, - Как у вас здесь мило, сколько пестрых этикеток, а какие забавные шарики поразвешены! Как идет торговля? Ну, безусловно, у такого преуспевающего молодого человека дела не могут не блестеть! Однако, мы волшебным образом придадим им особое сияние! Все невероятно просто – на самое почетное место ставим бутылку «Флагман» сувенирный вариант – и ваша прибыль незамедлительно пойдет в гору вместе с вами! – Я облокотилась о стол и наглыми глазами уставилась на слегка обескураженного моим натиском молодого человека. – Что, вы еще не выставили водку «Флагман» на вторую полку? А что, нет в наличии? О кей, завтра согласуем сроки поставки. – И, не давая опомниться, - А что это написано на этих милых шариках? – я повернулась к связке воздушных шаров, украдкой показывая кулак хихикающей Полине. Молодой человек уже сориентировался и подхватил игривый тон беседы.

- А шарики здесь для вас, очаровательные незнакомки, дабы проинформировать о том, что мы накануне великолепного праздника – дней молодого французского вина «Божоле», презентация которого состоится в отеле «Гранд Палас». – При сих словах, мои глаза хлопнули и непроизвольно закатились в немом восхищении. Через несколько мгновений я оглянулась на Полину – она была в таком же закате. Мы наперебой защебетали о винах, марках, погоде, тонкостях нашей работы, об усталости к концу рабочего дня и о ценности подобных эксклюзивных мероприятий для работников нашей индустрии. Молодой менеджер, не справляясь с нашим стерео воздействием, вызвал себе из подсобки, в подмогу, не менее приятного и опять же молодого коллегу, и разговор заискрился, расцветился обоюдным кокетством, превращая конец рабочего дня в начало вечернего непредсказуемого отдыха. В потоке флирта и юморных несуразностей я, тем не менее, не теряла суть нашей стратегической атаки на столь готовые к этому восприимчивые мужские души.

- Вероятно, фестиваль будет изумительным, - прошуршала я с полувздохом, изогнув правую бровь в знак вопроса.
- Изумительный - не то слово! – Менеджер, оказавшийся впоследствии Борисом, ухватился за предоставленную ему возможность, - там будут вина, каких наши магазины и не видят вовсе, вина, каких вы можете никогда и не попробовать за всю свою жизнь, 300 долларов за бутылку - это вам не шутка.
- О… - мой протяжный вздох должен был наполнить печалью душу молодого человека. И наполнил...
- Хотите пойти на дегустацию? – воодушевившись собственной щедростью и блеском винных знаний, вопросил он.
- Конечно-конечно!
- Хотим-хотим! – очнулась Поля.
- Ну-у… у меня как раз для вас, девочки, совершенно случайно… как для коллег - лукаво глядя на наши протянутые руки, парень достал из кармана два пригласительных билета.

Само собой разумеется, что на следующий день работа осталась в стороне – столько всего нужно было сделать! Обобщить всю имеющуюся в наличии одежду и по очереди перемерить. Затем водные процедуры, макияж, завтрак, второй завтрак… и т.д.
Но прежде, не вставая с постели, необходимо было разработать имидж (хороший повод не вставать с постели!) Я решила выбрать стиль подчеркнутой независимости и холодной сексапильности, и надеть строгий, но заманчиво обтягивающий, шерстяной, в темно-синюю клетку костюм, плюс высоченные каблуки. Полина предпочла богемный образ – нечто невообразимо розово-вязаное и лиловый шарф на шею. Она долго и тщательно занималась  волосами: завивала на бигуди, сушила феном, укладывала с помощью геля каждую прядь особым образом и, когда уже великолепная прическа готова была украсить ее своеобразное личико, она опустила голову и безжалостно растрепала руками почти произведение искусства. Затем, она удовлетворенно посмотрела на себя в зеркало:
- О, классный причесон получился, то, что надо! 
- Гхм… - поперхнулась я и проглотила все возможные комментарии. Спорить с Полиной о ее прическе – это переживать вечное Ватерлоо, а, на тот момент, мне доставало переживаний и насчет своей тщедушной гривы. Массовка ожидалась шикарная, и хотелось впечатлить. В итоге, ничего толком не придумав, я оставила все как есть, утешая себя тем, что хуже Полининого не будет, и мы с волнением и предвкушением отбыли.

Подплыв к отелю, мы остановились и вкусили первую минуту торжества. Множество бутиков сверкали дороговизной, дразнили недоступностью и смешили ассортиментом. Ах, этот Невский! Ах, эта элегантность, претенциозность и шик! И мы с Полиной были в центре всего этого, довольные и гордые собой.

- Вау… - светски сказала я, поднимая голову к раззолоченным ярким светом окнам «Паласа».
- Вау – с достоинством согласилась Полина.
- Запомнили? – я прикрыла слегка отвисший ротик подруги.
- Запомнили. – Хищно свернув глазками, Полина рванула по ступенькам к входной двери.
- Эй! Не так быстро! – каблуки сопротивлялись скорости.
- Маша! Ну, там же столько вина!!!

Нарочито уверенно толкнув стеклянную дверь, мы прогарцевали мимо не по уставу веселых охранников и направились за пропуском. Сомневаясь, что нам его дадут, мы сделали серьезные и немного усталые (якобы это не веселье, а обязанность) лица и назвали свое место работы. Этого хватило (а может, попадать на такие события проще, чем нам думалось), нам тиснули два синих ярлычка с именем и фамилией и отправили в нужном направлении.

Мы поднялись из холла на второй этаж, устроенный под демонстрационный зал, 
и, определив кучки жавшихся друг ко другу людей, как нашу конечную цель прибытия, окунулись в атмосферу бомонда. Этого самого бомонда там было еще немного:  прыщавые юнцы в дорогих костюмах, старательно тренирующие невозмутимость на лицах; слегка перезрелые и почти светские львицы, хватающиеся за ножку бокала, как за последнюю надежду; журналисты, пока еще не высокого полета, но с уже характерным высокомерным взглядом людей, проникающих везде и всюду. Прочая изысканная публика еще не подтянулась, видимо, не желая порочить себя распитием спиртных напитков до файвоклока. Мигом оценив контингент и убедившись, что на нас никто не обращает внимания, мы ринулись на штурм.

По обеим сторонам галереи высились изящные полки из дерева, забитые винами до предела. Все это богатство представляло собой яркую географическую карту вин. Франция, Италия, Германия, Испания, Перу, Чили и Бог весть ещё что кружились вокруг нас в искрометном танце элегантных бутылок и кружевных бокалов, ведомые блестящими партнерами – сомелье. Совершенно ничего не понимая в этом великолепии, мы, откровенно смущаясь, схватили первый бокал красного вина из рук улыбающегося официанта и вырвались из пленительного круга незнакомых, но чертовски соблазнительных красот.

Первый бокал оказался неудачен. Углядев в отдалении спасительную гавань сыров, мы рванулись к ней. В сырах лично мне разбираться было недосуг. Собрав все дегустационные экспонаты в свою тарелочку, я постаралась выяснить, какой из них - нет, не особенно тонок и деликатен - а лучше всего перебивает кислый привкус взятого вина. После второго бокала, которым пришлось выполаскивать противную сырную плесень, дегустация для меня пошла легче. Немного освоившись и обретя, наконец, способность ориентироваться на местности, я решила вновь обойти выставочную залу целиком и насладиться тем, что впопыхах и от смущения было пропущено.

При заходе на второй круг, в глаза сразу бросились разномастные оливки на блестящих металлических облаках подносов. Благородные выдержанные гаммы зеленого, коричневого, черного в красных штрихах, шелковистый лоск кожицы, тягучие омуты уксуса и масла притягивали глаз более чем желудок. Не являясь ценителем оливок, я все же подплыла к подносам, «ноблесс оближ», так сказать, положение обязывало. Наугад ткнув в самую привлекательную ягодку (выбиралось, естественно, по цветовой гармонии, так как гастрономические особенности мне были совершенно неизвестны) я с предвкушение отправила ее в рот.

Есть такие моменты в жизни, когда человеку экстренно становятся необходимы ресурсы мужества: например, войти в горящую избу за бумажником, вытолкнуть тещу из-под трамвая, или, вот как сейчас, не выплюнуть комок раскаленного угля, от которого вмиг перехватило дыхание и в слезном канале обрушилась Ниагара. «Нельзя ронять лицо – металась мысль – лицо знатока, посетителя элитарной выставки, ведь поймут же что фуфел и выгонят! А  впереди - возможность опробовать пресловутых амброзий по 300 долларов за бутылку, когда ж еще будет шанс?!». Я сглотнула предательски переперченный плод, сжала зубы, уговорила себя, что могу некоторое время не дышать и, позволив единственное – непростительно большой глоток какого-то из подвернувшихся вин, на негнущихся ногах отбыла за угол, приходить в сознание. Гордость от того, что не подала виду и не заработала осудительных взглядов со стороны, а, следовательно, удержала марку достойного этой ярмарки посетителя помогла мне выплыть на поверхность, не задохнувшись.

Полина ухохатывалась поодаль, фыркая в свой противно-розовый рукав и опасно тряся бокалом. Я, было, оскалилась ответить ей чем-нибудь гадким, но она примирительно погладила мой костюм на уровне предплечья и сказала:
 - Пойдем, шоколадом заешь. 

Помимо шоколадов и сыров, был еще майонез, ведрами, всякий разный (уж не знаю, каким образом он относился к вину); и я – любительница высоких калорий - уже практически договорилась забрать себе одно ведерко, если его останется после выставки, но злой рок распорядился иначе: хмельная память выключилась, ведро осталось стоять, где стояло и, после того, как я осознала свой промах, целую неделю в доме принципиально не было майонеза. Я говорила «раз уж не тот, то никакой!»

Возле шоколадного стенда нас поймал Борис. Он времени зря не терял и в глазах у него уже плескался значительный и разномастный улов вечера, приятными парами просачиваясь сквозь слова.
- Девчонки!! – вскричал он – Срочно на мастер-класс, который будет иметь честь быть…-  (тут он немного сбился и переосмыслил сказанное) – в общем, вам вон туда, в ту комнату, там будет исключительно интересно и очень познавательно!
 Полина, недолго думая, ломанулась со своей тарой в указанном направлении.
 - Полина, – укоризненно произнес Борис – ну, куда же Вы, оставьте все здесь. Вам там нальют такого, о чем Вы и мечтать не могли.
«А, - подумала я, - вот они, пресловутые трехсотдолларовые амброзии… Плюс, конечно, статус и публика… Лень идти, но надо» и потянулась за всеми в зал.

Семинар был, вероятно, очень важный и для знатоков, вероятно, интересный. Для нас, профанов, это был еще один повод примерить на себя личину из другого мира, разбавляя неловкость и свою к нему непричастность стёбом и весельем. Полина заняла место где-то впереди, а я, после некоторых мытарств, уселась за столик, стоявший сбоку и в стороне; села на самый угол и, нарисовав на лице заинтересованность, приготовилась слушать. Слушала недолго, не хватало эрудиции для усвоения, поэтому отвлеклась и стала оглядывать публику. Хотелось общения.

Рядом со мной сидели несколько импозантных молодых мужчин, и дама, тоже желающая быть импозантной и молодой (и, возможно, мужчиной). Всем известно, что женские способности к дегустации рассматриваются со снисходительностью (установленный научный факт), поэтому на лице оной дамы пребывало решительное выражение «всем доказать». Среди «всех» особо выделялся блондин в сером костюме, с метросексуальной прядью через лоб и шелковым темно-синим платком. Он с юморком комментировал лектора, отпуская замечания по обе стороны своего костюма, и даме, и джентльменам, и, по вполне понятным причинам, игнорировал чужеродный элемент в моем лице.

Мне стало скучно среди всего этого красного и кислого, я вышла побродить. Мое десятиминутное брожение увенчалось бокалом великолепного, сладенького и солнечно-желтого чилийского вина, с которым, пожалуй, решила я, можно было вернуться на семинар. Соображалка на тот момент у меня, вероятно, отключилась, иначе как бы я осмелилась вторгнуться на эксклюзивный мастер-класс с посторонним бокалом?..

Вернувшись, я смело водрузила сосуд на стол, чем вызвала порыв усмешек и замечаний со стороны моих утонченных соседей. Кто-то сказал: «О, а девушка со своим пришла!» Я горделиво взмахнула рукой: «Да надоело мне это ваше Бордо!» Мой огромный бокал, величественно возвышаясь над их жеманными рюмочками, нахально подмигнул богеме своим возмутительно-жёлтым глазом. «Вообще-то, это мастер-класс по бургундскому» - снисходительно заметила мне дама, ожидая, что я стушуюсь. «Да все одно – кислое» - невозмутимо отвесила я и стала тянуться за ведерком со льдом. Понятия не имею зачем. Ведерко стояло на некотором отдалении, для меня непреодолимом, но вполне доступном для блондина, однако, он мои попытки игнорировал, и помочь мне, видимо, не собирался. Я, поднявшись над стулом и подумав: «Вот сейчас опрокину свой бокал», потянулась за ведерком и - опрокинула свой бокал.

Мое королевское чилийское нарисовало огромное солнце на ослепительно-белой скатерти. Мои соседи заржали. Я с упреком посмотрела на блондина. «Ну, вот не помог девушке, теперь у нее кофточка испорчена» - злорадно улыбаясь, протянула дама. Я энергично покивала: «Да-да, все из-за вас!». «Теперь тебе придется ей новую покупать» - обратилась дама к златовласу, который уже ухмылялся и лез помогать. Я с достоинством отжала мокрый рукав: «Достаточно будет и просто постирать, если эта краска отстирывается». Элитная компашка зашлась в хохоте. Прозвучали сомнения в способности блондинистого стирать: «Ему легче новую купить!». Я снисходительно решила пойти ему навстречу и условилась посетить за его счёт бутик напротив. После, конечно же, мастер-класса. Импозантные личности явно ко мне потеплели, усматривая не столько ровню им, сколько бесплатное и презабавнейшее развлечение. А развлекать я люблю!

Терять мне было нечего, мое невежество в вопросе винного искусства было размашисто написано поперек и скатерти и меня, оставалось брать юмором, нахальством и непредсказуемостью.
Внимательно оглядев ярко-желтое безобразие, я изобразила деловитость и воскликнула:
- Господа! Вкус вина нигде так ярко не проявляет себя, как на скатерти! Вот принюхайтесь! М-м-м, великолепный букет! Слегка примешивающийся аромат Тайда только добавляет пикантности. Или это Ариэль? Господа как вы думаете? Каково ваше мнение по этому вопросу?
Благосклонно хихикая и поднимая брови в признании моей наглости, господа приняли вызов и один из них съерничал:
- А вот красное винцо не хотите ли оценить?

Он неосмотрительно протянул мне свой бокал, и я, нисколько не смутившись, изящным движением руки плеснула его содержимое на скатерть, аккурат рядом с чилийским пятном. Господа ахнули, за соседним столом нервно завозились, вероятно, обсуждая вопрос об удалении меня из зала. Я, внутренне поражаясь собственной бесшабашности, тем не менее, выдержала паузу и с достоинством ответила:
- Оценивай, не оценивай, а мое чилийское все равно лучше и тест со скатертью это подтвердил. Красное спасовало полностью, растворившись в аромате порошка, поэтому один-ноль. Но, боюсь, мое новаторство в дегустационных методах не оценят, как бы из зала не выгнали…
- Не выгонят,  - успокоительно произнес собеседник блондина, темноволосый мужчина с гангстерскими усиками. Углядев в его глазах доброжелательность, я поверила в то, что действительно не выгонят, и сидеть рядом с ними вдруг стало гораздо приятнее.

Решив на какое-то время притихнуть, я откинулась на спинку стула и сквозь легкую дымку шафэ стала разглядывать окружающих меня гурманов. Люди сидели интеллигентные, по большей части состоятельные, и очень серьезно воспринимающие самих себя и происходящее вокруг. Серьезность была нешуточная, потому что не каждый смог бы отреагировать на слова ведущего мастер-класса «А вот в этом вине явно чувствуется аромат гнилого мяса, и это прекрасно!»  без пьяного хихиканья и издевательских острот (кои я, человек в высшей мере несерьезный, с трудом подавляла). Ситуация достигла апогея, когда ведущий, увлекшись, воскликнул «аромат девственницы!»: моему фырканию могли позавидовать самые породистые лошади. После теоретической части, в зале решили устроить небольшую викторину для знатоков.

Видно истощив собственную фантазию на прилагательные, ведущий мастер класса предложил всему залу поиграть в дегустацию, и стали разносить вино, дату и особенности которого следовало определить на вкус-цвет-запах. Понимая прекрасно, что максимум моих возможностей замыкается на определении цвета словом «красный» и вкуса - словом «кислый», я лишь подставляла бокал под дружелюбные струи хоть и противного, но дармового напитка, и молча (потому что так умнее) катала на языке его упругий терпкий шарик, пытаясь уловить в нём возможные оттенки гнилого мяса, осенних листьев и еще какие-то импрессионистические моменты, упомянутые ведущим. Публика, опробовав, старательно скребла по бумажкам, в волнении поглядывая на окружающих, будто сдавала экзамен на аристократичность, вкус и элегантность. Особенно старались дамы, чувствуя вероятно, свою несостоятельность в вопросах тонкой винной экспертизы и отчаянно пытаясь подловить науку на вранье. Так бывает жаль глядеть на женщину-водителя в компании мужчин, когда они обсуждают систему охлаждения в японских автомобилях, а она пытается вставить слово…

Моя элегантная компания оживилась, принесли что-то особенное. Сунув нос в бокал, спутница импозантного костюма вскинула брови и с азартом прощебетала:
- Понюхай, Серёжа (ах, так это был СерЁжа…), советскими карамельками пахнет!
- Что? Карамельками? – блондин недоверчиво окинул ее взглядом, видимо, вспомнив научный факт и прикидывая как вежливо закамуфлировать ее вопиющий промах.
- Ну, серьёзно! Проверь! Вот точь-в-точь карамельки, как раньше были, только не взбалтывай, а то слой уйдет, и не различишь! – дама решила настоять на своём, вопреки всем наукам, и блондин, сдавшись, сунулся в её бокал.
- Ну, надо же! – он весело оглядел своих. – Точно карамельки! Вот это да! Смотрите сами, только не взболтните!

Он передал бокал сидящим подле него, и они стали заинтересованно тянуть воздух, предвкушая эту неожиданную советскость в буржуазном напитке. Усатый с доброжелательным взглядом, вероятно, в награду за мою безудержную дерзость, как трубку мира протянул мне наделавший шуму бокал.
- Возьмите, понюхайте, – предложил он. Я, точно зная, что ничего подобного не учую, тем не менее, бокал приняла и …непроизвольно, перед тем как нюхнуть, крутанула его в пальцах.

- О-о-о-о!!! – завопила дама. – Вы же всё испортили теперь! Слой ушёл, и тот запах потерян! – она полоснула меня презрительным взглядом и демонстративно отвернулась.
Остальные повернулись ко мне, ожидая ответа или извинения за испорченную забаву. Ужаснувшись содеянному, я, однако, (и кто только за язык тянул?!) бодро воскликнула:
- Не волнуйтесь господа, а вот сейчас зато на поверхность всплыл аромат того самого джема, что внутри карамелек! Сердцевина, так сказать…э-э-э…начинка! Вот понюхайте, вот, точь-в-точь - тот самый противный джем!
Публика снова заржала, дама окончательно скисла, а усатый подвинулся ко мне ближе и завел разговор.

Устав «держать марку», но довольная собой я выплыла из аудитории и пустилась в свободное плавание по коридорам галереи. Сквозь равномерное жужжание веселеньких гостей, мое ухо внезапно уловило восхитительную угловатость иноземной речи. На крючке любопытства я потянулась к источнику этих звуков и увидела…

Шотландец был восхитительный – темноволосый, невысокого роста, с аккуратной бородкой и весьма милыми лучиками морщин у глаз. А главное, в шикарной юбке! Среди зеленого и черного клетчатого безобразия моему затуманенному благородными парами восприятию показалась невероятно интересной сумочка, болтающаяся ниже пояса прямо по центру с опять же болтающейся на ней кроличьей лапкой. «А не слишком ли много болтающихся штучек в одном месте?» - подумала я, пытаясь конкретизировать неясную ассоциацию. Согнувшись почти под прямым углом и с некоторым усилием фокусируя уже непослушные глаза в вожделенном месте, дабы внимательнее рассмотреть все штучки, я уверенно ринулась к очаровательному шотландцу, на ходу протягивая руку, чтобы немедленно ухватиться хотя бы за одну из  них. Одной рукой я схватилась за сумочку, другой – за кроличью лапку, воскликнула «Какая прелесть!» – и только потом подняла глаза.

На конкурсе немых сцен, представшая передо мной заняла бы призовое место. Быстрее всех оклемался шотландец. Он, будучи взращен меж суровых и немногословных гор, сумел запрятать сильнейший испуг в удобные морщинки и залихватски выдохнул в мою сторону «хелло». Всё-таки возраст и количество употребленного виски способствуют юмору в чрезвычайных ситуациях. Я выпрямилась и защебетала на соответствующем случаю инглише весело и задорно. При звуках моего голоса, застывшие рядом советские камрады отмерли и, безжалостно калеча благородный язык, попытались наладить нарушенную моим вторжением международную связь. Нимало этим не обеспокоившись, да к тому же в обиде пусть не за великий и могучий, но всё-таки язык мирового значения, я пресекла все неуклюжие попытки донести мысли а-ля «Лондон из зе кэпитал оф грейт Британ», отгородив джентльмена барьером отличного разговорного английского.

Шотландец оценил предложенную легкость общения и рассказал мне о том, что он здесь единственный представитель настоящего шотландского виски, необычайно этим горд и мероприятие ему вполне по душе. Убедив себя, что вряд ли принесу ему больше вреда чем англичане его исторической родине, я повела беседу в стиле непринужденного критицизма вина как напитка и мировой обстановки в целом. По-моему, меня увела Полина.

Всё досадуя по поводу того, что пить кроме надоевшего вина нечего, я прошла в залу, где должны были толкать речи и обомлела! Там стояли (а точнее, достаивали свои последние секунды) великолепные бутыли абсолютно всего, что не является вином – ликеры, мартини, хересы, вермуты, коньяки, водки и проч. проч., и все это изобилие мелькало передо мной в прощальном привете, укладываемое руками умельцев в черные ящики… Досада спрогрессировала в крайнюю степень, и я сиплым шепотом заголосила Полине про гадов, которые прячут такие напитки в самых малозаметных комнатах. 

Пришел Борис, веселый и пьяный, притащил, наконец, бутылку того самого пресловутого «Божоле», из-за которого нас с Полиной занесло на эту планету, достал бокалы и провозгласил: «Ну, девочки, давайте за…!» Откуда-то набилась толпа народу, мне стало весело и я начала подтанцовывать в такт музыкальным волнам, лившимся со всех сторон, вперемешку со смехом и звоном питьевой посуды. Меня понесло, я ржала молодым жеребёнком, Борис и Полина образовали элегантный дуэт качающихся дерев, начался праздник. Через какое-то время музыка смолкла, и чей-то голос начал жужжать нечто неразборчивое, невдалеке от того места, где кутили мы. Я, разозлившись, сунулась было протестовать, но Полина потянула меня туда, откуда доносилось жужжание. Некто, чьего лица я не разглядела, заканчивал свою речь:
- …чрезвычайно рады, что праздник вина «Божоле» удался, и, в честь открытия этого сезона, мы с огромной гордостью и восхищением предоставляем слово одному из самых выдающихся…

Я изумленно застыла, с усилием вылавливая обрывки фраз: «..супер-эксперт…только что из Парижа, с официального торжества….на пути в Москву, где будет еще одна дегустация….оказали честь….яркий знаток…профессионал… сейчас скажет пару слов…» и, чтобы окончательно меня добить, в центр внимания к микрофону, с парой слов в кармане, вышел знаток «только что из Парижу» – златовласый пятнатель кофточек, Сергей.
О-хо-хо! – я полувсхлипнула в рукав и тонкой струйкой затекла за Полину…

После поздравительных, информационных и прощальных речей, мы покрутились в фойе еще немного, но вскоре бомонд рассыпался пьяными свиньями перед бисером ночных огней Петербурга и был кончен бал.
***

Я сидела на подоконнике, упершись похмельным взглядом в дома напротив. Ветер гнал растрепанные облака над хмурыми крышами, немногочисленные деревья зябко дрожали голыми ветвями, клонясь к равнодушным прохожим. Голова отчаянно гудела, вероятно, из-за огромного количества серы в организме, которая появляется, по словам ведущего незабвенного мастер-класса от распития некачественного вина. То ли ведущий посмеялся, то ли все вчера опробованные раритеты были фуфельные, то ли просто я - человек не созданный для данного удовольствия (или же намешано было слишком много, по мудрому замечанию Полины)…

Но голова болела, а в теле разливалась особенная для следующего дня «после» томность и космичность; все уплывало и растворялось в этом пасмуре, а в глубине души утверждалось четкое и необычайно радостное осознание того, что никуда не нужно сегодня идти, можно просто лежать и прислушиваться к этому гудению, ощущать, как мягко и легко мимо проскальзывают минуты, а время все равно тянется долго и приятно, как мёд на батон; смотреть на тех, кто за окном, и тихонько, чтобы голову опять же не перенапрячь, философствовать о том, что кому-то сейчас хуже, чем мне.

Рядом, у стены, за пианино сидела Поля, и бродила пальцами по клавишам, заговаривая свое собственное похмелье. Около середины дня позвонили: пьяная и радостная подруга кутила на этой же дегустации, у них шел второй день, куда набились не успевшие на первый, а также те, кому хотелось похмелиться после вчерашнего. Её оптимизм заражал, но приглашение пойти туда снова мы отклонили, ничем не хотелось разбавлять наш уникальный опыт. Было уютно, мы мечтали, вспоминали все изюминки происшедшего, зубоскалили, стонали от головной боли и снова зубоскалили. Дело было не в винах, мы дегустировали людей, их странности, их роли и успешность их исполнения, их способы играть друг с другом и с собой. Мы пробовали в этом себя, искали свое место не «в» а скорее «над» - с позиции обозревателя больше видно. Мы чувствовали небывалые резервы для этого, потому что были молоды, удалы, и жаждали приключений.

Хотелось жить и пробовать эту жизнь во всех ее удивительных проявлениях…