Стадион прихорошился, как влюблённая девушка, идущая на свидание. Ну, ещё бы. Конкурс Евровидения событие в любой европейской стране, а уж в России тем более. Россия всегда страдала гигантоманией, но почему-то все грандиозные проекты, начатые царями, продолженные генсеками и подхваченные по эстафете президентами, кроме горя и страдания, ни к чему хорошему не приводили. Конкурс Евровидения, хоть и был задуман как грандиозный проект, должен был, и уже приносил только положительные эмоции.
Зрители не спешили, как обычно, а вальяжно плыли к стадиону. Проходя незримую черту между добром и злом, грязью и чистотой, любовью и ненавистью, они вдруг принимались улыбаться. Да не просто своим мыслям, а друг другу. Но что самое удивительное, получали ответные улыбки. Это где-то там, в Америке и Европе, люди улыбаются просто так, а вот у нас улыбка незнакомого человека воспринимается, как насмешка. В лучшем случае, как слабоумие.
Тамара благоухала добротой и хорошим настроением. Ей удалось на этот вечер избавиться от своего кавалера, который был совсем не её, но с которым она встречалась целый месяц. Парень был хороший, но не более того. Смогла она избавиться и от всех остальных ухажеров. Так хотелось расслабиться и насладиться представлением, не держа никого за руку, не склоняя никому голову на плечо. Кто это вообще придумал, склонять голову на плечо? Страшно неудобно, шея затекает и смотреть на сцену приходится одним глазом. От этого глаз слезится, тушь течёт, брр. Сегодня она будет наслаждаться свободой и улыбаться тому, кому захочется. А улыбаться хотелось всем. Тамара плыла по течению, оставляя за собой немного растерянные, но довольные улыбки всех, мимо кого она проплывала. Роман даже успел ей подмигнуть, тоже по-доброму, и тоже немного растерявшись. Обычно девушки, которые так улыбались, хотели с ним познакомиться, или, что было чаще, улыбались тому, кто стоял за спиной. Вот и сейчас, машинально подмигнув, Роман обернулся, увидел за спиной несколько сотен мужчин, и засмеялся. На душе стало легко и спокойно. То ли от улыбки девушки, то ли просто так, музыкой навеяло.
Рома отыскал свой ряд, место и увидел её. Тамара, заняв соседнее кресло, улыбнулась парню, оказавшемуся рядом и конечно не узнала подмигнувшего ей на входе. Улыбки сегодня дарились просто так, безвозмездно. Сегодня не требовались цветы, подарки, шутки, ухаживания и комплименты. Сосед, правильно оценив настрой девушки, тут же представился:
- Роман.
- Тамара,- ответила она.
- Очень приятно познакомиться.
- Взаимно.
- А что вы тут делаете?
- Что?
- Нет, нет, я хотел спросить, вы тут одна?
Тут погас свет, отвечать не пришлось. Шоу начиналось и молодые люди были тут же поглощены им.
Шесть операторов с камерами стояли в проходах, посматривая на часы и ожидали антракта. Работа начиналась именно в антракте, а пока можно было просто посмотреть представление, в кои-то веки не через объектив камеры.
- Kiss me show. Впервые в России. Только у нас,надрывался ведущий. Конкурс на самый красивый поцелуй. Невероятный приз. Победители полетят в романтическое путешествие в Венецию. Дамы и господа. На огромном экране появился контур стилизованного сердца, в котором стали мелькать целующиеся пары. Операторы бегали по рядам, а народ целовался. С упоением. Не для камеры. Какая там Венеция и есть ли она вообще, когда можно вот так целоваться при всех. Не стесняясь. Не оглядываясь.
- Ну что же вы? - Оператор стоял напротив, с камерой и ожидал поцелуя.
Молодые люди переглянулись и она прыснула от смеха.
- Ребята, антракт скоро заканчивается, а у меня график, - требовательно и немного раздраженно заявил оператор.
Роман покраснел и вопросительно взглянул на соседку. Нет, не в ожидании поцелуя, просто представляя возможность объяснить, что они случайно попали на соседние кресла. Тома прыснула ещё раз и естественно, поддавшись общему настроению, сложила губки бантиком, протянув их для поцелуя всё ещё красному соседу. Губы слились, глаза закрылись, лишние мысли улетучились, оставив место чистому первозданному наслаждению. Опомнились только тогда, когда её руки обвивали его шею, а его руки принялись изучать тёплое податливое тело. Отпрянув друг от друга,они внезапно осознали, что оператор давно занят очередной целующейся парой.
- Это совсем ничего не значит,- попыталась восстановить ускользающую свободу Тома.
- Наверно нет.
- Что значит наверно?
- Ты, что думаешь, один поцелуй и всё? Что ты о себе возомнил? - продолжала нападение девушка.
- Да, ничего такого я не думал,- пытался защищатьсяРома.
- Ах, не думал, целовал меня просто так! Я что тебе, кукла резиновая?
В конец растерявшись он замолчал, пытаясь осознать, в чём его собственно обвиняют. Означает этот поцелуй что-либо или нет, понять не получалось. Перебирая в голове возможные варианты ответов, запутался окончательно. Спасло только то, что антракт закончился, и свет погас снова.
- Дамы и господа. Kiss me show. Оставайтесь на своих местах. Заканчивается подсчёт голосов телезрителей. Самый жаркий поцелуй. Самая красивая пара. Романтическое путешествие. Увидеть Венецию до того, как она скроется под водой.
Они сидели на своих местах, не осмеливаясь взглянуть друг на друга, но и не решаясь встать. Нет, не подумайте, не надежда на победу, не желание увидеть несчастную Венецию, находящуюся под угрозой потопа, удерживало их. Это чувство можно было назвать страхом, страхом раствориться, затеряться в толпе и уже никогда больше не встретиться. Не решались они и обменяться телефонами или адресами, каждый по своей причине, но в любом случае результатом было молчание.
Голос ведущего взвился ещё на пару октав:
- Дамы и господа. Судари и сударыни. Десять секунд.
Все взоры устремились к сердцу на экране.
- Десять, девять, восемь, семь…
Барабанная дробь сменилась на такую знакомую для всех влюбленных, а тем более на уже отлюбивших, у них она вызывает другие ассоциации, музыку Мендельсона. Практически абсолютная темнота, так казалось, во всяком случае, слизнула в очередной раз свет. Контуры сердца вспыхнули ярко-алым, фосфорицирующим цветом и в нем появились целующиеся губы. Кадр стал постепенно увеличиваться и вот уже можно было узнать счастливых обладателей самого красивого поцелуя. Народ бесновался. Ведущий тоже:
- Двадцать восьмой ряд, восемнадцатое и девятнадцатые места. Просим на сцену. Венеция ждёт вас!
Конечно, они узнали себя впервые же секунды. Но вот осознать то, что они, в общем-то, незнакомые люди, под звуки марша Мендельсона, под любопытными взглядами миллионов, ведь конкурс транслировался на весь мир, встанут и пойдут к сцене, было просто физически невозможно. Пауза затягивалась. Ведущий израсходовал все свои: "Дамы и господа". Рёв толпы стал затихать. Люди вертелись на своих местах, оборачивались назад и пытались опознать полностью ошалевших призёров, которые видимо, не могут пошевелиться от неожиданно свалившегося на них счастья. Тамара, не выдержав напряжения, решительно схватила соседа за руку и, не оборачиваясь, потащила к сцене. Тот плёлся за ней, безуспешно пытаясь придать себе уверенный и счастливый вид победителя.
До полёта они ни разу не встретились и даже не созвонились.
Шереметьево не ждал их. Аэропорт был равнодушен. Жил своей жизнью. Да, он был живой и у него существовала душа. Душа, которую можно сравнить с душой человека важного, значимого, уважаемого. Он осознавал свою исключительность, незаменимость и давал это почувствовать всем, кто в нем находился. Надменно-чванливые флюиды витали в воздухе. Посетители, улетающие, встречающие и провожающие, улавливали их и стремились скорее закончить то, для чего здесь находились.
Призёры пресловутого конкурса " Kiss me show", наипошлейшее название, не правда ли, встретились у стойки оформления документов. Там же их ожидала небольшая группка репортёров и представитель фирмы, под эгидой которого проходило шоу. После дежурных улыбок в камеру, не особенно искренних пожеланий счастливого пути, звучащих фальшиво и воспринимающихся, как скатертью дорожка, наши герои остались одни. Помолчали. Роман, собиравшийся произвести впечатление эрудированного и интересного собеседника, подготовил домашнее задание по истории Венеции, но ужасно трусил. Собираясь быть лишь собеседником, так как ни о какой другой роли он даже не помышлял, Рома понимал, что начать разговор рассказом о времени и причине постройки первой дамбы, по меньшей мере, не умно. Уж так точно не становятся интересными собеседниками, компании которых всегда рады. Вспомнив неудачную попытку оправдаться после поцелуя, он твёрдо решил предоставить инициативу девушке. Всё, что произошло в Лужниках, от начала до конца, не было результатом его активных и самостоятельных действий. Подсознательно это, безусловно, задевало его мужское достоинство, так что роль пассивной жертвы обстоятельств, подходила больше всего. Как бы услышав мысли парня, Тамара сказала краткое: "пошли" и, не оборачиваясь, зашагала к месту посадки.
Любой путешественник знает, что момент взлёта одновременно пугает и раскрепощает. Даже те, для кого полёт является привычным делом, в момент взлёта и приземления, стараются завести разговор, пусть даже со случайным попутчиком. Слова помогают заглушить обыкновенный страх перед полётом. Не стали исключением наши, далеко не случайные попутчики. Разговор завязался сам собой, ни о чём и, конечно, обо всём.
- Может перейдём на ты?
- А мы разве ещё нет?
- Ты летала?
- И не раз.
- Куда, если не секрет?
- Не секрет, отдыхать на юга. Крым, Кавказ.
- А за границу?
- Первый раз.
- У тебя есть парень?
- Уже нет по твоей милости. Нас видела вся страна по телевизору и, даже если бы он сам не смотрел, поверь, нашлись бы доброжелатели.
- Почему это по моей милости,- начал было он, но вспомнив в очередной раз неудавшеюся попытку спора в Лужниках, осёкся.
Тамара стрельнула маленькой молнией чёрных глаз, но быстро сменила гнев на милость.
- Ладно, прощаю.
"Это ты меня прощаешь?",- ошеломлённо подумал Рома, но в слух ничего не сказал. Лишь благодарно улыбнулся.
- Давай дружить.
- Давай.
Оба облегчённо рассмеялись. Тома благосклонно позволила ему развлекать себя, проговорив с наивностью, на которую только была способна:
- Ах, я же ни чего не знаю о Венеции.
- Город каналов и мостов. Представляешь, в нём сто шестьдесят каналов и четыреста мостов. Знаешь, какой там основной вид общественного транспорта? Не автобусы и метро, а небольшие катера, кораблики и конечно традиционные гондолы, на которых мы обязательно поплаваем. У нас же романтическое путешествие. Дворец Дожей. Собор Сан-Марка. Этот город - произведение искусства. Там даже нет бедных районов, представляешь?
Ромку несло. Выложив за несколько часов все, что успел прочитать, новоиспечённый гид начал выдыхаться. Объявление о посадке было весьма своевременным, информация заканчивалась, а выбор других тем для разговора, он ещё до полёта, решил предоставить ей.
Если вы думаете, что, назвав путешествие романтическим, оно тут же им станет, то глубоко ошибаетесь. Толпы туристов, незнакомый язык, там, почему-то не говорили ни на русском, ни даже на английском. Вывески, которые невозможно прочитать. Всё это скорее напрягает, чем вызывает романтическое настроение. Ромка, который думал, что станет для своей спутницы гидом, совершенно растерялся. Но тут же воспрянул духом, вспомнив советы практичных туристов, выкладывающих свои наблюдения, или наставления, на различные форумы в Интернете. Уверенно заявив: "первым делом в гостиницу", принялся за поиски такси. Блеснув эрудицией, Рома поведал, что здесь такси не останавливаются в любом месте и их нельзя поймать, выставив большой палец вверх, как например в Америке.
- Существуют заранее определённые места посадок,- не имея представления где, но, предполагая, что уж точно недалеко от аэропорта, возвестил он и взял спутницу за руку. Та не возражала, а наоборот, благодарно сжала его пальцы. Предусмотрительно открыв дверь Фиата, как истинный джентльмен,Роман позволив девушке сесть первой. Разместившись сам, пробурчал, старательно копируя английский акцент:
- Hotel Ala.
Отель располагающийся недалеко от знаменитой площади Сан Марко, принял их хоть и равнодушно, но вежливо. Раскладывая багаж и переодеваясь, они, не сговариваясь, делали вид, что комната с двуспальной кроватью, одна на двоих, является чем-то само собой разумеющимся. Мини-юбка и тоненькая обтягивающая майка, купленная видимо на размер меньше, под которой, по всей видимости, кроме Тамары,больше ничего не было, не оставляли места для фантазии. Будь наш призёр немного решительней, поход в город пришлось бы отложен на неопределённый срок.
- В таком виде нас не пустят в собор Санта-Мория дела Салюте,- пытаясь разрядить обстановку, с улыбкой проговорил Роман, - ну да ладно, сегодня обойдёмся без церквей, вперёд.
Девушка, как показалось немного разочарованно, даже переспросила:
- Что, уже выходим?
Но всё это, положив руку на сердце, могло пригрезиться молодому человеку, оказавшемуся наедине в одной комнате с симпатичной особой женского пола. Её и одетой-то можно было назвать только из приличия. Хотя длинна мини-юбки и отсутствие белья под майкой могло оказаться лишь плодом фантазий.
В то, что путешествие действительно романтическое, они поверили, только прогуливаясь по старинным, как бы нарисованным улочкам города. Девушка, совершенно естественно взяв своего спутника под руку, цокала каблучками и болтала ту милую чепуху, от которой сердца мужчин тают и превращаются в податливый пластилин. Неожиданно улицу перекрыло разноцветное шествие, состоящие из лицедеев, жонглёров, клоунов, масок и веселья. Молодые люди, не сговариваясь, двинулись вслед за ним. Вскоре они оказались на площади Святого Марка. Толпа туристов, заполнявшая её, была в полном восторге и непрерывно щёлкала фотоаппаратоми. Ещё бы, знаменитый карнавал масок прошёл уже недели две назад, и все находились в поисках альтернативы, способной заполнить домашние альбомы. Шествие, увлёкшее за собой наших героев, принялось неожиданно трансформироваться в небольшие группы, тут же окружаемые плотным кольцом зрителей. Фестиваль уличных актёров. Ну, чем не романтическое приключение, да ещё в Венеции. Наугад присоединившись к одному из колец, протиснувшись поближе, они стали наблюдать за приготовлением к спектаклю. Наугад выбранная труппа оказалась не самой цветной и довольно малочисленной. Отсутствовали маскарадные костюмы и маски, без коих, так им казалась, в Венеции не должно происходить ни одно событие. Артисты, не спеша, готовились к представлению, обнажая перед зрителями то, что происходит только в гримёрных. Наконец они определились и под аплодисменты заняли места, видимо заранее определённые режиссером. Возможно, они и импровизировали, кто их знает этих уличных.
Спортсмен, весь в кроссовках и гирях, пробежал несколько метров, нарочито высоко поднимая ноги,а затем принялся исполнять силовые упражнения. Гири замелькали, то, взлетая в воздух, то, возвращаясь обратно. Следующим действующим лицом оказался бизнесмен, а может чиновник. Не спеша раскрыл складной стул, за ним стол, он установил на оном ноутбук и принялся выщёлкивать что-то на клавиатуре. Третьим был полицейский, в форме, фуражке и при дубинке. Тот строго смотрел по сторонам и помахивал ей на стоявших слишком близко зрителей. За ним появился поэт, а может оратор. Взойдя на небольшую тумбу, жестикулируя руками, он принялся гримасничать, декламируя что-то,но не произнося при этом ни звука. Происходило всё в абсолютной тишине. Зрители прониклись и стали затихать. Исполнительница, изображающая актрису, тоже присела на раскладной стульчик, поставила перед собой зеркало и легко узнаваемыми, плавными движениями принялась гримироваться. Последним был студент, который и в Африке студент. Джинсы, майка с надписью "I love my teachers" и круглые леноновские очки. В одной руке он держал… бутылку пива, а в другой, то о чём вы дорогие читатели сразу подумали, книгу. Вся пятёрка в полной тишине, занималась тем, что было отведено каждому по сценарию.
Заинтригованные происходящим, никто сразу и не заметил новое действующее лицо. Девушка, хрупкая, миниатюрная, почти карлица, вышла на середину импровизированной сцены и взгляды тут же оказались прикованы к ней. Остальные участники действа, тем не менее, продолжали заниматься каждый своим делом, не обращая внимания ни на карлицу, ни на зрителей. А девушка была красива. Так красива, что у Ромы перехватило дыхание. Ему захотелось взять её на руки, посадить на плечо и, унеся в гостиницу, смотреть на неё до утра, а может и всю жизнь. Он был не одинок в этом стремлении. В глазах не только мужчин, но и женщин, угадывались похожие желания. Тамара инстинктивно взяла Рому за руку и сжала её, пытаясь придти в себя. Заиграла тихая, ласковая музыка и девушка вдруг вскинув голову, резким движением выхватила из своей груди сердце. Можно было даже сказать, вырвала его, потому, что движение было настолько стремительным и порывистым, что сомнений не оставалось. Все перестали дышать, понимать, слышать посторонние звуки. Они могли только смотреть. На вытянутых руках, бережно, как спящего младенца, прекрасная и странная карлица понесла сердце, обходя ряды застывших людей, протягивая его к лицам, как бы позволяя рассмотреть и запомнить.
Делая очередной круг, она подошла к спортсмену и простирая руки, призывно улыбнулась. Тот на миг замешкался, и гири посыпались на землю. Вперив разъяренный взгляд в неожиданную помеху, он занёс руку для удара. Зрители охнули, но девушка, не меняя положение вытянутых рук, в которых трепетало сердце, легко порхнула в сторону. Спортсмен подобрал гири и продолжил свои упражнения, но на него уже никто не смотрел.
Бизнесмен на протянутое сердце даже не взглянул. Пожал плечами и застучал по клавиатуре ноутбука ещё быстрее. Студент, было, заинтересовался на долю секунды, но отхлебнув пива, вновь уставился в книгу. Полицейский даже не позволил к себе приблизиться, грозно выставил вперёд пятерню - прохода нет. Прекрасная дарительница сердец, улыбаясь, продолжала своё кружение, завораживая и так не подвижных, как на заклании, людей. Только актриса, отвернувшись от зеркала, поднялась на встречу той, кто предлагал своё сердце. Увидав, что ей предлагают, выражение лица актрисы сменилось с приветливо-заинтересованного, на брезгливое и разочарованное. С отвращением она взяла протянутое сердце двумя пальцами, рассматривала его несколько секунд и, вдруг скривившись, отшвырнула в сторону. Карлица, проследила взглядом траекторию падения и в момент воображаемого удара, рухнула на колени. Одновременно, с падением на колени и ударом сердца о землю, раздался оглушительный удар литавр. Эффект был настолько мощный, что зрители одновременно вскрикнули и резко отпрянули назад. Многие упали, сбитые с ног неожиданно подавшимися назад людьми. Тамара инстинктивно прижалась всем телом к своему спутнику по романтическому путешествию, спрятала лицо у него на груди и зарыдала. Она не увидела, как девушка, рухнувшая на колени, перестала улыбаться, а затем, сложившись, как тряпичная кукла, упала лицом вниз на асфальт.
Народ рыдал. Женщины, не стесняясь своих слёз. Мужчины, сжимая зубы, как на просмотре "Титаник", когда хочется заплакать, но вокруг столько народу…
Заиграла, заплакала скрипка. Действие не окончилось, наступало второе отделение. Те пятеро, так равнодушно отказавшиеся от протянутого сердца, но до сих пор продолжавшие играть свои роли, остановились, недоумённо глядя на лежащую грацию с разбитым сердцем. Они подошли к ней, перевернули на спину, а актриса, приложив ухо к груди, отрицательно покачала головой. Затем встала, сложила ладони ковшиком и пошла по кругу. Студент, первым догадавшийся о её намерениях, протянул руку к своей груди, отщипнул маленькую частичку сердца и положил его в протянутые ладони. За ним последовали и все остальные. Но актриса всё продолжала идти по кругу, протягивая ладони к зрителям, а вернее уже участникам необычного представления. Те, с заплаканными лицами, как загипнотизированные, делились частичками своих сердец. Поделились ими и наши герои, давно стоявшие обнявшись и прижавшись друг к другу, как молодожёны в медовый месяц. Частички их сердец оказались последними, потому что актриса повернулась и осторожно, словно боясь уронить драгоценную ношу, направилась к бездыханному телу, распростёртому на площади. Став над ним, она опустилась на колени и бережно положила то, что держала в ладонях, на грудь грации. Несколько секунд ничего не происходило. Все забыли дышать. В гробовой тишине стало слышно биение сердец нескольких десятков человек. Картина была настолько завораживающей, что исчезли понятия времени и пространства.
Оглушительный звон фанфар заставил всех подпрыгнуть от неожиданности, а лежавшее тело резко согнулось пополам и, уже живая, прекрасная, сияющая девушка сидела, растерянно улыбаясь. Медленно, нерешительно она поднялась на ноги, протянула вперёд ладони и произнесла единственную за всё время лицедейства, или пантомимы, впрочем, совсем не важно, как называть, фразу: "And this heart we wish to shear with you!".
Теперь уже рыдали все, и мужчины, и женщины. Никто не скрывал слёз. Эмоциональный эффект был настолько мощный, что многих уже не держали ноги. Роман и Тамара тоже в бессилии опустились на асфальт, по их лицам текли слёзы.
Уличные артисты, не произнося больше ни слова, собрали свой реквизит и просто ушли. Аплодисментов не было. Каждый решал сам, когда он в состоянии покинуть площадь. Обладатели самого красивого поцелуя остались последними, не в состоянии пошевелиться, иль может, не желая упускать момент. Так и сидели, обнявшись, молчали и смотрели друг другу в глаза.
В гостиницу возвращались затемно, опустошённые настолько, что даже не могли делиться впечатлениями. Но приобрели они сегодня дар, который невозможно купить за деньги. Он был бесценен. Дар был Божий.
Имя ему – МИЛОСЕРДИЕ.