Глава 4
Спустя двадцать три минуты после выезда из гаража инспектор Раскин, оставив автомобиль на площадке возле входа в Фитнесс - парк, шёл по главной аллее туда, где сверкали красными и синими вспышками маячки патрульных машин.
Подойдя ближе, он протолкался сквозь толпу зевак и остановился у невидимой стены силового барьера оцепления.
- Сержант! - окликнул он полицейского, стоявшего спиной к нему.
- Слушаю вас, гражданин, - повернулся тот к инспектору.
Раскин вынул служебное удостоверение, поднял его на уровень глаз:
- Инспектор криминальной полиции!
Полицейский вытянул руки по швам, выпятил грудь и вскинул подбородок, став как будто выше ростом.
- Сержант О`Брайен, сэр!
**********************************************
Майкл О`Брайен - сержант патрульной службы
муниципальной полиции, командир экипажа.
22 года,176 см/78 кг. Индекс здоровья - 81 МЕД
Постоянный гражданин Ньюстоуна.
Студент заочного отделения Университета науки и
техники. Участник молодежного чемпионата
мира по авторалли.
Холост.
*********************************************
- Да полно тебе, сержант, - махнул рукой Раскин. – Я ведь не капрал морской пехоты. Лучше пропусти меня за барьер.
Полицейский кивнул головой, отошёл к своему автомобилю и, перегнувшись через дверцу, передвинул какой-то рычажок: "Можете проходить!"
Раскин неосознанно сделал движение, будто перешагнул небольшой порог, и пошёл дальше.
Эксперты - двое мужчин и одна женщина - работали сосредоточенно и молча, лишь изредка перебрасываясь негромкими фразами. На подошедшего Раскина никто не обращал внимания.
- Кто старший в вашей бригаде? - спросил он, выждав некоторое время.
Один из мужчин выпрямился, оказавшись почти на две головы выше инспектора, хмуро глянул на него с высоты своего роста.
- Ну, я - старший. В чём, собственно, дело? - голос тоже был хмурым, каким-то шершавым.
Раскин представился.
- А-а, инспектор, - голос эксперта чуть потеплел, но глаза по-прежнему смотрели мрачно. - Очень приятно. Вы не могли бы немного подождать, минут пятнадцать-двадцать? Мы к тому времени закончим обработку места и тогда полностью удовлетворим ваше любопытство. Ну как, договорились?
В ответ Раскин пожал плечами:
- Конечно, заканчивайте.
Он вернулся к патрульному полицейскому, решив для начала поговорить с информатором.
- Слушай, сержант, а кто сообщил в полицию о случившемся?
- Вон тот мужчина, - полицейский качнул головой в сторону сидевшего на ближней скамье человека, похожего отсюда на встревоженного ёжика.
Раскин направился к нему. Тот, видевший, как инспектор разговаривал с патрульным и теперь шёл к нему, торопливо встал со скамьи и суетливо одёрнул кургузый пиджак с топор-щившимися фалдами, поправил на голове бейсбольную кепку с эмблемой клуба "Мэнги брэйн".
- Здравствуйте!
- Добрый день, господин начальник!
- Я - инспектор криминальной полиции Раскин. Мистер…
- Хопкинс. Дил Хопкинс…
*********************************************
Дил Хопкинс - сторож-смотритель Фитнесс
- парка.
56 лет, 163 см/86 кг. Индекс здоровья - 48 МЕД
Постоянного гражданства Ньюстоуна не имеет.
Образование - неполная средняя ступень.
Разведён. Отец троих детей.
*********************************************
- …мистер Хопкинс, расскажите мне, как вы обнаружили этого… - Раскин замялся, оглянулся на носилки, покрытые серой пластиковой накидкой: называть "это" покойником или, по полицейской терминологии, "нулевым" у него не поворачивался язык, - …этого человека.
- Ну-у, эт самое…, я работаю сторожем здесь, в парке, - Хопкинс шмыгнул носом, как мальчишка. - И ещё на полставки дворником. Так вот, значит, утром я подметал дорожки, а потом кое-где подстригал газоны. Этого… человека я сразу увидел, когда он прошёл мимо меня. Народу в парке ещё никого не было, так что заметить его было нетрудно.
- В котором часу вы его видели, не вспомните?
- Н-нет, - Хопкинс почесал кончик мясистого носа, усеянного бисеринками пота, - точно не скажу, не помню. Часов, эт самое, шесть было, может, около семи.
- Хорошо, продолжайте.
- Ну, значит, в девять часов я делаю обход парка. Ну, сами понимаете, чтобы порядок везде соблюдался и всё такое прочее. Маршрут у меня такой. Сперва я иду, значит, главной
аллеей, а потом, на обратном пути, прохожу по всем боковым дорожкам. Смотрю - сидит. Вон на той скамейке. Ну, сидит себе человек и сидит. Может, он подышать воздухом в парк пришёл или ещё по какой своей надобности. Я же не знаю – вдруг он художник какой-нибудь, небом любуется. Он вот так сидел, - сторож задрал вверх голову, придерживая рукой кепку. – Я ещё подумал - может, ненароком, уснул парень и спит себе. На пьяницу вроде не похож: одет чисто, не оборванец. Во-о-от… В четыре часа дня я снова делаю обход. А он по-прежнему сидит. Ну, думаю, что-то здесь неладно. Не может ведь человек просидеть весь день вот так, в одной позе, не меняя её. Я подошёл к нему. Чувствую - какой-то он, эт самое, неживой. Не знаю, как это объяснить, но чувство было такое… какое-то неприятное. Хотел я, было, его за плечо потрясти, значит, а он - как деревянный. Ну, я, конечно, перепугался, побежал звонить в полицию.
"Хопкинс, видимо, родом не из здешних мест, - думал инспектор, слушая рассказ сторожа. - Скорее всего, судя по говору, он из южных районов Фриландии. Только жители юга так слегка растягивают гласные в конце слов".
- Скажите, мистер Хопкинс, когда вы его видели утром, он ни с кем не разговаривал? Может быть, кто-то сидел рядом с ним на скамейке?
Сторож отрицательно помотал головой.
- Нет. Я же говорю - он один сидел. Нет, конечно, в парке народ, значит, стал появляться, но около него никого я не видел.
- Ну, что ж, спасибо вам, мистер Хопкинс. Надеюсь, ваши показания принесут следствию ощутимую пользу, - сказал инспектор, выключая в кармане диктофон.
- Так я, значит, пошёл, господин начальник?
Раскин молча кивнул.
- Желаю вам здравствовать…
Раскин повернулся лицом в сторону копошившихся экспертов. Начальная информация, полученная им от сторожа, была никакой. Никакой в том смысле, что ни йоту не прояснила картину происшедшего. "Ладно, посмотрим, что скажут эксперты, тем более, что они, похоже, закончили свою работу".
В самом деле, эксперты уже складывали свои инструменты, упаковывали аппаратуру. Носилки с "этим" были задвинуты в кузов тёмно-серого фургона полицейской "анатомички". Высокий мужчина, назвавшийся старшим бригады, неторопливо подошёл к инспектору, на ходу доставая из кармана пачку сигарет.
- Вы курите, инспектор? - спросил он, прикурив и выпуская тонкую струйку дыма.
- Иногда, - сказал Раскин и, в ответ на протянутую пачку, отказался: - Но сейчас не хочу.
- Ну-ну, - старший эксперт спрятал сигареты. - Скажите, инспектор, это у вас первое дело? Я имею ввиду настоящее крупное дело, первое?
- Да, первое. А какое это имеет отношение…
- Видите ли, инспектор, обычно первое дело запоминается на всю жизнь, как первая девушка, первый поцелуй. Словом, как первая любовь. И мне бы хотелось, чтобы ваше первое дело оказалось интересным, захватывающим, поучительным, наконец. Но, увы, инспектор, все это, похоже, будет не так. Короче, что нам удалось выяснить в ходе предварительной обработки места? Во-первых, нашим судмедэкспертом установлено, что смерть наступила утром, приблизительно в 6 часов 40 минут плюс-минус десять-двенадцать минут. Причиной смерти, по предварительному диагнозу, явилась внезапная остановка сердца. Более точный диагноз для официального заключения будет поставлен после анатомического вскрытия. Но в подтверждение такого вывода говорит уже то, что в левом внутреннем кармане пальто потерпевшего находился кардиостимулятор с полностью разряженным элементом питания. Очевидно, он не заменил во-время "севшую" батарейку и - печальный итог.
Эксперт помолчал, дымя сигаретой и щуря глаза на заходящее солнце. Приподнятое настроение Раскина медленно, затем всё быстрее и быстрее, как санки с горы, поехало вниз. Хмурость и мрачность, словно перетекая от эксперта к нему, наползали в душу. Да-а, что и говорить - не повезло… Никто ни-кого не убивал, состава преступления нет. Обыкновенный несчастный случай.
Эксперт заговорил снова.
- Кроме того, проведенная хроматофотоскопия сетчатки глаз также не дала результата, никаких предсмертных образов на ней не обнаружено. - Он протянул инспектору распечатки с экрана прибора: хаотичная мешанина цветных пятен, полос, зигзагов. - Знаете, в момент смерти на сетчатке глаза в течение нескольких секунд фиксируется всё, на что направлен взгляд человека. Да, как на фотографии. И если бы этот человек был убит и перед смертью видел своего убийцу, то образ того остался бы запечатлённым на сетчатке, и мы с помощью специальной аппаратуры могли бы его облик отпечатать на бумаге. И никакого фоторобота! А это, - он взглядом указал на листы в руках инспектора, - говорит о том, что глаза потер-певшего во время смерти были закрыты и сам он находился в спокойном состоянии души. Взгляните на фотографии, инспектор!
Они подошли к микроавтобусу, забрались в салон и эксперт веером выложил на столик широкоформатные "полароидные" снимки. Инспектор стал по очереди разглядывать их, складывая в аккуратную стопочку.
Вот на одном снимке сидит человек на парковой скамейке: голова запрокинута на спинку, лицо с закрытыми глазами обращено к небу, руки глубоко засунуты в карманы пальто, полы которого распахнулись и свешиваются почти до земли, левая нога положена на правую. Другой снимок - его лицо крупным планом. Молодое лицо, не худое и не одутловатое, на вид не старше тридцати, чисто выбритые щеки и подбородок, волосы аккуратно подстрижены - просто лицо здорового молодого человека. Никаких особых примет - родинок, бородавок, шрамов - на лице нет. Выражение спокойное, даже безмятежное, полное отсутствие следов тревоги или беспокойства. На остальных снимках было сфотографировано то же самое, только с разных ракурсов и разными планами - общими и крупными.
"Бедняга парень! Похоже, он действительно заснул и во сне и умер…"
Инспектор взял в руки последний снимок. На нем был какой-то пейзаж: справа и вдалеке росли деревья, густой полосой закрывая горизонт, ближе к зрителю зеленела широкая поляна, на краю которой стояли два клёна, парковая дорожка огибала поляну и, сделав поворот направо, терялась за стволами деревьев. Раскину этот вид показался знакомым, где-то он уже видел его.
- Постойте! - воскликнул он. - Да ведь это же то самое место, где мы сейчас
находимся.
- Верно, - подтвердил эксперт. - Эту панораму мы сняли на всякий случай, вдруг она пригодится вам в розыске. Вы можете все эти снимки взять себе, - добавил он.
- А как же… - инспектор хотел сказать, что же останется для экспертизы и, в случае необходимости, для суда.
- Не беспокойтесь! Мы используем фотоаппаратуру с тройным дублированием. Во-первых, это "полароидные" снимки для оперативной работы. Второй сигнал поступает на видеодиск для последующей компьютерной обработки и, наконец, третий дубль - это обычная фотоплёнка, то есть получаем фотографии и подшиваем их в дело.
Инспектор побарабанил пальцами по столику.
- Что ещё было у парня с собой, кроме кардиостимулятора?
- Совсем немного, - эксперт положил перед собой несколько целлофановых пакетиков. - Связка ключей из трёх штук, деньги в сумме 132 рэда и парковочный жетон на малое плавсредство.
- У него была моторная лодка?
- По-видимому, была, - пожал плечами эксперт.
Раскин задумался. Он не находил в этих вещах ничего интересного. Ключи, очевидно, были от квартиры, денег, правда, довольно много, но это ни о чем говорит, да ещё моторная лодка. Ну и что? Одни ездят на автомобилях, другие покупают мотоциклы, а этот был владельцем моторной лодки. Так ведь это - дело вкуса!
- А может быть, он - самоубийца? - инспектор не заметил, как эту невероятную мысль он подумал вслух. И в ответ на недоумённый взгляд собеседника сказал: - А что? Он знал о своём больном сердце и нарочно не стал заменять батарейку.
- Нет, это нереально, - эксперт с сомнением покачал головой. - Самоубийство - это ведь акт волевого действия, и самоубийца, если уж он решился на такой шаг, сделает его непременно. А ждать, когда прихватит твоё больное сердце, да так, чтобы действительно тут же умереть - дело ненадежное. С таким сердцем можно прожить десятки лет, а можно лишь несколько дней. Игра случая!
Раскин и сам понимал всю нелепость своего предположения, и оттого падавшее настроение перешло уже в крутое пике, грозившее катастрофическим ударом о землю.
- Да не отчаивайтесь вы так, инспектор! - эксперт дружелюбно пожал руку приунывшего полицейского. - Будут ещё в вашей жизни крутые дела, поверьте мне!
Раскин лишь невесело усмехнулся в ответ.