Мы ехали неспешной рысью и увлеченно обсуждали произошедшие события. До поместья барона оставалось около трети всего пути, если считать от Льежа. Ночь была тиха и спокойна, ни что не предвещало опасности. Как вдруг, неожиданно, рядом с дорогой раздался хлопок, и нас осветила яркая вспышка. Одуванчик остановился и начал падать. Упал ли он, я не помню. Должно быть упал. На моей памяти еще не было такого случая, чтобы конь остановился в падении. Должно быть, и я упал вместе с ним, теряя в полете сознание. Потому как, момент падения на землю я не помню совершенно. Как оказалось позднее, и Рамеля не миновала, сея, скорбная участь. По крайней мере, очнулись мы с ним в одном и том же месте и в одинаковых условиях. Если это конечно, вообще можно назвать условиями. Скорее полным их отсутствием.
Я лежал на пучке соломы к комнате небольших размеров одетый почти в ничего. Вся верхняя одежда отсутствовала. Все, что было при мне в тот момент, который я запомнил последним, перед тем как упасть с коня, отсутствовало. Отсутствовал подаренный мне бароном шикарный камзол. Вместо нее был какой-то нелепый халат с неуклюжими завязками и тапочки. Шпаги, до того висевшей у меня на боку не было и в помине, как и моего знаменитого патронташа с толкушками. Не было даже кошелька с первыми, заработанными мною в этом мире деньгами. Была лишь небольшая полутемная комната, в которой я в данный момент находился.
Освещалась комната весьма скромно – из небольшого окна. Таких размеров, что не я не Рамель пролезть в него явно не сможем. Можно даже и не пытаться, это совершенно ясно даже для невооруженного взгляда. Расположенная в противоположной стене дверь, была закрыта. Оглядевшись вокруг, я заметил, что в комнате еще кто-то есть кроме меня. Это кто-то вдруг заворочался и сел на пук соломы, на котором до этого изволил лежать. Радость моя была безмерна и постепенно она переходила в смех. Вы видели когда-нибудь барона Рамеля в халате более подходящем какому-нибудь туркменскому бедняку? Незабываемое зрелище. Покрутив головой, Рамель остановил свой взгляд на мне, и спросил.
- Что случилось, Андрэ? Почему Вы смеетесь?
- Рамель, Вы выглядите неподражаемо в этом халате.
Барон посмотрел на свой халат, затем на меня
- Вы думаете, что выглядите лучше?
Это замечание вызвало у меня новый приступ смеха. Рамель показательно обиделся и отвернулся но, вскоре не выдержал, и тоже рассмеялся. Уметь посмеяться над собой, это ли не признак истинно благородного человека?
По крайней мере, это позволяет сохранять присутствие духа тогда, когда уже кажется, пора бы впадать в уныние. В уныние вообще стоит впадать как можно реже. В поисках выхода их сложной ситуации это не поможет, а настроение испортит непременно. Посмеявшись так пару минут, мы все же перешли к тому, с чего и следовало начать – сказали друг другу, что рады прибывать в этом скорбном помещении совместно. Кроме всех прочих неудобств не хватало мне еще размышлять о том, где находится барон Рамель. А так, вот он, рядом. В таком же нелепом халате, что и я сидит на пучке соломы. Уже хорошо. В смысле не то хорошо, что мы сидим в этом весьма неудобном помещении, а то, что сидим мы здесь вдвоем. И, следовательно, можем побеседовать и обсудить наши дальнейшие планы.
- Барон, вы что-нибудь помните из того, что происходило, перед тем, как мы очутились здесь?
- Как же, конечно помню. Мы ехали по дороге, беседовали. Вдруг раздался взрыв, мой конь начал падать и я вместе с ним. Последнее, что я увидел – какие-то люди бегут к нам из-за деревьев.
Ого, барон заметил даже больше чем я. Бегущих к нам людей я не рассмотрел.
- И что это могло быть, как вы думаете? Это я о том, что нас привело в бессознательное состояние.
Барон ответить на этот вопрос смог не сразу. Он задумался, вспоминая все, чему его в свое время учили наставники. Наконец мину через пять, высказал свое предположение:
- Вы знаете, Андрей, судя по всему, это была мнемобарическая граната. Вещь настолько редкая, что о последнем случае, когда ее использовали, было слышно лет тридцать назад. Интересно, у кого она могла сохраниться?
- Это-то как раз, я думаю, понятно. Судя по всему, у небезызвестного нам запасливого графа.
- Скорее всего, так оно и есть. Прескверная штука. В момент взрыва парализует все живое в радиусе пятнадцати метров. Из-за чего, бросать его под ноги категорически не рекомендуется. А уже через несколько секунд можно подходить к месту взрыва совершенно не опасаясь. Судя по всему, нас погрузили в повозку или карету и доставили сюда.
- А вот что интересно стало с нашими лошадьми? Они, судя по всему, тоже попадали. Их тоже погрузили в повозку? – я невольно хихикнул, представив это занимательное зрелище, - или оставили лежать там прямо на дороге? И теперь они ждут нас там одни?
- Это очень печально, - барон загрустил, - я привык к своему Роско и совсем не хочу, чтобы он потерялся.
- Ну что Вы, барон, ваш Роско не пропадет. Помните, как он пытался меня укусить? Он – не какая-нибудь крестьянская лошадка. В крайнем случае, он всегда найдет дорогу домой.
- Вы так думаете?
- Уверен. Если он остался на дороге, он не пропадет.
Барон явно повеселел, и мы смогли спокойно подумать о том, как нам быть дальше. Выбор был невелик – сидеть и беседовать, или ходить по комнате. Осмотрев окно, мы пришли к выводу, что выбраться через него нереально. Кладка толстая, камни прочные, их и ломом не вытащишь, не то, что руками. Дверь тоже достаточно прочна. Будь у нас под руками какие-нибудь инструменты, еще можно было подумать над такой перспективой, как ее демонтаж. А без них, увы. Оставалось ждать удобного момента и собирать сведения. Чем мы и занялись.
Удобный момент не заставил себя долго ждать и появился в виде хорошо нам знакомого злополучного графа. Момент не для побега, конечно, а для того, чтобы немного приоткрыть завесу над тайной нашего заключения. Что уже неплохо. Информация – мать победы.
Вначале заскрипел замок двери, затем в проеме появился грозный бородатый стражник, вооруженный пикой. Он осмотрел помещение, взглянул мимоходом на нас с бароном, безмятежно сидевших на соломе, и скрылся за дверью. Вместо него вошли два стражника с арбалетами, а за ними весьма довольный собой граф Бухтер. Должно быть, это наша поимка его так порадовала.
- Вот вы и попались гнусные негодяи, - пафасно заявил граф.
Это он нам. Людям, вполне приличным и безобидным. Да мы мухи не обидим без надлежащего повода. А если кто первый стал строить нам каверзы, то сам и виноват. Мы то здесь при чем.
- Так вот кто подослал к нам разбойников. Как это недостойно. А еще граф называется.
- Так вам и надо. Будете знать, как надо мной подшучивать. Эх, как я хотел с вами разделаться. Уж так хотел. Но нет. Это было бы слишком просто. Нет, я придумаю что-нибудь такое, чтобы над вами все королевство год потешалось. Вот это будет для вас достойным наказанием.
- Ха, это вряд ли. Для того, чтобы придумать такое нужна фантазия.
Зря я это сказал. Ведь придумает же, какую ни будь гадость. Быть может, хотя бы проговорится, что он нам приготовил. Ага, так и есть.
- Никакой фантазии? Это у меня то никакой фантазии? Да Вы у меня…. Да я вас…. Я завтра же утром обмажу вас смолой и обваляю в перьях. Вот все посмеются. Ну, как есть у меня фантазия?
- Конечно, нет.
- Как это нет? – Бухтер был удивлен.
- А так. Нет и все тут.
- Негодный самозванец, отвечай немедленно, почему это у меня нет фантазии, а то ужин сегодня не получите. И завтра тоже.
- Какой же завтра ужин? Завтра смола и перья.
- Ах да. Но отвечай все равно.
- Хорошо, хорошо. Так и быть, отвечу. Ну, вываляете вы нас завтра в перьях, и что?
- Что? – граф весь превратился в слух. Он даже вытянул шею.
- А ничего. Кто же вам поверит? Кто сможет подтвердить, что Ваши слова правда, а не гнусная выдумка?
Бухтер задумался. В моих словах определенно было зерно истины. Он долго искал подвох, но так его и не нашел.
- И что же мне делать?
- Вы меня спрашиваете? Я Вам должен дать совет как вам лучше мазать нас смолой?
- Да.
- В таком случае лучше позабудем все споры. Вы отпустите нас домой и все будут рады.
- Нет, это совершенно не подходит. Ага, Вы тоже не можете ничего придумать, - торжественно провозгласил Бухтер.
Можно подумать, я стал бы ему советовать, как нас лучше валять в перьях.
- Придумал, - вскричал, наконец, Бухтер, походив немного по комнате, - через две недели проездом ко мне прибудет Герцог Йенский. Вот к его приезду я вас и измажу смолой.
Граф радовался своей идее как Новогоднему подарку. Даже неудобно его разочаровывать.
- А Вы не находите, граф, что герцогу может не понравиться, что Вы так поступили с двумя благородными людьми?
- Может. Это, к сожалению, так. Ну, ничего, за две недели я что-нибудь придумаю, - и весьма довольный собой граф удалился.
Да, ситуация. Ну и фантазии у этого графа. Не успела закрыться дверь, как барон обратился ко мне.
- Что Вы наделали, Андрэ? Зачем Вы уговорили графа отложить наше валяние в перьях.
- А вам что, так хочется, чтобы Вас измазали смолой?
- Нет, конечно, но быть измазанным смолой на глазах у герцога, мне не хочется еще больше.
- Вы спрашиваете, что я наделал?
- Да. Именно так я и спрашиваю.
- Я выиграл для нас время. Две недели – это долгий срок. За это время может представиться удобный случай, и мы сбежим отсюда. За это время нас могут начать искать. Да мало ли, что может случиться за две недели?
- Да, где-то Вы правы, - согласился со мной Рамель, - но если мы ничего не придумаем за две недели….
- Что ж, тогда не судьба. Но не торопитесь отчаиваться раньше времени. Случай потому так и называется, что происходит случайно. Будем надеяться, и искать случая.
- Андрэ, Вы просто заряжаете меня оптимизмом.
Эх, если бы мне самому быть так уверенным в том, в чем я убеждаю Рамеля. Я то в этом был совсем не уверен. Да ладно, подать духом заранее, действительно не стоит.