День из светло–серого медленно становился черным. Невидимое за плотной пеленой туч солнце закатывалось за горизонт. Ветер к ночи стихал и его порывы уже не так сильно пробирали до костей. Вместо него с дальних болот наползала пелена тумана, от которой веяло ледяным ночным холодом. Молочные щупальца медленно приближались, скрывая детали местности, словно пожирая их и растворяя в себе. Над туманом оставались торчать лишь верхушки деревьев да обломанные обрубки фонарных столбов. От этой картины веяло страхом и неуверенностью. Остро хотелось оказаться за сто километров к югу от этого места в каком-то теплом хорошо защищенном доме, где есть электричество и горячая вода. Где есть теплый плед и телевизор. Где можно сварить себе хорошего кофе с корицей и посидеть перед ящиком, бездумно переключая каналы. Когда по телевизору мелькают яркие картинки, в которых есть солнце и смеющиеся счастливые люди.
Старая водонапорная башня накренилась над осыпавшимися развалинами кирпичного хозяйственного строения. Одна опора башни была подломлена и с этой стороны ее поддерживала уцелевшая стена. От неустойчивости башня покачивалась на ветру и негромко поскрипывала. Рядом с башней росла дикая груша. Тонкая и тщедушная она неуклюже цеплялась ветвями за металлические опоры. Листьев на груше не было и выглядела она от этого очень жалко.
Я сидел на верхней площадке башни, прислонившись к стенке водяного бака бездумно глядя на темное небо. Мокрый металл башни холодил воздух вокруг и наполнял его запахом старого железа. С погнутых поручней над моей головой изредка падали капли воды. Они накапливалась там после недавнего дождя. Я сидел на своем пустом рюкзаке, который спасал меня от холода и сырости. Рюкзак был пуст. В нем не было ни артефактов, ни патронов. Где–то на дне оставалась банка гречки с мясом, три банки тушенки да моток веревки. Сейчас эти вещи мне ничем не могли помочь.
Я скосил глаза вправо и посмотрел вниз. Там, под стеной развалин молча сидели четыре тени. Псы смотрели в одну сторону. Куда-то на восток за гряду холмов. Вот только я знал, что эти слепые твари выслеживают именно меня. Они не видят, но прекрасно слышат и чувствуют запахи. Их положение не менялось уже три часа с тех самых пор, как я, спасаясь от них, не вскарабкался на эту башню. Теперь мне предстояло провести ночь на старой башне в окружении тумана и молчаливых хищных стражников.
В этот раз все как-то сразу пошло наперекосяк. Начать хотя бы с того, что я забыл дома свой нож. Снаряжая магазин, умудрился выронить два патрона. Заразы закатились куда-то под диван и причем так далеко, что для того, чтобы их оттуда вытащить, пришлось становиться на четвереньки. Это мало помогло и, раскорячившись, я долго шарил рукой в пыльной темноте под старым диваном. Висящий в ножнах на поясе охотничий нож врезался в бедро и отчаянно мешался. С досадой отстегнув его, я все же нашарил свои убежавшие патроны. Вот только повесить назад нож забыл.
Без ножа я ощущал себя как без рук. Но пропажа обнаружилась слишком поздно для того, чтобы возвращаться. К счастью, у меня валялся в нагрудном кармане небольшой ножик с пятью складными лезвиями. Он оказался очень кстати, иначе добираться до содержимого консервов пришлось бы с помощью собственных зубов и какой-то матери. А так как зубы свои я берег, то сидел бы голодным.
Однако, на этом неудачи не закончились. Перебираться через периметр я собрался в том же месте, где и в первый раз. Но за время, прошедшее с моего первого похода в Зону, военные успели починить старую колючую проволоку и поставить вторую линию столбов. Висящая раньше табличка «Военные – козлы» была сорвана и валялась в кустах, простреленная в десяти местах. Обиделись, горемычные. Пролазить под двумя линиями колючей проволоки оказалось куда сложнее, чем под одним. По неопытности я зацепился оттопыренным задом за висящий недорезанный кусок колючки и разорвал свою куртку сантиметров на десять.
К счастью, прочный материал куртки и свитера спасли спину и зад от неудобного ранения. Чертыхаясь и проклиная, на чем свет стоит военных, которые вдруг решили выполнить свой долг, я горевал над испорченной любимой вещью. Горевал я на ходу, проползая на животе в грязи через минное поле. Куртку было жалко. Она грела меня много лет и не расходилась по швам даже при самом неосторожном обращении. Потертая на локтях и стиранная десяток раз она была словно старый друг. Теперь придется ставить заплатку и портить внешний вид. Собственно, ничего страшного не произошло, но настроение у меня испортилось.
Выбравшись из минного поля, я присел под деревом отдышаться. Надо мной шумели ветви деревьев, качаемые слабым ветром. Лес был наполнен обычными ночными шорохами, шелестом и скрипами. Порывшись в рюкзаке, я достал небольшой ламинированный кусок карты. В синеватом свете маленького фонарика стали видны контуры леса, в котором я сейчас находился. Мой прошлый выход был отмечен тонким едва видимым пунктиром. Масштаб карты был достаточно мелок для того, чтобы различать на ней отдельные строения. Мой взгляд проследил пунктир до хозяйства старого лесничества. Перед глазами встала картина истекающего кровью Корявого, корчащегося от ужаса на ступенях дома. Возвращаться к лесничеству мне не хотелось. Пусть это место было достаточно спокойным, но найти там остатки бандита мне не хотелось.
Дальше мой взгляд скользнул в сторону фермы, в которую упирался пунктир на северо-западе. Вряд ли там снова можно было разжиться артефактами. Моя прошлая находка объяснялась слепой удачей. Найти «грави» там, где все выгребается в первую очередь, было почти невероятно. Зона жила по своим законам. Про себя я назвал один из них – «правилом арбуза». Плотность аномалий и артефактов увеличивалась от корочки к сердцевине. В центре, где концентрация аномальной энергии выброшенной на землю, была наибольшей, можно было найти наиболее «вкусные» и «сочные» артефакты. Но в то же время, там легче было захлебнуться аномальным «соком» и умыться собственной кровью.
Я решил пойти на север. Углубиться на десять-пятнадцать километров и выйти к селу Степановка. Нужно было постепенно расширять исследованную зону. Кроме того, зря подвергаться опасности не хотелось. Если уж я сюда и решил забраться, то надо было возвращаться с добычей. В поселке вероятность найти хоть какой-нибудь артефакт была выше. А заодно там была выше вероятность встретить бандитов или мутантов. Патронов, на сей раз, у меня было больше. Вот только магазин оставался по-прежнему один. Поэтому остальные пятьдесят три «гвоздя» были рассредоточены по карманам куртки и рюкзака.
Раздобытый в прошлый раз артефакт удалось продать барыге всего лишь за полцены. Чистыми вышло немногим более пятисот гривен. Не намного меньше минимального прожиточного уровня. Очень хотелось купить на эти деньги что-то полезное. Но реально купить было нечего. Ни детектор аномалий, ни защитный костюм, ни хотя бы даже пистолет. Барыга задрал такие цены, что пришлось стиснуть зубы и взять пару десятков патронов. Уже сам факт этой сделки был полностью незаконным, и одно это заставляло сердце биться в учащенном темпе.
Итак, цели были ясны, а задачи определены. Вперед и с песней, как говорится. С этими мыслями я поднялся с земли и неспешно зашагал вглубь Зоны. Автомат висел на боку, а пальцы левой руки перебирали в кармане горсть болтов и гаек.
День выдался пасмурный. Моросил мелкий дождик. Ботинки маслянисто блестели, умащенные мокрой травой. Накинутый капюшон спасал голову от дождя, но лицо быстро стало мокрым и приходилось часто сбрасывать с него капли. Из-за пелены дождя видимость ухудшилась. Объекты расплывались и тонули в серой дымке. Звуки искажались и растворялись. Время от времени я сверялся с компасом для того, чтобы не сбиться с дороги. Наконец я вышел на грунтовую дорогу и пошел по ней. Песок под ногами был плотный и укатанный. Было видно, что дорога довольно часто используется сталкерами или военными. Я внимательно прислушивался, чтобы не нарваться на неприятности. Мой камуфляж мог издалека выдать меня за представителя Свободы – группировки сталкеров, выступающей за равноправный доступ всех желающих к сокровищам и опасностям Зоны. Я не особо разделял их взгляды, но камуфляж мог сослужить мне плохую службу. Ведь у Свободы были свои враги, которые стреляли без предупреждения.
Вокруг было тихо. Так я прошел километра три или даже больше. Идти по дороге было куда удобней, чем по траве. Несколько раз дорогу пересекали цепочки следов. На первый взгляд это были типично собачьи следы. Скорее всего, я пересек ареалы охоты двух стай слепых псов. Хорошо еще, что они мне не повстречались на пути. Людей видно не было. Но вскоре я наконец наткнулся на первые следы человека. Было ясно видно, что мужчина в армейских ботинках вышел справа из лесу и пошел по той же дороге, что и я, на север. След казался свежим, но я мог и ошибаться.
Пожав плечами и мысленно наказав себе быть повнимательнее, я двинулся дальше. Встречи людей в Зоне не были редкостью. И далеко не всегда это были встречи между врагами. Чаще всего сталкеры просто общались, делились информацией, торговали и расходились. Особенно это касалось нейтралов и новичков. Были, конечно, отморозки, которым закон не писан, но таких быстро вычисляли и по-тихому устраняли. Вообще по рассказам у меня сложилось впечатление, что в Зоне царили противоречивые законы. С одной стороны — это извечный принцип ЧЧВ, то бишь человек-человеку волк. Но с другой стороны было нечто вроде неписанного мира. Он действовал до тех пор, пока кто-то его не нарушал или пока не противоречил первому принципу.
Задумавшись, я все-таки прозевал встречу. Из-за придорожного дерева вдруг показался человек в сером защитном комбинезоне, с дыхательной маской и двумя баллонами за плечами. Его короткий автомат был направлен на меня, а светлые глаза смотрели настороженно.
Свобода? – бросил он коротко.
Я слегка опешил. Не каждый день на тебя наставляют оружие. Видимо, это по его следам я только что шел. Все-таки замечтался. После секундой задержки я ответил:
Нет, нейтрал.
Мир, дружба, жвачка, нейтрал? – спросил незнакомец.
Моя рука по-прежнему мирно покоилась на цевье, висящего на ремне автомата. Я даже не успел приготовиться к стрельбе. Поэтому поднял вверх руку.
Какой вопрос – конечно!
Поизучав меня еще секунд пять, незнакомец все же опустил свое оружие. Закинув его за спину, он подошел поближе.
Петр, – представился он. – Серый.
Святослав, – отозвался я.
Сталкер вопросительно посмотрел на меня, когда в воздухе повисла пауза. Своей сталкерской клички у меня еще не было. Поэтому он понимающе пожал плечами и сказал:
Новичок? Ну-ну, бывает. Все мы когда-то начинали. А я уж было тебя за свободовца принял. Издалека шеврон не разглядеть. А у меня с ними не очень хорошие отношения. Хотя есть и у них неплохие парни.
Я неопределенно кивнул в знак согласия. Знакомств среди Свободы у меня не водилось поэтому я мог лишь слушать да кивать.
Им бы убеждения свои поменять да повыгонять шваль всякую малолетнюю. Вот тогда было бы дело. А так... шваль какая-то. Куда топаешь то?
Туда, – неопределенно махнул я рукой вперед. Откровенничать с первым встречным у меня не было особого желания.
Та ладно тебе! Не ершись! – усмехнулся Петр. – Вижу ж, что в Степановку чешешь. Ладно, там сейчас в общем то спокойно. Правда, неделю назад снорк туда забрел. Его ребята выследили и прибили. Говорили, вроде он даже кого-то успел цапнуть.
Я попытался вспомнить все, что слышал о снорках. Они когда–то были людьми. Мерзкие опустившиеся до состояния животных создания. Одетые в обрывки снаряжения они передвигались на четвереньках и обладали молниеносной реакцией. Снорки были способны одним прыжком преодолеть пять метров и разорваться человека на куски. Они являлись наглядным пособием того, что может сделать с человеком Зона. Мне совершенно не хотелось встречаться с подобными созданиями.
Тем временем сталкер продолжал мне рассказывать.
Я тоже в Степановку иду. А точнее – немного дальше. Можем пока вместе двинуться. Дорога легче покажется.
Почему бы и нет, – ответил я. – Пошли.
Серый был явно старше меня. На вид ему было лет сорок пять. Всей внешностью он напоминал бывалого сталкера. Этакого умудренного опытом дядьку. Крепкого и надежного. Его рука была широкой и сильной. Я обрадовался подобной встрече. Вместе и правда было легче.
Мы двинулись вперед бок о бок.
Тебя что в Зону то потянуло? – спросил Петр.
Да так..., – замялся я, не решаясь, что ему отметить.
А–а–а, ясно, – протянул сталкер. – Ладно, не буду больше спрашивать. У всех свои скелеты в шкафу.
Я хотел было ему сказать, что никакого скелета в шкафу у меня нет и меня потянуло в Зону за деньгами и отчасти за приключениями, но решил промолчать.
А ты давно Зону топчешь? – я постарался подстроиться под манеру разговора собеседника.
Да лет пять уже почти. Далеко не забирался, но округу исходил порядочно. Лучше синица в руках, чем кусок свинца сам знаешь где. Куришь?
Он протянул мне пачку сигарет.
Нет, – покачал я головой. – Собираюсь умереть здоровым.
Петр усмехнулся и закурил. Краем глаза я наблюдал за ним. Сталкер двигался расслабленно, но при этом он держал под контролем пространство вперед и по бокам. Шаги его были размеренными, и было видно, что сталкер готов при первой же опасности начать действовать.
Мы поговорили о погоде. Ругнули дождь и туман. Вспомнили за выборы президента в Украине. Помянули незлым тихим словом политиков. Петр оказался словоохотливым и начал рассказывать мне о своих делах со Свободой. Оказалось, что он как–то раз пытался продать там свой хабар. Пара артефактов средней руки должна была принести ему никак не меньше четырех тысяч зелеными. Местный скупщик выдавая запечатанную пачку сотенных купюр уверял, что все в порядке и в пачке ровно четыре тысячи. Сталкер поверил на слову веселому балагуру и не стал пересчитывать. Как оказалось, зря. Пять сотен он не досчитался. Вот только возвращаться было уже поздно. Сам виноват.
– Облапошили как щенка, – сокрушался он, затягиваясь сигаретой. – Ну ничего, я еще встречу этого сопляка на кривой дорожке.
Разговаривая подобным образом мы незаметно дошли до окраин Степановки. Я не заметил, как расслабился. Заговорил он меня совсем, и Зона уже не казалась такой уж страшной. Обычная заброшенная территория. Подумаешь, собаки-мутанты. Ну слепые, ну и что? А снорки всякие и кровососы может, конечно, и встречаются, но не верится мне в них как-то. Словно это были какие-то экзотические животные. Они где-то есть, но никогда в жизни не повстречаю.
Мы остановились у развилки дорог. Одна дорога уходила вправо и терялась в тумане за поворотом. А вторая стелилась прямо и ныряла в остатки сельских окраин. Петр поправил автомат и протянул мне руку:
Ну, бывай, парень. Успехов тебе.
И тебе, – ответил я.
Ты в Степановке осторожней. Мало ли что.
Я улыбнулся и кивнул. Жалко было расставаться с новым знакомым. Я пожал протянутую руку и зашагал в сторону видневшихся метрах в трехстах домов.
Дождь на время стих, и свежий прохладный воздух приятно было вдыхать. Я вытер капельки воды с усов и бороды и внимательно осмотрелся. Вокруг было тихо и спокойно. Поправив автомат на плече, я двинулся дальше. Сталкер был прав – тишина обманчива. Теперь, когда я снова остался один, чувство гнетущей опасности вернулось. Вдоль дороги стояли голые мокрые деревья. Неспешно ступая, я подошел к первым зданиям. У дороги стоял покосившийся столб с прибитой к нему табличкой. «Степановка» значилось на ржавой поверхности. Справа я заметил гравиловушку. Она легко определялась по аккуратно выбитым кирпичам на угле дома. Воздух вокруг аномалии казался загустевшим киселем.
Здесь могли повстречаться артефакты, за которыми я собственно сюда и пришел. Я не стал тогда говорить Петру о том, что я никакой не беглый «зек» или неудачник с разбитой судьбой, скрывающийся от правосудия. Нет, моя история была куда проще и банальней. Неудавшийся филолог и компьютерщик самоучка. Зарабатывал деньги, крутился как все. Старался устроить свою жизнь, в которой упорно чего–то не хватало. Когда же грянул экономический кризис и разом опустели многие киевские офисы, безработный офисный планктон пытался удержаться на плаву всеми доступными способами. Кто-то устраивался грузчиком, а кто-то сидел дома на пособие. А я решил сменить квалификацию. Если менеджер средней руки может стать грузчиком, то почему бы разработчику программ не стать сталкером?
В Зоне ценились самые разнообразные таланты. Совершенно не обязательно было быть крутым десантником – их костей в достатке было разбросано по полям и болотам Зоны. Точно так же хватало мертвых и сгинувших ученых семи пядей во лбу. Зона жила по своим законам и к ней нельзя было использовать обычные человеческие подходы. В ней выживали люди, обладавшие странным сплавом чувств, интуиции и способностей. Я не хотел становиться супер-крутым сталкером. Я всего лишь хотел заработать себе на жизнь. Мне не нужно было разгадывать загадки Зоны или искать таинственных Хозяев. И к черту всех мутантов вместе взятых. С аномалиями на пару. Я жить хочу. Все, что мне нужно – это достаточное количество артефактов на хлеб с куском масла на нем. Свой первый кусок хлеба я уже отпраздновал. Аппетит разыгрался и был твердо намерен вернуться с еще большим количеством добычи.
Жутко хотелось купить себе крутую пушку и обзавестись бронезащитой. Вот только я прикинул цены и спрятал свои «хотелки» подальше.
Я прошел мимо двух небольших хат, выцветших от времени. Некогда белые нарядные стены теперь посерели от сырости и времени, а частично даже и обвалились. Внутри домов открывалась картина разрухи и запустения. Вряд ли там было что–то ценное и полезное. Я прошел еще пять дворов и увидел на дороге человеческую фигуру. Это был какой–то сталкер. Он приветственно махнул мне рукой. Я не замедлил ответить тем же жестом. Дозорный успокоился и опустил автомат. Заходить к сталкерам на огонек мне пока не хотелось, поэтому я свернул на другую улицу. Присутствие людей в непосредственной близости добавило уверенности. Тут уж явно никакая живность не залезет – побоится такого количества народу.
Дорога в селе удивительно хорошо сохранилась. Я довольно быстро прошагал еще дворов десять и снова свернул на другую улицу. Заходить во дворы я не стал – тут уже явно все перебрали. Меня интересовало что–то необычное.
Я легко перепрыгивал через лужи, не забывая поглядывать по сторонам и внимательно прислушиваться. Дом, забор, сарай, дом, калитка, ворота, забор, гараж... Мимо меня проплывали обычные сельские строения. Во дворах стояли деревья и остатки садов. Я обошел остов какого–то древнего «москвича». Классика и шик советской эпохи. «Новая модель!» почему–то вспомнилась мне фраза из «Бриллиантовой руки». Кому новая, а кому – ветхая старина. За поворотом поверх крыш домов показалось большое здание. Явно сельский центр. Клуб, магазин и вообще сердце местной жизни. Это уже поинтересней. Я прибавил ходу, стараясь поскорее оказаться на площади. Еще десять метров и я свернул налево. Уж тут точно должно быть что-то интересное. На ходу перепрыгнул через багажник зеленого ушастого запорожца и замер.
Снорк!
Мама дорогая! Откуда он тут взялся? Мысли лихорадочно запрыгали в голове. Прямо передо мной метрах в пятидесяти у входа в местный гастроном сидело человекоподобное существо. Я раньше никогда не видел снорков. Только на картинках да фотографиях. Но я его моментально узнал. Звериные повадки, остатки человеческой одежды и какой-то особенный неприятный запах. Словно где-то неподалеку лежала куча тухлой рыбы. Мутант стоял на ступеньках, склонившись к земле. В момент моего появления он тут же вскинул голову и уставился на меня. Я почувствовал дрожь и легкий озноб.
Через долю секунды снорк сорвался с места и трехметровыми скачками бросился на меня. В его движениях было столько отвратительно звериного, что меня затошнило. Видеть человека, опустившегося до такого уровня, было жутко неприятно.
Автомат моментально оказался в руках. Ремень соскользнул с плеча и безвольно повис. Большой палец руки привычно проверил переключатель режима огня. Нижнее положение – полный автомат. Левая рука удобно обхватила цевье словно всю жизнь там и находилась. Тяжесть автомата приятно напрягала руки. Ребристая поверхность тыльника приклада плотно прилегла к плечу, фиксируя оружие в боевом положении.
Снорк с рычанием преодолел уже треть расстояния до меня и через пару секунд уже был готов вцепиться в меня. Я упал на правое колено и склонил голову к прицелу. Мушка совмещается с целиком. Так... немного ниже, точно по центру целика. Снорк уже в двадцати метрах. Огонь!
Палец коротко нажал на спусковой крючок. Автомат грохотнул, выпуская короткую очередь. Запахло пороховыми газами, а из окошка справа полетели горячие гильзы.
Еще раз! Автомат выстрелил снова. Сквозь прицел я видел, как минимум три пули вошли в тело снорка. Он дернул плечом, и его развернуло в сторону. Мутант прокатился еще два метра и попытался встать. Утробное рычание вырвалось из его глотки. Человек не мог издавать такие звуки.
Я выстрелил в третий раз. На сей раз все три пули попали в цель. Снорк задергался и замер, нелепо выбросив ноги в резиновых сапогах. Ствол автомата окутался серым дымком. Я не спускал глаз с мутанта. Мало ли, еще очнется и снова бросится на меня. Но существо не шевелилось и не подавало никаких признаков жизни.
Я осторожно приблизился к снорку. Любопытство перевешивало отвращение. Подошел и толкнул его в плечо ногой. Мутант перевернулся на спину, раскинув руки-лапы. Похоже, военный. Во всяком случае табличка с группой крови на груди читалась вполне хорошо. Больше никакого снаряжения. Только остатки камуфляжа и почему-то резиновые сапоги. Вот так был, наверное, какой–то срочник, ходил строем, писал маме письма и ждал дембеля. Теперь лежит здесь в таком ужасном состоянии, а мать его верит, что он вернется и хранит официальное уведомлении о пропаже сына без вести.
Мысленно сплюнув, я направился ко входу в гастроном. На ходу я прикинул, что в магазине у меня осталось еще патронов двадцать, поэтому решил его не перезаряжать.
У гастронома лежало еще одно тело. На сей это был вполне обычный человек. Сталкер. Бежевая куртка с капюшоном скрывала лицо погибшего. На спине висел небольшой рюкзак в стиле велосипедных, а на поясе я заметил нож и флягу. Человек лежал на левом боку, откинув правую руку в сторону. Его живот был разворочен зубами или клыками снорка. На асфальте натекла большая лужа крови, которая уже свернулась. Ремень сталкера был перекушен и сдернулся при первом же рывке. Я осмотрел неплохой нож и повесил его себе на пояс. По солдатской фляге оказалась обычная вода, которую я с грустью вылил на асфальт. Забросил флягу в кусты и принялся стаскивать с трупа рюкзак.
Мне раньше никогда не доводилось раздевать трупы, поэтому я действовал весьма неуклюже и брезгливо. Наконец мне удалось снять рюкзак с закостеневших плеч бедолаги и добраться до его содержимого. Три банки тушенки отправились в мой рюкзак, полотенце полетело в сторону. Личные вещи типа бриты и зубной щетки я даже не стал смотреть. Я дерибанил вещи убитого в поразительной легкостью. Словно всю жизнь только тем и занимался, что обирал мертвых.
Пустой рожок к АК-74 оказался ценной находкой. Я старательно примотал его изолентой к своему магазину и порадовался получившейся конструкции. Теперь мой автомат выглядел как оружие настоящего бывалого вояки. Правда патронов я так и не нашел и один рожок оставался пустым.
Самая ценная находка оказалась на самом дне рюкзака. Металлический контейнер для артефактов. И судя по звукам чего–то болтающегося внутри, он был не пустой. Я торопливо открыл крышку. Так и есть. На свет я вытащил две уже знакомые мне «кровь камня». Простенькие артефакты причудливо слепленные из самых неожиданных материалов. Третий артефакт оказался иным. Это был «ломоть мяса». Артефакт светло-желтого цвета по внешнему виду и консистенции очень похожий на кусок свинины или говядины. Кажется, он останавливал кровь и залечивал раны, но я мог ошибаться. Однако то, что он стоил дороже двух первых артефактов, в этом я был уверен.
Обрадовавшись своей находке, я сложил все артефакты назад в контейнер и принялся закрывать его крышку. Занятый этим делом я совсем перестал следить за окружающей обстановкой. Лишь приглушенное рычание отвлекло меня от увлекательного занятия разглядывания артефактов.
Я резко обернулся. На площадь легкой трусцой выскочили пять слепых псов. Целая стая, которую явно привлекли выстрели и запах крови. Проклятье! Я рывком вскочил на ноги. Свою рюкзак я закинул одной шлейкой на плечо не успев положить туда контейнер, который остался в левой руке. Стрелять одной рукой я не мог — не рембо все-таки какой-то. Поэтому я сделал единственное, что оставалось в этот момент — бросился бежать в сторону от псов. Те мигом отреагировали и рванулись в погоню.
Бежать с болтающимся рюкзаком, автомат и контейнером в руке было жутко неудобно. Я то и дело поправлял сползающий рюкзак, а автомат болтаясь на ремне, больно бил прикладом по бедру. Но я упорно не бросал своей добычи стараясь добраться до какого-то дома. Метнулся в сторону, обегая гастроном. Стая согласованно разделилась. Часть псов стала отжимать меня в сторону улицы. Инстинктивно я бросился в единственное свободное пространство. Пересек дорогу и оказался перед старым забором. Справа виднелись открытые железные ворота.
Я бросился туда. Автомат зацепился за край ворот, но я быстро его высвободил и продолжил свой бег. Воздух со свистом вырывался сквозь стиснутые зубы. Вот тебе и Зона. Только радовался победе над снорком и хорошей находке, как тут же превратился из охотника в загоняемую дичь.
Я обежал обычный сельский дом и выскочил на огород. Шум собачьих лап был уже близко. Стая протиснулась в ворота и снова стала разворачиваться в цепь. К черту!
Я бросил контейнер с артефактами и развернулся навстречу собакам. До них было метров тридцать. Дал длинную очередь навскидку. Две пули все же попали в одного из псов, а потом ствол автомата с непривычки увело вверх. Брызнула кровь. Пес, заскулив, повалился на землю. Остальные слегка притормозили, обнюхивая товарища. Это дало мне еще пару секунд. Я снова нажал на спусковой крючок, но автомат молчал. Оставалось только бежать дальше. Я бросил оружие и нацепил рюкзак на второе плечо. Бежать стало гораздо легче. Я перемахнул через забор и оказался на широком пустыре на окраине села. Впереди виднелись остатки какого–то дома и покосившаяся водонапорная башня. Это был мой единственный шанс.
Я никогда не жаловался на скорость бега. Еще в школе брал стометровки за рекордное для школьника время. Но стайером я не был. В боку уже кололо, и перед глазами поплыли круги. |Из последних сил я добежал до башни и уцепился на свисающие остатки металлической лестницы. Подтянулся и закинул ногу на перекладину. Дальше пошло легче. Я быстро преодолел пару метров и замер, тяжело дыша, обхватив перекладину рукам. Мои загонщики подбежали и попытались достать меня сходу. Подпрыгнув, первый из них не дотянулся до меня сантиметров двадцать. Я поспешно полез выше. Оскальзываясь на мокром металле, я забрался на самую верхушку башни. Там я бросил на пол рюкзак и уселся на него сверху. Пот катился ручьями по лицу, а футболка напрочь прилипла к телу.
Только сейчас я задумался о том, что потерял автомат и контейнер с артефактами. Теперь мне стало действительно страшно. Один в Зоне без оружия сидящий на верхушке башни я был почти обречен. Я посмотрел вниз. Псы уселись вокруг башни, повернув в мою сторону уши. Они явно намеревались дождаться момента, когда я слезу. Я откинулся на стенку бака и закрыл глаза.
Изначально я надеялся, что они посидят и уйдут. Но моим надеждам не суждено было сбыться. Прошло уже три часа, но псы все так же упорно продолжали сидеть внизу, замерев, словно статуи.
Я вздохнул. Похоже, мне придется провести ночь на башне. И судя по наползающему туману, будет очень холодно. Я поежился и поднял воротник куртки. Дня два я тут смогу протянуть. Вода есть, еда тоже присутствует. Если не замерзну или меня не достанет какая-то другая тварь, то есть шанс, что собак что-то отпугнет, и я смогу вернуться за своим автоматом. Или хотя бы просто добежать до стоянки сталкеров в Степановке. Я решил осмотреть свое временное убежище. Мало ли, что я тут могу найти. Полезного или опасного. Я встал и прошелся по кругу башни, придерживаясь за поручень. С другой стороны виднелась небольшая техническая дверца. Я осторожно приоткрыл ее и всмотрелся во тьму. Было пусто и кисло пахло старым мокрым металлом. Уже решив бросить эту затею, и закрыть дверцу я вдруг замер. Из темноты на меня смотрели два круглых зеленых глаза. Стало страшно. Как в страшилках про ночной лес и зеленые глаза с вертикальными зрачками. Секунд двадцать я не мог отвести взгляд. Я замер лихорадочно размышляя, что еще за напасть может таиться в этой темноте. И вдруг... из темноты что-то негромко мяукнуло.
Кот? Я не поверил своим ушам.
Кис! Кис-кис! – осторожно поманил я и протянул руку в темноту.
Зеленые глаза шевельнулись. Послышался легкий плеск и шорох. Наконец из темноты показалось небольшое гибкое тельце. Да, это был самый настоящий кот. А точнее – котенок. Серая в полосочку спинка, какие обычно бывают у дворовых котов, большие уши и внимательные настороженные глаза.
Иди сюда, парень, не бойся, – я ласково позвал котенка и протянул к нему вторую руку.
Мяу! – отозвался зверь и подошел совсем близко. Он вытянул мордочку и обнюхал мои грязные пальцы.
Ну, грязные слегка, – усмехнулся я. – Иди я тебе что-то дам.
Уррр! – тут же вякнул кот и куснул меня за палец.
Там братьев твоих нет? – я достал фонарик и посветил внутрь. То, что я там увидел, заставило меня поскорее выключить свет.
Внутри под стенкой я увидел мертвое тело коричневой кошки. Ее бока были все изранены, и шерсть торчала клочьями. Было видно, что ее кто-то крепко потрепал перед тем, как она сюда забралась. Скорее всего, это были те же псы, что загнали сюда и меня.
В моей голове закрутились картинки, восстанавливающие события. Вот собаки набрасываются на кошку с котятами. Она отчаянно старается защитить своих детей, но силы слишком неравные. Тогда она хватает первого попавшегося котенка в зубы и из последних сил бежит сюда. Ломая когти, забирается по наклонной железной опоре сюда и забивается внутрь бака. Где через какое–то время и умирает от полученных ран. А котенок остается тут при матери и сидит молчком, боясь снова накликать псов.
Ах, ты ж бедняга, сирота, – прошептал я, беря кота на руки поглаживая ему спинку. – Тощий такой. Ну, ничего, сейчас мы что-нибудь придумаем.
Я принес котенка к рюкзаку и достал оттуда банку тушенки. Собаки внизу зашевелились и повернули морды в мою сторону. Котенок у меня на руках выгнул спину и беззвучно зашипел.
Тсссс, парень, тихо. Мы еще с ними поквитаемся.
Я мрачно посмотрел на хищников и открыл тушенку.
Налетай, подешевело, – поставил я котенка перед банкой. – Перед боем надо подкрепиться.
Хрррр, – выдал зверь и набросился на еду. Его небольшая голова почти полностью влезала в банку, поэтому он не успокоился, пока не доел до половины. Тогда я оттащил зверя и спрятал банку назад в рюкзак.
Нельзя тебе с непривычки так много кушать.
Котенок посмотрел на меня внимательными глазами, словно соглашаясь с моими доводами, и принялся умываться.
Я снова уселся на рюкзак, а котенок устроился на коленях укрытый моими руками. Я любил кошек. и они отвечали мне взаимностью. Нужно было придумать, как нам выбраться из этой передряги. Наблюдая за тем, как зверек умылся и заснул у меня на руках, я сам не заметил, как задремал.
Из дремы меня выдернула автоматная очередь. Кот соскочил с колен и прижался к стенке бака, настороженно оглядываясь по сторонам. Все это он молниеносно проделал в полной тишине. Было видно, что, несмотря на небольшой возраст, он приучен к опасностям Зоны.
Спросонья я сам не понимал, что происходит. Выстрелы прозвучали вновь, и теперь я увидел, откуда стреляют. Темнота впереди меня между кустов и клубов тумана осветилась огнем. Одна из охранявших меня собак дернулась и упала на землю. Остальные бросились врассыпную. Из кустов снова выстрелили. Судя по скулежу, еще один пес получил по заслугам.
На пустое пространство перед башней вышел сталкер. Он осмотрелся, повесил автомат на плечо и двинулся в Степановку. Меня он, похоже, не заметил. И не мудрено, ведь я был темной тенью на фоне темного бака водонапорной башни.
Эй! – крикнул я. Сталкер настороженно замер и посмотрел в мою сторону. – Погоди!
Я открыл рюкзак и сунул туда кота. Зверь не протестовал. Я поспешно спустился с башни и подбежал к своему спасителю.
Фух... спасибо, – произнес я, протягивая руку.
Свят, что ли? – прогудел в ответ сталкер и я узнал по голосу своего недавнего знакомого Петра.
Он самый, дядь Петь, – радостно улыбнулся я.
Ну ты даешь! – засмеялся сталкер. – Что твоя обезьяна. И давно тут сидишь, как кукушка?
Часов шесть, наверное, – ответил я.
Из моего рюкзака мяукнули. Под удивленным взглядом сталкера я снял со спины рюкзак и открыл его. Из глубины рюкзака тут же показалась мордочка котенка. Он повел ушами, и молча уставился на Петра.
– Вот, нашел его на башне. Сирота, – пояснил я.
Ну надо же... – удивленно протянул сталкер разглядывая кота. – Настоящий и вроде даже не мутант. Сколько лет хожу по Зоне – никогда котов не видел. То ли вымерли они все, то ли сбежали. А поди ж ты... живут, оказывается. Ты его оставить, что ль хочешь?
Похоже, что да. Мы решили друг друга оставить, – ухмыльнулся я в ответ. – Осталось кличку ему придумать.
Ты смотри... – все еще удивленно произнес Петр. – Ну, ладно. Ты куда сейчас?
Пойду автомат свой искать. Он тут где-то неподалеку. А там к сталкерам в Степановке вернусь.
Ясно. Тогда я тебя там подожду. Ведь должен же ты меня хотя бы рюмкой чая угостить за спасение?
Я кивнул и двинулся в сторону ближайшего двора, где на огороде лежал мой автомат и контейнер с находками. В рюкзаке тихо сидел мой новый напарник. Сквозь плотную ткань я слышал приглушенное спокойное «урррр», словно там работал небольшой моторчик.
Мне в детстве всегда нравились пираты. Особенно корсары. Они были благородными разбойниками. С собственным кодексом чести. Корсары бороздили моря, охотились на врагов короны и добывали сокровища. Из всех корсаров больше всего мне нравился один. Контр–адмирал британского королевского флота сэр Френсис Дрейк.
Будешь ты у меня Дрейком, – произнес я, обращаясь к содержимомму своего рюкзака. – Грозой мутантов и благородным сталкером
Мяу! – коротко отозвался рюкзак.
Мы с тобой горы свернем, Дрейк. И еще хорошо поквитаемся с псиным племенем.