Глава 4. Спасение
20 день месяца Заката 1573 год
Священная Империя Город Тосвольд
Резиденция ордена “Небесный молот”
Ночь вступила в свои владения, и даже в резиденции ордена чувствовалось ее незримое присутствие. Она довлела над томившимся в ожидании разумом, шептала на ухо лживые речи, навевала страх. Ночь никуда не уходила. Она была всегда, и лишь свет солнца, дарованный Незримым, на краткое время растворял ее тенета, не позволяя поглотить все и вся.
Вот уже более часа судебный процесс проходил без моего участия, как будто разом, для всех, я оказался бесполезен, не нужен. Я понимал, что устроенное в зале суда представление, не представляло ценности, как для инквизиции, так и для всей церкви в целом. Но чтобы для меня, все закончилось так быстро?! Это невероятно. Впрочем, меня еще ожидало Испытание Веры, и обольщаться относительно своей судьбы – я не спешил. Я зачем-то был нужен ордену. Я зачем-то был нужен церкви. Однажды вцепившись – они уже не ослабят хватку.
Дверь крохотного помещения, куда меня привели допроса, отворилась, и я узрел озадаченное лицо кардинала Лавия.
- Испытание Веры было отменено, Натан. – сообщил он приятную новость. Приятную и в тоже время пугающую. Что такого могло произойти, что могло заставить орден изменить свое решение?!
- Кардинал… - мне с большим трудом давались слова. – Что это может означать? Судьи уверились в моей невиновности?!
- Альдик Масье взял на себя всю вину за случившееся в замке Рошер. – с горечью в голосе ответил Лавий. – Он признал свою вину, тем самым, освободив тебе дорогу. На тебе больше не висит обвинения в превышении полномочий и убийстве барона Таллири.
- В убийстве еретика. – поправил я его.
- В убийстве еретика. – спешно согласился кардинал.
- Но это не отменяет виновность в одержимости и ереси. – напомнил я Лавию. – Кроме того, на мне лежит часть вины моего подчиненного.
- Степень твоей вины определит суд, но признание графа Масье подарило тебе шанс избежать ритуала. Это уже победа.
- Ценой жизни Масье. – я недобро посмотрел на кардинала. Было заметно, как он нервно перебирает четки, как руки, сами того не желая, дрожали при каждом движении.
- Без вынужденной жертвы нельзя сохранить справедливость, невозможно навязать закон. – сказал Лавий, устремив глаза к потолку.
Мне хотелось ответить, но слова застревали в горле, мысли путались, а разум накрыла пелена ненависти.
- Вы…
- Я пришел, чтоб проводить тебя в главный зал. – прервал, готовые сорваться с уст, гневные речи.
Я попытался взять себя в руки, заставить принять помощь, не отрекаться от последнего человека в ордене, которому я могу, которому я смею доверять.
- Почему не этот мальчишка?! Почему не брат Антуан – старший дознаватель по моему делу?! – спросил я.
- Он занят допросом капитана Жиллистана де Круза. – ответил кардинал. – Меня, как защитника человека, чьи заслуги для ордена и церкви столь велики, а вина смыта чистосердечным признанием истинного виновника бойни, допустили к тебе, несмотря на все возражения старшего дознавателя.
Я кивнул, давая понять, что доверяю Лавию. Хотя это и было далеко от правды. Несмотря на кажущуюся заботливость и понимание, которое я нахожу в его лице, кардинал, вполне мог преследовать личные цели. Мне не ведомые, но оттого, при определенном раскладе, не перестающие быть опасными. Ведь нет ничего опаснее церковника, рвущегося к власти, и нет пощады тому, кто станет на пути, к намеченной им цели.
Гарлок Яльвил не сводил с меня взгляда, словно ждал ответных слов, проявлений радости или благодарности, за проделанную работу. Но я продолжал хранить молчание, ценя его больше иных благ, имеющихся на земле. Каждое слово могло играть на руку обвинению. Мне не хотелось давать Антуану подобную возможность и не хотелось делать жертву Альдика бесполезной. Время должно показать правдивость моей позиции, и потому остается только ждать.
После зачитывания оправдательного приговора, речь взяла мать-настоятельница сестринского общества Благих Матильда Ундин.
Выступив вперед, дабы каждый мог узреть ее священную красоту, сияние ее белоснежных одеяний, взор пронзительных глаз, она воздела к потолку руки. Ясно чувствовалось, как напряглась атмосфера в зале, как явственно ощущалась движение сил, не подвластных разуму и оттого опасных. Воистину, сила ее не знала предела, а святостью могла спорить с Апостолами.
Я почувствовал, как взор ее упал на меня. Это походило на морской прилив – освежающий и сбивающий с ног. Я не мог сопротивляться, не мог говорить, видеть, чувствовать.
- Председательствующий судья, уважаемый суд и все присутствующие в зале. – голос ее звучал ясно и чисто, словно звон колокола, пением своим, разрезающий тьму. – Силой своей, дарованной Незримым, во время судебного слушания, я заглянула в душу Натана фон Велиса и узрела, что она чиста! Я и сестры не увидели, в этом верном служители церкви, признаков инфернального заражения. Лорд-инквизитор чист перед церковью и Незримым. Испытание веры, как способ достижения истины, в вопросе виновности или невиновности обвиняемого, по данного делу не требуется.
- Это окончательное решение, мать-настоятельница? – задал вопрос Яльвил. По лицу его было видно, что он все еще сомневается. Где-то в глубинах своего сознания, я понимал, что все случившееся сегодня…. Все слишком просто решилось. Такого не бывает. Это понимал он, я, да и большинство присутствующих в зале. Но никто не смел перечить Благой.
- Да, председательствующий судья. Мое решение окончательно, потому как через мои уста с вами говорит Творец. – ответила Матильда. – Как и прежде, решение остается за судом. Сестры сказали свое слово.
Яльвил понял свою ошибку, но добавить ничего не смог. Слова застряли у него в горле.
- Благодарю вас, мать-настоятельница. – выдавил из себя улыбку кардинал. – За проделанную вами работу, за вашу веру. Если более ничего не задерживает вас в этом зале – вы можете быть свободны.
- Только одно, председательствующий судья. – улыбнулась Матильда. – Только одно.
Благая, вдруг вновь, повернулась в мою сторону. Я вновь ощутил присутствие ее силы – дурманящей, опьяняющей, манящей.
- Помни о своем долге, Натан. – в этот момент, голос ее был таким знакомым. Мне стало страшно, но внешне, как я надеялся, это не проявилось. – Когда погаснет свет, ты должен зажечь свой. Спаси тех, кто достоин, и уничтожай иных, не верующих в закон Творца. Будь тем, кем был раньше, и помни мои слова. Натан фон Велис лорд-инквизитор ордена “Небесного молота”.
Сказав это, она вышла из зала, а я все еще слышал голос, зов, доносящийся из мира снов: “Натан. Твоя тайна со мной. Будь тем, кем был раньше”.
Меня клонило ко сну, влекло в спасительное забытье. Я не пытался сопротивляться, хотя понимал, что отходить ко сну, для меня было слишком рано. С минуты на минуту, Лавий должен был посетить его и потому, не следовало встречать гостя в бессознательном состоянии.
Чтобы найти себе занятие по нутру, хоть чем-то развлечь себя, на период томительного ожидания, я начал перечитывать бумаги, отданные мне братом Антуаном после окончания судебного слушания. Здесь присутствовали копии судебного решения, переписанные с оригинала верными трудолюбивыми писарями церкви. Ничто не вызывало подозрений.
“… Натан фон Велис лишается сана лорда-инквизитора, но сохраняет право служить в ордене старшим дознавателем… при благоприятных стечениях обстоятельств, а так же с учетом факта безупречной службы, церковь и орден ждут от Натана фон Велиса возвращение к исполнению обязанностей инквизитора, но не ранее установленного срока в шесть лет и одиннадцать месяцев”.
Сроки, установленные судом, звучали как приговор, но уже ничего нельзя было исправить. Решение принято, бумаги подписаны, а судьба Альдика Масье была решена.
“Граф Альдик Масье, открытым судом ордена, приговаривается к смерти через удушение… с учетом прежних заслуг, казнь заменена, на пожизненное заключение в крепости Талас”.
- Что ничуть не лучше смерти. – прозвучал уставший голос кардинала Лавия.
Я поднял глаза и посмотрел в сторону своего бывшего учителя.
- Кардинал… вы здесь. – констатировал я безжизненным голосом.
- Да, Натан. – попытался он улыбнуться. – Я пришел, как и обещал.
Мне следовало радоваться благоприятному стечению обстоятельств, но этого не было. Как не было ощущения свободы, которую, якобы, орден подарил мне, в своей милости.
- Если у тебя есть вопросы ко мне – на некоторое из них, я могу ответить. – сделал свое предложение Лавий.
- К чему все это?! Все уже кончено. Лишние знания только смутят разум. – ответил я притворным безразличием. – Я уже не лорд-инквизитор. Мне безразлично.
Я чувствовал нетерпение Лавия. Мысли выдавали его. Кардинал чего-то хотел от меня, какой-то услуги.
Повисла тишина, в молчаливом звучании которой, я ощущал, как сильно бьется мое собственное сердце.
- Натан. – Лавий не выдержал первым. – У меня к тебе дело.
- Кардинал. – начал я свою игру. – При всем уважении к вашему сану – я больше не инквизитор. У меня нет ни средств, ни людей, ни доступа к необходимой информации.
- Ты можешь вновь стать лордом-инквизитором, до окончания, установленного судом срока! – раскрыл карты Лавий. – Даю тебе слово!
Я внимательно посмотрел в лицо своего бывшего учителя. Тот, понимая, что степень моего доверия не достигла нужного уровня, продолжил осыпать меня предложениями.
- Кроме того, если тебе удается выполнить задание в положенный срок – Великий Посредник подарит свободу Альдику Масье. Конечно, он будет изгнан и ордена, но останется жить, и сможет продолжить свое служение церкви, в своем личном имении.
Кардинал сделал предложение, от которого я не мог отказаться.
- Что от меня требуется?
Я явственно услышал, как облегченно вздохнул Лавий. Чтобы это ни было за задание – я должен успеть в срок.
- Как можно быстрее отбыть в Вестрог-Поль. – пояснил кардинал. – В сопровождении его величества короля Эдуарда Второго династии Лордишаль.
- Вот как?! – я почувствовал укол беспокойства. Все это звучало слишком странно. – Значит, главная причина его появления здесь, отнюдь не смерть еретика Таллири?!
- Маршала Таллири, я прошу вас. – прозвучал тихий уставший голос, доносившийся из-за спины кардинала. – Проявите уважение к человеку, до последнего вздоха верному своему королю. Не позволяйте жажде мести овладеть вашим разумом.
- Ваше величество. – я не хотел проявлять неучтивость перед особой наделенной властью. Мне пришлось встать и поклониться. – Как вам будет угодно. Тем более что я и сам, до последних трагических событий, испытывал к барону Таллири глубокое уважение.
Король смотрел мне прямо в глаза. Я чувствовал тяжесть долга, довлеющего над ним. Мне еще не было известно, что это была за ноша, но без сомнения – скоро узнаю.
- Я верю вам, лорд Нерии. – улыбнулся Эдуард. На его уставшем лице отражалась печать смерти.
Вот так! Теперь не лорд-инквизитор, а простой дворянин, нашедший себе нового господина.
- В таком случае, я согласен. – ответил я, протянув королю руку, в знак дружбы. Я не был уверен – примет ли он ее. Тем не менее, опасением моим, не суждено было оправдаться. Эдуард пожал руку убийцы своего друга, своего маршала. – Но у меня условие.
- Какое? – поинтересовался король. В его глазах я прочел нетерпение, и вместе с тем страх, того, что я могу отказаться.
- Мне нужна моя группа. – потребовал я. – Причем вся.
- Но, Натан! – возмутился Лавий. – Ты же еще не знаешь, с чем тебе предстоит столкнуться!
- Я знаю вас, кардинал, и потому могу быть уверен, что меня приглашают не на званный вечер в кругу самых близких друзей. Я видел, что случилось с маршалом Таллири. Я могу предположить, что может случиться еще. Но мне необходимы мои люди!
- Кардинал Лавий. – обратился к нему, взволнованный Эдуард. – Такое возможно?!
- Прошу вас, кардинал. Я подготовил список. – кивнул я в сторону своего бывшего учителя, протягивая листок бумаги, со списком свидетелей суда, на котором меня едва не признали виновным.
Лавий посмотрел на меня исподлобья. Я чувствовал закипающий в нем гнев, но не собирался останавливаться, сдавать занятые позиции, терять преимущество, добытое с таким трудом.
- Через четверть часа, вы должны быть готовы к долгой дороге. – произнес кардинал. – Со своими людьми лорд Нерии встретиться через два дня в Дораске. Так же вас ждет корабль, который доставит вас до Вестрога, ваше величество.
Король с почтением склонился перед кардиналом, целуя перстень, проявляя благодарность.
- Благодарю вас, ваше святейшество. – поблагодарил его Эдуард, и вышел из комнаты.
Кардинал Лавий и я остались в комнате в одиночестве. Нам предстоял долгий разговор, а времени было так мало.