* * *
В особняке купца Батюшкина, на берегу Иртыша, жил Александр Васильевич Колчак. Омск. Январь – ноябрь 1919 года. Рабочий кабинет Верховного Правителя России находился в бывшем генерал-губернаторском дворце, на втором этаже. Невероятно, но факт: оба здания сохранились. От дома на Набережной до генерал-губернаторского дворца – прямая широкая городская улица, которая носит название «Ул. И. Броз Тито». В Омске Александр Васильевич Колчак переживал самые трагические и самые счастливые минуты, которые может только послать человеку судьба. Здесь он жил с надеждой. Когда он покидал Омск, надежд на возрождение былой России уже не было.
Из дневника Анны Васильевны Тимиревой, любимой женщины А.В.Колчака:
«Как трудно писать о том, о чем молчишь всю жизнь, - с кем я могу говорить об Александре Васильевиче? Все меньше людей, знавших его, для которых он был живым человеком, а не абстракцией, лишенной каких бы то ни было человеческих черт. Но в моем ужасном одиночестве нет уже таких людей, какие любили его, верили ему, испытывали обаяние его личности, и все, что я пишу, - сухо, протокольно и ни в какой мере не отражает тот высокий душевный строй, свойственный ему. Он предъявлял к себе высокие требования и других не унижал снисходительностью к человеческим слабостям. Он не разменивался сам, и с ним нельзя было размениваться по мелочам – это ли не уважение к человеку?
И мне он был учителем жизни, и основные его положения: «ничто не дается даром, за все надо платить – и не уклоняться от уплаты», и «если что-нибудь страшно, надо идти ему навстречу – тогда не так страшно» - были мне поддержкой в трудные часы, дни, годы».
Она запомнила последний вечер перед революцией. Александр Васильевич подарил в день ее именин корзину ландышей, заказал по телеграфу. Они были в разлуке. Чтобы не оставлять цветы, она их срезала и упаковала в чемодан. Анна Васильевна ехала в Россию через Финляндию, где уже было трудно с продуктами, в Ревеле накупила колбас, а затем ледокол долго боролся с торосами, вместо четырех часов плыли двенадцать. Ехало много женщин, жен офицеров и детей. Многие ничего не взяли в дорогу, потому запасы продовольствия скоро кончились у Анны Васильевны. «Так что мы с собой ничего и не привезли», - замечает она. На пристани в Гельсингфорсе ее встречали, в Морском собрании был какой-то вечер. Когда она открыла чемодан, чтобы переодеться, оказалось, что все ее милые драгоценные ландыши замерзли.
Из воспоминаний Анны Васильевны Тимиревой:
«Последняя записка, полученная мною от него в тюрьме, когда армия Каппеля, тоже погибшего в походе, подступала к Иркутску: «Конечно, меня убьют, но если бы этого не случилось – только бы нам не расставаться».
Когда придет расстрельный конвой, Адмирал спросит:
- Без суда?
Вопрос окажется риторическим. Усмешка тронет его губы, палачи останутся напряженно серьезными. Он не собирался облегчать их участь и принял пули, глядя в серые лица палачей.
Она осталась одна во всем мире.
Когда она шагнула вслед за ним в тюрьму, она наверняка знала об участи царской семьи. Александр Васильевич навряд ли показывал ей неопровержимые улики, собранные следователем по особо важным делам Омского окружного суда Н.А. Соколовым. Изъеденные серной кислотой и обугленные огнем костра останки тел царственных особ и несгораемые детали одежды, уцелевшие чудом образа, бриллиант и крест. Однако сказать о том, что царская семья уничтожена коммунистами-большевиками, он, безусловно, мог. Поэтому она точно знала, с кем имеет дело. Не пожалеют, не простят, не поймут. Она пошла за ним в тюрьму. Она не отреклась от своей любви.
Евангелие от Матфея
«И вспомнил Петр слово, сказанное ему Иисусом: «прежде нежели пропоет петух, трижды отречешься от Меня». И, выйдя вон, плакал горько».
Она не отреклась от своей любви.
История человечества не знает более жертвенной женской любви.
Бог – это Любовь.
Ее не расстреляли.
Она начала свой тернистый путь восхождения.
Тюрьмы, тюрьмы, тюрьмы.
Они знали, что она – любимая женщина А.В.Колчака. Другие обстоятельства не имели значения.
Из биографии Анны Васильевны Тимиревой (другие фамилии ее не указываю):
«Самоарестовалась вместе с Колчаком в январе 1920–го, освобождена в том же году по октябрьской амнистии, в мае 1921-го вторично арестована. Находилась в тюрьмах Иркутска и Новониколаевска, освобождена летом 1922-го в Москве из Бутырской тюрьмы. В 1925 году арестована и административно выслана из Москвы на три года, жила в Тарусе. В четвертый раз взята в апреле 1935-го, в мае получила по ст. 58-10 пять лет лагерей, которые через три месяца при пересмотре дела заменены ограничением проживания («минус 15») на три года. Возвращена из Забайкальского лагеря, где начала отбывать срок, жила в Вышнем Волочке, Верее, Малоярославце. 25 марта 1938 года, за несколько дней до окончания срока «минуса», арестована в Малоярославце и в апреле 1939-го осуждена по прежней статье на восемь лет лагерей… После освобождения жила за 100 километров от Москвы (ст. Завидово). 21 декабря 1949 года арестована в Щербаково как повторница без предъявления нового обвинения. 10 месяцев провела в тюрьме Ярославля и в октябре 1950 года отправлена этапом в Енисейск до особого распоряжения, ссылка снята в 1954 году. В промежутках между арестами работала: библиотекарем, архивариусом, дошкольным воспитаем, чертежником, ретушером, картографом (Москва), членом артели вышивальщиц (Таруса), инструктором по росписи игрушек (Завидово), маляром (в енисейской ссылке), бутафором и художником в театре (Рыбинск). Подолгу оставалась безработной и перебивалась случайными заработками. Реабилитирована в марте 1960-го, с сентября того же года на пенсии».
Анна Васильевна Тимирева скончалась в 1975 году.
Из поэтического наследия А.Н. Тимиревой:
Полвека не могу принять:
Ничем нельзя помочь!
И все уходишь ты опять
В ту роковую ночь.
А я осуждена идти
Пока не минет срок,
И перепутаны пути
Исхоженных дорог…
Но если я еще жива
Наперекор судьбе,
То только как любовь твоя
И память о тебе.
…Я шел от особняка купца Капитона Алексеевича Батюшкина к бывшему генерал-губернаторскому дворцу по улице с названием «Ул. И. Броз Тито». Я спрашивал прохожих: «А почему эта улица так называется? Потому что Броз это тот самый, который Тито? Или потому что Тито тот самый, который Иосип? Или…».
На меня бросали косые, недоброжелательные взгляды.
Люди торопились, спешили, спешили.
Они не понимали и не хотели понять, кто такой Александр Васильевич Колчак.
Они не помнили и не хотели знать, кто такая Анна Васильевна Тимирева.
Они не могли поверить, что в сибирском городе Омске эта улица самой большой Любви, эта улица самой большой Надежды, эта улица самой большой российской Трагедии.
Трагедия не закончится никогда, пока люди идут по «Ул. И. Броз Тито».