Наверное, каждому знакомо чувство, когда услышанная случайно строка стихотворения, песенный припев находят свое заповедное место не в памяти, а в сердце, напоминая о себе высокой и чистой мелодией. Иногда это связано с какими-то событиями в жизни, когда особенно остро проживаешь и переживаешь каждый миг подаренного судьбой счастья. И тогда всё, что было рядом, вокруг тебя, приобретает особую силу, запоминается и живет в тебе многие годы. Однажды в парке из переносного транзисторного приёмника, с которым шёл навстречу юноша, мы услышали удивительный голос незнакомого певца, чудом пробившийся сквозь шум и помехи эфира. Несколько слов песни отложились в моей памяти:
Всё, что прожито и пройдено,
Всё тобой озарено,
Милая навеки Родина,
В счастье светлое окно!
Вскоре после этого я уехала в Куйбышев, сбежав из родного города, чтобы разобраться в себе, своих чувствах, как говорила мама: «успокоиться и привести в порядок душу». Мне нелегко было принять окончательное решение. Бродила по городу, спускалась к Волге, рассматривая по дороге причудливую резьбу наличников деревянных домов, потемневших и покосившихся от времени. Однажды услышала доносившуюся из магазина песню, показавшуюся знакомой, и зашла туда. В отделе пластинок на небольшом проигрывателе крутился черный диск. Тот голос, что недавно я слышала в парке своего родного города, пел другую песню.
Мне показались знакомыми её слова. Вспомнила, как мама напевала мне, когда я болела в детстве. Мама пела эту песню, непривычно грассируя. Я спросила её, почему она так странно произносит слова, она засмеялась в ответ. Я поняла, что она копирует певца. Она назвала автора слов, я запомнила – Павел Шубин. Мама ошиблась. Теперь я знаю, что их настоящий автор - Раиса Блох. Стихи написаны в 1932 году. Спустя 11 лет поэтесса завершит свой скорбный жизненный путь не в любимом городе, а в немецком концлагере.
Принесла случайная молва
Милые забытые слова: Летний сад,
Фонтанка и Нева,
Вы, слова залётные, куда…..
Эмигрантская, наверное,- думала я, - напряженно вслушиваясь. Я забыла обо всём, завороженная стихами, непривычной манерой исполнения, голосом певца. И слова были необычные, совсем не похожие на привычный репертуар тех лет. Господи, я не могла поверить, это же А. Вертинский. Я не слышала его никогда, но читала о нём и догадалась, когда запел, грассируя уже другую песню. Я слушала и мне хотелось плакать:
За избушкой в два оконышка,
Не помня ни о чём,
Возле пёнышка Алёнушка
Смеялась над ручьём.
Я купила пластинку, прочитала имя автора слов, поразивших меня безыскусностью и чистотой, пристала к деду - книгочею, слышал ли когда-нибудь это имя – Павел Шубин. Но мои старики были равнодушны к поэзии, в ответ услышала: «Наверное, эмигрант, у Вертинского в основном не наши поэты, да и сам он долго прожил за рубежом». По настороженной реакции деда и бабушки, поняла, что эта тема для них болезненна и неприятна. Спустя годы узнала семейную тайну, которую тщательно скрывали от нас, внуков. После смерти деда стало известно, что сестра бабушки покинула страну с возлюбленным – офицером, сражавшимся против красных. Для деда, пережившего два ареста и заключения под стражу, разговоры об этом казались опасными и после смерти Сталина. Он уже мало доверял партийным лидерам, когда с высоких трибун стали вновь упоминать заслуги вождя.
Имя поэта, когда-то услышанное мной, вернулось четверть века спустя.
Мы с коллегами решили к очередной юбилейной дате Победы поздравить своих ветеранов – фронтовиков. Я села за сценарий, хотя никогда этим не занималась, молодежь готовила музыкальные подарки. Мне очень хотелось особым образом отметить мою бывшую заведующую отделом, с которой поступили несправедливо, бесцеремонно и некрасиво выпроводив со службы. Совсем юная, она была участником фронтовой бригады художественной самодеятельности Северо-Западного фронта. Я хотела, чтобы для неё исполнили песню, которую я услышала однажды, но запомнила всего несколько слов. Коллеги эту песню никогда не слышали.
-Неужели Вы не знаете, повторяла я запавшие в память слова:
Вспомним о тех, кто командовал ротами,
Кто умирал на снегу,
Кто в Ленинград пробирался болотами,
Горло ломая врагу...
Будут в преданьях навеки прославлены
Под пулемётной пургой
Наши штыки на высотах Синявина,
Наши полки подо Мгой!
Я обратилась в радиокомитет, где мне нашли и записали эту песню. Я поинтересовалась, получив кассету, кто автор слов. В ответ услышала от сотрудника:
-Некий Павел Шубин. Но больше ничего сказать не могу. Я его не знаю.
Вот и встретилась снова с незнакомым поэтом. Как же я могла забыть его Аленушку, положенную на музыку А. Вертинским. Вечер для ветеранов удался. Когда запели «Волховскую застольную» в глазах Лии Григорьевны блеснули слёзы, и она неожиданно подхватила высоким чистым голосом :
Редко, друзья, нам встречаться приходится,
Но уж когда довелось,
Вспомним, что было, и выпьем, как водится,
Как на Руси повелось!
Потом она подошла ко мне и поцеловала, шепнув: «Спасибо, я поняла, что ты для меня постаралась». Я промолчала. Мы долго не расходились. Перешли в мой кабинет, куда набилась молодежь, она вспоминала войну, а мы слушали женщину, удивительным образом сохранившую душевную молодость и очарование ума.
Я нашла в букинистическом скромный томик поэта. На фотографии был изображён красивый молодой человек с большими задумчивыми глазами и бледным лицом. Начала читать и не могла оторваться, забыв о сне, о том, что утром предстоит нелёгкая командировка. Я захватила томик с собой и вечером в гостинице снова перечитала его.
Нашла и «Аленушку», сокращенную и переделанную А.Вертинским.
И не Аленушка это вовсе. Стихи «Моя песенка» - пронзительное признание в любви своей родной стороне, написанное в декабре 1943 г. Оттуда, из-под М.Вишеры, она виделась поэту светящимся окном в оставленном не по своей воле доме.
Всё, что пройдено, не пройдено,-
Тобой озарено,
Милая навеки родина,-
Далекое окно!
Фронтовые стихи поэта, когда прочла их впервые, меня потрясли. Теперь волнуют сильнее, потому что остается совсем мало тех, кто пережил ту войну, с ними что-то безвозвратно уходит из нашей жизни. Наверное, уходят редкие в наши дни качества: сдержанность и целомудрие, с которыми писали о самом главном, о любви.
Пронзительные строки стихотворения «Жена приехала на фронт» мне кажутся одними из лучших в лирике сороковых годов:
Гуляла стужа – именинница
По одиночкам-номерам,
Тюрьмоподобная гостиница
Без ламп сдавалась вечерам.
Воочию вижу эту гостиницу, её мрачных постояльцев в защитной форме, обретших ночлег на одну ночь среди ада и ужаса войны. И среди этих суровых тружеников войны как что –то немыслимое, из другой, пригрезившейся, мирной жизни, молодая пара, потрясенная радостью короткой встречи.
На спинке стула платье синее
Всю ледяную ночь цвело
Той васильковою Россиею,
Где нам с тобой всегда светло.
Когда читала книгу, раздался телефонный звонок. Давняя знакомая рассказала новости, поговорила о погоде, о близких, уже прощаясь, спросила, что читаю сейчас. Я назвала поэта. Она помолчала, вспоминая, потом сказала: «Ну, это не первого ряда, наверное, я такого не знаю. Когда он жил–то?». Я ответила, что умер почти полвека назад, в 1951 году.
- Ну, кто его теперь помнит», - услышала невесёлый ответ.
- Его не помнят, а песни на его стихи поют, и будут петь, - подумалось мне.
Даже если бы он написал только одно стихотворение, оглушающее своей силой, напором, страстью, обнаженной правдой войны, он навсегда остался бы в литературе. Как живут в ней поныне стихи, написанные его сотоварищами-фронтовиками.
Нет,
Не до седин,
Не до славы,
Я век свой хотел бы продлить,
Мне б только до той вон канавы
Полмига, полшага прожить…
Полмига
3 августа 1943 г.
Обратила внимание на дату. Два дня оставалось до освобождения моего родного города. В жестоких боях, когда с поля боя невозможно было вынести раненых, наверное, тоже кто-то мечтал прожить эти полмига. Павлу Шубину посчастливилось пережить войну, с которой он вернулся майором, шесть мирных, счастливых лет было подарено ему судьбой.
Я изумленно снова вижу
Серебряный - на синем - сад.
Звезду, присевшую на крышу,
Как миг, как жизнь тому назад.
Умер неожиданно, в 37 лет, присев во время прогулки на скамейку. Не выдержало сердце.
Павел Николаевич Шубин (1914-1951)