Взгляд из-под челки, касаясь ресниц.
Черные пятна кровавых страниц.
Романтик странный. Век девятнадцатый.
Книжные полки вечером в пятницу.
Закрывая глаза, покрывалом ты стелешь
Мантию-смерть. Руками развеешь.
Врезаясь в прохожих один за другим.
Кулаком поцелуи. Кремень нелюдим.
Скрывая усталость ободком запятых,
Стреляешь кинжалом, держась понятым.
Когти-тиски вгрызаются в сердце.
Холодом боли у камина согреться.
Бред в голове молотом цедит:
«Челка. Портрет. Голодные дети«.
Коктейль голосов от сиплых до крика.
Плачи теней со скоростью мига.
В клочья страданья лезвием силы.
Пытаюсь увидеть за венами жилы.
Бог-карандаш нам ставит законы.
Могилы крестов. Грачами поклоны.
Дождь по стеклу не злится ударом.
Знаки кругами, клубникой кошмары.
Волосы треплешь, свяжешь союзы.
Слово над буквой осмелились музы.
Свитер в полоску в помятой квартире.
Брошенный Рим номер четыре.