Наследующее утро я проснулась с утра пораньше, что за мной редко наблюдалось. Обычно, мой день, если не будний, начинается где-то далеко за полдень. Ну а сегодня я установила личный мировой рекорд, семь часов утра. Да еще как установила, вполне экстравагантно. В районе семи утра я слетела на пол. Точнее не слетела, а меня слетели. Приземлившись головой об неприветливую поверхность пола, я с недоумением открыла глаза, и увидела перед своим носом ботинки. Скосив глаза в сторону, я заметила еще пару пар обуви. Судя по шумному дыханию, количеством увиденных мной, они не ограничились. И только тут до меня дошла пикантность ситуации. Извините за подробности, но спать я предпочитаю в неглиже. С диким визгом «Насилуют», я взлетела с пола и нырнула в кровать под одеяло. Прошла минута. Затем другая. Насиловать меня никто не собирался. Даже стало обидно как-то, неужели я настолько плоха, что на меня не может позариться даже самый захудалый насильник, про других уж говорить нечего. Высунув голову из-под одеяла, я оглядела весь сброд, собравшийся в моей комнате. Муз нигде не было видно. Зато на место них, передо мной предстал десяток рях, упакованные в черные шапочки с дырочками, бронежилет и шлемы. В руках они держали отнюдь не букеты цветов. Да на «захудалого» никто из них не тянул, наоборот – рост, стать, глаза – все как я люблю…
Плотный круг бронежилетиков раздвинулся, пропуская вперед нечто маленькое, круглое и мягкое. По тому, как все вытянулись, я поняла, что он здесь самый главный.
Мягкое, круглое, маленькое подкатилось к моей кровати, выпучив глаза, гаркнул:
- Ну что, стерва, колоться будем?
При слове «колоться» в моей голове сразу пронеслись ассоциации «поленица дров», «грязный шприц», и «остро заточенный ножик». И только в последнюю минуту, при активной помощи «телепузика», дошло, что от меня ждут некие признания.
- На тему? – Поинтересовалась я, нащупывая тему нашей предстоящей дискуссии.
- Ты мне тут, мозги не заговаривай!
Невольно я уставилась на то место, где у нормальных людей располагались мозги. У этого же, из-за высоко поднятых глаз, низкоопушенных бровей, а так же маленького размера фуражки, для мозга оставалось не так уж и много места.
В ответ я промолчала, ибо спорить с дураками гиблое дело. Ему надо, так и пускай проводит разъяснительную работу.
- Фамилия! – Гаркнул «телепузик», размахивая перед собой диктофонов.
- Баисова! – Послушно ответила я, так как ломаться было поздно. Один из бронежелетиков с увлечением рылся с моей сумочке, где в среднем кармане лежал паспорт.
Видимо у «телепузика» было плохо со слухом, и располагал с неограниченным временем для чтения желтой прессы.
- Байсарова! – Воскликнул он, и с подозрением уставился на мои вполне неруские черты лица. В его глазах бегущей строкой, пронеслись мысли: «чеченка», «террористка», «шахидка», и под конец засиял орден. Я не люблю ломать мечты других людей, но к известному чеченскому семейству, не имею никакого отношения. Даже самого близкого. Минимального.
- Не чеченка, не террористка, не шахидка. – Положив руку на грудь, поклялась я. – Я очень люблю Россию. И даже на последних выборах проголосовала за Медведева Дмитрия Анатольевича.
Наконец из недр моей сумочки был извлечен паспорт. В глазах «телепузика» прошел образный процесс: сначала лопнув испарилась медаль, а затем с право на лево побежала строка «акдихаш», «актсироррет» и «акнечеч». Долго не мог смириться «телепузик» с действительно, а затем упрямо произнес:
- Все равно, это дело не меняет.
Защебетали соловьи и заиграла арфа. Оглянувшись, я надеялась увидеть своих муз, присоединившихся ко мне для оказания моральной поддержки.
Увы, заиграло в карманах брюк у «телепузиков». На божий свет «из широких штанин» был извлечен телефон. Звонила видимо крупная шишка, так как «телепузик» вдруг сдулся, и даже постройнел в некоторых местах.
- Слушаю, Василий Андреевич.
Стройные ряды расступились, и он скрылся из виду.