Хочу рассказать о том глубинном, внутреннем, что у меня связано с именем А.С. Пушкина.
Не знаю, многие из вас были в музее А,С. Пушкина, в С. - Питере, на Мойке, 12.
Я побывал там еще в студенческую годы, в начале 70х.
Это было первая встреча с Петербургом, тогда Ленинградом. Знакомство с творчеством и жизнью Поэта тогда определялись у меня, в основном, школьной программой.
"Надо обязательно свезти Александра на Мойку, в музей-квартиру А.С. Пушкина, - сказала мне и моей племяннице жена брата, коренная петербуржка, из дворян,- только встаньте по-раньше."
"Это когда же, по-раньше?"-подумал я. В Эрмитаж мы приехали к открытию, простояли на улице в очереди 2 часа, да час в гардеробе, простояли бы и больше, если бы я не догадался сунуть гардеробщику в ячейке для иностранцев 3 рубля.
Три рубля, по тем временам, были большие деньги. Железнодорожный билет Москва-Ленинград стоял меньше 10 рублей, в Э.-вообще, копейки, стипендию я получал тогда повышенную, в размере 50 рублей, самый дорогой билет на концерт американского джазового биг-бенда Мел Луиса и Теда Джонса я купил в подземном переходе на Невском против Торгового Двора за 5 рублей.
Но это так, воспоминания попутные.
Нас подняли с постелей часов в 5 утра, в 6 мы были на вокзале Царского Села (тогда Детского), а за час, до открытия стояли на Мойке. Не буду говорить, сколько человек там стояло, попали мы внутрь уже ближе к обеду. И вот мы в анфиладе комнат последней квартиры А.С., в которую его привезли после дуэли.
И там я узнал для себя столько нового, столько поразительного!
Узнал, что П. и Дантес, убийца поэта, были родственниками, они были женаты на родных сестрах,что П. был завзятый карточный игрок, долги которого после его смерти выплачивал царь, бретёр, который имел несколько десятков дуэлей, что тогда, однако, было явлением довольно заурядным.
Но это, так сказать, ноги Поэта, а голова... Пушкин был первым в России интеллигентом, творцом новой поэзии, писателем, книги которого ждали и раскупали, крупным историком...и нежным мужем. Красавица же Наталья Гончарства была молода, ветрена, не понимала, каким сокровищем она владела.
И еще поразили меня личности экскурсоводов, это было что-то невероятное... Как трепетно относились они ко всему, что связано с Пушкиным, знали малейшую деталь его жизни, эта даже была не экскурсия по музею, это было глубокое проникновение вместе с нами, неофитами, в глубинные, неизвестные для многих тогда, стороны жизни Поэта, проникновение в его образ...
Вот кабинет Поэта, куда его привезли после дуэли, да там пришлось и оставить из-за тяжелого положения, в котором он был. Маленькая комнатка, кожаный диван...
Я то думал, что оценили Пушкина после смерти, а оказывается любовь народная к Поэту уже тогда была такова, что день и ночь по стенами квартиры стояли толпы простого люда, студентов, чиновников, ожидая новых выпусков бюллетеня о состоянии здоровья Поэта. Их выносил и зачитывал друг А.С., поэт и, одновременно, воспитатель цесаревичей, Жуковский.
Я вышел из Музея совершенно потрясенный, недоуменно озираясь по сторонам. Я еще был там, в той жизни, и неохотно возвращался к реальности.
Больше я в Музее не был, хотя даже подходил к нему в самый разгар лихого времени перестройки, начала 90х, когда в магазинах Гатчины, в которую мы приехали в командировку, можно купить было только батоны хлеба, и то по одному и в очередь.
А столовые не работали, и мы, оставшиеся специально на выходные на культурную программу, набрали с уговорами в столовой военного завода в пятницу немного жаренной колбасы.
Да, это было...
Постоял я тогда перед широко открытыми дверями Музея, перед которыми не было и признаков посетителей...и ушел, решил не рисковать, а оставить в себе то неповторимое впечатление соприкосновения с открывшемся тайной, которая с тех пор так и осталась со мной.
Далее
http://www.proza.ru/2010/02/15/608