Проснулся Нафин от громкого топота наверху и оттого, что кто-то возмущенно разговаривал прямо над его головой. Несомненно, мужской голос бубнил что-то очень эмоционально, потом наступала пауза – видимо, это отвечала старуха, - а потом снова вступал голос. О чем был разговор, юноша разобрать не мог из-за толстого ковра, скрадывающего звуки, но догадывался, что речь идет о них. Он оставил на лежанке зеркальце и письмо, встал и тихо поднялся по ступеням к самому люку. Но опоздал. Мужской голос затих и, судя по звуку шагов, его обладатель вышел из комнаты. А вскоре громко хлопнула и входная дверь.
Нафин еще немного постоял, прислушиваясь, но тут на него что-то мелко посыпалось, затем в щелях появился свет и, еще через мгновение, в открытом люке возникло лицо Гра.
- Не спишь? – спросила старуха, увидев ореля.
- Нет.
- А Табхаир?
- Он спит.
- Тогда вылезай – поговорим.
Юноша быстро выбрался наверх, оставив люк открытым, чтобы легко можно было вернуться назад в случае чего, и спросил:
- Здесь кто-то был?
- Был, - озабоченно ответила Гра, - один из старших жрецов. Сказал, что валида свергнута, что Ментеб возглавил восставших стражников, и, что это он, якобы, за вами прислал.
- Неужели! – обрадовался Нафин. – Я очень рад, что все так обернулось! Но зачем Ментеб послал за нами? Он же знает, что нам нужно уходить из Абхии.
- А он и не посылал, - ответила старуха. – В письме, которое вы принесли, ясно сказано, что когда будет можно, когда все уляжется, за вами придет человек, которого я знаю, и которому единственному Ментеб может довериться целиком и полностью. Всем остальным, кто бы ни пришел и что бы ни сказал, я верить не должна, а должна говорить, что вы были, но недолго и уже ушли неизвестно куда. Впрочем, этому посланнику я бы и без письма не поверила. Меньше всего могу себе представить, чтобы Ментеб прибегал к услугам жрецов…
- Значит, это была ловушка! – белея лицом, воскликнул Нафин, - значит, Ментеба все-таки… не спасли…
- Не знаю, - старуха задумчиво покусала нижнюю губу, - не думаю. Подождем. Когда вы заснули, я попросила соседского парнишку сбегать в Тангор и узнать, что там и как. К вечеру, думаю, он вернется, а пока.., пока мы можем поговорить.
Она усадила ореля за стол, но сама садиться не спешила, а некоторое время рассматривала юношу с ласковой улыбкой.
- Так вот вы какие – крылатые люди с Рыбьего Хвоста. Как же давно я ждала того дня, когда увижу одного из вас, и вот – дождалась! Я очень рада видеть тебя, мальчик. Кстати, как тебя зовут?
- Нафин.
- Нафин, - медленно повторила старуха. – Твои крылья очень красят тебя, Нафин. Ты и правда похож на бога.
Она произнесла это на языке кочевников, и до ореля вдруг дошло, что до сих пор Гра общалась с ними на прекрасном абхаинском.
- Постой! – воскликнул он. – Кара же говорил мне, что ты так и не выучила язык абхаинов и поэтому говорила с ними только на своем родном!..
- Вот дурачок! – засмеялась старуха, усаживаясь за стол напротив ореля, - неужели до сих пор верит? Я им нарочно так говорила, хотела сохранить язык моего народа… Ты, может быть, не знаешь – их всех убили по приказу Хараппы.
- Знаю, - помрачнел Нафин, - Анарахта хвалилась.
- Не люблю я их, - вздохнула Гра, - весь их проклятый род! Даже уехать хотела из Абхии. Но, сначала муж возражал, потом – сын, а потом я и сама подумала, ну куда мне ехать? Разве только к вам – на Рыбий хвост.., - она невесело усмехнулась и попросила: - Расскажи мне, как у вас там? Как вы живете?
- Да нормально живем, - немного растерялся Нафин.
Он вдруг представил себе Гнездовище и понял, что не сможет сдержать слез, рассказывая о нем. Лица матери, Старика, соседей проплыли перед его взором. И вся их, вроде бы скучная и однообразная жизнь, показалась такой мудрой и такой чистой, что Нафин, неожиданно для себя стал говорить о том, какой он был дурак, раз оставил свои горы из-за мальчишеского тщеславия и глупого желания что-то доказать остальным. Слово за слово, и он поведал Гра всю историю, из-за которой оказался здесь, не утаив даже эпизода с Тихтольном, в смерти которого безжалостно сам себя обвинил и, наконец, расплакался.
- Что ж, поплачь, - погладила его поруке старуха, - Судьба обошлась с тобой неласково. Но не кори себя, что ввязался в это дело. Уж в чем, в чем, а в проклятьях я кое-что смыслю. И поверь, мальчик, не последуй ты велению Судьбы, она нашла бы другого. Может, даже твоего сына или внука. Но им пришлось бы во сто крат сложнее, потому что, ко всем ошибкам твоих предков, прибавилось бы еще и твое бездействие. Так что, крепись и доводи дело до конца. А я.., - она замялась, в некотором сомнении, но потом махнула рукой, - да, я тебе погадаю. Не люблю этого делать для тех, кто мне нравится – иной раз такое увидишь, что и сам не рад, но у тебя особый случай!
Гра подошла к резному шкафу, достала оттуда деревянную коробку и, вернувшись к столу, выложила перед орелем целую стопку желтоватых пластинок со странными картинками. Они кое-где поистерлись, да и сами пластинки покрылись местами мелкими трещинками, но старуха бережно накрыла их морщинистой ладонью и торжественно произнесла:
- Это старинные карты. Они никогда не лгут. В них старая Гаута увидела свою смерть, когда говорила Суламе о её судьбе. По ним же она предсказала и твое появление…
- Это какая Гаута? – спросил Нафин. – Та, которую сожгли?
Гра молча кивнула.
- Так она что, была твоей родственницей?
- Нет. У неё никого не было. Но Гаута воспитывала мою мать и передала ей свой дар. А от матери дар перешел ко мне вместе с этими картами. Я, правда, была очень маленькой и не понимала, чем владею. А карты эти раскладывала, чтобы рассмотреть, как обычные картинки. Но однажды, уже в юности, будучи страстно влюбленной, я, по детской привычке, разложила их, и они вдруг заговорили со мной. Сначала я подумала, что это всего лишь игра воображения. Но потом, когда почти сразу же сбылись все мои видения, поняла, что могу предсказывать по этим картам будущее. В тот год кочевники последний раз проходили мимо Абхии. Они всегда меня навещали, даже в обход запрета Суламы. И я рассказала тетке – младшей сестре своей матери – про то, что вижу в картах. Помню, она тогда очень обрадовалась, что дух Гауты возродился во мне, и попросила им всем погадать. Но я такое увидела, чего не смогла произнести вслух! Только попросила их скорее уходить из Абхии и никогда больше сюда не возвращаться. Они послушались, но… Эти карты ведь никогда не лгут…
Старуха грустно вздохнула и подвинула всю стопку к Нафину.
- Возьми их в руки и раздели на три части. Одну положишь справа от меня, другую – прямо передо мной, а третью – слева.
Орель взял карты, но от волнения руки его дрогнули, и одна из пластинок упала на стол.
- Ай-яй-яй! – воскликнула старуха, - как нехорошо! Но, не трогай её, - остановила она Нафина, готового поднять карту, - оставь, пусть лежит. Мы потом узнаем, что она покажет…
Гра взяла стопку пластинок справа от себя и разложила их картинками вверх.
- Это твое прошлое. Видишь, карт здесь совсем немного, а это значит, что основные события твоей жизни происходят сейчас, или ждут в будущем… Так, что мы тут видим? Да, в общем, ничего нового, просто теперь я убедилась, что ты не лжец.., хотя, постой! Вот эта карта.., - старуха постучала пальцем по картинке, изображавшей лошадь с телегой, - она перевернута. Видимо, свой путь ты начал не с той дороги… Сейчас я посмотрю в твоем настоящем, так ли это!
Она быстро разложила всю среднюю стопку и принялась её рассматривать, бормоча себе под нос:
- Действительно, дорога не та!.. Он не должен был встретиться с моим внуком… Как странно! Все было задумано иначе… Но! – старуха схватила выпавшую карту и, рассмотрев её, удовлетворенно хлопнула рукой по коленке, - так и есть! Ты все изменил!
- Что изменил? – не понял Нафин. – Я ничего не понимаю из твоих слов! Ты объяснишь мне, хоть что-нибудь?
- Конечно, объясню! – глаза старухи возбужденно заблестели. – Какой странный расклад! Я, правда, не смогу тебе сказать, где именно ты свернул с более легкого пути, но то, что твой путь значительно удлинится и станет более опасным, не должно тебя пугать! Видишь карту, которая выпала? На ней птица – символ мудрости. Она говорит, что твоя ошибка позволит тебе обрести то, чего ты никогда не нашел бы на легком пути!
Нафин зарделся, но старуха замахала руками.
- Нет, нет, это не любовь к Гире, это что-то другое! Вот, подожди, я посмотрю твое будущее. Эта стопка самая большая, что, для начала, очень неплохо, но.., давай посмотрим.
Последняя часть картинок разлеглась на столе, и Гра надолго замолчала, склонившись над ними. Нафин ерзал напротив, в нетерпении, но старуха ничего не говорила. Наконец, он не выдержал:
- Ну, что там? Что ты видишь? Я найду их? Всех?
- Найдешь.
Гра медленно накрыла рукой последнюю карту и подняла на юношу печальные глаза.
- Ты всех найдешь, и все исполнишь, как должно. Но, когда покажется, что все самое тяжелое позади, оно-то, как раз, и начнется. Я вижу крылатого человека. Он протягивает тебе руку, но вряд ли это рука помощи. Она вся изранена. И вокруг него все, как будто, рушится. Только то, что ты обретешь, поможет тебе, да и то, если ты сумеешь этим воспользоваться… Эта карта, - Гра убрала руку и показала последнюю пластинку, - эта карта означает выбор. Видишь, на ней весы. И они не перевернуты. А это значит, что тебе придется делать выбор. Может быть, самый важный в твоей жизни. И то, что ты выберешь, так, или иначе, завершит все это…
Старуха провела руками над картами и принялась неспешно их собирать.
- А Гнездовище? – спросил Нафин, несколько разочарованный. – Что будет с ним?
- Не знаю, - старуха отвела глаза, - все это за гранью твоего выбора. А я не вправе заглядывать в сферы, которые еще не определены. Достаточно и того, что твои поиски будут успешными, и нужно только следовать велениям Судьбы.
Гра снова спрятала пластинки в коробку, а коробку – в шкаф, но, когда вернулась к столу, на мгновение задержалась возле Нафина и погладила его по волосам.
- Прости, что разочаровала. Но ты, как мой внук – сам себя еще не знаешь. События, которые будут происходить, изменят тебя. Сердце наполнится новыми чувствами, дремавшими в нем прежде, а в голове появятся мысли, которые раньше туда и не заглядывали… Легко гадать тому, кто сформировался, и кто предсказуем… Вот, к примеру, Ментеб, - старуха отошла от Нафина и села, радуясь тому, что нашла способ увести разговор в сторону. – Его будущее я увидела так же ясно, как видела и его самого, сидящего там же, где и ты сейчас…
- И ты, вот так запросто, сказала ему, что он сложит голову на плахе?
Гра усмехнулась.
- А ты думаешь, он желал бы услышать что-нибудь другое? Может, кто-то другой и желал бы, но не Ментеб. Хочешь узнать, как мы с ним познакомились? Он пришел арестовывать меня. Да, да, не удивляйся! Ментеб тогда еще не был начальником личной стражи валиды и очень тяготился тем, что вынужден выслеживать людей, неугодных жрецам и отправлять их в тюрьму, или на казнь. А у меня, в то время, как раз и скрывался один из таких неугодных. Кто-то, разумеется, донес, и целый отряд стражников, во главе с Ментебом, явился сюда из Тангора. Пока шел обыск, я, скрывая волнение, раскладывала карты, и Ментеб очень этим заинтересовался. Он попросил объяснить, что означают все эти картинки, но тут бедняга, сидевший в подполе, громко чихнул. В комнате, кроме нас, никого не было, и в тишине звук был слышен отчетливо, но Ментеб и ухом не повел. А когда простуженный глупец чихнул во второй раз, посоветовал мне постелить на пол ковер потолще и впредь не иметь дело с больными идиотами, которые не могут себя сдержать, хотя бы из чувства благодарности. А потом пошел забирать своих стражников, рывшихся в других комнатах. Говорят, Ментеб тогда арестовал доносчика за то, что зря их обеспокоил, но наверняка я этого не знаю.
- И с тех пор вы дружите?
- Ну, дружбой я бы это не назвала. Просто Ментеб иногда приезжал сюда и просил погадать. Я многое ему предсказала. И то, что он станет начальником личной стражи, и любовь, страстную, но безответную… Ментеб нравится мне, хотя, его честность и благородство идут ему только во вред. Он не для этой страны с её порядками, рассчитанными на подлецов и доносчиков…
- Но ведь Ментеб занимает такой высокий пост!
- Это от родовитости, - махнула рукой Гра, - его старший брат – Шапур – Верховный жрец бога Табхаира, так что можешь себе представить, какие у этой семьи связи… Но Ментеб на них совсем не похож…
- А Гира, - опустил глаза Нафин. – С ней он познакомился у тебя?
- Нет. Это случилось, когда моему сыну Серибу пришла в голову эта дурацкая идея сделать из Гиры жрицу. Он тогда стал заводить нужные знакомства во дворце, пользуясь тем, что поставлял валиде все самое лучшее, и, конечно же, не мог пройти мимо Ментеба. Любой другой и слушать бы не стал какого-то торговца, но Ментеб выслушал, навел о нем справки и, узнав, что Сериб – мой сын, обещал помочь. Ему это труда не составило.
Старуха замолчала и покачала головой.
- Но я-то всегда знала, что Гире жрицей не быть. И всегда была против этого. Во-первых, потому .., - Гра покосилась на открытый люк и понизила голос до шепота: - потому что, в глубине души, никогда не сомневалась, что Табхаир – один из вас. А во-вторых, потому что видела судьбу Гиры по картам…
- И, что там, в её судьбе? – не выдержал Нафин.
- Там много чего, - косо посмотрела на него старуха, - но ты ведь хочешь узнать что-то конкретное?
Нафин сделался пунцовым и, не поднимая глаз, еле выдавил:
- Ну да… Есть ли там.., кто-нибудь.., какой-нибудь человек, или… Ну, в общем, есть ли там я?
- Знаешь что, юноша! – посуровела вдруг старуха, - запомни раз и навсегда: с вопросами, касающимися любви, к гадалкам не суются! Для этого есть сердце!
Она отвернулась, а Нафин готов был сквозь землю провалиться. Но тут в открытом люке послышался шорох, и Гра встала.
- Кажется, великий бог проснулся, – сказала она Нафину. – Иди к нему, а я пока пойду, распоряжусь, чтобы Дора принесла вам поесть.
Табхаир действительно уже не спал. Юноша нашел его сидящим на лежанке в глубокой задумчивости. Но, едва Нафин сел рядом, старец, безо всякой подготовки, заявил:
- Я все слышал.
- Что слышал?
- Все! Все, что ты рассказывал старухе обо мне! Точнее, об истории моей, якобы, семьи. Тебе не следовало болтать об этом, вот так запросто, с кем попало. И, вот что еще я хочу тебе сказать: пока вы занимались своим глупым гаданием, я тут все хорошенько обдумал и понял, что кое-что в твоем рассказе вряд ли касается меня. Во-первых, этот,… Ну, как там его…
- Дормат?
- Ну да, Дормат. Он ведь погиб! Ты сам рассказывал, что погиб. И яйцо, которое было с ним, видимо, тоже разбилось. Значит, одного ты уже никогда не найдешь и, значит, твои ориентиры не верны, раз там указано семеро сыновей. А во-вторых, меня нашли рядом с крылатым мужчиной. Кто тогда он? Откуда взялся?..
- Может это и есть Дормат. Может он не погиб…
- Упав с такой высоты? Не смеши меня! К тому же есть еще одно, мои сны. В них я вижу самого себя в одеждах, которые никогда не носил, и , говорящего на языке, которого не знаю. Сны эти стали мне являться не так давно, но, полагаю, еще до твоего рождения. И я уверен, что вижу самого себя в прошлой жизни. Поэтому записывал все, что слышал и запоминал на стене своей комнаты. Записывал абхаинскими буквами и, чем дальше писал, тем чаще мне казалось, что я начинаю что-то понимать. Это божественный язык. Возможно в следующей жизни, после возрождения, я бы его понял. Но твое появление всё перечеркнуло… А ведь, скорее всего, ты просто ошибся, мальчик.
- Уж не этот ли язык ты слышал во снах? – спросил Нафин на орелинском, и по тому, как округлились глаза старца, понял, что не ошибся. – Вот видишь, - он перешел на абхаинский, - я тоже знаю твой «божественный» язык. И именно на нем говорил Дормат, и говорили бы его сыновья, останься они на Сверкающей вершине. И не пытайся мне больше доказать, что ты не орель. Над входом в твою комнату вделан камень с рисунком. Откуда он взялся?
- Это я выбил, - прошептал Табхаир, - еще в детстве. Сам не знаю, почему именно так, но Суламе понравилось, и она велела вделать рисунок в стену в святилище…
- А теперь я тебе скажу, что точно такой же рисунок я видел на обломке Генульфовой пещеры! – воскликнул Нафин, которому упрямство старца стало уже надоедать. – Кто был мужчина, рядом с которым тебя нашли, я не знаю! И кого ты видишь во снах – тоже не знаю! Но ты орель! Ты – сын Дормата! И не пытайся уверить меня, что это не так! Всю свою жизнь я только и думал о том, как когда-нибудь найду вас и сниму проклятие со своего рода! И раз ты все слышал, то должен знать, какую цену я могу за это заплатить! А теперь подумай, каково молодому человеку, в мои-то годы, рыскать по земле, рискуя жизнью, в поисках семерых замшелых старцев, которых еще и уговаривать нужно поверить себе, вместо того, чтобы свободно парить в своих горах и наслаждаться жизнью! Думаешь, легко быть избранником Судьбы? Нет, не легко! И не говори мне больше, что я ошибся! Меня к тебе привела Судьба, и значит, ты и будешь тем, кто поможет мне разобраться в остальных ориентирах, чтобы найти хотя бы еще одного!..
- Но я ничего не знаю, - испуганно вжал голову в плечи Табхаир. – Там было что-то про войну.., но я не пойду туда, где воюют! Это может быть очень опасно! Лучше я скажу тебе, где сейчас, возможно, идет война, и подожду здесь. А когда ты всех найдешь, то вернешься за мной…
- Нет, - отрезал Нафин. – Мы пойдем вместе! Иначе, если каждый из вас окажется таким же капризным, я всю жизнь проведу, бегая от одного к другому, и уговаривая вас пойти за собой.
Тут взгляд юноши упал на зеркальце с запиской, оставленные им на своей лежанке, и в глазах его все потемнело от бешенства.
- Ты читал письмо Гиры!!! – закричал он на старца.
- Нет, не читал, - пробормотал тот, пряча глаза.
- Нет, читал! Я же вижу! Да, как ты посмел?!!! Это что, по-божески, так поступать?!..
- Но я хотел тебе помочь, - оправдывался Табхаир. – Из твоего рассказа я понял, что сам ты читать не умеешь, и хотел оказать услугу… Хочешь, расскажу, что там написано?
- Нет! – Нафин чуть не плакал от злости. – Я сам научусь и прочту! А от тебя мне ничего не нужно!
- Как хочешь, - пожал плечами Табхаир, - но если тебе не нравится, что твои письма читают, то прячь их подальше и не разбрасывай где попало.
Он улегся на лежанку и обиженно повернулся к Нафину спиной. Юноша тоже лег и тоже отвернулся, бормоча про себя что-то про порядочность, при которой и прятать ничего не надо. Так они и лежали, один, надувшись, а другой вне себя от бешенства, до тех пор, пока Гра не позвала их к столу.
- Вернулся соседский парнишка, - сообщила она, едва орели уселись. – Говорит, что в Тангоре были сильные волнения. Стражники, прибежавшие отсюда, взбудоражили весь гарнизон и многих горожан. Они открыли тюрьму, освободили Ментеба и остальных, но до валиды так и не добрались. Ментеб, - старуха безнадежно махнула рукой, - едва освободился, немедленно встал на её защиту. Он, видите ли, присягал Анарахте на верность!.. Нет, этот человек неисправим! Сейчас она, конечно, испугана и полна благодарности. Но потом, когда все уляжется, и он это, кстати, прекрасно знает, припомнит Ментебу все! Эта порода обид не забывает. И тогда он точно сложит голову на плахе!..
- Значит, ему нужно немедленно бежать! – подскочил Нафин, забыв о еде, - Сейчас же, пока еще можно! Пошли к нему кого-нибудь, Гра!
- Да не побежит он! – в сердцах воскликнула старуха. – У Ментеба на все один ответ: «пусть я погибну, но ни в чем не смогу себя упрекнуть»!..
- Это на него похоже, - поддержал старуху Табхаир, пережевывая очередной кусок. – А зря. Мог бы стать правителем Абхии.
- Только не Ментеб. – Гра презрительно посмотрела на старца и обратилась к Нафину: - Думаю, вам стоит еще немного побыть у меня. Раз Ментеб на свободе, он обязательно пришлет своего человека, который расскажет, как вам быть дальше.
- А если не пришлет? – Нафин уже ни в чем не был уверен. – Если не сможет прислать?
- Тогда, через пару дней, будем решать, как вам выбраться из Абхии самостоятельно.
Юноша с тоской посмотрел в свою миску. От безрадостной перспективы аппетит совершенно пропал, а неприязнь к беззаботно жующему Табхаиру стала еще сильнее. Старухе легко говорить: «выбираться самостоятельно». Ей не придется лазить по заваленным тоннелям и прятаться по разным углам со спутанными крыльями!.. Нет, один он, конечно, мог и улететь, но с этим… Нафин покосился на старца и едва не плюнул в сердцах. Этот и пяти минут в воздухе не провисел, а уже устал! С таким далеко не улетишь. Эх, был бы на его месте кто-нибудь, вроде Ментеба! Как бы они расправили крылья! Как бы улетели из этой страны подальше, к океану… Но, вместо этого, придется, видимо, опять плестись пешком, пугаясь собственной тени!
Однако поздним вечером, когда никто уже ничего не ожидал, перед домом старухи остановилась крытая повозка, на козлах которой сидел человек, хорошо знакомый Гра.
- Это Калес, - сказала старуха, выпуская Нафина с Табхаиром из подпола, - тот самый, о котором я говорила. Ментеб велел ему доставить вас до ближайшей границы, а дальше придется пробираться самим. Поторопитесь! За ночь на повозке можно уехать достаточно далеко отсюда, пока волнения еще не улеглись, и Анарахта не опомнилась и не выслала за вами погоню.
- Спасибо, - сказал Нафин, с некоторой печалью наблюдая, как Дора закладывает в повозку большие тюки.
- Это твоя одежда и кое-что для Табхаира, - проследила его взгляд Гра. – В твой узел я положила баночку с целебной мазью – это на случай, если будут раны или какие-нибудь ушибы.., ну и, конечно же, еду.
Нафин только кивнул. Ему было грустно и немного стыдно. Старец, наскоро простившись, уже давно юркнул в повозку, а он все никак не мог уйти. Простого «спасибо» казалось мало. Хотелось добавить что-нибудь очень доброе.., да и для Гиры столько всего нужно было передать!.. Но старуха опередила юношу.
- Иди уже, - сказала она, ласково подталкивая ореля к повозке. – Долгие прощания – лишняя печаль для сердца. У тебя все будет хорошо. Судьба к тебе благосклонна, и карты это ясно показали. А о Гире не волнуйся. Ей тоже ничего не грозит, уж я-то знаю…
Нафин благодарно посмотрел на старуху.
- А мы с ней еще увидимся?
Но Гра только покачала головой.
- Сделай свой выбор, мальчик. А у Гиры жизнь впереди долгая…
Продолжение:http://proza.ru/2010/02/11/1301