ВАЛЕРА
-Люблю я разводить, вот хлебом не корми. Ты ж понимаешь у нас на Украине не народ, а народонаселение. Улавливаешь разницу? Об этом еще Довженко писал. Я хоть и не читал, и не прочитаю никогда, но ты сама говорила. Вот. Так я воспитываю это народонаселение своими методами. Национальной идеи, конечно, еще не придумал, но свой вклад, веришь, в формирование «пересічного громадяніна» имею.
-Например?
-Лежу в больнице, ну, ты знаешь, я ж там каждый год- диабет. Палата на двух, VIP, сосед Николай Иванович, бизнесмен, крутенький мужик. Но, вообще, нормальный.
Скука, если бы не шахматы, повеситься можно. А медсестра попалась в этот раз- крокодил. Не то, чтобы не красивая, нет, но неулыбчивая, и вечно чем-то недовольна. Зайдет в палату, глянет своими злыми глазами и солнце вместе с ней зайдет. Такие вот заходы, восходы. Не понимаю
я таких. Молодая, здоровая, ноги не кривые, чего такой угрюмой быть.А? Угрюм –река, прямо. Мимо идешь, глянет- ноги-руки отнимаются, такая мымра. Доброго слова не скажет никогда
(передразнивает): «Больной Прасал, опустите брюки», нет, чтобы сказать: «Голубчик, потерпи», ну? как в старых фильмах. Представляешь, какая из нее теща выйдет? Сразу ей каску покупать.
-Каску-то зачем?
-Как зачем? Когда картошку вместе с зятем садить, так что б ему удобно было лопату оббивать. Х-ха, поняла?
-Поняла.
-Все сидит за своим столом, ногти пилит.
- Ну, думаю, я тебя развеселю надолго.
-Развеселил?
-А то. Николаю Ивановичу жена принесла творог с халвой в банке. Он поставил на окно. Говорю ему
-Прокиснет, лучше в холодильник
-Не, глотка болит.
А у него горло саднило- перед этим мы холодным пивком баловались. Нарушали малехо.Так эта банка, заметь, с плотной крышкой, стояла на окне, ждала своего часа.
Ну и вот. Вечер. Больные по палатам разбрелись. Врачи – по домам. Осталась эта зараза-медсес тра дежурить. Трясця ей. Сидит у столика своего, мечтает. Тишина, покой.
А тут банка эта возьми да и взорвись. Ба-бах. Творог с халвой по всей палате. Я выскочил и кричу
-Медсестра! Нина! Нина! Николай Иванович застрелился!
У ней и пилочка из рук вывалилась.Вскочила, белая стала, как свой халатик
-Как? Застрелился!
-Как стреляются- к виску и готово. Пишите письма.
Она , как медик, карту его знала- и кто такой Николай Иванович, и что болячка у него тяжелая, не скоро вылечится, и пистолет у него вполне может быть, потому поверила.
Стоит с вытаращенными глазами, боится идти в палату. А я добавляю
-Ужас, всю голову разворотило. Страшно заходить. Боюсь.
И она боится. Стоим, она трясется от страха, а я от смеха. Дуэтом трясемся. У ней-то уж , наверняка, мыслишки: что делать?! Как, почему, за что на мое дежурство? Как отвечать придется и чем кончится? Такой вот лом.
Трясущейся рукой к телефону потянулась, от волнения номер не может набрать, кое-как в слезах, соплях набрала и докладывает главному
-Александр Петрович, ы-ы-ы у нас больной ы-ы-ы застрелил…
а тут Николай Иванович нарисовался, идет в умывальник банку мыть. Мотивчик насвистывает.
Ля-ля-ля. Тут она и остолбенела. Ступор. Видала мороженого судака? -Рот открыт и глаза выпучены, вот точно наша красавица такая стала. И, как у рыбы, речи нет. Онемела.
Я не выдержал, начал ржать. Подошел к товарищу по несчастью
-Шо, ожил?
С чудесным воскресением вас, Николай Иванович. Пошли на радостях в шахматишки. Как там на том свете?
Тут и до нее дошло, доехало. Покраснела и давай орать
-Что за глупые шутки, на самом деле? Главному скажу-вас из отделения выгонят и т.д.Умом тронулись?
А я ей
-Нина, дорогая, это вагон трогается (Валера работает на ЖД), а мы при памяти: не надо никого выгонять, если бы ты почаще улыбалась, кто бы шутить стал. Да мы бы тебя на руках носили. А так, ты теперь делай выводы.
- Какие выводы? А?! Надо мной теперь вся больница будет смеяться. Шутки идиотские.
-Посмеются и перестанут, а ты запомни: ты к нам по-человечески, и мы к тебе будем по-человечески.
Валера затянулся сигаретой, хитро улыбнулся и добавил
-Такая вот воспитательная работа.
-Прямо сказать- довольно жесткая шутка. Я бы на тебя в суд подала.
-Да ну? За что?
-За то, что «ты не любишь пролетариат.»
-Да (вздохнул точно, как профессор Преображенский) не люблю я пролетариат и младший медицинский персонал, когда он такой противный, тоже.
* * *
Помошная- узловая станция. Пути, стрелки, семафоры. Старый мост еще Паустовским описан. В гражданскую в Елизаветградских степях лихие банды гоняли на тачанках, но и паровозным транспортом не брезговали. Описано. А в Отечественную Помошная прославилась тем, что там бандиты Жукова задержали, разобрали пути, когда он в Одессу ехал.
Валера не зря говорит
-Город-герой Помошная, ордена подвязки Голды Меир.
Улицы утопают в вишневых садочках, летом жара несусветная. Кстати, дороги вымощены во время оно камнями и называются не мостовыми, а бурковкой. Трясет на этой бурковке, аж зубы лязгают. Роскошный украинский базар, правда, галантерея вся китайская, но фруктов, ягод, овощей, своих, родимых море разливанное.
Ж-Д движение очень большое, как пригородные поезда приходят, так и начинается: толпа прет, крики, кошелки, матюки, толкотня, давка, в корзинках утки, гуси, цыплята орут. На своем птичьем языке помогают хозяевам вломиться в вагон и плюхнуть ся на заветную лавочку. Раздолбаи и всякий асоциальный элемент норовит без билетов влезть. Ну, тебе восемнадцатый год.
Руководство решило это дело упорядочить. Придумали т.н. посадочные бригады. Приходят представители станции в соответствующей форме и раз-два-три- все с билетами, все по-порядку: рассчитатйсь! *б зи битте, дорогие пассажиры, сели и поехали. Локомотив свистнул, айда с ветерком. Чики-пики, аллес гут!
Но это руководству так мечталось. А с нашим народом, в анамнезе которого, чего и кого только нет, такие штуки удаются с трудом. Это может у эстонцев можно было бы попробовать ноу хау посадочное, а тетке с корзинами, да с рынка, да с весом в 110 кг только начни внушать что-либо прогрессивное, так она расскажет сразу и про маму, и про папу, и как Родину любить, еще и локтем может под ребро заехать- мало не будет.
Короче- никто не хочет в эти посадочные бригады идти. Жизнь и нервная система дороже. Хорошее дело, а проваливалось с самого начала. «Идея чад ила».
А тут Валя (жена Валерия) приходит домой и рассказывает- они у себя в кадрах понять не могут, в чем дело, что случилось? Служащие кадры атакуют и все поголовно хотят в посадочные. Диво, то никого не заставишь, а тут прут, удержу нет. Валера слушает и смеется.
А это он, оказывается, своих пролетариев простимулировал. Заскочил в магазинчик воды попить, барсетка осталась в кабинете, с собой только 50 гривен. (200 руб) Продавец не хотела крупную купюру брать, слишком много сдачи, но совок, слава Богу, отошел и покупатель теперь всегда прав. Дожили до светлых дней. Попил он водички и кучу мелких денег сунул в карман. Потом работа, хлопоты, звонки- забыл про деньги. А перед уходом начал эти мятые бумажки из карманов доставать и в барсетку перекладывать. Народ смотрит, люди любят на деньги смотреть, хоть на свои, хоть на чужие, опустим рассуждения когда с каким чувством, и задумывается. А Валера говорит как бы невзначай
-Сегодня поработал немного в посадочных, насшибал с зайцев.
Пересчитал, сделал озабоченное лицо, добавил
- Почти полтинник.
И ушел.
А коллеги пониже рангом смекнули и другим передали, что бригады-то эти- Клондайк, золотые россыпи. Кому же не хочется денежек на халяву? Есть такие? Нет таких. Может старцу в пустыне не надо, а остальным чем больше, тем лучше, и желательно без физических и умственных затрат.
Народ ломанулся в эти бригады. Только состав подойдет, а бригада уже приступает к своим обязанностям. Опять- крик, визг, толкотня (см.выше), а денег что-то никто не предлагает, у всех билеты, а , если какое-нибудь чмо и лезет без, так потому и норовит зайцем, что в кармане ни копейки.
Ж-д народ удивляется про себя, но продолжает записываться в эти бригады. Думает
-Может сегодня не фарт, а завтра срублю капусты.
Граждане, не гоняйтесь за шаровым баблом. За все время работы этого нововведения заработали 50 копеек, и у одной бабки на перроне осталась корзина с уткой. ВСЕ.
17.07.09. Ольга Голубь
-
v