Он снова замолчал, вглядываясь в отражение, а Нафин принялся размышлять о том положении, в котором они оказались.
Конечно, очень бы хотелось думать, что все обойдется, что Кресс им поверил и довезет до Уиссы. Но запертая дверь и стражник за нею покоя не давали. Да и сомнения Углета, высказанные на Острове тоже были небезосновательными.
Нафин стал перебирать в уме все события сегодняшнего дня.
Да, конечно, Кресс слишком уж быстро стал покладистым. Табхаир считает его тщеславным и безмозглым, но, кажется, зря. Он очень хитрый и очень жестокий… Но, с другой стороны, родство с Китионом кому угодно затуманит разум, будь он даже менее тщеславен, чем Кресс. Нафин вспомнил торжествующий взгляд Табхаира, когда старец понял, с кем имеет дело. И, хотя негодование Одинга было юноше понятно, он не мог не признать, что Табхаир их действительно спас. Даже если Кресс хитрит и везет их не в Уиссу, а куда-то еще, все равно, хорошо уже то, что он не выполнил свою угрозу и не поубивал их по одному прямо на Острове, как собирался.
Конечно, если опасения Одинга и Углета подтвердятся, то смертельная опасность им все еще угрожает, но эта отсрочка даст возможность собраться с мыслями и что-то придумать… Жаль только, что их так некстати разделили!…
Оставался Хама. Его лицо там, в лесу, по дороге на корабль, Нафину очень не понравилось. Хотя, с другой стороны, что плохого мог сделать кавестиор? Выдать тайну орелей Крессу? Но зачем? Жадному коротышке только выгоднее, если старцев будут считать богами. В противном случае пираты быстро прознают о сокровищах, которые он прячет, и отберут их… И, все же, почему казначей так смотрел? Нафин вспомнил прищуренные злобные глазки и поёжился. Так смотрят только те, кто что-то затевает, а что может затевать Хама? Месть Табхаиру за то, что оказался не богом? Не может простить? Или надеется таким образом вернуться в Абхию с вестью, за которую Шапур будет ему благодарен до конца жизни? Но, если так, то Хама редкостный гад! Нужно будет при первой же возможности предупредить Чара с Нертом – пусть следят за ним хорошенько!…
Нафин почувствовал, как ото всех этих мыслей ему делается тошно. Перевернулся на бок, но стало еще хуже. Почти, как тогда, после кораблекрушения… Он постарался не вспоминать, но неприятное воспоминание само настойчиво лезло в голову. «Что со мной?», - испуганно подумал Нафин, чувствуя, как набухает в горле противный ком. Но, уже в следующее мгновение, сорвался с ложа, зажимая рот рукой и что-то нечленораздельно мыча.
По счастью Углет быстро догадался, в чем дело. Он вскочил и забарабанил в закрытую дверь, что было силы.
- В чем дело? Вам что-то нужно? – хмурый пират приоткрыл узенькую щель, с неудовольствием глядя на Углета.
- Ему плохо! Очень плохо! – закричал Углет и стал проталкивать Нафина наружу.
Пират попытался было сопротивляться, но позеленевшее лицо юноши и его выпученные глаза быстро убедили стражника. Он отскочил в сторону, как раз вовремя. Нафин еле успел перегнуться за борт, как почти все прекрасное угощение, которым он не так давно наслаждался, оказалось в воде.
Пират снисходительно усмехнулся.
- Укачало? – спросил он почти участливо. – Ничего, такое бывает… Однако, слабоват ты, браток, хотя и бог.
- Я не бог, - прохрипел Нафин, бессильно обвисая на позолоченном леере. – Я всего лишь послан за ними… Так что могу позволить себе…
Тут он икнул и, со стоном, снова свесился за борт, а потом все же закончил:
- Могу позволить себе кое-какие слабости…
Это пират понял и даже, кажется, проникся сочувствием. Он помог Нафину добраться до каюты и в дверях протянул ему флягу, снятую с пояса.
- Попей, может, полегчает.
Нафин благодарно кивнул, открутил крышку, но, едва втянул носом запах пиратского пойла, как снова бросился к лееру.
До самого вечера юношу мутило. Проснувшиеся Одинг с Табхаиром, как могли, выказывали свою заботу, но помочь, к несчастью, ничем не могли.
Перед самым закатом появился Кресс. Он, с неподдельной жалостью на лице пронаблюдал за очередной пробежкой Нафина к борту и посоветовал попоить посланника Высших сфер соленой водой.
- А позволь спросить, любезный Надамигм, почему нас заперли? – с легким высокомерием в голосе спросил Табхаир.
- Кресс удивленно округлил глаза.
- Вас? Заперли?!!!
Он повернулся к хмурому стражнику.
- В чем дело, Дасаф?
Тот, безо всякого выражения на лице, покачал головой.
- Я их не запирал. Тут и запоров-то нет.
- Неправда! – подскочил Одинг. – Я сам пытался открыть дверь, но она не открывалась. И, всякий раз, когда Нафину делается плохо, мы стучим и просим, чтобы его выпустили!
Кресс снова перевел вопросительный взгляд на Дасафа. Пират развел руки в стороны.
- Ну, ты же знаешь, Кресс, эта дверь у нас всегда заедала. Я давно говорил, что её надо маленько подстругать, а то, неровен час, совсем когда-нибудь не откроется. Видать, я её слишком сильно прихлопываю, вот они и не могут выйти…
Кресс обернулся к гостям.
- Ну, вот видите, все и разрешилось, - сверкнул он улыбкой. – Никто и не думал вас запирать. Но, однако, как плохо вы обо мне подумали! Ай-яй-яй! А я-то не покладая рук бегал, суетился, следил, чтобы вам приготовили отменный ужин! Такую рыбу, как сейчас принесут, вы в жизни своей не пробовали, и.., - тут он посторонился, пропуская мычащего Нафина, - и сладости из моих личных запасов я тоже не всякому гостю предложу…
- А, как там наши слуги? – поинтересовался Углет.
- О! – лицо пирата омрачилось. – Мне очень неприятно говорить об этом, но двое из них совсем больны. Кажется, они переели на Острове, а после долгой жизни впроголодь это небезопасно. Я же говорил – чистые дети! Пришлось перевести их подальше, в трюм…
Кресс с ласковой озабоченностью посмотрел на свесившегося за борт Нафина.
- Бедняжка, и ему нездоровится. Но, - тут он понимающе поднял ладони, - его я, разумеется, в трюм не переведу. Даже, невзирая на недовольство команды, которая очень боится заразы. Просто попрошу вас не отходить далеко от каюты. – Пират снова улыбнулся. – А лучше вообще не покидайте её…
Вскоре после его ухода принесли ужин.
- Ишь ты! – воскликнул Одинг. – С нами есть не сел. Интересно, почему? Тоже заразы боится? А по мне так еще и лучше. Наконец-то можно поесть спокойно, не слушая отвратительных рассказов.
- Судя по тому, как ты все здесь презираешь, я решил, что и есть ты тоже не будешь, - заметил Табхаир, аппетитно усаживаясь перед яствами.
- Вот уж нет! – вспыхнул Одинг. – Мне необходимо набраться сил, поэтому есть я стану все, что принесут!
Табхаир многозначительно поднял брови и тонко улыбнулся, принимаясь за еду. Одинг сердито плюхнулся рядом с ним.
- А ты, что же, Углет? – спросил он, хватая самый большой кусок. – Иди, садись, ешь! Вражеское угощение сейчас только впрок!
Углет, как раз прикрыл дверь за выбежавшим в очередной раз Нафином и теперь задумчиво стоял перед ней.
- Я все думаю про двух наших заболевших товарищей. Кто они? И почему Кресс не сказал, что с третьим? Все это очень странно и очень пугает. Боюсь, мои подозрения оправдываются.
- Какие подозрения? – не переставая есть спросил Одинг.
Углет подошел к братьям, наклонился к ним и шепотом произнес:
- Я опасаюсь, что третий – Хама. И, если это так, то он наверняка предатель!
Табхаир поморщился.
- Брось, Углет! Хама предатель? Честное слово, смешно! Зачем ему? Принимая во внимание то, что наш любезный казначей прячет за пазухой, логичнее предположить, что именно ему выгоднее казаться больным, чтобы никому не пришло в голову его обыскать. Но, - тут Табхаир перестал есть и поднял палец, - то, что наших слуг разделили, говорит о многом. И, если мои расчеты верны, то третий – это капитан Чар! Больше некому. А, если это Чар, то наш добродушный хозяин не такой болван, каким кажется.
Одинг тоже перестал жевать и удивленно уставился на брата.
- Почему это?
- А сам посуди. Если у тебя есть пленники, которые знают важную тайну и которых тебе нужно удержать обязательно всех, чтобы вызнать её не у одного, так у другого, что бы ты с ними сделал?
- Не знаю, - пожал плечами Одинг. – У меня такого никогда не было.
- А я думаю, разделил бы! Чтобы не дать им возможность сговориться и устроить побег. Но даже разделять пленников нужно с умом. Какой смысл помещать вместе Чара и Нерта, которые давно друг друга знают, и оба опытные мореходы? Нет уж, лучше соединить трусливого Хаму, ничего не смыслящего в морском деле и Нерта, привыкшего подчиняться приказам своего капитана. Раб и трус никогда ни до чего дельного не додумаются. А Чар… Что он сможет один? Наш капитан уже не молод, острота восприятия у него притупилась, былой отваги нет, да и не сказать, чтобы был он очень уж большого ума… Нет, лучше разделить было невозможно! Я бы и сам так сделал.
- Тогда, почему же он нас не разделил? – спросил Одинг.
- А он, видимо, за этим и приходил. Но Нафин совершенно вышел из строя, а нас Кресс счел слишком старыми и слишком доверчивыми, чтобы ждать каких либо неожиданностей от подобной компании. И это очень хорошо! Думаю, нам следует сейчас доесть этот роскошный ужин и, безо всяких глупых споров, хорошенько продумать, что можно предпринять. Пусть Кресс и дальше считает, что мы ему полностью доверились и окончательно размякли от сытости и роскоши. Недооценивать противника – большая ошибка! Она не раз приводила к позорным поражениям. Ведь верно я говорю, а, Одинг?
- Верно, брат! – И Одинг, чрезвычайно довольный, затолкал в рот кусок величиной с собственную ладонь.
Нафин, тем временем, продолжал висеть на леере, напряженно прислушиваясь к тому, что происходило у него внутри. Вот уже несколько минут, как противные спазмы не возвращались, а тупая боль в голове стала прерываться. Юноша, не веря такому счастью, замер в неудобной позе, боясь пошевелиться и вызвать новый приступ боли и тошноты.
Туман, весь день застилавший глаза, немного отступил, давая возможность рассмотреть стремительно темнеющее оранжевое небо, густые коричневые тени на волнах и золоченые перила, которые после захода солнца, перестали гореть нестерпимым ядовито-желтым, а приобрели благородную матовость. Они разбегались в разные стороны от Нафина туда, где наползающая темнота постепенно съедала все цвета, превращая корабль в темный силуэт.
Хмурый страж уже давно перестал следить за мучениями юноши. Едва старцам принесли ужин, как он уселся прямо на палубу, развернул узелок, который достал из-за пазухи, и принялся что-то смачно жевать, нисколько не смущаясь присутствием Нафина. Еще несколько пиратов расположились неподалеку на пестрых тюках и, отхлебывая поочередно из огромной фляги, над чем-то посмеивались.
Нафин тут же решил, что смеются над ним, и захотел вернуться к старцам, но воспоминание о кушаньях, принесенных по приказу Кресса, пригвоздили к месту.
Вскоре к группе веселящихся пиратов подошел еще один, пожилой и хромоногий. Он отхлебнул из протянутой фляги и сказал что-то, после чего вся компания быстро снялась с места и исчезла в люке под палубой. Потом пожилой пират, заметно покачиваясь, подошел к Дасафу.
- Кресс велел сменить тебя, - сказал он заплетающимся языком. – Иди к остальным, там открыли бочонок литиайского эля.
- Ну, наконец-то, - проворчал Дасаф, проворно сворачивая остатки ужина и пряча их обратно за пазуху. И непонятно было, к чему относятся эти слова – к тому, что открыли бочонок, или к тому, что его пришли подменить.
Нафин отвернулся. Приход нового стража напомнил об их непонятном положении. Уходить с палубы не хотелось, но, может быть, старцы уже закончили трапезничать, и пора, наконец, обсудить, что делать дальше…
- Выпей-ка это, - раздался рядом голос.
Нафин повернулся. Пожилой пират стоял прямо перед ним с флягой в руке.
- Нет, нет! – замахал руками юноша, вспомнив запах пиратского пойла.
- Пей, говорю! – твердо сказал пират, и что-то в его голосе заставило Нафина подчиниться.
Он только подумал, что язык у странного старика больше не заплетается, и глотнул.
Питье ничем не пахло и, хотя на вкус оно было ужасно противным, в голове сразу и окончательно просветлело.
- Пей еще, - приказал пират.
Нафин послушно отпил.
- Теперь, давай сюда флягу и пошли со мной. Надеюсь, твои старички не разбегутся, пока нас здесь не будет.
- Идти? Но куда?! – опешил Нафин. – Кресс ведь не велел нам уходить.
Пират насмешливо посмотрел на него.
- А Кресс тебе кто? Хозяин? Вот когда очутишься в клетке на Шад-Хамосе, тогда и будешь выполнять все его указания, а пока ты волен делать, что хочешь.
- В клетке? – совсем растерялся Нафин. – Я тебя не понимаю.
- И не поймешь, если немедленно не отправишься со мной. Идем, идем, и не смотри на меня так. Пока мы тут препираемся, время уходит… Я тебе потом все объясню.
Он повернулся и, прихрамывая, зашагал по палубе. Нафин поспешил следом. На корабле юноша плохо ориентировался, но пират шепотом подсказывал, где можно споткнуться о сложенные канаты, где нужно пригнуться, чтобы не зацепиться головой о такелаж, и где следует пройти особенно осторожно, чтобы не завалить составленные друг на друга плетеные короба. «Не корабль, а свалка какая-то, - подумал Нафин. – Интересно, тот Владыка, у которого его украли, тоже здесь все захламил бы?». Он не успел ответить на этот вопрос, как пират резко остановился.
- А теперь – ни звука!
В двух шагах от них светилось небольшое оконце.
- Иди туда и слушай, - шепнул пират. – Только смотри, чтобы тебя не заметили!
Нафин неслышно проскользнул вдоль стены до окна – благо оно было приоткрыто – и замер, весь обратившись в слух.
- Я и сам сразу понял, что они не боги, - раздался голос Кресса, но не развязно-шутливый, каким Нафин привык его слышать, а твердый и резкий, более подходящий для такого пирата. – Откуда на Острове взяться Углету, если люди Одинга зарыли его яму вместе с ним, а сам Одинг сгинул в Железном лесу. И минуло уже две луны, как роа-радорги справили по нему пышные поминки! Но, даже если бы все это были сплетни, а старички – не таинственные крылатые люди с гор, то все равно не сходилось бы! Этому, который выдает себя за Табхаира, в сообразительности, конечно, не откажешь, но долгое сидение на Острове лишило его главного, без чего такие шутки не шутят – знаний о том, что и где происходит. А происходит многое! И этот Табхаир вряд ли вел себя так нагло, если бы знал, что настоящий Табхаир с луну назад был в Тангоре!… Да, да, любезный друг, был, и тому есть множество свидетелей. На всем побережье дня три только о том и судачили, как Анарахте удалось вернуть власть, да о том, что Табхаир благословил её и вознесся на небо в присутствии всех жителей Тангора. Он, дескать, считает, что Абхия теперь в надежных руках.
За окном Нафину почудилось сдавленное оханье.
- Ах, да, - судя по тону, Кресс все же улыбнулся, - ты же тоже этого не знал… Ну, так узнай, мой преданный друг, что Анарахта снова у власти, Шапур заточен в темницу, и все это уже не в ходу. – послышался звон пересыпаемых монет. – Жаль, красивые были денежки! Шапур не поскупился на детали. Смотри-ка, велел изобразить себя в доспехах Китиона! Пожалуй, рановато его свергли. Знай я раньше о своем родстве, мог бы предъявить на них права. Хотя, может, и теперь не поздно, а, Хама?
В ответ послышалось невнятное сопение, а Нафин едва не вскрикнул, но вовремя зажал себе рот рукой.
- Ладно, - продолжал Кресс, - пока велю переплавить Шапуровы монеты и закажу из них украшения на клетку для своего Табхаира. Все-таки он рассказал мне про родство с Китионом, и я желаю быть благодарным. Его клетка будет самой красивой!
Тут, наконец, раздался голос Хамы.
- Великий Кресс мог бы обменять Табхаира на доспехи своего предка. Анарахта, помнится, устроила на этого самозванца настоящую охоту и будет признательна. К тому же в Абхии потомку Китиона ни в чем не откажут.
Кресс какое-то время молчал.
- Нет, - сказал он, наконец, - Анарахте мой Табхаир уже не нужен, а у меня без него будет некомплект. – Тон пирата стал самодовольным. – Определенно, Сохмат любит меня, раз сделала такой подарок! А подарки богини должно хранить.
- Но меня-то ты отпустишь, как обещал? – обеспокоено спросил Хама.
- Само собой! Вот завезу старичков и парня на Шад-Хамос, рассажу в клетки и сразу же поплыву с тобой обратно на Остров. Покажешь мне, где спрятаны сокровища и можешь считать себя свободным.
- Но, как я выберусь с Острова? – голос Хамы стал плаксивым.
- Мы подбросим до берега, - небрежно ответил Кресс.
Дальше Нафин решил не подслушивать. Недалеко от себя он заметил дверцу, а, судя по звукам из-за окна, Хама встал со стула, чтобы уйти. Но не успел Нафин отступить, как снова раздался голос Кресса.
- Мы так и не договорили про твоих друзей мореходов.
- Они мне не друзья, - быстро ответил Хама.
- Ладно, друзья – не друзья, но ты уверен, что они не согласятся?
- Нет, Кресс, я их успел достаточно узнать.
- Ну, что ж, невелика потеря. Значит, поступлю с ними, как и собирался.
Больше тянуть было нельзя. Нафин сжал зубы, чтобы не зарычать от бешенства, и быстро вернулся к хромому пирату.
- Услышал что-нибудь? – шепотом спросил тот.
- Услышал.
- Тогда пошли к твоим старикам.
Одинг с Углетом, как раз, увлеченно внимали тому, что говорил Табхаир, когда на пороге возник дрожащий от гнева Нафин. Следом за ним вошел и хромой пират, плотно прикрыв за собой дверь. Старцы удивленно уставились на вошедших. Нафин открыл было рот, чтобы выплеснуть, наконец, все распиравшие его новости, но пират довольно бесцеремонно его подвинул.
- Я сам все расскажу.
Он подошел к старикам почти вплотную, пробежал взглядом по лицам и низко поклонился.
- Боги вы, или нет, но люди знатного рода. Я такое сразу вижу. А знатный человек – человек благородный. Его уважать нужно…
- Да оставь ты их знатность в покое! – вспылил Нафин. – Про Хаму лучше рассказывай!
Пират кивнул и махнул головой в сторону Нафина.
- Я сейчас водил этого паренька послушать, о чем говорил ваш коротышка с нашим капитаном. Это, чтоб вы мне скорей поверили. А теперь расскажу все по порядку.
Пират прокашлялся и распрямил спину.
- Я Цаг. Был когда-то мореходом, капитаном небольшого торгового судна. Звался он «Богиня Сохмат» и поэтому, когда Кресс захватил нас, он не перебил всю команду, как обычно, а предложил тем, кто хочет выжить, пиратствовать вместе с ним… Чара с Нертом я давно знаю. Как только их привели – сразу признал, а они меня нет… Да и не мудрено. На побережье все давно считают, что я погиб, а я.., - Цаг горестно причмокнул, - а я вот смалодушничал. Испугался смерти и согласился стать пиратом. Мерзкое это дело! И не по душе мне совсем. Но, по счастью, я хром, потому в разбоях не участвую. Зато могу одним обычным топором вырубить из дерева что угодно, хоть игрушку для ребенка. За это Кресс и держит меня на «Демоне». Я ему как-то одну штучку сделал, так он…
- Это мы всё уже поняли, - нетерпеливо перебил Табхаир, - ты по делу рассказывай.
- Так я по делу и говорю, - успокоил его пират. – Как только Кресс захватил вас на Острове, сразу прислал ко мне своего порученца, чтобы я, значит, навесил потайные двери на два помещения…
- Что еще за потайные двери? – нахмурился Одинг.
- А идемте, покажу.
Пират проковылял к двери, раскрыл её и поманил остальных подойти ближе.
- Видите, снаружи и изнутри запоров, вроде бы, нет. Но, стоит сдвинуть вот это украшение, и… видите, из этих щелей выходят три штыря. Вот тут для них гнезда, и, когда эти штыри туда входят, то стучите, не стучите, ломитесь, не ломитесь, а дверь нипочем не открыть!
Старцы многозначительно переглянулись.
- Это я сам придумал, - похвалился Цаг. – Кресс попросил сделать что-нибудь этакое. У нас тут завелся пират один.., ну, в смысле, не у нас на корабле, а вообще… Молодой совсем, но очень наглый. Так вот Кресс собрался позвать его в гости, чтобы кое-какие дела обсудить, а потом…
- Это нам не интересно, - оборвал Цага Углет. – Рассказывай, что было после того, как Кресс велел поставить эти двери.
- А-а.., да.., так вот, значит, вашу дверь я поставил первой, а, когда прилаживал вторую, тут-то вас всех и привезли. Я тогда думаю – дай-ка, посмотрю, что за богов таких занесло на наш Остров? Глядь, а прямо на меня идет мой старинный дружок Чар! И его помощник Нерт следом ковыляет! Э-э, думаю, хоть я с разбойниками плаваю, но сам еще разбойником не заделался, и товарищей своих бывших обижать не позволю!… Они меня, конечно, не признали. Зашли, разместились, а тут и Кресс явился. «Хотите, - говорит, - жить, сознавайтесь, кто эти крылатые старики?». Ну, Чар ему так спокойно отвечает, что, мол, боги они самые настоящие. А тут коротышка этот, Хама, как выскочит вперед, как повалится Крессу в ноги! «Я, - кричит, - все тебе расскажу, и про сокровища, и про стариков этих, только отпусти меня целым и невредимым!». Чар с Нертом кинулись, было на него, но Кресс велел их оттащить и упрятать в трюм, а коротышке приказал сидеть пока тихо. «Вот, - говорит, - отплывем, то да сё, а вечером придешь ко мне и все толком расскажешь»… Ну, думаю, пришла мне видно пора свою трусость искупать. Первым делом пошел я посмотреть, куда Чара с Нертом определили, и кто их сторожит, а потом прямиком к Крессу побежал. «Хороший, - говорю ему, - денек нынче выдался. И добыча знатная, и родство ваше великое открылось!». А он довольный сидит, улыбается. Ну, я и продолжаю: «не худо было бы ребятам пирушку закатить. Ради такого случая и литиайского эля не жалко!»… Вижу, Кресс кивает. «Закатим, - говорит, - закатим. Мне эти старички очень кстати подвернулись. То, что про родство рассказали – это одно, а вот, что за богов себя выдают, очень и очень ко времени. Сам-то я им, конечно, не верю, но другие запросто поверить могут. Отвезу старичков на Шад-Хамос и в клетки рассажу. То-то пиратская братия удивится! Еще больше уважать станут. А, если сомневаться начнут – я их в порошок сотру, клянусь Сохмат!»… Ну, я тогда дальше говорю: «раз такое дело, то стражей бы к пленникам следовало понадежней приставить. А то Дасаф, к примеру, как прознает про эль, так махом обо всем забудет…». «Ну, так ты сам и посторожи», - говорит Кресс, а сам ухмыляется, думает, хуже мне сделал. Он такие вещи любит, так я, чтобы его не расстраивать и подозрений не вызвать, рожу скорбную состроил и пошел себе восвояси. Но наш капитан, видать и вправду, сегодня очень доволен. Крикнул мне вслед, чтобы я, прежде чем Дасафа подменять, тоже бы эля попил вместе со всеми… Ну, значит, сделал я вид, что напился допьяна, подождал, когда Хама к Крессу пойдет, и сразу сюда. Иду, а сам соображаю, как бы это половчее про коротышку рассказать, чтобы вы мне поверили? А тут, по счастью, и товарищ ваш опять на палубу выскочил. «Вот, - думаю, - сводить бы его под капитановы окошки – пусть послушает…»… Отогнал гуляк наших, что расселись тут совсем не к месту, потом Дасафа спровадил, дал вашему парнишке целебного питья и повел слушать… Судя по его лицу, услышал он то, что нужно, так что теперь, когда вы все узнали, давайте решать, как спасаться станете.
Цаг сложил руки и выжидательно уставился на старцев.
Те стояли совершенно подавленные услышанным.
- Почему же он нам не поверил? – раздраженно вымолвил Табхаир. – Ведь даже Цаг признал в нас благородное происхождение. Мы что, совсем перестали походить на богов?!
- Нет, нет, - поспешил успокоить его Нафин. – Я слышал, как Кресс говорил Хаме, что не так давно настоящий, по его мнению, Табхаир был в Тангоре.
- ???
- Как ты и предсказывал, Анарахта вернула себе власть, и, вроде бы, Табхаир принародно благословил её, а сам вернулся на небо, потому что Абхия теперь в надежных руках.
Цаг тут же закивал.
- Да, точно, было такое. У Кресса ведь по всему побережью шпионы. Разнюхивают для него про богатые караваны, а, заодно, сообщают, что и где происходит. Один такой как-то вернулся из Мэды и сказал, что там собирают большой караван с дарами для Анарахты, по случаю её счастливого возвращения на престол. А другой, который крутился в Шурупаке, говорил, будто ездил с обозом в Тангор и сам видел, как Табхаир возносился. Рассказывает, что пламя было до самого неба, а дыму – видимо-невидимо! И костер, будто бы сам собой загорелся!
- Ерунда какая-то, - поморщился Табхаир. – Положим, костер жрецы могли поджечь и на расстоянии, при помощи солнца и специальных стекол. У них подобных фокусов много. Но неужели на этом костре кто-то сгорел?!!!
- Да не сгорел, - терпеливо пояснил Цаг, - а абхаинский бог ВОЗНЕССЯ!
- Но его видел кто-нибудь, бога этого?
- Все видели.
- И, как же он выглядел?
- Как бог! С крыльями и золотым лицом… Его аж двенадцать жрецов вынесло!
Табхаир задумался.
- С золотым лицом, говоришь… Что ж, это вполне в духе Анарахты. Но, честное слово, я не думал, что она поступит так жестоко!
- О чем ты говоришь? Я не понимаю, - озабоченно спросил Нафин, которого волновало все, что касалось Абхии и Тангора.
- Анарахта выдала кого-то за меня, прицепив ему крылья и надев золотую маску. Мне ведь мало что приходилось делать во время выходов к народу. В основном летал, или стоял, как истукан. Так что, если без полетов, то любого можно было бы выставить - а, тем более, в маске – и представить, как Табхаира. А потом его просто сожгли. И мне кажется, что это был не кто иной, как Шапур.
Углет с Нафином в ужасе охнули, а Одинг брезгливо сморщился.
- Ну и нравы у вас в Абхии, - пробурчал он. – Нет ничего хуже злобной женщины, получившей власть. Уж если кто ей не по нраву, то избавится от него она норовит не просто так, а, как-нибудь по-особому жестоко! И народ свой к этому приучает.
- Можно подумать вы у себя в Радоргии только песни пели, и цветы собирали, - огрызнулся Табхаир.
- А, чем тебе у нас не понравилось? – вскинулся Одинг
- Хватит, братья, хватит! – заметно раздражаясь, замахал на них руками Углет. – Сейчас не время и не место для ваших ссор! Какими бы ни были порядки в ваших странах, это в настоящий момент не важно. Если вы не перестанете препираться и не станете, наконец, думать о том, о чем нужно, то на Шад-Хамосе мы будем доживать свой век, по самым худшим порядкам на свете!
- Согласен с тобой, - поддержал его Нафин. – Вместо того, чтобы объединить усилия и что-то решить, они…
- Да, что тут решать! – не дослушав, воскликнул Одинг. – Сейчас пойдем, свернем шею Хаме и Крессу, освободим Чара и Нерта! Ты, - он водрузил руку на плечо Цага, - примешь команду над кораблем и довезешь нас до Уиссы!…
- Что ты, что ты! – испуганно отступил Цаг. – Да «Демон» битком набит пиратами, которые души не чают в Крессе! Он даже на весла сажает не пленников, а своих людей! Они все на него молиться готовы и, сделай мы Крессу что плохое, порвут на куски, не задумываясь!
- Тогда, что же делать? – расстроено спросил Нафин. – Сами-то мы можем улететь хоть сейчас, но как быть с Чаром и Нертом? Их здесь бросать нельзя.
Все задумались.
- А вот теперь послушайте, что я скажу, - сказал Цаг. – Я-то все отмалчивался, потому что, грешным делом, проверить вас хотел. Кабы вы про моих дружков не вспомнили и захотели улететь, я бы двери вам открыл и сказал: «летите и пропадите пропадом», потому что отсюда до берега так далеко, что даже тебе, парень, не долететь, а уж старикам и подавно. Но вы молодцы, о Чаре с Нертом побеспокоились, и теперь я расскажу вам свой план. Завтра, примерно в это же время, мы будем проходить ближе всего к берегу. Это край мыса, за которым и лежат Уисские земли. Торговые пути здесь не проходят – Шад-Хамос близко – поэтому дозорные, как обычно, завалятся спать. Я снова вызовусь сторожить, но уже не вас, а Чара с Нертом и предупрежу их. За кормой «Демона» подвязана вместительная гуфа. Все вместе мы легко спустим её на воду. Тех, кто будет там на вахте, я заранее подпою усыпляющим зельем - Кресс его много припас, как раз для того дела, для которого я делал двери, так что мешать будет некому. А потом мы с дружками уплывем, а вы можете улетать. Вот, только одно но…
Нафин со старцами, совершенно убаюканные легкостью плана, разом пришли в себя.
- Что такое?
- Да берег там гнилой. Все заросло непроходимым лесом, и ни один человек, попавший туда, живым не вернулся. Кресс потому и не боится проходить так близко – никаких засад никто не сделает, а до Шад-Хамоса рукой подать. Вы, со своими крыльями, легко можете вглубь пролететь, а нам с ребятами туго придется. Один выход – плыть вдоль берега до места, где можно высадиться и затаится. Там одно такое есть, но, чтобы до него добраться нужно время. Кабы вы согласились побыть на корабле, покуда мы подальше отплывем, а там и сами улетайте. А то, неровен час, случайность какая – Кресс к вам зайдет, или еще кто пропажу обнаружит – поднимется переполох, и нас в два счета нагонят!
- Что ж, это можно, - кивнул Табхаир.
Он осмотрелся вокруг, что-то ища, и вытянул полузакрытые ковром большие песочные часы.
- Столько времени хватит?
- Хватит.
- Хорошо, мы побудем на корабле, пока не пересыплется песок, но ты забыл одну деталь: нас ведь тоже будут сторожить, да еще и запрут, чего доброго. Это сегодня, спасибо Нафину, у нас все нараспашку, а завтра такого не будет.
Цаг махнул рукой.
- Запоры я сейчас уберу, так что никто и не заметит. Все будет двигаться, как надо, только дверь не запрется. А стражник, как и сегодня, будет один, - Пират выразительно посмотрел на Одинга и Нафина. – Справитесь?
- О чем разговор! – радостно потер руки Одинг. – Я с наслаждением сверну шею какому-нибудь разбойнику!
- Только, пожалуйста, никаких убийств! – болезненно поморщился Углет. – Давайте его просто оглушим, свяжем и заткнем рот.
- Охота была возиться, - проворчал Одинг. – Свернуть шею и за борт!
- Нет, нет, - запротестовал Табхаир. – Углет прав, стражника нужно убрать тихо и очень деликатно. Заманим его сюда и хорошенько свяжем.
- Ну, и пожалуйста, как хотите.
Одинг был явно недоволен, что приходится так осторожничать.
- Тогда, за дело! – хлопнул в ладоши Табхаир. – Ты, Цаг, убирай запоры, пока никто не видит, а мы получше увяжем наши вещи. С такими узлами, как сейчас, далеко не улетишь.
Целый день прошел в напряженном ожидании.
Утром Цага никто не пришел подменить, и старцы заметно нервничали, гадая, удастся ли ему напросится в сторожа к Чару и Нерту, или нет. Смениться от одной двери, и сразу к другой – такое рвение могло показаться подозрительным. Но сам Цаг только посмеивался.
- Не волнуйтесь, никто из здешних ребят лишних вопросов задавать не станет. Им лишь бы самим не торчать на посту, и, если подвернется возможность побездельничать, только рады будут. А, насчет того, чтобы о чем-то задумываться.., тут вообще можете не горевать – не умеют.
Ближе к полудню, когда принесли обед, заглянул Кресс.
Он был крайне предупредителен и любезен. И, не сложись для них ситуация столь плачевно, Нафин от души повеселился бы, наблюдая, как изобретательно притворяются друг перед другом капитан и старцы. Даже Одинг, который до сих пор только хмурился и отворачивался, теперь улыбался Крессу так широко, что Нафин испугался – не заподозрит ли пират неладное. Но Кресс, похоже, так был упоен своими удачами, что не обратил никакого внимания на перемены в настроении Одинга.
Табхаир тоже был сама любезность. После нескольких фраз о том, как замечательно они себя чувствуют на таком великолепном судне, он спросил, далеко ли до Уиссы.
- Мы прибудем туда не раньше завтрашнего дня, - глядя прямо в глаза старцу, ответил Кресс.
И, если бы пленникам не были известны его истинные намерения, они ни на минуту не усомнились бы в правдивости его слов.
- А, как наши слуги? – снова спросил Табхаир.
- О, им уже лучше. Очень скоро вы сможете увидеться.
- Это хорошо. Но, Кресс, не могу не сказать, что присутствие стражника за нашей дверью все же немного смущает и озадачивает.
- Стражника?!!! – Пират всплеснул руками. – Помилуй, Табхаир, какой же это стражник?! Старый колченогий мореход, которого я поставил здесь, чтобы выполнял любое ваше желание!… Но, если вам не по нраву, я его немедленно уберу.
Кресс повернулся к дверям и громко крикнул:
- Эй, Цаг, сейчас же убирайся отсюда! И скажи всем, чтобы близко не подходили к двери моих гостей!
После этого он снова обратился к Табхаиру и осведомился, доволен ли тот. Старец молча наклонил голову в знак признательности, но на его лице Нафин заметил легкую обеспокоенность.
Кресс, как ни странно, это тоже заметил и нахмурился.
- В чем дело, Табхаир? Ты опять недоволен? Что не так на сей раз?
- Нет, нет, ничего, - старец вернул любезную улыбку. – Просто мне неловко, что я не оценил твоей заботы.
- Ах, это.., пират успокоился и великодушно махнул рукой. – Ладно, не переживай, я на тебя не в обиде…
После этого, сославшись на то, что управление таким кораблем, как «Демон» требует его постоянного участия, Кресс ушел. А старцы недоуменно переглянулись.
- Я думал он заменит Цага на кого-то другого, - озадаченно сказал Табхаир. – Но, почему он совсем убрал стражей? Здесь что-то не так…
- Проклятый бандит.., - зашипел, было Одинг, но осекся и проглотил конец фразы.
На пороге, застенчиво улыбаясь, стоял Хама.
Все онемели. Лицо роа-радоргского конунга стало наливаться кровью, и Табхаир поспешил предупредить назревающую вспышку гнева.
- Хама! – радостно воскликнул он, раскидывая руки в стороны, словно собираясь обнять предателя. – Как мы рады тебя видеть! Кресс нам сказал, что двое из вас заболели, и я счастлив узнать, что ты не в их числе. Но, что же приключилось с Чаром и Нертом? Бедняги! Они очень страдали?
- Да, очень, - с притворной жалостью сказал Хама, осторожно проходя внутрь и озираясь.
Его маленькие глазки шустро обшарили все помещение и, вдруг, запнулись на собранных вещах.
Продолжение:http://proza.ru/2010/02/10/1483