Тогда я стал искать другое объяснение… Но до сих пор ничего не нашел.
Бат-Кан недоверчиво посмотрел на старца.
Нафину показалось, что он хочет вслух высказать свое неверие последним словам, но тут на террасу ворвалась Су-Сума.
Ослепительно красивые черты её лица словно стерлись под темной вуалью отчаяния. Одежды, которые еще вчера казались царскими одеяниями, измялись и как-то потускнели. А покрытая тончайшей вышивкой накидка, которой Су-Сума, как и всякая ваннаанская женщина, с величайшим искусством, покрывала голову, теперь висела, наброшенная как попало.
- Вы хотите уйти?!!! – в отчаянии воскликнула она и умоляюще сложила руки. – Пожалуйста, не уходите! Я чувствую.., да нет, знаю точно – ОН вас боится!
Бат-Кан, вставший при появлении жены, немедленно обернулся на Табхаира. По лицу старца было видно, что новость его не сильно удивила, но и не слишком обрадовала.
- Понять не могу, чего можно в нас бояться? – нахмурился он. – Мы не Знающие. Мы вообще даже не люди… Разве что Храмовник боится именно этого?
- Я не знаю! – с отчаянием воскликнула Су-Сума. – Но вчера, когда он заговорил с вами, ясно уловила этот страх! Сомнений нет – вы, именно вы представляете для Храмовника какую-то угрозу. Я бы наверное смогла понять и то, в чем она заключается, но негодяй во-время переключил своё внимание. Он влил в мою душу столько яда, что от Знающей во мне почти ничего не осталось. Мой мозг во власти страхов и сомнений. А смерть Гара.., - она на мгновение запнулась и болезненно сморщилась, едва удерживая себя от взрыва рыданий. – Смерть Гара совсем выбила из колеи… Простите. Вы, наверное, рассчитывали на мою помощь, на мои возросшие Знания? Но Храмовник нанес удар слишком быстро и в такой момент, когда я совершенно не была готова его отразить… Не знаю, чего он боится в вас, но изменить вы что-то определенно можете!
Табхаир устало вздохнул.
- Я уже говорил Бат-Кану перед самым твоим приходом, что думал над этим все утро… Увы, ничего дельного в голову не пришло.
- Но у вас ведь есть какая-то своя история, - напомнил Бат-Кан. – Вы обещали её рассказать, вот и расскажите. Может быть там разгадка?
Орели переглянулись. Что общего могло быть между столетней давности историей, произошедшей на Сверкающей Вершине, и древней историей людей. Хотя, могло ли быть случайностью, что пятерых орелинских наследников отнесли на землю и только теперь собрали вновь?..
Бат-Кан и Су-Сума внимательно слушали. Особенно ту часть истории, которую Нафин рассказывал о себе. Их особенно заинтересовало пророчество и все с ним связанное. Однако когда все было уже рассказано, супруги разочарованно переглянулись.
- Я не знаю, чем все это может нам помочь, - сокрушенно развел руками Бат-Кан. – Возможно, ваш приход на Сверкающую Вершину что-то разъяснит, но будет ли в этом разъяснении ответ для нас – людей?
- Тогда, может быть, не стоит больше гадать? – тихо, словно находясь у постели умирающего, прошептала Су-Сума. – Предоставим событиям развиваться самостоятельно. Старцы дошли сюда и полны решимости идти дальше. Если мы начнем мешать и станем уговаривать остаться, чтобы решить нашу проблему, то можем и им навредить и себе не помочь. Пускай идут. Что-то подсказывает мне, что это правильное решение.
Бат-Кан обвел орелей печальным взглядом.
- Что ж, наверное, Су-Сума права. Ваша дорога ясна, и вам действительно лучше идти по ней, не отвлекаясь. Поэтому я хочу спросить еще раз – нужна ли какая-то помощь?
- Нет, - с явным облегчением ответил Табхаир. – Доберемся сами. К тому же мы собираемся сделать небольшой крюк и, прежде чем покинуть Заретан и Ваннаану, решили попрощаться с Гаром. С нашими крыльями это не трудно будет сделать.
Су-Сума подняла на старцев полные благодарности глаза.
- Спасибо, - она низко поклонилась. – И от меня, и от дочери, и ото всех отчаявшихся Знающих.
- А не помешает ли нам Главный Прорицатель? – встревожено спросил Рагор. – Если мы для него угроза, то полет к Гару только усилит подозрения…
- Не помешает! – зло прошипела Су-Сума. – Мы с Батом сейчас же пойдем к нему и потребуем выдать тело Последнего, чтобы похоронить его, как положено! Храмовник этого конечно же не позволит, но, поскольку официально мы будем обращаться к князю Заретана и беседу поведем в его присутствии, вряд ли станет открыто отвлекаться, чтобы проследить за вашими мыслями и делами. Знание его, конечно, огромно, но раз он боится хоть чего-то , то использовать его полностью еще не может!
- Да, - кивнул Бат-Кан, - Су-Сума опять права. Страх наш главный противник в жизни. Но в этом случае он нам скорее союзник. Поэтому мы немедленно начнем собираться – вот-вот стемнеет, и с последним лучом солнца дворец закроют для посетителей. Прощаться не будем. Храмовник несомненно еще «настроен» на нас – слишком сильные эмоции он сразу почует. Потому разойдемся так, словно уверены, что встретимся через пару часов.
Несколько мгновений все смотрели в глаза друг другу – кто с отчаянием, кто с болью и благодарностью, кто с сожалением. Потом Бат-Кан с Су-Сумой развернулись и покинули террасу.
- И нам мешкать незачем, - сразу же засуетился Табхаир. – Не знаю, как вы, а я испытываю облегчение оттого, что от нас перестали ожидать какого-то чуда. Здесь уже ничем не помочь. Слетаем, отдадим последние почести Гару, и прочь отсюда, как можно скорее!.. Нафин, мальчик мой, сбегай вниз за нашими вещами и иди в сад. Я слышал, там есть калитка – вот через неё и выйдем.
Нафин послушно поспешил вниз по лестнице.
Там было тихо, и вечерний сумрак уже сгустился по углам. Тусклый свет крошечной лампадки лишь усиливал темноту, поэтому юноша едва не налетел на стоящую возле своей двери Ярами.
Нафин впервые увидел возлюбленную Гара так близко и замер, пораженный её красотой. Девушка куталась в легкую, совсем не траурную накидку, да и лицо её, в отличие от лица матери, не искажало безысходное отчаяние.
Шагнув ближе к Нафину, Ярами взглянула ему в лицо сверкающими, как драгоценности глазами, и тихо сказала:
- Я знаю, куда вы направляетесь, и хочу пойти с вами. Пожалуйста, не отказывай мне.
Нафин беспомощно развел руками.
- Мы полетим.., - забормотал он. – Нужно спешить, пока Храмовника отвлекают…
- Я знаю, - перебила его Ярами. – Я теперь вообще знаю и чувствую очень многое. И уверена – душа Гара все еще возле его тела. Три дня она будет рядом, поэтому не отказывай мне в последней возможности проститься с тем, кто дороже жизни. Ты молодой, сильный – ты можешь перенести меня.
- Но с чего ты взяла, что душа Гара все еще там? Гора ведь больше не светится… Я понимаю и разделяю твое горе, но.., прости, все уже кончено…
Нафину тяжело было разочаровывать девушку, но он не был уверен, что старцы с пониманием отнесутся к её появлению в их рядах.
- Нет, не кончено, - твердо заявила Ярами. – Сила матери каким-то непостижимым образом перешла ко мне. И теперь.., сама не пойму, откуда мне все ведомо. Но скорбь ушла, и сердце мое, как прежде, говорит с Гаром… Может, это оттого, что, утешая мать, я вобрала Знание, изгнанное из неё Храмовником… Или.., - тут она смущенно опустила глаза. – Или это великая Душа Последнего коснулась меня своим крылом…
Звук её голоса еще висел в воздухе, когда по спине Нафина пробежала непонятная дрожь.
Коснуться крылом!
Смутная мысль, еще не оформившаяся до конца, но уже подталкивающая к действию, вспышкой осветила его сознание.
- Коснуться крылом! – воскликнул он, хватая девушку за руку. – Ярами, ты не представляешь, какую идею мне подала!.. Я, конечно, ничего не обещаю, но старцев пятеро.., они Иглоны.., попробовать можно!
Нафин взъерошил волосы, чувствуя радостное возбуждение.
- Да, да, попробовать можно, просто необходимо! Иглоны – это не просто орели, это сила! Они справятся! Должны справиться!..
- Да, - словно эхо повторила Ярами, - они справятся.
Нафин выбрался из собственных мыслей и озабоченно уставился на неё.
- Ладно, если ты быстро соберешься, я возьму тебя с собой. Но учти – не все будут этому рады.
- Знаю, - снова повторила девушка, печально улыбаясь, - но собираться мне не нужно – я готова.
Она сняла покрывало, под которым Нафин увидел одежду обычного Заретанского горожанина, а голова девушки была плотно обвязана на мужской манер.
- Так удобнее, - пояснила Ярами. – Городская стража обязательно заинтересуется девушкой, идущей пешком, в сопровождении шестерых мужчин. А так меня можно принять за юношу.
Нафину нечего было возразить. Он только поинтересовался, предупредила ли она родных и, услыщав в ответ, что девушка оставила записку, бросился за вещами, велев Ярами дожидаться его у двери.
Очень скоро они уже пробирались через сад к опустевшей кибитке Рагора.
Нафин ожидал, что возле неё Ярами остановится, чтобы попрощаться с прежней жизнью, но она даже не повернула головы.
- Моя жизнь еще не кончена, - тихо сказала девушка, словно говоря сама с собой, но Нафин понял – она услышала его мысли. - Пока есть надежда на воссоединение с Гаром, у меня нет нужды с чем-то прощаться и о чем-то горевать.
Юноша молча кивнул, показывая, что прекрасно её понял, и толкнул калитку в заборе, за которой слышались приглушенные голоса старцев.
- … Здесь он и нашел ключ, - огорченно говорил Рагор, стоя перед тайником в стене. – Видимо, люди Храмовника еще следили за домом и видели, как я его сюда положил.
- Не переживай, - утешал Нанн. – Храмовник и без твоего ключа прекрасно справился бы. Он теперь и в замочную скважину, наверное, пролезет…
Старики обернулись на шаги Нафина и замерли с раскрытыми ртами, увидев выходящую следом Ярами.
- Эт-то еще что такое?! – возмущенно загремел Табхаир. – Ну-ка марш домой, девочка! У твоей матери и без того достаточно поводов для огорчений, чтобы добавлять к ним еще одно!
Но Ярами его «божественный» гнев нисколько не впечатлил.
- Нет, - сказала она так твердо и уверенно, что у Табхаира от неожиданности и удивления округлились глаза. – Я пойду с вами. Нафин согласился донести меня, а в остальном хлопот я не доставлю.
Она протянула руку и ласково погладила по плечу Рагора.
- Душа Гара еще здесь. Мы успеем проститься с ним, и, кто знает, может быть, вам удастся вернуть ему жизнь…
- Что за чушь?! – воскликнул Табхаир, но, встретив взгляд Рагора, только в сердцах махнул рукой. – Ладно, делайте, что хотите! Мне не терпится уйти отсюда, и я уйду, даже если за нами увяжется весь Заретан!
Из города решили уйти пешком, чтобы не привлекать ненужного внимания.
Вечер уже расстелил свое незамысловатое покрывало над пустеющими улочками, но кое-где еще попадались редкие прохожие.
Старцы шли молча, покорно следуя за Нафином и Ярами, идущими впереди. Девушка вела их к Северным воротам, которые выводили как раз к горной цепи, отделяющей Ваннаану от Литиайи. Пустыня в том месте больше напоминала мертвую каменистую степь с редкими скелетами кустарников. Давно разбитый тракт, ведущий через перевал, тоже выглядел заброшенным – никто не хотел пользоваться этим мрачным путем. Даже литиайские отряды предпочитали проникать в Ваннаану через Уиссу, где можно было хоть чем-то поживиться у местного населения.
Однако, несмотря на очевидную ненужность, Северные ворота охранялись таким же количеством стражников, что и все остальные. Ярами объяснила, что это из-за многочисленных разбойников, тянущихся в город с самой безлюдной стороны. Стражи должны были охранять от них Заретан, но уже давно этого не делали, получая огромную мзду за вход и выход.
- Нам тоже придется заплатить, - сказала девушка, показывая увесистый мешочек с золотом. – Это закроет глаза стражам, если, конечно, они уже не получили приказа от Главного Прорицателя никого не выпускать.
Нафин встревожено посмотрел на девушку, гадая, знает ли она о таком распоряжении наверняка, или просто предполагает, что такой вариант возможен.
Ответ не заставил себя долго ждать.
Северные ворота оказались наглухо закрытыми, а на предложенные деньги стражники не захотели даже посмотреть.
- Что делать, Главного Прорицателя они боятся, как огня, - сокрушенно заметила Ярами после того, как даже хитроумные уговоры Табхаира не возымели своего действия.
Старцы растерянно топтались перед воротами, не зная, что предпринять, и уже склонялись к тому, чтобы послушаться Табхаира и, плюнув на всякую осторожность, «распеленать» крылья.
Как вдруг, из ближайшей боковой улочки, с гиканьем и свистом, вылетел внушительный отряд роа-радоргов.
- С дороги, горбуны! – прикрикнул тот, что скакал первым и, увидев запертые ворота, заорал на стражников: - Немедленно открыть! Великий конунг роа-радоргов покидает ваш вонючий город!
Перепуганная стража кинулась к канатам, поднимающим огромный засов, а радорги, позвякивая оружием и доспехами, нетерпеливо дожидались, даже не пытаясь унять разгоряченных коней.
Видар сидел в седле очень прямо и как-то напряженно. Казалось, конунг не замечает ничего вокруг, и уж конечно, не интересуется перепуганными старцами, отогнанными с дороги. Но Нафин, пожирающий друга глазами, готов был поклясться, что воин прекрасно чувствует, если не его, то прожигающий насквозь восторженный взгляд Одинга.
Наконец, засов был поднят, и отряд вот-вот готов был сорваться с места. Но за короткое мгновение до этого, голова Видара дернулась, словно ворот кольчуги сдавил ему горло, и полный тоски и сожаления взгляд сверкнул в сторону старцев. В следующее мгновение конунг что-то отрывисто приказал своим людям и пустил коня в галоп. Радорги последовали за ним, но два рослых воина отделились от отряда. Размахивая короткими плетеными кнутами, они по старой доброй радоргской традиции закричали, нещадно коверкая ваннаанские слова:
- Скоро, скоро! Великий Видар велеть вам выходить!
Орели не заставили повторять приказание дважды. Подхватив Ярами под руки, они кинулись в открытые ворота, окутанные облаком пыли, поднятой копытами радоргских коней.
Два сопровождающих воина, обнажив мечи, велели стражникам запереть вход и носа наружу не высовывать. А, когда грохот изнутри оповестил о том, что засов опущен, они молча пришпорили своих коней и пустились вдогонку за отрядом, огибающим город по направлению к востоку. Только один развернулся на скаку и бросил под ноги старцам какой-то узел.
Упав на камень с гулким стуком, узел раскрылся. В вечернем тусклом свете слабо блеснули грани драгоценных камней…
- Ваннаанская корона! – потрясенно прошептала Ярами.
- Да, она, - удовлетворенно подтвердил Табхаир и загадочно обронил: - Велико Знание Бат-Кана…
Все молча смотрели на корону.
Только спустя мгновение громко всхлипнул Одинг.
До предгорья пошли пешком, забыв про крылья от потрясения.
Нафин, задумавшись о загадочной фразе Табхаира, вдруг отчетливо понял, что старец волновался не меньше Одинга. Видимо, при последнем молчаливом прощании на террасе, он мысленно попросил Бат-Кана дать знать Видару, что все они уходят из города… Что было дальше можно только предполагать, но Бат-Кан успел…
Нафину ужасно хотелось думать, что все произошло именно так. Хотя не исключалась и возможность того, что это Храмовник направил роа-радоргов к Северным воротам, совершенно им не нужным. Может, он хотел, чтобы Видар выдал себя.., или Одинг, не сдержавшись, появился перед своими воинами в облике нищего горбуна, что надолго сломило бы их боевой дух… Но даже в этом случае все прошло, как нельзя лучше. Вряд ли Храмовник ожидал, что молодой конунг не только сдержит себя, но и вернет корону, обладание которой открывало перед ним самые невероятные перспективы!.. Да и Одингу было чем гордиться, он оказался достойным своего бывшего звания.
- Я знал, я знал! – ликовал Одинг, совершенно не беспокоясь о том, слушают его, или нет. – Мой мальчик не «дикарь», он не мог поступить иначе! Воистину, великий конунг! Нет, я не зря прожил жизнь на земле, раз воспитал такого преемника!..
Старик не знал, какими еще словами выразить свою радость. Он словно стремился сгладить то молчаливое напряжение, в котором пребывал с самого утра, словно извинялся за свои сомнения. И теперь, прижимая к груди корону, будто ища на ней отзвук прикосновений Видара, щедро рассыпал похвалы своему воспитаннику и без конца вспоминал каждую мелочь их короткой встречи.
- Вы видели, как гордо он сидит в седле?! Как отдает приказы?! А, как его почитают?! «Великий конунг покидает ваш вонючий город»! Ах, хорошо!.. А, как он взглянул… Он запросто мог оставить корону себе – настоящий царь! … «Великий конунг покидает ваш вонючий город».., хорошо, хорошо, хорошо!…
Нафину прекрасно были понятны чувства Одинга. Он их полностью разделял и тоже был горд за друга. Но в тот момент, когда корона со стуком упала перед ними, юноша вдруг осознал, что, уйдя из города, они не сделали самого главного!
Быстро стянув с плеч накидку, он бросил её на руки Ярами и взмыл в воздух.
- Куда ты? – закричал Табхаир.
- Идите, идите, я вас догоню! – махнул рукой Нафин, разворачиваясь в сторону города.
Он стрелой промчался над воротами, над лабиринтом улочек, расширяющихся к центру, и, сделав широкий разворот над безлюдной площадью, подхватил с шеста потухший перстень.
- Не место здесь Звездной Душе, - сквозь зубы прошептал юноша.
Он быстро догнал старцев и Ярами, уже прошедших половину пути до предгорья, опустился возле них и зашагал рядом, сосредоточенно глядя перед собой. Табхаир бросил короткий взгляд в его сторону, но спрашивать ни о чем не стал. Остальные тоже любопытства не проявили. Но по тому, как благодарно на него смотрели, юноша понял – все догадались зачем он летал.
Ярами тоже признательно улыбнулась, возвращая Нафину накидку. Она заглянула ему в лицо и совершенно неожиданно спросила:
- Ты ведь тоже мог прочесть Книгу?
Юноша удивился её вопросу и подумал, что непредсказуемость Ярами очень напоминает непредсказуемость Гара.
- Не знаю, - неопределенно пожал он плечами. – Книжник учил меня ваннаанскому языку и древнему наречию магголинов, но теперь я уже сомневаюсь, что этого было достаточно.
- Да, этих двух языков маловато, - согласилась Ярами. – Но ты ведь знаешь и еще один язык, и Книжник увидел его в твоих мыслях.
Девушка вдруг тихо и невесело рассмеялась.
- Как странно! Знание возникает во мне словно само собой, из ниоткуда. Я с легкостью читаю ваши мысли, причем именно те, которые важны в данную минуту. Вот, к примеру, сейчас – я отчетливо поняла, что тебе известен тот странный язык, который знал и Гар. Помню, старик Рагор не раз удивлялся его созвучию с тем языком, который он слышал во сне…
- Гар знал язык Гнездовища?!!! – опешил Нафин. – Но это невозможно! Ты слышала тот язык? Можешь что-нибудь на нем сказать?
Ярами немного подумала и с запинкой, немного неправильно, произнесла на таком знакомом Нафину языке:
- Как твои дела?
- Странные дела, Ярами, очень странные, - пробормотал юноша. – Откуда Гар мог знать говор моего племени? Его даже эти старцы не знают.
- Родители Гара были из кочевников и знали множество языков.
- Из кочевников?! Да нет, не может быть! Всех тех, которые породнились когда-то с Генульфом – моим предком – давным-давно истребила одна из абхаинских валид. Из них никого не осталось!
- Всегда кто-то остается, - серьезно посмотрела на него Ярами. – Особенно, если есть ради чего оставаться. Рагор правильно говорит – в жизни нет ничего случайного. Последний должен был прочесть Книгу, написанную словами из различных языков. Видимо, и твой язык там тоже был, поэтому Гар и родился в семье потомков тех, кто уцелел после истребления. Поэтому ездил везде с Рагором, уча другие языки, содержащиеся в Книге. Поэтому встретил и меня.., ведь это я научила его древнему наречию магголинов, которое знаю с детства…
- Все это очень интересно, - покачал головой Нафин, - но, как в вашу Книгу Уложений мог попасть наш язык – язык Гнездовища – если появился он меньше ста лет назад?
- Этого я не знаю, - ответила Ярами. – Высшее Общее Знание мне не открыто. Но зато я знаю, что между тобой и Гаром существует какая-то связь.
Юноша нахмурился.
- Если связь и есть, то она не к лучшему, - недовольно пробормотал он. – Гар ведь не собирался идти тогда на площадь, но пошел, потому что я рассказал ему о маленьком мальчике, мечтающем попасть под луч. И Гар загорелся желанием ему помочь! Не будь этого.., эх!
Ярами печально кивнула.
- Да, он говрил… Но не кори себя. Неужели ты позволил бы Гару это сделать, если бы знал, чем все закончится?
- Нет, конечно же, нет!
- Вот видишь…
Девушка оглянулась на старцев, терпеливо слушающих восторженные восклицания Одинга, и зашептала так, чтобы её слышал только Нафин.
- Я знаю, что вчера вечером Храмовник приходил и говорил с вами. Моя мать из-за этого совершенно себя потеряла – её Знание утонуло в отчаянии и страхах. Но она успела понять, что Храмовник очень вас боится. Правда, причину этого мама не уловила, но.., - Ярами еще раз оглянулась на старцев, - но зато я «услышала» её сегодня днем, когда осталась одна…
- Как так – «услышала»? – не понял Нафин. – Тебе сказал кто-то, или ты смогла прочесть мысли даже у Храмовника?
- Нет, нет, - замотала головой Ярами. – Я же говорю, Знания возникают во мне словно бы сами собой! Я не могу самостоятельно, при первом же желании, забраться в мысли такого Знающего, как Храмовник… Да и ни в чьи другие… Но, видимо, давняя духовная связь с моей матерью каким-то чудесным образом перешла на меня, только более сильная! Мне даже немного не по себе от открывшихся новых возможностей. К хорошему это или к плохому – не знаю. Но, как бы ни было, а страх Храмовника мне понятен так же хорошо, как если бы он сам мне о нем рассказал. И я абсолютно уверена, что он боится вас из-за того, что вы, и только вы, можете вернуть Гара к жизни!
Нафин недоверчиво покосился на девушку.
- Ты так говоришь потому, что я, не подумав, брякнул при тебе, что есть какая-то надежда, да?
- Нет. Я так говорю, потому что знаю. Но, когда, как ты выражаешься, ты «брякнул» - лишний раз убедилась в истинности того, что знаю… Кто-то может меня и не поймет, но ты должен понять. Вы все – часть Великого Общего Знания, и дверь к нему после прочтения Книги, для Храмовника всего лишь открылась. Но шагнуть дальше он не может. Его тянут назад ненависть и жажда мести, которые он сам, неснимаемым грузом, навесил на свою душу. И теперь, стоя на пороге новой жизни – жизни без низменных страстей и пороков, без добра и зла, Жизни Абсолютного Знания – Храмовник понимает, что ему там места нет! Или, точнее, осознал, что не в силах оторваться от «дикой» земной жизни. Он сам себя загнал в ловушку, не заметив, как за все эти века, втянулся в водоворот людских интриг и страстей. Зато Гар – потомок тех самых «дикарей», которых Храмовник так ненавидит, этот самый Гар, может войти в новую Жизнь так, словно с многолюдной улицы шагнул в собственный обжитой дом! И Храмовника это бесит! Он смертельно завидует. Потому и осмелился уничтожить Последнего – пусть хоть так, хоть таким искусственным образом, но доказал сам себе, что не ошибался, и не может столь чистая Душа выжить среди людей! Ведь раз появился один, значит, могут появиться и другие, и нужно будет признать, что есть в нашем сознании нечто, позволяющее бороться с врожденной «дикостью» и побеждать её…
- Не понимаю, где тут связь со мной? – перебил Нафин. – Ты сказала, что нас с Гаром что-то связывает, но что я так и не услышал. Прости, Ярами, пока мне кажется, что в самые ответственные моменты я только путался под ногами и испортил Гару всё, что только смог. Мне очень хочется тебя как-то утешить, но не обманывайся – оживить его я уж точно не в силах.
- А я уверена в обратном! – девушка упрямо посмотрела на ореля. – Вы с Гаром оба отмечены Судьбой. Именно ты привел его на площадь к Душе Звездного Мельника. И неважно, что Храмовнику удалось все испортить – Книга Уложений Последним все же была причитана…
- Но Гара-то убили!!!
- А разве не тебе пришла в голову идея, как его можно оживить?!
- Я не обещал, что его оживят!
- А я прочла это в твоих мыслях!
Нафин осекся, заметив, что старцы обращают на них внимание, и сердито прошептал:
- Мало ли что возникает у меня в голове, не всему надо верить!
- А я поверила, - отчаянно воскликнула девушка. – Поверила, потому что верить мне больше не во что! И еще потому, что Храмовник вас действительно боится.
Тут Табхаир, которому, видимо, наскучили излияния Одинга, опомнился, наконец, и велел всем остановиться, чтобы расправить крылья.
- Вот она – сила привычки! – ворчал он, стягивая с плеч накидку. – Собирались лететь чуть ли не со двора дома, и сами не заметили, как пол пути прошли пешком.
Корону у Одинга он отобрал и спрятал в свою котомку. Бывший конунг лишь с сожалением прищелкнул языком, но, все еще пребывая в счастливом возбуждении, возражать не стал.
Все быстро свернули свои плащи и затолкали их в котомки, надеясь, что понадобятся они теперь нескоро, и уже готовы были взлететь, как вдруг Углет что-то заметил.
- Стойте, стойте! – воскликнул он, хватая за руки Нанна и Рагора, стоящих рядом. – Видите, там, на дереве, странное такое… Что это может быть?
- Что бы ни было – нам какое дело? – проворчал Табхаир.
- И все же надо посмотреть.
Рагор всмотрелся в том направлении, которое указал Углет, и озадаченно заметил:
- Он прав, мы не можем пренебрегать ничем, что попадется на пути. Раз ЭТО привлекло наше внимание, мы должны разобраться – зачем оно там находится – мало ли что, вдруг оно нам поможет…
- Или еще больше осложнит путь! – разозлился Табхаир. – Мы только время зря потеряем!
Но Нанн и Одинг с Рагором согласились. И Табхаир, хоть и пожимал плечами с недоумением, тоже полетел смотреть вместе с братьями.
На дороге остались только Нафин с Ярами.
Нафин подумал, что девушка выразит негодование по поводу задержки, но, даже если ей и не терпелось скорее дойти до места, Ярами своего нетерпения ничем не выдала. Просто подняла лицо к небу и замерла, любуясь звездами.
Нафин тоже принялся рассматривать созвездия, радуясь, что разговор о Храмовнике и спасении Гара не возобновляется.
- Вон повозка Звездного Мельника, – сказал он, разобрав знакомое созвездие.
- Да. А рядом, видишь, такое же расположение звезд, только поменьше?
- Вижу.
- Угадай, что это.
- Повозка Последнего, - предположил юноша.
- Верно.
Ярами печально вздохнула.
- Они всегда вместе. И будут вместе, что бы на земле ни произошло. А люди будут их всегда узнавать, даже не зная, на кого смотрят…
Она низко опустила голову, и Нафин увидел две блеснувшие на щеках слезинки.
Юноша почувствовал себя неловко. Ему было безумно жаль Ярами с её горем и её безумной надеждой на хороший исход. Он и сам надеялся, но без такой всепоглощающей уверенности. Эх, не надо было при Ярами говорить, что что-то можно сделать! Как больно ей станет, когда вот сейчас, совсем скоро, старцы коснутся Гара своими крыльями, и у них ничего не получится. Ведь такое вполне возможно. Все надежды девушки будут разбиты в прах! А в подобном состоянии.., короче, как бы ни пришлось нести её обратно… Ох, и даст ему тогда Табхаир!
Нафин с преувеличенным вниманием стал всматриваться в ту сторону, куда улетели старцы. Было видно, что они возятся возле высохшего дерева, как будто складывают что-то из камней, но расстояние оказалось слишком велико, чтобы рассмотреть лучше.
- Что же они там делают так долго? – удивленно пробормотал юноша.
- Не знаю. Я ничего не вижу – очень темно.
Ярами уже справилась с приступом тоски и стояла рядом с ним, снова исполнившись надеждой. Только слегка припухшие глаза выдавали недавние слезы.
- Ярами, а ты всегда любила только Гара? – неожиданно спросил Нафин.
Спросил и тут же прикусил язык.
Вопрос был неуместный, глупый, и девушка имела полное право разгневаться на него.
Но Ярами не разгневалась. Даже не удивилась. Наоборот, она посмотрела на Нафина со странным пониманием и коротко вздохнула.
- Нет, не всегда. Было время, когда казалось, что Гар воспринимает меня, как сестру, или хорошего друга. Да и я считала, что никакого другого отношения с его стороны не заслуживаю, потому убедила себя, что могу влюбиться в другого.
- В кого? – замирая спросил Нафин.
- Ты не поверишь, - девушка впервые за весь вечер улыбнулась. – В роа-радорга. Наверное, это у нас семейное – влюбляться в полные противоположности.
Ярами смущенно почесала пальцем кончик носа.
- Он был чем-то похож на их нынешнего конунга, только взгляд другой. Гар иногда смотрел на меня так – восхищенно, с каким-то удивлением. Конунг Видар так не смотрит. Может, именно это меня тогда и привлекло. Я несколько раз видела того воина на наших представлениях и всегда была ему рада. А потом кто-то сказал: «Смотри, Ярами, похоже, этот свирепый радорг без ума от тебя. Совсем голову потерял…». Мне было приятно это слышать, но, повернувшись к Гару, я успела заметить такое отчаяние на его лице, что как-то сразу все поняла. Душа моя, наконец, проснулась, раскрыла глаза и рассмотрела свою настоящую любовь…
- А, что с тем воином?
- Странно, но я его больше не видела. Хотя, знаешь, мне кажется, что он для того и появился в моей жизни, чтобы заставить увидеть чувства Гара и свои собственные. Сам Гар ни за что бы в них не признался. Он мне говорил потом, что считал себя недостойным.., - она запнулась, словно подступивший к горлу ком перекрыл ей дыхание, и подняла тоскующий взгляд к вершине горы. – Но, кто бы ни был тот радорг, я желаю, чтобы жизнь его была долгой и счастливой, а девушка, которую он истинно полюбит, прекрасной и верной. И тогда, благодаря этой счастливой любви, на земле станет двумя злыми людьми меньше…
Нафину стоило немалых усилий прогнать из головы всякую мысль о Видаре. Он не подумав задал свой вопрос и теперь изо всех сил желал исправиться. Ярами незачем было знать, что суровый конунг роа-радоргов до сих пор любит её и вряд ли полюбит кого-то другого. Да и Видар не сказал бы Нафину спасибо, если б узнал об этом разговоре. Какой ему прок от того, что Ярами все же испытывала к нему симпатию? Для такого человека лучше уж вообще ничего, чем легковесная полу любовь.
Нафин еще раз сердито посмотрел туда, куда улетели старцы – они что, совсем не думают возвращаться?! – и с облегчением увидел пять летящих обратно силуэтов.
- Ужасное зрелище! – воскликнул Рагор, опускаясь рядом с юношей. – Хорошо, что Ярами этого не видела!
- А, что там? – спросил Нафин.
- Повешенный. Но странный какой-то. Не бродяга, одет в дорогие одежды, да и украшения из золота с бирюзой тоже очень ценные. Все цело, ничего не украдено, значит, его не убили, чтобы обокрасть. Неужели сам?! Но почему? Какова же должна быть причина?!!!...
Старик еще не договорил, как за спиной Нафина послышался сдавленный крик. Испуганные орели обернулись и увидели Ярами, которая пятилась от них, зажимая рот руками, чтобы не закричать еще раз.
- Марон, - донеслось из-под сомкнутых пальцев. – Это Марон!
- Поверенный Бат-Кана? – переспросил Рагор. – То-то его лицо показалось мне знакомым.
- Вот и ответ, почему он покончил с собой, - покачал головой Нанн. – Не вынес угрызений совести.
- Он очень страдал перед смертью, - с грустью заметил Углет. – Вспомните его лицо. Это Храмовник довел Марона до самоубийства…
- Какая теперь разница, кто довел, - проворчал Табхаир. – Мы потратили уйму времени, а получили только лишние огорчения.
- Не жалей о времени, брат, - Углет примирительно положил ему руку на плечо. – Я не сомневался, что беднягу нужно похоронить и тогда, когда не знал, кто он. А теперь уверен – мы поступили совершенно правильно. Вряд ли его нашел бы кто-нибудь еще, кроме птиц, питающихся падалью.
- Вы похоронили Марона?! – Ярами подняла на Углета заплаканные, но полные благодарности глаза.
- Ну, не совсем похоронили, - смутился старик. – Просто сняли тело с дерева и заложили камнями.
- Все равно, спасибо.
Девушка низко поклонилась.
- Вся наша семья вам очень благодарна, и отец особенно…
Она хотела еще что-то добавить, но, заметив нетерпеливо переминающегося с ноги на ногу Табхаира, лишь опустила голову и тихо вздохнула:
- Ладно, летим дальше…
Через минуту старцы снова взмыли в воздух, а следом за ними поднялся и Нафин с Ярами на руках.
Странное волнение охватило юношу, когда руки девушки обняли его за шею, а щеки возле уха коснулось её дыхание. Он подумал, что вот так же когда-нибудь понесет в Гнездовище Гиру и, представив это, непроизвольно прижал к себе Ярами еще сильнее. Но тут же, залившись краской стыда, отстранился. Девушка, погруженная в свои мысли ничего не заметила, или сделала вид, что не заметила, но Нафину от этого легче не стало. От смущения он не знал, что делать и, не найдя ничего лучше, спросил:
- Так ты называешь Бат-Кана отцом?
- Я не знала другого, - ответила девушка.
И вдруг залилась слезами, уткнув лицо в плечо ореля.
Пещеру они увидели сразу, едва поднялись повыше. Тусклый желтоватый свет, невидимый снизу, обозначал проход к тому месту, где покоился Гар.
- Смотрите, его душа еще светится, - прошептал Рагор, опускаясь на площадку перед входом.
- Нет, это всего лишь светильник, - озадаченно сказала Ярами, соскальзывая с рук Нафина. – Но кто его туда поставил?
Она двинулась, было, внутрь, но Табхаир её удержал.
- Постой, пусть кто-нибудь из нас войдет первым.
Он поискал глазами.
- Нафин, мальчик мой, иди-ка ты.
Продолжение:http://proza.ru/2010/02/09/1645