Село, в котором мы жили, располагалось в котловине между высоких крымских гор, сплошь покрытых мощным лесом, который во время войны был родным домом для партизан. А в наше время (лето 1947 года) лес был поставщиком огромного количества фруктов, орехов, ягод и грибов. После тёплых летних дождиков грибы покрывали землю почти сплошным ковром. Здесь были опята, сыроежки, лисички, маслята, белые грибы и уйма других, названия которых по прошествии многих лет у меня выветрились.
В один из летних дней (как говорится, после дождичка в четверг) я (10 лет), моя старшая сестра Валя (12 лет) и ещё более старший брат Яков (15 лет) отправились по грибы. Лукошки мы заполнили довольно быстро (грибов было море), но домой не торопились: качались на лианах, шалили, смеялись. Как вдруг из-за деревьев вышли два бандита.
Это были парни из нашего села, в возрасте лет по шестнадцати. Звали их Санька Хорсеев и Лёнька Демидов. В этом возрасте практически все ребята должны были работать в образованном весной колхозе, но Санька с Лёнькой не работали. Они были детьми местных «богатеев». Родители их первыми после войны обосновались в селе, выбрав участки и построив хаты на удобном перекрёстке. Всякий приходящий и приезжающий в село в первую очередь заворачивал к ним. Так они познакомились с руководством лесхоза, леспромхоза и гортопа (управление по заготовке дров для отопления), со всеми организациями имели договоры по учёту количества заготовленных складометров, отпуску их по разнарядке и другие операции. Так что помимо трудодней в колхозе Хорсеев и Демидов (старшие) имели дополнительный заработок в виде натуроплаты продуктами, подарки от приезжающих за лесом, а также люди поговаривали, что они «толкали лес налево». Таким образом, жили Хорсеевы и Демидовы безбедно и не считали нужным отправлять сыновей на работу.
А сыновья, парни рослые и плечистые, от безделья шлялись по селу и творили пакости - часто устраивали взрывы под чьей-нибудь стеной (взрывчатки, оставшейся после войны было много). Но больше всего они любили издеваться над детьми, которые днём практически были безнадзорными. За это поведение Саньку и Лёньку открыто называли бандитами.
Увидев нас, игривых и смеющихся, они сразу же решили испортить нам настроение. Для начала, перевернув лукошки, они растоптали собранные грибы, потом двинулись на Якова. Яков не убежал, чтобы не бросить меня и сестру на издевательство. Но и поделать ничего не мог – парни явно были сильнее. Они скрутили его, прислонили спиной к дереву, связали руки за стволом и начали бить кулаками под дыхало (в то время избиение ногами ещё не практиковалось). Вскоре у Якова из носа пошла кровь.
Мы с сестрой подняли истеричный рёв на весь лес. Бандиты оставили Ивана и кинулись к нам. Лёнька сунул мне кулак под нос, но не ударил, а, видимо, для острастки. Однако, я сообразил ухватить его зубами запястье, да так крепко, что у того брызнула кровь. Он заорал, рванулся и оставил в моих зубах кусок своего мяса. На крик отвлёкся Санька Хорсеев. Тут уж Варя не растерялась, схватила Саньку за ухо зубами, как собачонка. Пока парни катались по лесной подстилке от боли, мы с сестрой отвязали Якова и кинулись наутёк.
Родители Саньки и Лёньки потом распространяли слух, что мы - бандиты покалечили их сыновей, но вызывали этим только смех односельчан.