Это - мы. Для вас, Михаил Задорнов

          

Как-то Корней Чуковский, прочитав очередной рассказ Михаила Зощенко, задал ему вопрос: - Ну, где ты берёшь сюжеты для своих рассказов? Неужели всё это есть в нашей жизни?
Вопрос он задал на трамвайной остановке. И вдруг из окна стоящего напротив дома высунулась голова в папильотках и заорала: - Держите вора, куру украл!
А в это же время из подворотни этого дома выскочил мужик, держа за лапы синюю курицу, и быстренько влетел в подошедший трамвай. Голова в папильотках побежала за трамваем, крича вслед «мать твою» и т.д.
- Вот и ответ на ваш вопрос, - сказал Зощенко Чуковскому.
Сколько лет прошло с того времени, а наш обыватель мало изменился. Это понимаешь и слушая выступления Михаила Задорнова, и наблюдая за жизнью. На днях сажусь в новенькую маршрутку в городе Таганроге. Над дверью с внутренней стороны большими буквами написано: «Двери автоматические». Чуть пониже, уже на самой двери буквами поменьше: «Граждане не  прислоняйтесь  к двери, открывается автоматически». Ещё ниже, опять крупным шрифтом: «За ручку не дёргать  - дверь автоматическая». Я сначала подумала, что у водителя какая-то фобия. Ну неужели недостаточно  один раз написать? Увы! Водитель гораздо лучше меня знает психологию своих пассажиров. Сначала я увидела как молодой человек, согнувшись в три дуги и облокотившись на дверь, с упоением болтал по телефону. На остановке он с трудом удержался на ногах. Все это видели. Ну и что с того. Едва подъехали к следующей остановке, дородная тётя стала со всей дури жать на ручку. И так не один раз. Чтобы на меня не обиделись жители Таганрога и близлежащих сёл, чтобы не подумали что я отношусь к ним предвзято, расскажу о жителях разных регионов нашей страны и даже стран содружества. Столкнуться с ними мне однажды пришлось в институте микрохирургии глаза, куда я возила на лечение свою мать. Удивительно! Теперь мы живём все в разных странах, у нас совсем иной политический строй, но что-то наше, общее, узнаваемое всегда и везде, осталось. Простите, читатель, что буду немного подражать Михаилу Зощенко, но уж больно я его люблю. Да и написанное в его манере лишний раз подчёркивает, что ни черта мы не мкняемся.

                *****
Мы, конечное дело, не все привыкли в лифтах ездить. Может некоторые и по лестницам  только у начальства ходят. А здесь в этом институте хоть пропади – лифтов кругом понатыкано столько, что простому человеку одна морока. Вот и получаются казусы. Вошли четверо, нажали кнопку и стоят ждут, благо дело , всем вниз надо. Но тут баба с мужиком подскочили. Баба, конечно, ничего, хоть и пышная телом дамочка, но в лифт пятой втиснулась, а вот мужик ейный необъятных размеров, одну часть своего могучего тела вдавил кое-как, а другая – не поддаётся. А здесь звоночек прозвенел, извиняйте, мол, граждане, перегруз. А тут ещё народ нетерпеливый попался. Один гражданин не выдержал долгого ожидания да и сделал замечание: мол, что ж вы, дамочка, со своим благоверным насильно впёрлись в кабину, лифт вас не повезёт, перегруз значит, вон и звоночек об этом предупреждает.
- Как это не повезёт? – возмутился тот, что супруг, так и не сумевший втиснуть в лифт вторую половину себя любимого. – Тебя значит, сукин, ты сын повезёт, а меня нет?
Тут такой шум поднялся! В спор вступили другие граждане, собравшиеся у лифта, санитара пригласили для того, чтобы рассудил, кто здесь прав. В общем четверо граждан, вперёд зашедших в лифт, не скоро ещё отбыли на первый этаж.

               
                *****

Врача ещё не было, а очередь всё прибывала и прибывала. Две гражданки преклонных лет, судя по беседе, которую вели между собой – москвички, решили стать на страже порядка. Своими тщедушными по старости лет телами они, насколько могли, закрыли проход из вестибюля , туда, где находятся кабинеты врачей. Откуда ни возьмись, появилась дама кавказской национальности. Дама, конечно, ничего себе, даже можно сказать при теле, но с заклеенными глазами и с сопровождающей под руку. Может, если бы они промолчала, то и смогли бы проскочить через кордон, построенный москвичками. Но они, видимо потеряв бдительность, заговорили со своим кавказским акцентом, и не просто заговорили, а спросили, как пройти к врачу Козловой. Кто такая Козлова никто не знал, к ней в очереди никто не стоял, но на всякий случай решили не пущать. Толпа сдвинула свои ряды.
- Ишь ты, армянская морда, чего захотела, - запетушились старушки-москвички, - вот едь в своё Баку там и лечись.
- Правильно, - поддержали москвичек другие россияне, и не россияне тоже, - пущай себе в своё Баку и едут, наплевать им в морду.
Но дамы, хоть и имели на двоих только два глаза, через кордон прорвались, правда не без потерь. Со словами: - Морда черножопая, - граждане полуслепые и не очень с одной сорвали платок, а другую так двинули в плечо, что её метров через пять поймал мужчина без всяких ярковыраженных национальных признаков.
А очередь оказалась не нужной. Врач, собрав карточки, стала принимать больных согласно сложности заболевания и срочности оперативного вмешательства.

                *****

Любим мы очереди, ох, любим. Видимо они нам напоминают прошлое, когда  и соль была солонее, и сахар слаще. Любим, но попробуй кто влезть без очереди, тут уж мы и жизнь, и здоровье положим за ради справедливости. Стоим вот так час, другой…Одни выходят из кабинета, другие заходят. А тут возьми врач да и вызови больную, что позже всех пришла, и, главное, что больная та вроде как видит и под руку её не ведут. Тут возмущения пошли. Одна дама прямо криком закричала: - Что ж это вы такое безобразие творите? Я , может, слепее её в сто раз, я, может, восовская (значит из Всероссийского общества слепых).
Народ разделился на два лагеря. Одни – давай рассуждать, что слепого не вылечишь, пусть те идут, что  ещё что-то видят. Другие стала восовскую защищать. А мужичок один, на вид такой тихий, в голубой кепочке, но, кажись, с характером не стал вступать в дебаты. Он влетел в кабинет, ухватил бедную бабу за руки и давай тянуть её из кресла. А к креслу этому врач уже аппаратуру для обследования подкатила.
-Что же это вы, гражданин, себя так ведёте, - возмутилась она. –Дайте мне больную осмотреть.
- А вот не дам, - закипятился «в кепочке», - чего это она без очереди в кабинет впёрлась? Кто это ей, сукиной дочери, такое право дал?
Так и не сумев выставить разбушевавшегося мужика за двери, врач покинула кабинет. Толпа, то бишь очередь, сообразив, что что-то сделано не так, помогла тому, что «в кепочке» покинуть не только кабинет, но и этаж, насильно втолкнув его в лифт. Кстати, не лучше больных вели себя и сопровождающие. А иногда и хуже.

                *****

Сижу себе в автобусе, по сторонам смотрю, столицей любуюсь. Недалеко от меня  два японца сидят. Тоже московскими пейзажами любуются и разговаривают о чём-то  на своём японском языке. На одной из остановок вошла гражданочка лет шестидесяти. Ну так себе гражданочка, не богатая, не бедная. Правда, трезвой её назвать трудно, но и не сказать, чтобы совсем пьяная была. Села она, прислушалась, огляделась. Видит – японцы.
-А что это вы, голубчики, по-японски здесь разговаривать вздумали? Вот езжайте в свою Японию, там и болтайте по-японски, а в Москве будте добры по-русски … А то, понимаешь, сиди тут и думай, о чём это вы там болтаете Мне это не травится, и всё тут.
Японцы, не сообразив, что обращаются к ним, продолжали общаться на своём японском. Не выдержав, видимо, такого пренебрежения к своей особе, гражданочка наследующей остановке, смачно сплюнув, покинула автобус.
Кстати, все герои моих маленьких зарисовок люди почтенного возраста. Они родились, выросли и дожили до седин ещё в советское время. А мы говорим, что духовность потеряна в годы перестройки и ругаем невоспитанную молодёжь. Кто ж её воспитывать будет?
P.S. Сижу пишу эти заметки и вдруг вижу в окошко, как через двухметровые ворота (видимо закрытые) перелезает дама привлекательной наружности в красивой чёрной гипюровой юбке. Правы и Зощенко и Задорнов: на ничего не нужно сочинять. Просто смотри, слушай и записывай.

    (Не знаю в каком разделе это разместитью.  Это не юмор, корее горькая ирония)