Сценарий/рассказ
Облегченный вариант...
(Панк-вариант был отвергнут мной же, ввиду появления еще одного персонажа - уличного музыканта Льва, который так и не смог ужиться в этом коллективе (см. ниже) и покинул произведение, разрешив оставить только название (см. выше) - так называлась его юношеская песня (блюз) про безответную любовь одного старика к своим туфлям).
Выпадая уже в который раз из багажника "жигулей" седьмой модели пьяный Виктор не мог не вспомнить слова профессора Леоносова. Последний любил повторять: "Витя, голубчик, при всей моей любви к тебе, очевидно, что ты дегенерат". Профессор не любил в жизни только две вещи: гречневую кашу и куриц. Софья Карловна выразила уже в сотый раз желание не выполнять свои супружеские обязанности с давно остывшим для нее телом профессора. Виктор, их шофер, был ей ближе по всем вопросам, включая выбор цвета шерсти для свитера будущего племянника профессора, двадцатидевятилетнего Ивана Игоревича. Который, надо сказать, уже давно вожделел профессорские "жигули". Дядя, всё тот же профессор, думал только о Боге и уже давно не о науке. Но наука давала пенсию, а Бог - только всё остальное. Софья Карловна предпочитала наличные всем этим пустым россказням о вечной жизни. Свежевыбритый племянник тоже. Виктор до этого работал безработным. Нигилизм же племянника не знал границ. Только выпив, он иногда рефлексировал. Отнимет у старушки какой-нибудь сумку, пропьет все деньги оттуда, потом забьется в чулан и начинает плакать, себя жалеть. Еще он любил петь песни группы "The Beatles". Слова для песен он подбирал сам. Особенно по душе ему была композиция "Yellow Submarine".
Сын бывшего ученого, Эдуард Витальевич имел неудобную привычку. Он не смывал за собой в уборных комнатах всех помещений, где имел счастье справлять свои разнокалиберные нужды. Эту забывчивость он называл пустой формальностью. "Художник не должен думать о дерьме" - часто говорил он своим злопыхателям. Но в еще большей претензии были окружающие, когда он начинал распинаться о живописи. Все у него были свиньи и жабы. И только он в своем абстрактном творчестве продолжал традиции Кандинского. Единственного художника, которого он почитал, называя его великим польским супрематистом.
Недавно Илье Павловичу Леоносову приснился сон. Будто жена устроила его на работу. Грузчиком на одном из вокзалов необъятной Рязани. Все пили прямо перед работой, а Илья Павлович за всех работал. Проснулся он оттого, что почувствовал тяжесть в руках - как будто он действительно нес тяжеленные чемоданы. А накануне Софья Карловна накормила его гречневой кашей с жареной курятиной. Профессору все это было крайне неудобно и на следующее утро он повесился. "Говно" - сказал бывший ученый, толкнул табурет и закачался на своем старом кожаном ремне, словно вымпел в маршрутке. Последняя книга, которую читал профессор была "Приглашение на казнь" Набокова. Илья Павлович успел ее перечитать.
Молодой, но уже подающий надежды следователь, которому поручили вести это дело, так и не смог понять причину самоубийства профессора. Такие приветливые родственники и такая вкусная гречневая каша с курятиной, которой потчевала его новоиспеченная вдова, при этом, правда как-то странно посматривая на семейного шофера. Но может, обознался - всякое бывает.
В то утро Виктор действительно выпал из багажника профессорской машины, не зная, впрочем, что владелец уже не будет его журить за помятые бакенбарды...
08.06.2009