Страшно, с тобой всё время страшно, что счастье кончится, а у меня не останется от него ничего. Вот пишу и прячу… Подсчитала: их уже больше ста таких почеркушек счастья. Я накопила на всю оставшуюся жизнь и продолжаю копить. И никогда никому не отдам. Это уже моё, понимаешь? Господи, какая же я богатая…
***
Остро, очень остро пальцы по коже бегут, метят, жарко... Это так и бывает: утром тебе думается, что всё навсегда. А ему, что машина не заведётся. Мороз. И я привыкла тоже – про мороз.
– Минус пятнадцать сегодня...
– Выходи за меня замуж.
Присела, очумев. Руки в муке.
– Вот, пирожки завела...
Тук-тук. Уймись сердце.
Это так всегда.
– Выходи за меня замуж.
Нет, я ждала. Не от тебя. От того, другого. Ждала. Так странно. И масло в сковородке уже кипит. Всего-то ничего ждала, лет пятнадцать.
– Тебе кофе сварить?
– Нет, лучше чай.
А мне – берег моря и алые паруса. И музыка непременно. «Баркарола».
– Вьюн над водой. Вьюн над водо-о-ой, – мурлычешь ты.
Фрак и бабочка, и платье, платье... Давно купила. Сорок шестой размер, с открытой спиной.
И кружева, кружева, кружева... Я уже пятидесятый ношу... Пятнадцать лет в кладовке валяется.
– Вывели ему-у-у, ой, вывели ему-у-у златогривого коня...
Шампанское в фужерах, и сквозь него – лучики солнца.
«Я послал тебе розу в бокале...».
Как там дальше? Он Блока любил. Как он его читал, господи! Как читал...
– Это не моё-ё, ой, это не моё-ё...
А потом – фейерверк настоящий, чтоб сноп огней, чтоб всё небо всполохами, как при северном сиянии.
Масло брызжет и впивается. Дую на руку. Больно. Пирожки перевернуть. Ты не любишь зажаристые.
– Вынесли ему-у-у-у. Ой, вынесли ему-у-у...
– Держи. С капустой сверху.
И свадебный торт. Как в голливудских фильмах. И он, и я, и мы вместе резали бы его. Счастливые... А в карих глазах – небо, торт, я и облака кучерявые.
И его нет. И платье не налезет. И фата уже не к лицу.
Смешно! Как смешно...
Не хочу я замуж. Оставь всё, как есть. Жена, любовница, подружка случайная. Какая разница? Когда долго ждёшь, забываешь, чего ждёшь.
– Не хватай горячее, желудок...
– Угу, – полным ртом, – так ф-фто?
– Нефффто. Ехать тебе пора.
Руки ходуном, и в рукава никак. Топчешься у порога. Не ожидал. Так обычно бывает. Кто-то думает, что это навсегда, а кто-то – что машина не заведётся. Иди.
– Завтра, мать, в десять нас в загсе ждут. Паспорт не забудь.
Дверь с размаху. Извёстка с потолка.
– Это вот моё-ё-ё. Это вот моё-ё-ё. Богом даденое...
Вот привязалась же песня!
***
Пока слепы от счастья, пока душа одна на два тела, пока дыхание в унисон, пока ты держишь надо мной небо, прошу: никогда не жалей меня!
Не держи на острие иглы умирающее чувство. Я не хочу умелых поцелуев, отточеных слов, виртуозных ласк. Я не хочу мастерской игры. Я хочу голоса, рвущегося из трубки. СМСок рваных, неровных, нервных, как крик в небо. На сипящих связках, безумия рук, торопливо стягивающих одежду, мятежных губ. Я хочу тебя сильного и правого во всём. Без груза вины на плечах.
Храни меня не от измены, нет. Ты волен, ты прав, ты мужчина. Но упаси тебя Бог целовать меня, как покойника целуют, брезгливо поджав губы, чтоб не обидеть скорбящих родственников. Упаси тебя Бог смотреть, как на калеку глядят, пряча юлящие глазки. Обнимать, как врага обнимают, подписывая перемирие.
Не лги. Скажи прямо. Я крепче, чем кажусь. Я не забьюсь в истерике. Я пожму твою руку. Я улыбнусь. Я провожу до порога.
Помнишь, там, на тумбочке, кошка-копилка?
И вот когда хлопнет входная дверь. Я швырну эту кошку в стену, как в твоё лицо, так чтоб брызнула осколками жизнь.
Но ты об этом не узнаешь.
Как великой милости, как глотка воды, как жизни прошу: не жалей!
Пообещай. Сейчас. Пока так легко обещать.
***
В коридорах больницы тишь да хлорный дух.
Сутк-стук-стук одна об другую спицы.
Петля лицевая, накид, снять, не провязывая…
Третий час операции. Уже третий час?
Петля лицевая, накид…Там, на столе, распластано родное тело. Снять, не провязывая.
Шарк-шарк по коридору тапочки.
– Что вяжешь, деточка?
– Мужу свитер, бабушка.
– Его, что ль?
– Его…
Красная лампа в конце коридора тревожно: «Тихо, идёт операция!»
Она погаснет, она скоро погаснет. Мне надо спешить.
Накид, две изнаночной, лицевая…
Успею закончить – будет жив…
Не ошибаться, петли не терять…
– Что ты вяжешь, деточка?
– Судьбу, бабушка…
***
Поняла, что люблю. Как?
Я сочиняла себе дом. Большой такой, огромный, как у Тургенева в книгах. Белые колонны, мезонин, ажур мраморной лестницы... Окна арками и рояль в огромном холле...
Я сочиняла себе дом... И ехидно над ухом сознание:
– И муж – Брэд Питт.
Почему Брэд Питт? Все тогда с ним носились. И я тоже. Да-да, синеглазый красавец.А почему бы и...
А душа вдруг, в крике зашлась:
– Нет, нет, нет!!!
Так стало страшно, что в доме с белыми колоннами и рядом не ты, а какой то там Брэд...
***
Запретил за тебя бояться. Ладно, решила, буду жить легко. Уехал – уехал. У тебя работа, у меня работа. Я думаю о работе.
Ставим прогноз погоды в номер. «Гололёд».
Сердце в яму. Я – за телефон.
Страх – тень любви… Когда разлюблю, перестану бояться. Ты точно этого хочешь?
***
Всё думаю о природе красоты. Почему всем розам я предпочитаю багульник? Всем столицам мира с их огнями – заснеженную деревню? Всем холёным красавцам – тебя?
Наверное, красота – это то, что ласкает душу. Алый разлив багула по серым скалам, тихая деревня с дымками над крышами. И ты… Ты – от земли, от природы, ты – будто бы часть моего гармоничного мира. Мира тишины, покоя, неторопливости, спокойствия. Мира, где чай по утрам и топот детских ножек по половицам. Красота – не то, что бьёт в глаза, что втягивает тебя в безумную пляску, красота – это колыбель любви, её начало… Ты – начало всех моих начал…
***
Говорят, что в браке любовь уходит… Помнишь, как ещё недавно мне хотелось безумных ласк, ревности, грома и молний? Помнишь, как яростно мы спорили и как яростно любили друг друга и… как безумно ненавидели?
Где она теперь, эта ярость? Где ревность? Нет её… и не надо.
Лесной пожар не способен греть, он сжигает дотла. Горная река всегда короче равнинной. Буря никогда не бывает созидательной… В том безумстве и ослеплении мы каждый любили себя… Он мой – и всё. Она моя – и всё.
Нам годы были нужны, чтоб полюбить не себя, а друг друга. Чтоб огонь научился греть, река стала полноводной и неторопливой, а буря коснулась лиц лёгким ветром.
Я только сейчас понимаю, что любовь не умирает в браке. Нет, нет и нет! Умирает страсть, и вот тут приходит любовь…
Огромное спасибо Владимиру Теняеву http://www.proza.ru/avtor/navspb
за редакторскую правку!!!
Пожалуй, на моей странице мало рассказов, которые я бы рискнула выставить, предварительно не отправив их Володе!