Голубка и петух

Олег Глечиков Крымский
Мой дядя всегда мечтал завести голубей. Эта мечта тянулась за ним из самого детства. Будучи совсем маленьким мальчиком, он наблюдал, как  их сосед – голубятник-любитель, размахивая шестом с красной тряпкой на конце, поднимал в воздух стаю голубей. Эти прекрасные птицы кружились высоко в небе, делали пируэты и перевороты,  они садились к своему хозяину на плечи, голову, руки, вызывая настоящую зависть к хозяину этих птиц. Как ему, мальчишке, хотелось, чтобы эти птицы садились к нему на руки, голову, чтобы он мог вот так же поить их изо рта, держать в руках или за пазухой. Эта мечта долго не осуществлялась.
Из мальчишки он давно вырос в мужчину, отслужил в армии, поработал на целине в Казахстане, вернулся в родные места, женился, но, проходя по рабочей слободке,   всегда останавливался возле дворов с голубятнями и, задрав голову, высматривал в небе крошечные точки голубей, пытаясь определить их породу. Дядя много читал про голубей и был настоящим знатоком, хотя своих птиц, как я говорил уже, у него не было. Он знал про этих птиц много полезного, про то, как за ними ухаживать, как тренировать, про болезни и много ещё чего. Частенько голубятники шли к нему за разъяснениями. Однажды он вылечил одному голубятнику голубку из очень дорогих пород. В благодарность тот подарил ему пару почтовых голубей:
- Держи Виктор, - так звали моего дядю,- дарю тебе от чистого сердца, дай мне какую-нибудь копейку, чтобы птица прижилась у тебя и плодилась. Голубятник держал в каждой руке по голубю.
Приняв из его рук драгоценный подарок, дядя посадил голубей  к себе за пазуху.
Порывшись в своём кармане, дядя вынул несколько монет и протянул их голубятнику. Тот выбрал пятак, подбросил его в воздух, поймал и, зажав в кулаке, проговорил как заклинание:
 – Чтобы через год, в твоём дворе была стая этих прекрасных птиц!
А голуби и впрямь были прекрасными: чисто белые, с хвостами, напоминающими веера, с красными глазами, как у всех альбиносов. Очутившись под рубашкой, птицы вначале копошились, устраиваясь удобнее, затем притихли.
- Ты сделай им голубятню.  Знаю, что ты мастер по дереву (дядя действительно был столяром-краснодеревщиком). Сразу не выпускай в небо, пусть обживутся, привыкнут. Да что я тебя учу, сам знаешь не хуже меня. Это от волнения за их судьбу, - голубятник прикоснулся к выпуклости рубахи, угадывая в ней голубку. Птица заворковала, заворошилась. Голубь откликнулся своим воркованием, как бы успокаивая свою подругу.
- Спасибо, Николай! Я всё сделаю как надо, не сомневайся.

На чердаке дома Виктор хранил доски для летнего душа. Идя по улице, он планировал пустить эти доски на дом для голубей:
- Нужно вкопать четыре столба, а на них строить голубятню. В дальнейшем, пространство между столбами обошью и сделаю зимнее помещение, где птица будет в тепле зимой. Там же можно будет хранить корм…
Придя домой, он выпустил голубей в помещении летней кухни.
Очутившись в незнакомом помещении, голуби попытались вылететь в окно, но, стукнувшись о стекло, взлетели под потолок, уселись на полочку, на которой хранились спички и другая мелочь, и сидели там, вытягивая свои шеи, крутя головками.
- Что, незнакомая обстановка? Не бойтесь, вас никто не обидит, уж я за этим прослежу, - проговорил Виктор.
Он разговаривал с голубями, словно был уверен, что птицы его поймут. Похоже, что он не ошибался. Голуби, успокоившись, слушали его речь, поворачивая головки то одной, то другой стороной, как бы прислушиваясь. Разговаривая с птицами,  достал горсть пшеницы из мешка и, насыпав прямо на пол, отошёл в сторону, присел на табурет:
- Гули, гули… - пригласил он голубей к трапезе.
Голубь затоптался на полочке, глядя то на корм, то на сидящего на табурете незнакомого мужика, о чём-то поворковал с голубкой и слетел на пол. Вначале он просто прошёлся, осматриваясь, то и дело дёргая крыльями, словно показывая, что улетит при первой же опасности или движении мужика, но, постепенно успокоившись, не видя никакой опасности, начал клевать зерно. Голубка продолжала сидеть на полочке.
- Ну а ты что же не летишь? Не бойся, я не обижу.
Стоило Виктору заговорить, голубь тут же взлетел, примостился рядом с голубкой, снова вытягивал свою шею.
- Ладно, не буду вас тревожить, кушайте. Вот ещё водичка, если пить захочется. Будьте как дома. А я пойду строить вам жильё – голубятню. – С этими словами, он покинул временный приют белоснежной пары.
Когда  выходил, кошка хотела пробежать в открытую дверь, Виктору пришлось оттолкнуть непрошенную гостью ногой. Впрочем, он тут же пожалел кошку, взяв её на руки и погладив по голове. Он любил всех животных:
- Тебе, Мурка, туда нельзя. И запомни, не дай Бог тебе покушаться на этих птичек, голову сразу оторву. Поняла?
Мурка жалобно мяукнула, словно оправдываясь, мол, и не думала я покушаться ни на кого, просто хотела поспать в тишине. Во дворе то куры кудахчут, то утки крякают, а то индюк кудычет. Разве уснёшь здесь?
Опустив кошку на землю, Виктор пошёл осматривать место под голубятню. Он решил не откладывать эту стройку в долгий ящик.
- Вот и столбы. – Вдоль изгороди лежали нетолстые стволы деревьев, привезённых для летнего душа. – Жена, конечно, покричит, но где наша не пропадала, выкрутимся! Для душа ещё привезу, а голубям уже сейчас негде жить. Ничо, это лето без душа побудем, не впервой. Кому приспичит покупаться, в чашках воду нагреют.
Так, разговаривая сам с собой, он копал ямы под столбы.
Тут-то я и появился. Каждое лето приезжая отдыхать к своей бабушке Дуне, не забывал своих дядьёв, часто захаживал к ним в гости. Дядя Витя жил недалеко от бабушки, нужно было только перейти железнодорожный путь, чтобы  из сельской половины посёлка попасть в рабочую слободку. Расстояние было плёвым для босых ног десятилетнего пацана. Что стоило пройти какие-то два километра?  Я, с сельскими мальчишками, наматывал десятки километров, бегая за велосипедным ободом, который приводился в движение обыкновенной палочкой.
- Здравствуйте, – выпалил я, - а что это вы делаете?
- Привет, племяшка. А делаю я голубятню. Мне подарили пару голубей, вот и строю им дом, чтобы было где жить.
- А мне можно помогать вам?
- Конечно можно! Ты, вот что, насобирай-ка камней. Чтобы столбы не шатались, нужно в ямы бросать камни и трамбовать их. Понял?
-Конечно, понял! – И я бросился выполнять дядино поручение.
Очень скоро рядом с выкопанными ямами образовалась приличная куча камней.
Работал дядя увлечённо и быстро. Работа, как говорят, горела в его руках. Не успело солнце коснуться горизонта на закате, а голубятня уже готовая, стояла во дворе.
Дядя критически осматривал свою работу.
Я просто любовался:«Правильно бабушка говорит, что у дяди – золотые руки».
- Осталось сеткой огородить и всё.
- А зачем эта сетка?
- Затем, чтобы глуби привыкли к своему новому дому. Да и защита от кошек и пернатых хищников – от ястребов. Но это оставим на завтра. А пока переселим  наших друзей в готовый дом.
С этими словами дядя пошёл в летнюю кухню за голубями. Меня он попросил не ходить за ним. Поэтому я не видел, как он ловил голубей. Дядя появился скоро, держа в каждой руке по голубю. Приоткрыв дверцу, он впустил голубей в их новый дом:
- Обживайтесь пока. Завтра огорожу ваш дом сеткой, тогда и выпущу полетать внутри загородки.
Ну, племяшка, спасибо тебе за помощь. Приходи через недельку-другую, когда можно будет голубей выпускать, посмотришь, что эти птицы умеют.
- А раньше что, нельзя?
- Приходи когда захочешь, только выпускать птиц раньше нельзя, улететь могут. Им нужно привыкнуть к новому дому. Вот если они яички отложат, тогда можно и раньше выпускать.
В общем, прижились голуби у моего дяди. Понравилось им у него. Да и как им могло не понравиться, если он их очень любил, ухаживал, как за детьми.
Но однажды, голубь пропал. Дядя думал, что он вернётся, ведь голубка была здесь, но голубь не вернулся ни в этот день, ни на другой.
Голубка затосковала. Она успела отложить в гнездо всего одно яичко, которое высиживала одна. То ли яичко застыло, когда голубка вылетала кормиться, то ли ещё по какой причине, но птенец не вылупился. Как сказала бабушка,- яйцо оказалось болтуном, то есть неоплодотворённым.
- Наверное, племяшка, нашего голубя съел коршун или ястреб. Иначе бы он обязательно вернулся.
Нужно будет купить голубке пару. Как только она примет нового голубя?
Когда я ещё через неделю попал к дяде, то он рассказал мне о новой дружбе голубки с дворовым петухом.
Петух у дяди был очень драчливым. Он постоянно дрался с другими петухами – соседскими. Самая настоящая война разгорелась с петухом, живущим у соседа слева. Здесь перевес не удавалось удержать ни одному из петухов. Если сегодня побеждал один, то завтра победа доставалась другому.
Дядин петух часто приходил домой окровавленный, с расклёванным гребнем и бородой.

Между тем, дядя рассказывал, как он заметил эту дружбу.
В тот раз, когда голубка подлетела к петуху, ему опять изрядно досталось от соседа. Вся грудь белоснежного драчуна была сейчас красной от пролитой крови.
Петух уединился под кустом смородины, чтобы пережить горечь своего поражения. Куры, зная его крутой нрав, обходили хозяина их куриного гарема стороной. Было видно, что в этот раз бой был не шуточный. Петух настолько устал, что всякий раз, закрывая глаза, ронял свою голову на окровавленную грудь
- То ли утомлённый вид петуха, то ли окровавленное оперение привлекли внимание голубки, - рассказывал дядя, - но она присела рядом и принялась чистить своим клювиком  перья драчуна. Петух сидел, прикрыв от удовольствия глаза, лишь изредка взглядывая на голубку с благодарностью. Только полностью очистив все перья, голубка прервала своё занятие и взлетела на голубятню.
Петух встал со своего места и принялся ходить по двору, ища зёрнышки, но, находя их, не ел сам, а подзывал тихим квохтаньем голубку. Съев подарок, голубка опять взлетала на голубятню, но тут же ей приходилось слетать за очередным зёрнышком. Скоро ей надоело лететь туда-сюда, и она уселась петуху на спину. Удобно умостившись, она дремала, прикрыв глаза веками, соскакивая со спины всякий раз, когда петух находил очередное зёрнышко и подзывал её.
-А где они сейчас? – спросил я, перебивая дядю.
- Наверное, опять она чистит своего друга-забияку. Походи по двору,  поищи. Где-нибудь под кустом и найдёшь.
Я действительно нашёл эту счастливую пару под одним из кустов смородины. Картина была такой же, как описывал дядя: голубка с большой осторожностью и любовью чистила оперение воинственного друга, а тот дремал, принимая эти ухаживания.
Не знаю, сколько продолжалась бы эта дружба или любовь, но петух совсем забыл о своём курином гареме. Куры перестали нестись, и тётя стала требовать, чтобы петуху отрубили голову.  Дядя, как мог, сопротивлялся:
- Вот куплю голубке пару, тогда отрублю, а пока пусть живёт.
Рубить голову петуху не пришлось.
 Подравшись в очередной раз с соседским петухом, окровавленный, петух возвращался домой, когда на его беду с цепи сорвался пёс соседа, наблюдавший драку. Хотя дядин петух был в крови, в этот раз он победил. Его соперник остался лежать совсем без сил. Наверное, этот факт так разозлил пса, что он в порыве ярости в один момент раздавил грудную клетку дядиному петуху. Выбежавшая соседка отбила у пса мертвое тело победителя, чтобы отдать его хозяевам. Пёс по её мнению был не виновен, ведь поединок проходил на  территории их двора.
Голубка, лишившись своего покровителя и друга, куда-то улетела и больше не вернулась. Возможно, умерла где-то с горя, а может, как и её голубь, стала жертвой пернатого хищника.